Золото гарпии

Дневник, мне иногда так хочется куда – нить попутешевствовать. Ага… на како – нибудь море. Океян. Ммм… остров. Джунгли, камчатку, колыму, Магадан, Чукотку… В общем, хоть на другу планету, только подальше от Дуськи Лопоухиной!!!

***

- Ну как тебе? – подбоченилась Дульсинея, задрав к небесам свой вороний клюв, - И вправду хорошенький?
Я осторожно осмотрела вытянутый носовой агрегат подруженции.
- Дусенька, тебе бы позавидовал любой… эээ… уууу… крот.
Лопоухина ополоумела.
- Почему крот???
Действительно, дневник, почему крот? Я даж задохнулась от бурной мозговой деятельности, но если я щас не предоставлю вразумительны повествования, Дуська разнесёт меня в пух и прах.
- Потому что, Дусенька, твой носочек, как маяк в пучине тёмного противостояния на пути к светлому отражению нашей действительности! – выпалила я на одном дыхании.
Подруга разулыбалась.
- Я, конечно, ничё не поняла, но звучит красиво, - потом подпрыгнула, вцепившись в мою лапу, как обезумевший павиан и оглушив меня до потери сознания, проорала в право ухо, - Ой, как он меня любит!!! КАК ЛЮБИТ!!! Знашь, как он меня называт? Знашь? Моя любима НОСФЕРАТА!
Дневник, я аж споткнулась, чуть не уткнувшись носовиной в очередну моховую кочку.
- Дусь… эээ… может Нефертити?
Лопоухина притормозила, почесав затылок, потом махнула рукой.
- Да кака разница! Носферата, Нефертитя. Главно я для него свет небес дремучих!
Я в очередной раз еле удержалась на задних лапах.
- Эта почему дремучих?
- От слова ДРЕМАТЬ! Я для него королевна снов! Вишь, вишь, как любит!
Дуська драматично смахнула невидимую слезу. У меня неистово зачесалось левое ухо.
Дневник, у нас в деревне произошла одна невероятнейша новость. Дуська Лопоухина наконец – то выходит замуж! Да, да, это не шутка. Кто этот несчастный самец? Щас поведаю.
Где – то месяц назад, я и Лопоухина бесцельно шатались по районному городку Медки. Катались на качелях, аттракционах в городском парке. В общем, культурно проводили время… Ну, ладно, ладно! Бездельничали мы! Ванька на несколько дней смылся на рыбалку, а я нещадно скучала. Ничё не предвещало беды, пока Дульсинея не припёрлась из недельного отдыху в санатории «Кошкодраное». Прознала про мою скуку и устроила из моего эстетического созерцания потолка настоящий бедлам. И вот, в тот день сопровождала я её в очередно районо – тоскоразгоняюще путешествие. Выгуливаю я, значит, Дуську и тут подходит к нам личность. Ничё так. Одето в ботинки сорок пятого размера. Значит мужик. Каката широка футболка, конский хвост на свинячьем мордовороте, и вещат он нам, подмигивая полукосым глазёнком: «Мол, так и так, я из местного театру «Я, Я и + Я», помощник режиссёра, Силантий Геометриевич, ищу красивые фасады и ничегошную отделку, больно уж мне приглянулось, как вы передвигаетесь. Мол, так и так, не желаете ли поучаствовать в театральной массовке. Даю три сотенны в час!» Ну, мы с Дуськой зашептались. Делать толком ничё не надо, а за это ищё и заплатят.
- Представляшь, мне мож посля этого саму Джульетту играть заразрешают! – верещала Дуська, нещадно теребя мою лапу.
Я осторожно покосилась на подруженцию. Лопоухина вспыхнул, запрыгав по брусчатке.
- А что?! Меж прочим в детском саду я играла самый главный мухомор на полянке дедушки Айболита!!!
Не соврала Дуська, и талант ей бесспорно пригодился. Поставили нас, дневник, двумя осинами с табличкой на груди. Она пятый номер, я второй. Забросили в третий ряд и забыли. Играли мы неисттсстов… тьфу! Наивысше! Такого шума ветра «шшш» я не издавала никогда. Знала бы, привела с собою дядьку сестры брата свекровиной тёщи дядю Офиногена Афанасича, девяносто двух лет. Он как наестся гречневой каши с молоком, закусит парой стопок наливки из винограда с огурцами, так ему никакая роль не страшна. Глядишь, по тройному тарифу бы заплатили.
Так вот, есть в этом театру главный актёришка. Владиленсо Бугагетти. Мордой ничё так, получат нормально, имеет стареньку «Волгу». Ну, Дуська, конечно, влюбилась сразу. Да и он начал подкатывать ей свои намёки… в общем, дневник, через месяц свадьба.

Не видя в темнотище ничегошеньки, я всё же тюкнулась лбом о выросшую из ниоткуда берёзину.
- Дусь, а может ну её, эту, твою колдунью? Коль любит, чё уж тут непонятенного?
Дуська округлила глаза, ощерившись голодной гиеной.
- Ага, щас! Нет уж, подписалась сама. Мало ль любит, я хочу все его мысли обозревать. Да, только я знаю, что мы подходим друг другу идеально. Он козерог, я овен. Чем не лучша пара?!
Я с грустью выдохнула.
Конечно хороша пара. Козёл и овца. Знаю я уже. Чуть не так, я же и буду этот зоопарк вычищать. Разве от Дуськи отвяжешься? Ладно хоть в одном цирке выступать будут. Меньше внимания мне.
Не обращая никакого внимания на мою задумчивую физиономию, подруга больно ткнула пальцем в моё плечо.
- А не пойдёшь со мной, всей деревне расскажу, как ты нашей районной Золушке чуть психику не сломала!
Дневник, я от неё такой наглости не ожидала! Ну, было, было…
Собрались, однажды за кулисами мы после одного спектакля, ну, глотнули по чуть – чуть. Лопоухина коньячку, я два бокала кваса. А на улице пекло. Меня чёт и развезло. И чую я, дневник, чёт я больно уж откушать чего захотела. Смотрю на стол, а там ужа почти всё публика сожрала. Схватила я последни доли салата, навалила в тарелку, устроилась в уголочке, жую. Голова только  кругом чавот. Жую, жую, и тут, дневник, подлетат ко мне подружайка с возгласом «… а мы тут ищем!» Смотрит на меня, смотрит, а потом, как заржет, что лошадь сивая. Я так, мол, и так, чаво же – то ржём? Бормочет Дуська, а сама заливатся.
- Мы тут золушкину туфельку потеряли.
- А я при чём? Не видывала её…
Лопоухина, дневник, почти падат.
- Видела, видела.
- Ну и где? – разозлилась я, тормоша набитый съедобенными излишествами рот.
- А ты из неё сейчас салат пожираешь.
В общем, шантажируя пищевым компроматом, Дульсинея заставила меня сопроводить её к одной ясновидящей колдуньи. Проживат «Балаболкинский оракул»  в соседней деревне. «Между прочим, это она посоветовала мне проделать ритуал на Полудохлого, а ты мне всё испортила!», - ехидничала Лопоухина. Я попыталась защититься: «Дусь, а мож магия не твоё?» Подруга закатила глаза: «Да к ней весь район в очереди за пять жизней вперёд занимат! Как никак, в самом «Спаринге чародеев» участвовала!» Я пожала плечами: «Чёт я там деревенских не видывала». Дуська почесала нос: «Краем уха в очереди слышала, что она двери перепутала и зашла вместо «Чародеев» на «Пускай тяфкают» с Прибамбаховым. Ничё, всё одно в телявизоре сидела!». Я обречённо уставилась на подругу. Носясь реактивным драным веником по избе, абсолютно исключив моё личенное мнение из мироздания, Лопоухина упрямо строила планы на вечер.
И вот, дневник, оставив в одиночестве своего бедного Ванюшу с головной болью, я отпросилась на вечерок «помочь Дусеньке в выборе свадебошного наряду». Тем временем,  дождавшись темноты, мы с Лопоухиной неслись по лесной тропиночке в «Балаболкино», чтобы прознать о дальнейшем жизнесуществовании (почти) новоиспечённой – непропечённой ячейке общества.

***

Наконец – то впереди показался чернеющий частокол невысокого забора. С грацией беременного пингвина, мы, почти на цыпочках подкрались к воротам. Посветив фонариком на табличку присобаченную на выпирающу доску, я прочла «Осторожно злая собака». Дуська усмехнулась: «Патрикевна, если тебя из театра выперут, притопаешь сюда на стажировку. Лиса ты у нас с характером!»
Обидевшись, я первая шагнула во двор, скидывая с себя последние колючки репейника. Как и думала, никакого пса не было и в помине. Шо я и не чую что ли?
Из малюсеньких, неуютных сеней, мы выкатились в помещении побольше. Кажется, это называется приёмная. В «ожидальне» топталось всего пару человеков. На одном из стульчиков восседала страшненькая дамочка, в очень непотяненной одежде. То ли она обворовала ферму для страусов, то ли весь африканский континент. Но, дневник, не поверишь, почти всё тряпьё сумасшедшей составляли перья и стекляшки разноцветенного фасона. Напротив «новогодешной ёлки» громоздился столик, на котором возлежали каки – то потрёпанные листовки и допотопное серенькое радио времён Петра Великого. За столом топтался мелкокалиберного формата странноватый дядя. Ручищи объекта были исписаны наколками. На щетинистой физиономии замерли по рыбьи, два индюшачьих глаза. Одета личность была в треники и тельняшку. Не обращая на нас внимания, «муже – разукрашка» просматривал журнал с вызывающим названием «Старпёр и Ко». Радио продолжало надрываться, пропуская через наши уши незамысловатый вопль души «…А в Магадане у нас дожди. Я отмотал уже лет писят, ты только жди…»
Дивяся местному репертуару, я случайно шлёпнула лапой на ботинок отгламуренного чучела. Дамочка подпрыгнула над стульчиком.
- Куда прёшь! Ты хоть знаешь, где я их добывала?
Я испуганно замотала башкой. «Елочное украшение» вытянуло губёшки.
- В самой Москве! Ты хоть была когда в Москве? То – то же, - вытащив вперёд тощие ручонки, в виде грабель, ледя потрясла перед моим носом своим пальчиком с колечком золотого опыления, - Во, видишь? Золото. Жених подарил. Он у меня сталичный. Мы там все на «а» гаварим. Акаем, в общем. Мы не деревня какая – то!
Я уставилась на обувище дамы. Огромного вида колодины и как ты, дневник, понимашь, тоже в перьях. У нас в таких уродах Ипохондрий Митропыхович ходит свинарник чистить. Без перьев только, дневник, без перьев.
Дуська наконец – то выплыла из – за моей спины, подбоченившись.
- А мы чё, на сеновале что ль акать и охать?!
Дамочка в изумлении растопырила пальчики с километровыми когтями.
- Да ты знаешь, сколько стоит мой лук? (look – прикид (англ.)
Лопоухина нахмурилась.
- Ну и сколько стоит твой лук? По кой он мне пёс только сдался?
Бабища хищно разулыбалась, разув глазины до размера газовой горелки.
- Триста тысяч миллионов долларов!
Дяденька внезапно отложил журнальчик, прислушиваясь к нашей трепотне.
Мы с Дуськой одурели не сговариваясь.
- Ничего себе! - присвистнула Лопоухина, - А я свой по двадцать целковых беру.
Рот «ёлки» съехал до пупка.
- В долларах или евра?
Дуська плюхнулась на стул.
- Каки евры? В рублях.
У бабы начался глазной тик. Переводя дыхание, она шлёпнулась рядом с подругой.
- Рилли (really – реально) что ли?
Лопоухина деловито закатила глазки, жеманно поправляя подольчик ситцевой юбочоки.
- Сами нет, привозной берём. Если с землицей, могут и по пятнадцать толкнуть.
Мужичонок закашлялся, со странным выражения лица, наливая себе кружечку заварки, абсолютно не предложив нам. «Рождественская игрушка» почти впала в кому.
- Землица… Май гад! Офкос, андерграунд или кэжуал?
Дуська почесала подбородок.
- Неее, козам не даём. Вдруг пучить будет.
Внезапно «расписное создание» подавился жидкостью, почти всю выплеснув изо рта, и зажав его рукой, бросился в соседнюю дверь «М/Ж».
- Бедолага, наверное, несварение, - пожалела «исколотова» предводительница павлинов, - Так где, где это клёвенное место!?
Дуська достала из своей сумки карандаш и листок бумаги, важно черкая буковки.
- Медки, улица Попугаева, базар, павильон номер семь.
Дамочка подпрыгнула в очередной раз.
- О, Bazar, Bazar! У вас тоже есть такой бутик. Спасибище! Ты крутая гёрла!
Лопоухина зарделась. Оставив переслащенную парочку обсуждать непонятенную чушь, я подобралась к столику напротив. Радио продолжало орать о невыносимой доле заключительной системе. Какой – то товарищ с хрипловатым басом объяснял прокурору, что отмывание миллиардов, пять убийств и три изнасилования ещё не повод его судить. И за такие провинности он не должен мучиться, давясь по утрам перловой кашей. Работать не по понятиям, поэтому прокурор должен его понять и снизить срок. А справедливее ещё и отпустить.
Помотав башкой, я взяла со столика листовку и вцепилась глазищами в текст.
«Потомственная ведьма, Госпожа Ламия, решит все ваши проблемы, на расстоянии и вблизи. Приворот, отворот, разворот и выворот. Избавит от пьянства, гулянства, исцелит, выселит. Выведет порчу, застой, лишай, вшей и кредит, осеменив вашу ауру благостной энергией юнь – вань – дрянь. Обратившись к госпоже Ламии, вы больше никогда не захотите жить…». Дальше, кто – то коряво оборвал край листовки. Отшатнувшись, я поспешила к дамам и молча уселась на соседний стул.
В этот момент дверь в комнату ведьмы, на которой моталась взад - перёд табличка с надписью «Не входить. Идёт уборка астрального мусора!», приоткрылась. Из магичника вывалилась пожилая парочка, лет восьмидесяти. Пухленький старичок с трудом ковылял за весело скользящей по ламинату старушонкой в белом сарафанчике.
- Зиночка, Зиночка, свет мой, подумай ещё. У нас пять внуков…
- Как Госпожа Ламия, в настроении? – поинтересовалась «новогодняя ёлка», почти скрываясь в переговорочном пункте потусторонних миров.
Старушка довольно расхлебянила рот во всю ширину, едва не потеряв вставную челюсть.
- Ой, так замечательно! Так хорошо! Мы «позвонили» моему прадедушке, тёте Марфушеньке, тётушке Аглаюшке. Со всеми наговорилась, как с живыми. Спасибо Ламушке, а ещё она надо мною травушками поводила и сказала, что теперь у нас точно близнецы родятся. А то не верят многие. Коль Ламушка намагиячила, знать тому и быть. Арнольдушка, за мною, у нас дела!
Выпалив планы своего новосчастия, дама покарячила к выходу, оставив нас с подругою в состоянии челюстенедержания. Склонив головушку, старичок удручённо пошагал за супругой.
Через полчаса «мужик – наковальня», наконец – то проорал «Ваша очередь!», после того, как «женщина – цып» распрощалась с Лопоухиной, весело прижимая листочек с адресом дешёвого лука к груди. «Вот, обратилась к Ламии, сразу счастье повалило! Рекомендую девочки, рекомендую!»

К Господини мы ввались вместе с Дульсинеей. В комнатке стоял полумрак. За большим круглым столом с огроменной скатертью восседала закутанная в длинные тряпки баба. На голове колдуньи громоздилась что – то вроде чалмы. В самой середине стола возвышался стеклянный шар. Суча ручищами над шаром, ведьма завела замогильным голосом: «Вижу, всё вижу. Привела вас ко мне нужда!» Дуська ткнула меня в бок: «Говорила же тебе, профессионалка! Всё знат!» Я недоверчиво покосилась на ясновидящу. «Подходите, садитесь. Будем снимать с вас чернейший негатив и порчу! Вижу, вижу, любовь на сердце!» Лопоухина подпрыгнула, вцепившись мне в лапу. Ойкнув, я присела на стул против колдунии. Рядом со мною плюхнулась Дуська. Свет от свечей на столе ведьмы, осветили её лицо, я подняла глазищи и вздрогнула… Фиолетта Шпендельсон! Копчёная вобла из путешествия в Москву!!! (Встречу Лиссапупс и Феолетты можно прочесть здесь «Мода от Квозимода» http://www.stihi.ru/2017/05/01/3242) Ведьма??? Она сама, дневник, рассказывала мне, на обратном пути, когда клюкнула пару глоточков из фляжки «Огнеопасно», что трудится на медковском кирзовом заводе! Когда только это пережаренное существо привидения завербовали в свои советчицы! Так и знала!
Кажется, Шпендельсон меня не узнала, продолжая городить Лопоухиной чушь о вечной любви. Через десять минут, Госпожа Ламия попросила гонорар. Дуська выудила из сумки конверт и подала «недоведьме».
- Эээ, Госпожа Ламия, я…
- Ничего, ничего, - перебила подругу Шпендельсон, - Вижу, что Вы меня щедро одарили. Сейчас принесу сдачу, не беспокойтесь.
- Нет, я, там…
Фиолетта выскочила из – за стола.
- Ничего, ничего. Давайте договоримся, вы посидите тут, а я скоро подойду, и Вы мне скажите, что хотели.
Когда за великой магичанкой закрылась дверь, я быстренько ввела Дульсинею в курс дела. Задыхаясь от злобы, Лопоухина зарычала.
- Ну, только она притопает!!! Уж я ей!
Дневник, прошло уже полчаса, а Ламия так и не возвращалась. Дуська нервенно вышагивала по «связной» комнате. Даже несколько раз назло заглянула в парочку ящичков.
Я покрутила башкой.
- Всё хватит! Ты как хошь, а я уже устала. Хочу, есть, купаться и спать. И вообще, у меня Ванька с головою мучиться, а я тута с тобой. Оставайся, я ухожу!
- Вот ты какая! – законючила Лопоухина.
Я решительно расхлебянила дверь в приёмную… и тут же её захлебянила, пытаясь удержать спиной. Дуська испуганно вытаращила глаза.
- Шерстяная, ты чё?!
Я в ужасе схватила свои уши, притянув их почти до плеч.
- Там в приёмной… твой Владиленсо Бугагетти. И он сейчас войдёт сюды!!!
В дверь осторожно поскреблись. Потом настойчивее.
- Госпожа Ламия, Вы свободны? – страусёнышем просвистел знакомый голосишко.
Мы с Дульсинеей заметались по комнате, пару раз столкнулись лбами, один разок я шмякнулась шерстяным задом на пол. Внезапно Лопоухина замерла. Её глазёнки выдавали мыслительный процесс. Вот, проблема решается, решается. Бинго!
- Придумала, - запищала подруга.
Сорвав с окошка занавеску, Дуська закрутилась в неё почти до глаз. Я ополоумела.
- Ты что делаешь?
- Тихо, ты! Сама понимашь, Владиленсо не должен видеть меня здеся. Про тебя он за жизнь не поверит. Придётся, придётся… стать Ламией.
Я одурела ещё больше.
- С ума сошла! А что ты ему скажешь, если он колдовать попросит? И что делать мне? Рисовать наколки и слушать шансон не буду!
Дуська шикнула.
- Ничего не надо, только… полезай под стол.
Дневник, я аж, чуть на хвост вместо лап не встала.
- Чееегооо?
- Того! Будешь изображать потусторонний мир! – шёпотом рявкнула на меня подруга, рывком согнула и тихонечко дала лошадиного пинка, так, что я улетела под стол не сопротивляясь.
В дверь настойчиво долбились. Расправив скатерть, стянув пониже, чтобы ещё улучшенно пригородить меня, Дуся, чуток изменив тембр голосовины, громогласно пролаяла, усаживаясь за стол.
- Входите! Прошу!
В комнату осторожно ввалился Дуськин жених, очарованно рассматривая колдовской пейзаж.
- Прошу, садитесь, - прокаркала воронушкой Лопоухина.
Владиленсо шлёпнулся на стул. Я прикрыла свой рот лапой, чтобы не издавать лишних звуков.
Дуська моментально вошла в роль.
- Вижу, вижу, Вас привела ко мне большая любовь.
Владиленсо раскрыл от удивления пасть, нетерпеливо заёрзав на сидушке.
- Вы про Светочку? Нет, нет, я здесь совершенно по другому вопросу.
Дуська поперхнулась, потом легонечко постучала по стеклянному шару.
- Я вижу другое имя. В, Г, Д… Да, да оно на букву Д.
Актёришка начал загибать пальцы.
- Дашка, Дорка, Динка, кто?
Лопоухина в бешенстве затрясла стеклянный шар.
- Эээ… Д, Ду… Точно, Дуся!
«Ромео» сник.
- А, эта. Нет, Госпожа Ламия, я хотел бы узнать тайну. Остался всего месяц, поэтому я очень спешу. Плачу любые деньги!
Дуська замерла. Дневник, я чуть повизгивать не начала. Справившись с желанием кому – то немножечко, так, капелечку причинить смерть, подруга проблеяла.
- Рассказывайте.
Владеленсо с любопытством уставился на шар.
- А Вы сами не видите?
Сквозь зубы Лопоухина почти пропела.
- Связь не работает. Помехи на линии. Оператор вне зоны действия сети.
- Кто? – опешил мужичонок.
- Духи, духи не в духе, пока! – взвыла Дуська.
Прынц широко улыбнулся волчьим оскалом.
- Так может, я того, завтра зайду?
Лопоухина незаметно вцепилась в стол.
- Нет, уж. Сейчас наладим, а Вы пока излагайте. Духи, создааанияяя, явитесь!
Пролаяв что – то вроде заклинания, подруга пнула меня под столом. От неожиданности я гаркнула «Уууааай!», стукнувшись башкой о стол. Мебель заходила ходуном. Недоделанный «Дон Жуан» чуть не лишился чувств, слетев со стула.
- Ааа! Что это?! Я всё скажу, скажу!
Лопоухина облокотилась о стол, внимая жениху. Поправив на башке шевелюру, Владеленсо заговорил.
- Есть у меня одна пассия, Дуська. Мягка баба, но глупая. Выдала она мне, однажды тайну, что в её огороде зарыт клад. Золото. Вот я его и хочу сыскать. А где не знаю! Молчит, корова!
Лопоухина пошла красными пятнами, отстукивая тапочкой по ламинату гимн его величеству «мордобой».
- Кхм… есть у меня один ритуал. Будем вызывать духа. Кого выбираете?
«Ромео» задумался, шлёпаясь обратно на стул.
- Давайте бабулю Симу. Она меня любила. Знать, поможет.
Дуська ехидно растянула рот.
- А что не бывшую жену? – потом вспомнила, что выходит из роли и тут же замяукала, - Вииижу, вот, Вы кому – то говорите, что от Вас в мир иной ушла жена много лееет назад.
Владиленсо расстроено хмыкнул.
- Как же ушла. Дождёшься. Жива – живёхонька. Все соки высосала, гадина. Я её год назад на Кипр отправил, чтоб не мешала. А ей всё мало!
Лопоухина разъярённо топнула ногой, нечаянно наступив мне на хвост. Я жутко взвыла. Бугагетти отшатнулся. Дуська спохватилась.
- Связь налажена! Духи пришли! Скажиии нам бабка Сима, где Евдокия Лопоухина прячет свои золотые накопления?
Я, напрочь позабыв отведённую мне роль, с интересом ожидала ответ вместе с присутствующими. Не выдержав, Дуська дала мне хорошего пинка, попав в шерстяной бок. Очухавшись, я засуетилась. Тыкаясь головою о столешницу, зарычала на манер опьяневшего бобра. Потом припомнив, что я преволшебенная сила, забубнила «Зооооолото… онооо… тааам».
Владиленсо, с расширенными глазищами вращал вокруг себя башкою, вцепившись в стол.
- Где? Бабуля! Бабулюшка, говори, твою ж!
Я замолчала, прыснув в ладонь.
Актёришка обезумел.
- Говори! Говори старая обезьяна! Померла, ни копейки мне не оставила! Ааа… всё Катеньке сбагрила!
У Дуськи завибрировали ножонки. Видимо, сейчас подруга ржала вместе со мною, покрепче прикрывая занавеской лицо. Бугагетти продолжать издавать звуки бизона в брачный период. Его лицо приобрело синюшный оттенок, волосы встали торчком.
- Отвечай, карга! Где моё золото!? Где золото этой гарпии!? Гдеее!!!???
Сжалившись над женишком, подруга проговорила.
- Есть ещё один действенный ритуал, но мне нужен Ваш паспорт. Я повожу над ним своими травками, и духи над Вами сжалятся.
Дрожа от алчного возбуждения, Бугагетти молниеносно передал маленькую книжечку Дульсинее. Подтянув занавеску до глаз, подруга открыла паспорт и слабо хрюкнула.
- Валерий Павлинович Паразитов???
«Ромео» смутился, потом вспыхнул.
- Ну и что? Что – то Вы не очень мне хотите помогать! Ладно… Давайте так. Вы там скажите своим духам, что если они мне помогут, от меня тридцать процентов.
Лопоухина хрюкнула во второй раз.
- Духи, скажииите. Согласны ли вы?
Хихикая, я потрясла стол.
- Да! – взвыла подруга, важно приподнимая правую руку вверх, - Они согласны. Скажите духи, где золотой запас Евдокии, отвечайте!
И вот, тут, дневник, я вошла в роль. Пищала, визжала, хрюкала, прыгала под столом на четырёх лапах, чавото невнятно бормотала. По – моему, дневник, даже Дульсинея охренела от всего моего таланта. Внезапно, поскользнувшись на скользком ламините, я шлёпнулась плашмя и, кажется, задела лапой левую ногу Паразитова.
- Мама!!! - затрубил в ритме мамонта «Ромео», хватаясь за сердце.
Лопоухина трепетно заводила руками над шаром.
- Вижу! Вижу! Всё вижу! Вот Ваше золото!
Мужичонка вцепился в стул, отчаянно пища от страха.
- Где?
Дуська завыла могильным голосом, вращая глазницами.
- Вижу дом, идёте направо…
- Так...
- Потом налево…
- Ага... – испуганно поддакивал женишок.
- Потом метров пять прямо и налево. Да!!! Сундук!
Паразитов взвился над стулом.
- Сундук? Да! Мой! Мой!
- Ваш, - блеяла Лопоухина дальше, прикрыв глаза, - Ройте! Ройте глубже… Вижу! Там! Там сундук! Всё!
Выдохнув, Дуська съехала со стула. Бугагетти задыхался, пот тёк с него, как со слона. Он всё ещё не мог поверить, что в эту секунду стал обладателем большого состояния. Я полёживала на животе, дрыгая задними лапками, закусив свой усик, и весело улыбалась проделанной нами работе. Хотя, на данный момент, мне было интересно, лишь одно… куда подевались Шпендельсон и её напарник?
Утерев пот со лба, Паразитов положил перед Дусей несколько ассигнаций.
- Вот. Это моя благодарность. Чего уж там, раз я теперь богат, не жалко. Теперь мы с Раечкой загуляем!
Дуська выпрямилась.
- Как с Раечкой? Недавно была Светочка…
Владеленсо рассмеялся.
- Светочка это любовь, а с Раечкой на Мальдивы. Хорош у нее поп… эта… то есть… характер.
Лопоухина ехидно оскалилась.
- Рада стараться. Счастливого пути!
Бугагетти довольно вышел из – за стола. Потом нахмурился и попросил.
- Госпожа Ламия, нет ли у Вас таблетки от головы или травки, там, какой? Через час важный спектакль, а я мыслить не могу. Ох, быть богатым человеком так не легко!
На минутку Лопоухина задумалась, потом усмехнулась, отворяя один из ящиков буфета. Что – то там порылась пару минут и поставила перед женихом стакан с водой и пузырёк с надписью «От головы». Осчастливленный Владиленсо принял таблеточку и, ещё раз раскланявшись, довольный вылетел из избы.
Наконец – то я с трудом выбралась из – под стола. Дуська безумствовала. Когда у подруги закончились проклятия и обзывательства, она устало рухнула на стул. Я поводила носом.
- Слушай. Тебе не странно, что Шпендельсон так надолго исчезла? Что вообще происходит?
Лопоухина удивлённо развела руками и тут, дневник… издавая грохот, как стадо бегемото – носорогов в комнату ворвались с визгом двое милиционеров.
- Всем стоять на местах! Госпожа Ламия, она же Фиолетта Шпендельсон, она же Матрёна Пробкина, аферистка и мошенница! Вы арестованы! Сопротивление не имеет смысла, Ваш подельник уже у нас!
Дуська вцепилась в стул, а я, дневник, от ужаса рухнула на пол и в позе каракатицы поползла обратно под стол.
В комнате врубился свет. Один из милиционеров придвинулся к Лопоухиной, на что та заорала, что есть мочи, вместе с ней и я, в очередной раз за вечер, разбив свою многострадательную шерстяную башку о столешницу. Стол почти перевернулся. На секунду повисла тишина. А после, заголосив на разнообразный минор «Нечистая!», милиционеры бросились вон, столкнувшись в дверях. Не протиснувшись вместе, один из государей охранятельной системы сиганул в окно. Выпутавшись из занавески и потирая свою разнесщасную голову, мы, стоя у окна вместе с Дульсинеей слушали, как бросив рабочий машинный агрегат у избы Шпендельсон, двое юношей в пагонах, матерясь, со скоростью удаляются подальше от нас.
- Побежали отсюда тоже, пока они не пришли в себя и не вернулись за транспортом, - прошептала подруга.

***

Пробираясь к деревне, мы остановились подышать рассветом. Я разочарованно выдохнула, кидая свою сумчонку на траву.
- Жаль потраченных денег.
- Ты о чём? – удивилась подруга.
- О деньгах, что ты заплатила за приём Феолетте.
Дуська рассмеялась.
- В конверте было всего несколько сотен.
Я опешила.
- В смысле?
Лопоухина смутилась, закусив пальчик.
- Ну, понимаешь, я пыталась ей сказать, она же сама меня перебивала. Зарплата ещё не скоро, вот я и хотела отдавать по частям. Зато смотри, сколько нам пожертвовал Паразитов.
Дуся потрясла пятью сотнями. Мы рассмеялись.
- Дусь, а о каком золоте грезил Бугагетти?
Лопоухина пожала плечами, потом задумалась. Где – то через десять секунд у подруги начался гомерический хохот. Я тоже глупо захихикала.
- Ты чего?
Дульсинея сложилась от хохота, потом выпрямилась.
- Поняла я о чём он твердил.
- Ну?
- Так я месяц назад у дяди Трофима купила телегу навоза. Раскидала, кое – где зарыла. А посля с женишком поделилась, что у меня в огороде золото зарыто. Так оно и впрямь для почвы, что драгоценность. Откуда я знала, что он… ой, не могу!
Дульсинея повалилась на мягку траву. Завывая, я упала рядом.
- Дусь, так чё ты ему за карту обрисовала? Придумала что ли?
Лопоухина хохоча, помотала головой.
- Неа! На том месте, где Валерушка будет работать лопатой, мне помогли неделю назад закопать огородный старый туалет. Он – то об этом не знал! Пусть копается, старатель недоделанный! И на Мальдивы и на поездку на Марс достанется!
С Лопоухиной мы уже ревели в голос. Отдышавшись, Дуська ехидно прищурилась.
- Вот урод! Но я ему отомстила.
Я приподнялась и удивлённо посмотрела на подругу.
- Как это, Дусь? Я под столом ничего не видела.
Лопоухина откуда – то выудила пузырёк с таблетками.
- Здесь пилюли из другого пузырька.
Я вытянула шею.
- Какого?
Дуська наклонилась к моему уху. Я отпрянула, вздёрнув брови.
- «Виагра»?! Дуська! Как они у тебя оказались?
Лопоухина расплылась в злобном оскале.
- У Шпендельсон нашла в ящике. Видимо, она так некоторых своих «пациентов» лечила. А всем говорила, что травки помогают. Пока Паразитов медитировал от ужаса твоего таланта, мне хватило несколько секунд поменять местами таблетки от головы и похоти.
- Хочешь сказать, что перед главным спектаклем, где будет сидеть отборочное жюри в столичные театры, ты накормила Паразитова… этим?
- Ага! – беззастенчиво кивнула подруга, - Так ему и надо!
В общем, дневник, моё пузо ещё минут пять сотрясал приступ дикого хохота.
Дуська улыбнулась, подмигнув.
- Держи пузырь, вдруг взгрустнётся.
Я замахала лапами.
- Нет! Нет! Ты что! У нас и так… жизнь весёла.
- Главное, что в ней есть я, - Лопоухина обняла меня, когда мы поднялись.
- Конечно, Дусь! Чтобы я без тебя делала?
Дуська выпучила глаза.
- Уж точно бы обросла, как собака Мирон. Кто тебя летом у речки вычёсывал?
Я улыбалась. В этом вся Дуська. Просто она любит так. Но по – настоящему.
- Уйду из театра, больше мне там делать нечего.
- И я, Дусь. Без дела не останемся.
- А то! У меня сокровищ на каждый квадратный метр.
Насмеявшись, мы разбрелись по домам.

***

Ванька пыхтя вывалился из комнаты.
- Чёт вы долго?
- Дульсинея капризничала.
- Ааа, понял. Ай!
Я подошла к супружнику.
- Не проходит?
- Неа, - отмахнулся тот.
Я решила выпить перед сном какао. Через десять минут ко мне подполз муж, присел на табурет, крутя пузырёк в руках.
- Слушай, а долго ждать результата, сейчас череп расколется прям?
Я перевела взгляд на Ванькины руки и подпрыгнула.
- Ты где это взял???
- Да вот твою сумку нечаянно уронил, они и выкатились. Я для результата аж две выпил. Пойду, прилягу. Авось пройдёт.
Шлёпнув перед моим носом пузырёк с надписью «От головы», муженёк простонал в спаленную.
Я подпёрла лапой щеку. Ну, Дуся, ну, ты и свинья! Всё же подкинула пузырик. Стало быть, когда обнимались. Зато, видимо, у Ваньки действительно скоро пройдёт головная боль. А вот мне сегодня, любимый, мой дневничок, похоже, уже точно не уснуть.

---------------**************************------------------

Вздрогнув, я проснулась. На улице ночь, в доме спят. Сижу за столом, перед носом небольшая тыковка. Осенние дары. «Ну, и что прикажешь с тобою делать? Смастерить морду или слопать?» Продолжая угрожать тыкве холодным оружием я решила… а что я решила? Как думаете вы?)

Желаю Вам, мои дорогие друзья, тёплой, ясной, разноцветной, золотисто – изумрудной осени. Только прекрасного настроения. Обворожительно – продуктивных дней и сладких – сладких ночей!

Ваша ЛиЛу :Ь