Молодильные яблоки... глава 2

ЛИДИЯ
А лежит младенец в дошке – а над ним толкутся мошки, мех овчарки их прельщает – прель и сырость всё вдыхают, гнус от амбре ошалел – а Ивашка в дошке прел, и огрызок между губ – да остался сальный чуб, морда Вани аж за двадцать – облик тоже тунеядца, только тело подкачало – и культёй в манто торчало, без порток, без опояски – полудурок прям из сказки, только зенками вращал - и по бабьи верещал, но огрызок вместо соски – лил младенец горьки слёзки, голова прямо арбуз – сам в размере карапуз, нет зубов и ум ребёнка – а в тулупе как в пелёнке. Но скажу вам…моложав – десять яблоков сожрав, прямо тки омолодился – в дошке юзом всё возился, бурки тлели под берёзой – и не пьяный, а тверёзый, Валентину б на смотрины – поглядеть на половину, то ж рыдмя она рыдает – как паршивца вспоминает, как резвился оглоед – жаль ребёнок, а не дед, вот такие здесь дела – то ль берёза родилА, то ли аист постарался – с дошкой в воздухе метался, приспустился на елань – видит аист, дело дрянь, не поднять с земли анчутку – уже тронулся рассудком, вот лежит теперя Ваня – без пинеток тарабаня! Кто идёт, как глянут в моську – забывали и авоську, чуден, право, тот малыш – с лицом парня, но голыш, теребит в деснАх огрызок – ни конец ли света близок? Дед с бабусей ждут сынка – Валька лезет с чердака, ищет мальца уже сход – иде делся сумасброд, правда, жизнь ключом забила – как утратили дебила, кот Панкрат крестился лапой – а сосед от боли плакал, так ежиха «приласкала» - что в гузеньи место мало, в раскорячку в огороде – и одяг последней моды, попадья с ним поделилась – и в неведенье томилась, как легли на мотне складки – и ныряла сама в грядки. И Шалава чуть оброс – отрастал у псины ворс, вроде Ваньку и искали – но как шалость вспоминали, огородами домой – не пришёл бы он живой, во держал как Ванька хутор – сельский прямо экзекутор.

АЛЛА
Щас лежит Ванёк, как чурка - из болонки на ём шкурка - наливной откушав плод - вовсе сделался урод - натурально в детство впал - дурость льётся из буркал - кандидат теперь для люльки - и в ручонках крутит дульки - а башка-то, пять на шесть - можно с страху в куст присесть! - бельмы пучит, как монеты - а зубов и вовсе нету - лоб изрезали морщины - и небритая щетина - да улыбка идиота - и огрызок вылез с рОта... - но не крикнет Памагитя! - ведь валялся не в Египте - не дотянется до брюк - скоро осень и каюк! - Лежит Ваня кишкоблуд - и гипофизу капут - а овчарочий кобель - стал Ивану колыбель - и помят местами ворс - и вода под ним, не морс! - пузырями льются слюни... - но зато лафа коммуне! - вместе с Ванькой счезли беды - стала дата днём победы - красным днём в календаре - пьянка в кажинном дворе! - Дед Василий с бабкой Настей - всю неделю жили в счатьи! - Ликовал весь местный люд - в ночь устроили салют - запускали фейерверки - крестный ход валил из церкви - поп в поклонах притомился - клирос пел да всё молился - а народ плясал в присядку - и цветы несли на грядку - где Валюхин фэйс, как средство - обратил Ивана в бегство! - Так восторженно гуляли - три гармони изорвали - и от грохота петард - к бабке крался миокард - ведь исчез сынок не в шутку - подкатил комок к желудку - для неё же он кровинка! - затворил бы дед ширинку - да отнёс сынкУ харчи - наскучалась, хоть кричи! - бабку плющит от испуга - послала свово супруга - настучав по бестолковке - чай, в окопе нет столовки! - дед подался на разведку - от склероза съел таблетку - то забудет, чево ищет - в головёшке ветер свищет... - Обыскал старик окопчик - и устало сел на копчик - в поле сглоданы хлеба - была с голодом борьба - а в окопе лишь помёт - где проказник, не поймёт...

ЛИДИЯ
Дед чесал клешнями репу – хулигана Ваньки нету, кто всё чисто обожрал – или шАбаш стартовал, помелом мели кошёлки – ни мякины, ни соломки, деда Вася прям обмёр – куда ж дитятко упёр! Пошагали пимы вспять – где ущербного искать, бабка аж слегка всплакнула – но по-старчески чихнула, кот с Шалавой мигом с печки – деда встретить на крылечке. По сусекам помели – старцы были на мели, возраст сгорбил ихи плечи – Ванька не был человечным, дом скосился переборкой – сгнил сарайчик на задворках, печка тоже похилилась – и на пенсию просилась, птицы под стрехой не пели – ни соломы, ни кудели, ставни вродь зашлись в чечётке – перекос как при щекотке, огородом был лопух – и сбежал от них петух, живность только кот и пёс – яйца старцам кто бы нёс. Пригорюнилися бЫло – тютюн бабка закурила, пристрастилася от сына – самосад глядел от тына, нет морковки и картохи – самосада вон сплОхи, нет еды, но есть махорка – да и дёсны уж не тёрка, кашку б Насте и Ваську – тут тревоги по сынку, вече пляшет, нет Ивашки – как исчезла чебурашка, жизнь на хуторе ключом – Валька смотрит лишь сычом, ну чиво милёнок сдёрнул – сверху дыни, снизу жёрнов, вся такая как кадушка – чуть нащупала «игрушку», кем себя он возомнил – ведь с рождения дебил, ряха как у порося – не оставил на сносях, родила б как одиночка, так себе была та ночка – но иного не видала – красотой всегда пугала, Ваньша тоже очумел – где-то с дошкой он засел. Дом забили дедка с бабкой – узелок с махрой и тряпки, побрели искать пройдоху – шалопут, но старцам плохо, без пропойцы, свистуна – и пятак у них казна.

АЛЛА
Мда, в казне у них не густо - лёг пятак меж дряблым бюстом - спрятан бабкой в закрома - на село глядит корма - повернулись к дому задом - не была жизнь мармеладом - в сердце Ванька, как заноза - вече пляшет, мамке слёзы - как в беде сынкА бросать - ведь они отец и мать! - На плечо котомку вздев - двери палкой подперев - потащились на восток - компас им сгоревший стог... - С псом Шалавой, кот Панкрат - осенились троекрат - прикрывая лапой пасть - пусть бандиту хоть пропАсть! - Вздула бабка самокрутку - отыскать до первопутку б! - в деда выдохла затяжку - посинела ево ряшка - отравила табаком - стал и вовсе дураком - до окопчика дотопал - и запас недельный слопал - получил под дых с локтя - ды по гульфику с лаптя - пополам сложился дед - не привился в ём обед... - А Валюха вся в печали - помнит, как сарай качали - сгрызла ногти до фаланг - прилетел ей бумеранг - хоть и груди, два ведра - не спасла её чадра - был бесстрашен озорник - но увидя Валькин лик - ево выплюнул астрал - после памперс он стирал... - Терь тоска у Валентины - дом зарос уж паутиной - снится стог и сеновал - как хорёк дрозда давал! - так Ивана полюбила - хоть он был кусок дебила - чадрой слезы вытирала - что забаву потеряла - так и чудился, нахал - в отражении зеркал - но в трюмЕ, лишь селфи Вали - среди чучел ей медали - Оскар, за Ягу без грима - вот осталась без интима... - но саднили хромосомы - и манила невесомость - отыскать бы где дружкА - для повторнова прыжка - сбёг ли в лес, нето в окоп ли? - паранджой утёрла сопли - спрятав жуткие черты - погрузилась вновь в мечты - как на грядках был в ударе - и от трения в амбаре - занялась огнём солома - хуже не было облома!... - Зря Валюха горевала - разевала поддувало - подпалили хотя сено - проросло Ивана семя - и зачатье состоялось - в чреве чёто уж ваялось - и бурлили в ей гормоны - с гЕном Ваньки охламона!...

ЛИДИЯ
А отец ево ошпырок – в его дошке тыща дырок, а огрызок дёсна смунят – чуть поодаль лежат чуни, сам агует в огрызок – для младенца хоть и склизок, но прилипши точно соска – всё ж питанье недоноску, а не то бы был кирдык – но Ивашка озорник, слёз не льёт и не рыдает – тока яблочко глодает, и не знает ведь Иван – что папаней станет сам! Про зачатье ни бельмЕса – был когдай то он повеса, пузыри сам выдувает – зенки только вылупляет, гордость и не распирает – Валентина дни считает, родит сына, али дочь – бойким Ванька был в ту ночь. А пока спит под сосёнкой – вид Ивашки поросёнка, звери ту елань обходят – страх дитЯтко то наводит, недоносок в том манте – как старуха в декольте, карапуз, но старец сверху – и уродец он по меркам, кубик-рубик, неваляшка – вот такой теперь Ивашка, а ведь будущий отец – ну а был по шашням спец. А родители неспешно – по земле шагали грешной, кот Панкрат и пёс Шалава – в лесу делали облаву, всю добычу к ногам старцев – а иначе живность в карцер, строгий был Васька догляд – он кислице бывал рад, тут и сало, и краюшки – всех ловили на опушке, хенде хох, давай авоську – а не то подправим моську, так разбоем занимались – на бабёнках отрывались, те тащились по грибы – и еду несли с избы, перекус сделать под ёлкой – тут Шалава с грязной чёлкой, отросла шерсть, не везде – а на лбу и бороде, страсть смотреть на игру Ваньки – стрыг Шалаву на лежанке, то ль козёл, то ль обезьяна – вот и грабил на поляне, от испуга бабы дёру – не до хлеба и кондёру, а провизия на травке – вот свезло Шалаве шавке! Шли полями и болотом – был Панкратий патриотом, вёл не хуже, чем Сусанин – путь не ясен и туманен, и куда они придут – тут авось…. или капут!