Развивая Тургенева

I.

Худая неприкаянная дверь,
Заметна, как гроссированный "r",
Стоит на всеми брошенном погосте.
Одно крылатое, минуя, пролетит,
Над оным: рядом погребальных плит
И дверью, в землю воткнутую просто.

II.

Открой её, от сумрака устав,
Продемонстрировав незаурядный нрав,
Глаза усталые зажмурив.
Кресты прошепчут что-то про судьбу,
Пространство кладбища свернув в дуду.
Ах, кладбище родной литературы!

III.

Рванёт вперёд за ноги. Потеряв
Устойчивость, как – вставить здесь – держав,
Окажешься, "кому же это снится?",
На (вроде) незнакомке-стороне.
И как в каком-то полоумном сне:
Швырнуло сквозь века, да заграницу.

IV.

Размазан по небу, под цвет песка, закат
И где-то ручейки стеснительно журчат.
Зачем-то вспомнится блаженная Мария...
Вперёд, вперёд, в почтитатьянин сад,
Но всё не так, о боже, всё не так –
Ведь даже здесь в здоровье ностальгия.

V.

Не перейти от третьего лица.
И саду нет, всё нет и нет конца,
Но впереди маячит образ, больно смутный.
Нет силы же бессильнее любви...
Узнать его, да с просьбой "погоди!"
Отдаться чувству здесь, сиюминутно.

VI.

Вы встретитесь – увы, хотя бы здесь,
Господь не против чуточки чудес,
Развернутых в густых зеленых листьях.
Его глаза не видела ты с жизнь,
И рук диада – вот ладонь, держи!
Дрожит тюльпан в груди, что вы так близко.

VII.

Облито солнцем вековечье дня,
Мгновенье хрупко – бабочки крыла.
Ах, молодость, жива, первоначальна!
Насмешлива усталая судьба!
(Вали всё на судьбу, ага,
Да обопрись об вялое "печально").

VIII.

Конца не ждёт никто, кто хранит сил.
Всё ждать пророка – "что бы мне спросить?",
В обрывках вот такой тургениады.
В зеленых листьях, к морю, по весне,
Бегите вместе, как в далёком сне,
Надеясь вырваться из маленького ада.