Раскат грозы в распятых душах. 7-я часть

                Феодосия Лукьяненко
                в соавторстве с Розой Госман.

Солнце уже перевалило далеко за полдень, а я с Вероникой Сергеевной  всё сидела  на заветной скамеечке и, с нарастающим в душе волнением, слушала подругу.
Чувствовалось, как нелегко давались Веронике Сергеевне эти горькие, рвущие на куски её исстрадавшееся сердце, воспоминания. Но и держать эту боль в себе было для неё уже невыносимым. И Вероника Сергеевна продолжала:
 - В том, увозившем меня на зону грузовике, нас было трое. Все были до предела утомлённы и крайне раздражены. Из крошечного окошка "воронка" я отрешёно смотрела на яркую красоту осени и, чтобы не видеть заплаканных лиц таких же, как и я попутчиков, с несказанной печалью прокручивала в памяти всю свою прошлую, счастливую жизнь, которая рухнула в одно мгновение и, казалось, навсегда:
 - Мамочка, прости, родная, что принесла тебе столько горя!- не выдержав,  запричитала я. - Наташенька, дитя моё дорогое, тебе-то как теперь будет без материнской ласки и тепла, Солнышко?-
Но, тут же, встряхнувшись, решительно приказала себе:
 - Стоп!!! Только не это! Не раскисать! Не расслабляться! Бороться и выстоять!!!

  А вот и колония. Меня на несколько недель поместили в специальный изолятор. Принимающие, прибывшую к ним меня, новенькую, - не грубили. Но мне казалось, что меня кроят топором. Потому-то, в первый день моего пребывания на зоне, я не могла произнести ни единого слова. Потом две недели карантина.
Наконец, под конвоем, меня привели к огромной железной двери. Гулко щёлкнул замок и я оказалась, Лидочка, перед пятью парами, насквозь пронизывающих меня, глаз.
 - Убийство?! - с вызовом в голосе, спросила меня лет сорока женщина.
   Я растерялась. И по своей душевной простоте тихо ответила:
 - А Вам это нужно? -
И тут, неожиданно для себя, я оказалась в плотном кольце, как пять близняшек похожих друг на дружку, женщин.
   Одна из них, ловким, отточенным движением руки легко полоснула по моей щеке лезвием бритвы. От неожиданной, жгучей боли я закрыла лицо ладонями, мгновенно ощутив под ними кровь.
 - За что?! И кто? - в жутком недоумении осмелилась спросить я.
 Все молча отошли в сторону. Крайних не было.
 - Не стучать!- молнией промелькнуло в голове.
 На руке одной из них я увидела небольшое пятно крови. Не смотря на невероятную похожесть всех женщин, я хорошо запомнила, что именно с этой я встретилась глаза в глаза, едва переступив порог камеры.
 На ней была моя кровь. Резко ударив по щеке, я повалила её на пол и, не давая возможности подняться, избивала жестоко и больно. Наконец она поднялась и, вытирая струившуюся из носа кровь, с нескрываемым восторгом в голосе, сообщила:
 - Девки! Наш человек!
 - Тебе вообще-то сдачи дать не хочется, Душенька?- съехидничала одна из стоявших рядом. -
 На что Душенька, обращаясь ко мне, миролюбиво сказала:
 - Мы все здесь прошли крещение. Хорошо, что ты не побежала стучать. Мы бы тебя тогда ещё не раз окрестили. Проходи, чай будем пить. К чаю что-нибудь припасла? Знала же куда едешь...
 Я вытащила всё, что было у меня в сумке, которую не раз проверили, и мы приступили к трапезе.

  Не желая наделать новых ошибок, я училась постоять за себя, ковала в себе смелость и укрепляла веру в то, что я выстою! Выстою ради родных моих доченьки и мамы! Ради милых сердцу соседей, которые не оставили моих родненьких один на один с их тяготами, в тяжёлые годы моего отсутствия.
Утром Наташеньку соседка уводила в детсад, а вечером забрав из детсада, приводила  к моей мамочке. К счастью, доченька с охотой посещала садик, что давало мне основание полагать - моего ребёнка там не обижают.

 Там, в том кромешном аду, я в мыслях жила их заботами, а моя мама, на воле - моими.
Я не буду тебя, Лидочка, обременять рассказами о всех пережитых ужасах за время моего заключения в стенах этого "чУдного" заведения.
Благодарю Бога и судьбу - я выстояла!!!

 В колонии я научилась профессионально шить и этим заметно облегчила своё там существование.
Желая досрочно покинуть эти чёрные, мрачные стены, я научилась терпению. Старалась не злить надзирателей пререканиями. И вообще, смиренно соблюдала все тюремные правила. За пять лет отсидки я ни разу не попала в штрафной изолятор.
 И вот, Лидочка, наконец, она - долгожданная СВОБОДА!!!

  После освобождения я сразу переехала в другой город, так как работающий в милиции сын заведующей детсадом, прямо там, в суде, пообещал жаркой встречи на этой круглой земле мне, Соне, и всем, кто по его мнению, хотел упрятать его, ни в чём не виновную мамочку, - в тюрьму.

Да, Лидочка,  меня до глубины души поразило и возмутило то, что заведующая детсадом Полина Ивановна, вышла совершено сухой из воды.
Уголовное дело на неё, за полученный  ребёнком вред здоровью в вверенном ей детсаде, за неимением прямых доказательств вины заведующей - было закрыто. И, представь себе, Лидочка, закрыто ещё и в связи со смертью истца, матери мальчишки, Галины Борисовны. Вот такая свершилась "справедливость"

 Свою мамочку, Лидочка, я  похоронила совсем недавно, прямо перед твоим приездом. Жизнь меня пока не поливает елеем, а действует осторожно, не торопясь, мало помалу залечивая ещё очень кровоточащие раны на сердце.
Радует доченька! Красавица она у меня и умница. Скоро в школу пойдёт.
И ещё!... У меня свой бизнес. Продуктовый магазин. Я - частный предприниматель. Повезло мне и с продавцом: очень честная, порядочная и аккуратная девочка.
Но самая главная моя радость - мы с Максимом, моим любимым мужчиной, подали заявление в ЗАГС. На Новый год у нас будет свадьба! Представляешь, Лидочка?!
Давшая честные, справедливые показания на суде, моя верная подруга Соня, будет  у нас на свадьбе свидетелем.

 Я обожаю моё Солнышко! Мне так комфортно в светлой келье его сердца!
 Он-то и купил мне, Лидочка, этот магазин, оформив всю документацию на меня. Представляешь?! И я с большой радостью стараюсь, чтобы в магазине было всё! всё!   
В этом военном городишке население маленькое, и я каждый день завожу в мой магазин свежие продукты. Мне так приятно ежедневно радовать покупателя чем-то новеньким и вкусненьким.
 - Выходит, Вероника Сергеевна, отец Наташеньки так и не вернулся к тебе.-
 - Нет. Так и живёт с той землячкой Полины Ивановны. Очень редко общается с дочерью. Бог  ему судья, Лидочка. Мне так спокойно с Максимом! Он искренне любит и Наташеньку. Наш дом теперь - волшебный оазис в пустыне! Я счастлива! Я люблю и я любима! Мой, посланный мне Богом, Ангел  очень старается извлечь все занозы из  моего сердца. И ему это удаётся.

 Лидочка, Максим  работает вахтовым методом. Через полторы недели приедет.
Если продлишь отпуск без содержания, то я, с великой радостью, тебя с ним познакомлю. И я ещё о многом-многом поведаю тебе, мой славный внештатный корреспондент. Материала для тебя будет в избытке. Добро?!
 - Добро! - с улыбкой ответила я. И такая безбрежная радость за Веронику Сергеевну заполнила каждую клеточку моей души, что словами не передать.
 Всё же есть высшая справедливость на земле - Божья!

 Р.S   Но, что же ещё мне поведает Вероника Сергеевна? Что еще, не дающее ей покоя, хранится в тайниках её чистой и светлой души, в её горькой  памяти?..
  Об этом она расскажет мне позже. А сейчас я всем сердцем желаю моей, так неожиданно встреченной, но такой, до боли родной подруге, -  СЧАСТЬЯ!!!

                Продолжение следует: