Статьи по теме Книги, кино и TV - 4

Ветер, экстаз, вода и нелюди. Лучшие фильмы 2018 года
Знать путь и пройти его - не одно и то же: как создавалась каультовая «Матрица»
«Дылда» Кантемира Балагова: сильная история любви в послеблокадном Ленинграде
Смерть без работы
Джим Джармуш - о фильме «Мертвые не умирают» и отношениях с корпорациями
«Жесткой научной фантастики в России сейчас нет»: Павел Амнуэль - о hard sci-fi, кризисе фэнтези и многомирии как будущем жанра
«Школа для дураков»
История одного эксперимента: как родилась легендарная книга «Цветы для Элджернона» Дэниэла Киза
Жизнь как коробка конфет: история создания и наследие «Форреста Гампа» к 25-летию фильма
Исповедь ротомана. Памяти Филипа Рота
Как читать «Гарри Поттера»
Песня последних осенних дней
10 стихотворений Бориса Слуцкого
Прочитать за вечер
Лучшие книги о любви
25 великих романов, которые учат любить
Книги, которые изменили мою жизнь
Читальные планы на лето
---------------------

Ветер, экстаз, вода и нелюди. Лучшие фильмы 2018 года
Радио Свобода
Дмитрий Волчек
02 января 2019

Воскрешенный Орсон Уэллс, прощание Яна Шванкмайера, лаконичный шедевр Цая Минляна, три картины Сергея Лозницы о "русском мире", дилогия Фредерика Уайзмана о двух Америках, абсурдистский сериал Брюно Дюмона и эксперимент Виктора Косаковского - лучшие фильмы, которые появились на экранах в 2018 году, выбор Дмитрия Волчека.

---1. "Другая сторона ветра", режиссер Орсон Уэллс
"Меня полюбят после моей смерти", режиссер Морган Невилл
"Последний фильм", режиссер Деннис Хоппер
"Глаза Орсона Уэллса", режиссер Марк Казинс

Орсон Уэллс был человеком хаоса, бросал замыслы на полпути, и его часто посещал "бес черного отчаяния". История "Другой стороны ветра" могла бы стать основой для авантюрного романа. Романа нет, но получился документальный фильм "Меня полюбят после моей смерти", зрителей которого убеждают в том, что "Другая сторона ветра" осталась незаконченной не по вине Уэллса, а в силу обстоятельств, среди которых революция в Иране (съемки отчасти финансировали родственники свергнутого шаха) и безобразное поведение актера и пародиста Рича Литтла, сбежавшего со съемочной площадки. Литтл играл роль протеже главного героя, режиссера Джейка Ханнафорда, собравшего гостей в день своего семидесятилетия и показывающего им свой незавершенный шедевр. Все сцены с участием Литтла пришлось выбросить, его место занял Питер Богданович, благодаря энтузиазму которого "Другая сторона ветра", снимавшаяся в начале 70-х, была смонтирована в 2018 году. И монтаж этот совершенно сумасшедший, миллиард осколков давно разбитого зеркала склеены воедино, и в нем отражаются все фильмы, которые тогда кружили головы прогрессивной публике: тут и "Забриски-пойнт", и "Последнее танго в Париже", и "Мистерии организма", и "Священная гора". Главную роль играет хемингуэеподобный Джон Хьюстон, а среди гостей Джейка Ханнафорда - Деннис Хоппер, который в те же самые годы сражался с компанией Universal, спрятавшей в сейф его экспериментальный "Последний фильм". Вырванная из лап толстосумов и отреставрированная версия этой картины, во многом похожей на "Другую сторону ветра", тоже появилась на экранах в 2018 году. После успеха "Беспечного ездока" Хоппер получил миллион голливудских долларов и решил снять нечто небывалое в Перу, но, как свидетельствуют очевидцы, злоупотреблял там алкоголем и прочими скверными веществами. Эта нетрезвость заметно отразилась на "Последнем фильме", к тому же по совету Алехандро Ходоровского (фильм сделан под большим влиянием "Крота") Хоппер смонтировал эпизоды, нарушив хронологию, так что остатки здравого смысла испарились. Это фильм о ковбое, который играет в голливудском вестерне и одновременно в фильме, съемки которого имитируют перуанские крестьяне в разрушающихся декорациях, оставшихся от американцев. Смотреть дискомфортно: оказываешься в положении трезвого гостя, пришедшего на вечеринку, где все давно утекли в другое измерение. Но Хоппер такой красавец, а перуанские пейзажи так хороши, что можно вытерпеть и некоторую неловкость. Генри Хоппер, сын режиссера, подготовивший The Last Movie к новому релизу, говорит, что его следует воспринимать как большой наркотический трип. К "Другой стороне ветра" следует относиться таким же образом. Откуда-то появляются и непонятно куда пропадают карлики, режиссер расстреливает статуи своего сбежавшего актера, к которому испытывает неотеческую страсть, мечутся и исчезают обдолбанные гости, а роскошная Ойя Кодар, последняя любовь Уэллса, смотрит хорватскими очами на автомобили с гигантского экрана драйв-ина. Последний бонус в этой истории - "Глаза Орсона Уэллса" Марка Казинса, документальный фильм, вдохновленный рисунками режиссера, в том числе "бесом черного отчаяния", который на акварели Уэллса стал синим.

---2. "Дикие мальчики", режиссер Бертран Мандико
Ultra pulpe, режиссер Бертран Мандико

В кои-то веки мой выбор совпал с мнением давно спятившей редакции журнала Cahiers du Cinema, объявившей "Диких мальчиков" лучшим фильмом 2018 года. Это шикарное кино об острове наслаждений, куда ссылают маленьких негодяев, чтобы они превратились в девочек, совокупляясь с похотливыми растениями. Фильм, похожий на всё магическое кино сразу - от Кеннета Энгера до Рауля Руиса - и не похожий ни на что. Название указывает на роман Берроуза, хотя его дикие мальчики, размножавшиеся в пустынных городах и поднимавшие восстания против гетеронормативного мира красномордых шерифов, не очень похожи на этих прожигателей жизни. Второй фильм Мандико примерно такой же сумасбродный: печальные лесбиянки из 80-х годов отправляются на Марс, и там ими пытаются овладеть человекообразные роботы. Если вам по душе что-нибудь более конвенциональное, посмотрите "Фаворитку": прикидывающееся костюмной драмой произведение греческого сюрреалиста о соперничестве двух бессовестных женщин за место в постели и сердце английской королевы, похожей на рассерженного мопса.

---3. "Твое лицо", режиссер Цай Минлян

Немолодые люди или молча смотрят в камеру, или рассказывают что-то незамысловатое об уходящей жизни: красавица встретила жену своего первого любовника на свадьбе сына, хмырь проиграл деньги в пачинко. Потом возникает лицо Ли Каншена с прекрасными губами, словно лук амура, и огромный зал Судьбы медленно погружается в полумрак. Если цунами уничтожит всё кино, снятое за последние 30 лет, и пощадит только фильмы Цая Минляна, большой беды не будет.

---4. "Закат", режиссер Ласло Немеш

Бульварный роман, в котором взорвалась водородная бомба, расшвыряв и обезобразив всех персонажей. Юная модистка поступает на работу в шляпный магазин, и вокруг нее закручивается сатанинское торнадо из непостижимых злодеяний: насилуют, режут на куски, поджигают, громят, заражают сифилисом, топят, расстреливают, продают в сексуальное рабство. Постепенно выясняется, что это "Теорема" наизнанку: модистка - нечто вроде Антихриста, а шляпный магазин - Европа, убивающая сама себя. Тем, кому дороги имена Стефана Цвейга, Гуго фон Гофмансталя и Артура Шницлера, понравится изобретательный фильм Ласло Немеша о конце империи и эпохе символизма.

---5. "Моего брата зовут Роберт, и он идиот", режиссер Филип Грёнинг

Главная тема этого фильма - загадка времени, которую пытались объяснить Блаженный Августин, Платон и Хайдеггер. Юная Елена запоминает цитаты из их сочинений, готовясь к экзамену по философии. Человек живет во времени и не может вообразить что-то, существующее вне его. Брат Елены (актер Йозеф Маттес, сын фассбиндеровской звезды Эвы Маттес) наставляет, цитируя Хайдеггера: основа времени - надежда. Близнецы живут в собственной хронологии, воспринимают внешний мир как театр. Елена предлагает пари, что потеряет девственность до экзамена по философии. Только что было лето, и вот уже цветы отцвели, Роберт раздваивается, Елена видит саму себя, но тут меняется и жанр: фильм становится кровавой драмой в духе "Прирожденных убийц". Филип Грёнинг и сам живет в особом времени, работает медленно. Фильм снимался в 2013 году, и больше четырех лет режиссер его монтировал. То, что к его работе пренебрежительно отнеслось жюри Берлинского кинофестиваля, да и публика в целом, - редкостное свинство.

---6. Ex Libris, режиссер Фредерик Уайзман
"Монровия, Индиана", режиссер Фредерик Уайзман

Два фильма Фредерика Уайзмана - о нью-йоркской публичной библиотеке и жителях богом забытого городка Монровия - лучше всего смотреть подряд. Это детально прописанные пейзажи двух вселенных, сосуществующих на одной территории США. В нью-йоркской библиотеке богатые интеллектуалы, не сомневающиеся в верности дарвинизма, решают, как переустроить мир, воспитывают нищих калек и великодушно предоставляют им возможность посмотреть Netflix, усомниться в вере отцов и изучить историю рабства и шрифт Брайля. В Монровии обитают незатейливые, богобоязненные, хранящие горы оружия, отрубающие хвосты породистым собакам провинциалы. Что общего у этих двух миров? Дух общины, взаимопомощь, стремление разобраться в каждой проблеме и, разумно ее обсудив, найти лучшее решение. Америка находится в миллиарде световых лет от России, где такие люди, такие разговоры и такие сюжеты в принципе невозможны.

---7. "День Победы", режиссер Сергей Лозница
"Донбасс", режиссер Сергей Лозница
"Процесс", режиссер Сергей Лозница

Сергей Лозница разными способами изучает "русский мир". "День Победы" снимался 9 мая в берлинском Трептов-парке, у мемориала советским воинам, который напоминает режиссеру ацтекские жертвенники. Персонажи "Донбасса" разыгрывают подлинные сцены из жизни Новороссии, реконструируя видеосюжеты, которые режиссер нашел в интернете. "Процесс" смонтирован из архивных пленок, запечатлевших грандиозный спектакль, придуманный Сталиным и ОГПУ в 1930 году, - судебные заседания по делу Промпартии. Сегодняшний день немногим отличается от советского прошлого, уверен Сергей Лозница: "Те, кто сейчас участвуют в преступлениях государственного масштаба, обвиняя и сажая, отправляя в далекие края невинных людей, сами станут жертвой этой системы". Эти фильмы идут по всему миру, кроме России: единственный сеанс "Донбасса" в Москве запретили, а "Процесс" показали благодаря обществу "Мемориал" и на "Артдокфесте".

---8. "Полупроводник", режиссер Олег Мавроматти

Фильмы Олега Мавроматти и в прокат не выходят, и на фестивали попадают редко. Между тем это лучшее, что происходит в российском кино, и нет приличных слов для характеристики отборщиков, которые их отвергают. Героиня "Полупроводника", романтичная Аня Кадет, видеоблогер, обожающая советские паровозы, погружается в мир русской чертовщины. Великолепная работа актрисы Анны Ден, наглядно демонстрирующей необратимые последствия порчи и сглаза. Такой фильм Хичкок мог бы снять по рассказу Мамлеева. Или, может быть, это Мамлеев на том свете пересказывает фильм Хичкока?

---9. "София Антиполис", режиссер Вержиль Вернье

Что связывает юную красавицу, которая хочет увеличить грудь и уговаривает хирурга сделать операцию немедленно, одинокую вдову из Вьетнама, вступающую в секту, которой руководит умелый гипнотизер, и чернокожих охранников, организующих фашиствующий отряд гражданской самообороны? Фильм "София Антиполис" назван в честь технопарка на юге Франции, и главную героиню, о жуткой судьбе которой он рассказывает, зовут София. Головоломка сложится в последние 5 минут, как в романах Жапризо.

---10. "Насекомые", режиссер Ян Шванкмайер

У "Насекомых" длинная история. В 1972 году, после советского вторжения в Чехословакию, когда наступила так называемая "нормализация", директор студии "Краткий фильм" ("майор госбезопасности с артистическими амбициями") предложил Шванкмайеру сделать кукольную короткометражку по пьесе братьев Чапек. Режиссер хотел снимать актеров, а не кукол, написал сценарий, но идея была отвергнута и пригодилась лишь через 45 лет. "Когда лучшее время своей жизни проводишь при цензуре, в старости можешь открыть полку и доставать оттуда идеи", - говорит Ян Шванкмайер. Любительская труппа ставит комедию "Из жизни насекомых", но жуки и тараканы, оживая, заполняют театр. Превращение человека в насекомое - не просто отсылка к рассказу Кафки, но и пародия на систему Станиславского. Шар навозного жука становится все больше и вот уже катится по коридорам, вышибая двери. Ян Шванкмайер считает, что фильм должен быть тактильным, а компьютерные трюки убивают кино: он использовал их всего лишь раз, когда деревянный человек из фильма "Полено" сосал грудь матери. После премьеры в Роттердаме 84-летний режиссер объявил, что "Насекомые" - его последний фильм.

---11. "Рим", режиссер Альфонсо Куарон
"Счастливый Лазарь", режиссер Аличе Рорвахер
"Холодная война", режиссер Павел Павликовский

Троица сверхпопулярных фильмов, пришедших из прошлого века, мастерские копии общеизвестных оригиналов. У Куарона - безупречное подражание итальянскому кино 60-х годов, такой фильм мог бы снять Пьетранджели или Дзурлини, все сделано роскошно, и судьба соблазненной и покинутой служанки открывает водоемы слез. Аличе Рорвахер, подражающей Ольми и Пазолини, удалась первая половина фильма, но что-то поломалось в самом конце. Должен признать, что я просто возненавидел "Холодную войну" за напыщенность, нескладность и неуклюжий финал, но все-таки есть и заметные плюсы: милая песенка про четыре глаза и хмельная красота актрисы Иоанны Кулиг. Сейчас Павел Павликовский снимает фильм про Эдуарда Лимонова: страшно подумать, как будут изображены любовные сцены в Нью-Йорке.

---12. "Экстаз", режиссер Гаспар Ноэ

А вот стремительный фильм о том, что XX век кончился и все его песни заглохли. "Вход в пустоту" я смотрел три раза, и "Любовь" тоже три. "Экстаз" пересматривать, пожалуй, не буду, хотя все в этом фильме шикарно - особенно наркотическая хореография.

---13. "Дом, который построил Джек", режиссер Ларс фон Триер

Смешной фильм о Вергилии, замерзшей пицце, визге бомбардировщика "Штука", Глене Гульде и доме из трупов. Пять лет назад Ларс фон Триер снял лучший во вселенной порнофильм, теперь - лучший хоррор. Подробнейший путеводитель по этому фильму написал Антон Долин, добавить нечего.

---14. "Ламалэнд", режиссер Пабло Сигг

В доме героев фильма “Ламалэнд”, братьев Швайкхарт, хранятся только три книги: лютеранская Библия, "Майн кампф" и "Воля к власти", которую Элизабет Ницше прислала их родителям в 1934 году. Сама она тоже прожила несколько лет в Парагвае, где ее муж Бернхард Фёрстер в 1886 году основал арийскую колонию "Новая Германия". Затея прогорела, и три года спустя Фёрстер покончил с собой. Его жена вернулась на родину и стала страстной поклонницей Гитлера, который прислал ящик немецкой земли на могилу Фёрстера. Несколько человек остались в колонии, а сейчас, 130 лет спустя, от "Новой Германии" сохранился только дом братьев Швайкхарт в джунглях. Они живут в полной изоляции, говорят на саксонском диалекте, не просто вегетарианцы (по завету Вагнера), но едят лишь то, что земля сама им дарит, не пользуются деньгами и уверены, что близится конец света. Мексиканец Пабло Сигг отыскал братьев Швайкхарт в Парагвае и в 2015 году снял о них документальный фильм "Воля к власти". Теперь, решив переделать документ в фантазию, он предложил пожилым ницшеанцам разыграть историю Каина и Авеля безмолвно: звучит лишь одно слово "Сатана". Завораживающий фильм "Ламалэнд" (этим именем предлагал Ницше назвать колонию) пока не завершен. Сейчас Пабло Сигг работает над второй частью дилогии.

---15. "Кванкван и нелюди", режиссер Брюно Дюмон

Продолжение комедийного телесериала про малыша Кенкена, деревенского придурка со скособоченным носом. Брюно Дюмон сравнивает свои комедии с романами швейцарского классика Шарля-Фердинана Рамю. Как и у Рамю, целые миры создаются и разрушаются в замкнутом пространстве провинциального цирка уродов: малыш Кенкен, которого теперь называют Кванкван, подрос и влюблен, его прежняя подружка завела лесбийский роман, все больше становится беженцев из Африки, а два жандарма - ван дер Вейден, лицо которого пляшет от тика, и Карпантье, регулярно переворачивающий патрульную машину, - заняты поисками невидимых, но оставляющих зловонные следы пришельцев: нелюди поливают крестьян, коров, поля и дороги черной жижей, ее становится все больше и падает она с небес все чаще. Эксперты уверены, что приближается апокалипсис.

---16. "Л. Коэн", режиссер Джеймс Беннинг

Поле в Орегоне. 24 часа проходят за 45 минут, закат мгновенно сменяется рассветом. Перед нами две железные бочки, возле них - две автомобильные покрышки, чуть поодаль - желтая канистра. В какой-то миг начинает звучать песня Леонарда Коэна, заканчивается, и снова в пейзаже нет перемен, только поют птицы и изредка доносится шум машин. Фильм необычайной интенсивности, послание на тот свет с напоминанием о красоте и постоянстве нашего мира.

---17. "Акварела", режиссер Виктор Косаковский

Фильм посвящен воде во всех ее формах: нет ни одного кадра, в котором не было бы воды. Трещит арктический лед, тропический ураган сметает все живое, жалкий кораблик чуть не гибнет в океане, взбаламученном штормом. Есть уникальные кадры, снятые под айсбергом: отважный оператор умудрился нырнуть под ледяной остров, рискуя жизнью. "Акварела" - технический эксперимент: 96 кадров в секунду вместо привычных 24, а для записи звука было использовано 118 дорожек. Подобные опыты ставил в Голливуде Питер Джексон, снявший "Хоббита" в формате 48 кадров в секунду, и Джеймс Кэмерон, призывавший коллег отказываться от устаревшего 24-кадрового стандарта и переходить к более совершенному варианту - 60. Но до 96 кадров в секунду еще никто не добирался. В самом деле, картинка впечатляющая, хотя далеко не во всех кинотеатрах возможно показать такое кино. Виктор Косаковский предсказывает революцию в кинематографе и говорит, что после его эксперимента в Голливуде никто не захочет работать по-старому.
---------------------

Знать путь и пройти его - не одно и то же: как создавалась каультовая «Матрица»
DTF.Ru
Jemma Jenkins
8 октября 2019 / Кино и сериалы на DTF

Или как два брата-гика заставили мир принять красную таблетку.

Последние месяцы выдаются богатыми на новости о «Матрице». 20 августа студия Warner Bros. объявила, что скоро начнутся съёмки четвёртого фильма, 2 сентября стало известно, что первая часть трилогии снова выйдет в широкий прокат по всей России, а 2 октября - что на роль молодого Нео уже ищут актёра. 6 октября сценарист Зак Пенн заявил, что в разработке целых два фильма - приквел, который напишет он сам, и сиквел, который поставит Лана Вачовски.

Но для обсуждения «Матрицы» не нужны инфоповоды. О ней и так говорят - по телевидению, в журналах и, конечно, в сети, - будто она вышла всего пару месяцев назад, а не в далёком 1999 году. Тёмная лошадка от малоизвестных режиссёров, до этого снявших один независимый фильм, вторглась в кинопрокат и завоевала искреннюю любовь, почти фанатичное поклонение зрителей по всему миру.

Это рассказ о том, как непомерно дорогой авторский фильм, за который поначалу никто не хотел браться, стал одним из важнейших произведений современного кино. За два десятилетия он перерос в целую медиафраншизу и изменил картину нашего мира. В конце концов, кому её ещё менять, если не Избранному?

---Оглавление:
1. Идеи родом из детства
2. От комиксов - к Голливуду, или Как Вачовски ничего не сняли и получили контракт сразу на три фильма
3. Открывая «Матрицу»
4. Начало производства
5. Поиски избранных
6. Тренировки, тросы, травмы
7. Съёмки
8. Спецэффекты, буллет-тайм и самая дорогая сцена фильма
9. Как «Матрицу» приняли и как она повлияла на наш мир
10. «Матрица: Перезагрузка»
11. Проекты, сделанные к «Перезагрузке»: «Аниматрица» и игра Enter the Matrix
12. «Матрица: Революция» - революция ли?
13. Что теперь ждёт «Матрицу»?

---Идеи родом из детства

Если наугад ткнуть в биографию любого известного режиссёра, будь то Мартин Скорсезе, Пол Томас Андерсон или братья Коэн, там, скорее всего, будет строка «с детства увлекался кино». История сестёр Вачовски, ещё недавно бывших братьями, - не исключение.

(Энди и Ларри Вачовски)

Ларри и Энди, ныне Лана и Лили, выросли в Чикаго в семье бизнесмена и медсестры. Родители, сами фанаты кино, тащили детей в кинотеатр даже не глядя на возрастной рейтинг фильма и часто оставались ещё на пару сеансов.

Когда Ларри было десять, а Энди семь, они посмотрели «Космическую одиссею» Стэнли Кубрика. Ларри фильм жутко не понравился, и он не мог понять, в чём суть чёрного монолита, который заставлял человеческий разум эволюционировать. Отец объяснил мальчику, что это не просто монолит, а символ, «сознание Бога». И тут в голове у Ларри что-то перевернулось.

(Это простое предложение, достигнув моего мозга, всё там перемешало таким причудливым образом, что я, наверное, изменилась навсегда. Что-то щёлкнуло в моём сознании. Так что одна из причин, по которым я подалась в кинематограф - это «Космическая одиссея».)

Примерно в это же время братья ударились в творчество: они записали на аудиокассету свой спектакль, вдохновлённый историями о популярном американском герое Тени, начали рисовать комиксы и вместе с друзьями написали настольную игру на 300 страниц. В общем, тот факт, что через несколько лет они начнут работать над сценариями, вполне закономерен.

---От комиксов - к Голливуду, или Как Вачовски ничего не сняли и получили контракт сразу на три фильма

Ларри поступил в престижный университет, но детская мечта жить писательством никуда не делась. Поэтому он, не отучившись и двух лет, всё бросил и переехал в Портленд, штат Орегон. Пока Энди учился в Бостоне, его брат по собственной инициативе написал сценарий по роману Уильяма Голдмана «Принцесса-невеста».

Продать его никуда не удалось, потому что у Ларри не вышло даже приобрести права на первоисточник, зато братья поняли очень важную вещь: если ты хочешь посвятить жизнь писательству, после неудач надо сразу двигаться вперёд - твою работу могут и не купить, а жить на что-то надо. Поэтому братья, даже когда их сценарии не принимали, всё равно продолжали писать.

А ещё эта история - отличная иллюстрация напористости Вачовски, благодаря которой «Матрица» получится в точности такой, какой братья её задумали.

Телефонный номер Уильяма Голдмана Ларри раздобыл окольными путями, звоня издателям и агентам от имени продюсеров то из США, то из Европы. Перед звонком непосредственно Голдману он даже написал речь - и кто знает, как бы сложилась карьера братьев, если бы писатель не бросил трубку. В 1987 году фильм «Принцесса-невеста» всё же вышел, но сценарий там был уже самого Голдмана.

Энди, как и его старший брат, бросил университет на втором году. Оба Вачовски вернулись в родной Чикаго и занялись строительным бизнесом, совмещая его с писательством - получился и заработок, и развитие творческих навыков. В начале девяностых Ларри поехал в Нью-Йорк и нашёл себе с братом работу в Marvel.

(Обложка первого номера комикса «Эктокид» (1993), который Вачовски писали в соавторстве с Джеймсом Робинсоном)

В один прекрасный момент братья прочли книгу Роджера Кормана «Как я снял сотню фильмов и не потерял ни гроша». Её автор, культовый режиссёр и продюсер фильмов категории В, прославился тем, что снимал очень дёшево и быстро. Вачовски вдохновились книгой и написали сценарий низкобюджетного фильма ужасов «Плотоядный» (Carnivore).

История была сумасбродная, причём с политическим подтекстом - о том, как бесплатная столовая кормит бедняков блюдами из богачей. Вачовски разослали сценарий нескольким агентствам, и некоторым он даже понравился, но братьев всё же попросили написать что-то более коммерческое. Фильм по сценарию «Плотоядного» так и не вышел.

В 1994 году Ларри и Энди вернулись со сценарием «более коммерческого» триллера «Наёмные убийцы». Он так понравился исполнительному продюсеру Warner Bros. Лоренцо ди Бонавентуре, что тот сразу купил на него права и заключил с братьями контракт на написание ещё двух сценариев.

(Лоренцо ди Бонавентура - человек, без которого «Матрицы» бы не случилось)

Как и с «Плотоядным», с «Наёмными убийцами» всё пошло не по плану. Севшему в режиссёрское кресло Ричарду Доннеру, постановщику «Супермена» (1978) и «Смертельного оружия» (1987), сценарий Вачовски показался слишком мудрёным, и он поручил Брайану Хелгеленду, будущему обладателю премии «Оскар» за сценарий к «Секретам Лос-Анджелеса» (1997), полностью его переписать.

Хелгеленд, на тот момент ещё не очень опытный сценарист, убрал оттуда всё, чем братья дорожили - столкновение разных моральных принципов, символизм и множество подтекстов. Фильм превратился в обычный экшен, который Ричарда Доннера полностью устроил.

Когда братья увидели, что от их замысла ничего не осталось, они попытались вычеркнуть свои имена из титров или хотя бы заменить их псевдонимами, но Гильдия сценаристов США не разрешила. В итоге слова «Сценарий Ларри и Энди Вачовски» появились везде, в том числе и на постерах.

(Постер фильма «Наёмные убийцы». Как видно, имена Вачовски на месте)

Фильм провалился по всем фронтам: критикам он категорически не понравился (на Rotten Tomatoes у него позорные 15%), зрители выставили ему средние оценки и к тому же не окупили его в прокате. Особенно сценарий ругали за несвязность и общую неуклюжесть. Теперь узнать, что же хотели заложить в фильм Вачовски, можно только из оригинального сценария.

Но каким бы печальным ни был этот опыт, совсем провальным его не назовёшь: именно благодаря «Наёмным убийцам» в кармане у братьев появилось главное - контракт на написание ещё двух сценариев. А значит, перед ними открывался путь к главному проекту их жизни - «Матрице».

---Открывая «Матрицу»

Однажды, ещё во времена работы на Marvel, Ларри и Энди перебирали идеи для нового комикса и вдруг задумались: что, если наш мир - это симуляция? Эта мысль им так понравилась, что новая, ещё не оформившаяся история завертелась именно вокруг неё. Точкой отсчёта для дальнейших размышлений стала идея о том, что все вещи и явления в нашем мире созданы некой «электронной вселенной».

Идеи для будущей «Матрицы» Ларри с Энди начали записывать в блокноты. Они хотели соединить в одном произведении всё, что им нравилось - фильмы, аниме, книги, научные и религиозные концепты. В творческих поисках братья исписали множество блокнотов и только потом задумались, в каком виде «Матрица» будет смотреться лучше всего.

Изначально Вачовски хотели сделать «Матрицу» комиксом, но когда они показали наброски друзьям, стало ясно, что наиболее выигрышно такая история будет смотреться на экране, а не на бумаге. А поскольку у братьев был контракт с Warner Bros., решение о формате пришло само собой.

Вачовски начали писать «Матрицу» параллельно с несколькими другими сценариями. Среди них были триллер в духе Хичкока, фильм о супергерое DC Пластичном человеке и адаптация одного из любимых графических романов братьев «V - значит Вендетта». И если из последнего сценария фильм всё же вырос, пусть и 12 лет спустя, то по другим работам Вачовски так ничего и не сняли.

(Хотя режиссёром фильма числится Джеймс Мактиг, с которым Вачовски сработались ещё на съёмках «Матрицы», сами братья плотно занимались проектом и продюсировали его)

Первую версию сценария «Матрицы» Вачовски закончили в 1994 году. Они показывали её разным людям из сферы кино, но те её или не понимали, или пытались изменить.

(Лана Вачовски: За этот сценарий браться не хотел вообще никто. Все пытались что-то в нём поменять, и все хотели, чтобы мы взорвали Матрицу.

Энди Вачовски: «Где она, эта Матрица? Почему бы её просто не подорвать?»

Лана Вачовски: «Да, как „Звезду Смерти“».

из интервью BuzzFeed)

В 1994 же году вышли «Наёмные убийцы». Одному из их продюсеров, Джоэлу Сильверу, Вачовски показали свой «сложный» сценарий, и тот сразу захотел посмотреть, что из него получится. Тут братья сказали ему, что они хотят не только «написать» фильм, а и срежиссировать его. Просьба была неожиданная, к тому же было очевидно, что на «Матрицу» студии придётся потратить очень и очень много денег.

Есть две версии того, что было дальше. Известная в интернете история гласит, что Сильвер согласился отдать братьям пост режиссёров, только если они успешно снимут фильм с гораздо меньшим бюджетом. Вачовски же говорят, что это байка Сильвера и что они попросту решили снять что-то своё и не бояться вмешательства в сценарий, как это было с «Наёмными убийцами».

(Ларри и Энди на съёмках своего следующего фильма - нео-нуарного триллера «Связь» (фото 1996 года))

В октябре 1996 года Вачовски ещё не знали, дадут ли «Матрице» зелёный свет, и пребывали в томительном ожидании. «Связь», которая дебютировала 31 августа на Венецианском кинофестивале, только-только вышла в ограниченный прокат в США, и в интервью, которое по этому поводу у братьев взял ведущий Джош Хоровиц, те обмолвились о неком «очень дорогом фильме».

(Джош Хоровиц: Чем вы оба будете дальше заниматься? Над чем вы работаете?

*Долгая пауза*

Ларри Вачовски: Мы очень хотим снять один научно-фантастический фильм, но он безумно дорогой, и нам постоянно говорят «посмотрим». Надеемся, всё получится.)

И у них получилось. «Связь», стильный криминальный триллер о том, как две женщины из преступной среды влюбляются друг в друга и решают украсть у мафии два миллиона долларов, очень понравился и зрителям, и критикам. Последние говорили, что фильм отлично и поставлен, и написан - а такое признание было особенно важно потому, что под провальными «Наёмными убийцами» тоже значились имена Вачовски.

Из-за ограниченного проката «Связь» собрала всего 7 миллионов долларов при бюджете в 6 миллионов, но продюсеры в Warner Bros. и без крупных сборов поняли, что снимать Вачовски умеют.

(Братья не просто так поставили в центр сюжета женщин: они считали, что в кино не хватает хорошо прописанных героинь, и захотели это исправить. В следующих их работах ключевые роли в сюжете тоже будут играть женщины)

Но вот всего потенциала «Матрицы» продюсеры ещё не поняли. У фильма намечался крупный бюджет, но сможет ли он его отбить, не знал никто. Братья решили окончательно убедить студию, что проекту стоит дать шанс, и наняли художников комиксов Джефа Дэрроу и Стива Скроуси - последний, кстати, рисовал «Эктокид», который Вачовски писали в 1993 году. Дэрроу и Скроуси изобразили каждую сцену «Матрицы» на шестистах страницах.

(С этой раскадровкой братья пришли к боссам Warner Bros. Терри Семелу и Роберту Дэли.
То ещё было зрелище. Один Вачовски объяснял сюжет, а второй сопровождал это «представление» звуковыми эффектами.

Лоренцо ди Бонавентура
из книги «BEST. MOVIE. YEAR. EVER. How 1999 Blew Up the Big Screen» Брайана Рафтери)

После этого в студии поняли, что в «Матрицу» действительно стоит вложиться: её сценарий был сложным, но новаторским, а спецэффекты, займись ими талантливый мастер, могли стать прорывными. Поэтому весной 1997 года Warner Bros. наконец дала Вачовски зелёный свет.

---Начало производства

За «Матрицу» взялись Джоэл Сильвер и Лоренцо ди Бонавентура. Последний, хоть в титрах его имя не указано, лично поручился за фильм - уж очень он хотел, чтобы у Вачовски всё получилось. К тому же, как он говорил в документальном фильме «Возвращаясь к „Матрице“», самое сложное для студии - заработать репутацию новатора, а фильм Вачовски в этом плане явно мог сыграть Warner Bros. на руку.

На роль оператора братья пригласили Билла Поупа, который снимал «Связь». Они с ним сошлись на почве любви к комиксам и довольно быстро нашли общий язык. Правда, когда Поуп услышал, что у «Матрицы» будет большой бюджет, он засомневался, идти ли к Вачовски в команду.

(В конце съёмок «Связи», когда мы уже просто валились с ног, они вдруг говорят: «Поуп, а как насчёт того, чтобы снять следующий многомиллионный фильм?» Я ответил «Нет, я против. А если всё-таки надумаете за это взяться, я с вами не играю». Я знаю золотое правило: чем больше денег, тем больше приходится париться.

Билл Поуп
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «На пути к „Матрице“»)

Warner Bros. выделила на фильм 63 миллиона долларов. В конце девяностых это были серьёзные деньги, а их ещё и доверили людям, которые сняли только один фильм с бюджетом в десять раз меньше. Даже Поуп пытался убедить Вачовски снимать подешевле, но у них в голове уже сформировалась картинка будущего фильма, и отступать от неё они не собирались.

Картинка эта была сплавом всего, чем увлекались братья, но они не слепо заимствовали узнаваемые элементы из разных произведений, а складывали из них нечто совершенно новое.

(Они взяли ракурсы, которые часто можно увидеть в манге, режиссёрские приёмы из аниме, трюки на тросах из гонконгских боевиков и с успехом смешали это всё в нечто связное. Добиться такого в фильме с живыми актёрами - просто невероятно!

Хироаки Такэути
продюсер фильма «Аниматрица»)

Один из главных источников вдохновения «Матрицы» - легендарное аниме Мамору Осии «Призрак в доспехах», вышедшее в 1995 году. Когда Вачовски беседовали о будущем фильме с Сильвером, они так и сказали: «Хотим „Призрак в доспехах“, только по-настоящему». Сильвер его посмотрел, и ему стало интересно, как выглядели бы сцены оттуда вживую. Потом он даже говорил, что это аниме «открыло ему глаза».

(Кадр из фильма «Призрак в доспехах»)

Посылы в «Призраке в доспехах» и «Матрице», конечно, совершенно разные: первый рассуждает об эволюции и важности движения вперёд, вторая через классическую историю об избранном рассказывает о поиске истины в лживом (или ложном) мире. Зато из «Призрака» в «Матрицу» перекочевали множество визуальных элементов - от явных до настолько неуловимых, что непонятно, намеренно Вачовски их добавили или случайно. Фанаты до сих пор выискивают в «Матрице» отсылки к творению Осии.

Например, очевидны сходства между погонями на рынке: здесь можно посмотреть соответствующую сцену из «Призрака в доспехах», а здесь - из «Матрицы». Образы из аниме разбросаны и по другим эпизодам фильма Вачовски.

У «Призрака в доспехах» «Матрица» позаимствовала и знаменитый чёрный экран с зелёными символами, известный как «цифровой дождь» (digital rain) или просто «код Матрицы» (Matrix code). Он состоит из множества зеркально отражённых символов японской азбуки катаканы и арабских цифр. Его создатель, дизайнер Саймон Уайтли, отсканировал символы из кулинарной книги своей жены-японки и на их основе создал шрифт, который мы и видим в фильме.

(Люблю всем говорить, что код из «Матрицы» - это на самом деле рецепты японских суши.

Саймон Уайтли
в интервью c|net)

Ещё Вачовски вдохновлялись аниме Кацухиро Отомо «Акира». Оно вышло в 1988 году и наделало так много шуму - кто бы тогда мог подумать, что «японский мультик» может быть настолько серьёзным и красивым, - что его сюжетные и визуальные элементы буквально пронизали мировую поп-культуру. Осознанно или нет, Вачовски тоже добавили в свой фильм парочку визуальных цитат.

Интересно, что «Акирой» частично вдохновлён и «Тёмный город» - австралийская нео-нуарная фантастика, на которую «Матрица» по странному стечению обстоятельств получилась очень похожей. «Тёмный город» вышел 27 февраля 1998 года и на фильм Вачовски повлиять никак не мог: братья вместе со съёмочной группой уже полтора года как распланировали каждый кадр и через несколько дней собирались начать съёмки.

(hokeyboy: Вдохновил ли вас «Тёмный город» Алекса Пройаса, в котором затрагиваются похожие темы?

Братья Вачовски: Нет, но нам показалось очень странным, что именно в Австралии сняли три фильма, сюжет которых исследует природу реальности - «Тёмный город», «Шоу Трумана» и «Матрица».

из онлайн-беседы Вачовски с фанатами на официальном сайте «Матрицы»)

Сходство между фильмами всё равно очевидно. Главный герой, Избранный, осознаёт, что его реальность - не совсем реальность, и начинает искать ответы. Попутно он понимает, что может силой мысли изменять окружение, и узнаёт, что мир контролирует какой-то чуждый разум. По этим ссылкам можно посмотреть, насколько похожи кадры и образы (по второй - ещё и прочесть об общих моментах сюжета), а на YouTube есть отличное сравнение.

(Есть ещё одно отличное сравнение, уже от проекта Everything Is a Remix. Здесь можно увидеть, сколько в «Матрице» образов из других произведений)

Что Вачовски точно изучали перед съёмками, так это фильмы своих любимых режиссёров - Джона Ву, Стэнли Кубрика, Джона Хьюстона, Билли Уайлдера, Ридли Скотта, Джорджа Лукаса и Фрица Ланга. Ещё они несколько раз перечитывали «Одиссею» Гомера - Ларри, например, читал её постоянно и «каждый раз выносил для себя что-то новое».

---Поиски избранных

Хотя Вачовски получили творческую свободу, кастингом всё же заведовали в Warner Bros. Студии мало было найти просто талантливых или популярных актёров, которые привлекли бы зрителей в кинотеатры - нужно было, чтобы они согласились на изнурительные тренировки, которые затянулись бы неизвестно на сколько месяцев.

Ещё в 1996 году Вачовски пытались завлечь в «Матрицу» Уилла Смита. На своём YouTube-канале актёр рассказал, что на встрече с братьями он послушал их невнятный рассказ о роли Нео и решил вместо этого сняться в комедии Барри Зонненфельда «Дикий, дикий Запад». Фильм провалился в прокате и принёс Смиту две антипремии «Золотая малина», но он говорил, что даже если бы знал о таком исходе, всё равно не согласился бы играть Нео.

(Киану рождён для этой роли. Когда я смотрю фильм и вижу, как именно он играет, я постоянно думаю: «Вот тут бы я облажался».

Уилл Смит
Contactmusic.com)

Когда «Матрицу» уже официально запустили в производство, Вачовски захотели продвинуть на роль Нео Джонни Деппа. К 1997 году 34-летний актёр сыграл в нескольких культовых фильмах, включая «Эд Вуд» и «Эдвард Руки-ножницы», и своим талантом заработал множество премий - чем не идеальный кандидат на роль в интеллектуальном боевике? Но Warner Bros. хотела нанять кого-нибудь поизвестнее, а кандидатуру Деппа отложила на крайний случай.

(Джонни Депп в фильме «Что гложет Гилберта Грейпа» (1993))

И вероятность того, что выбрать придётся именно Деппа, увеличивалась вместе с тем, как сокращался список актёров «поизвестнее». От роли отказались Брэд Питт (он приходил в себя после съёмок «Семи лет в Тибете»), Леонардо Ди Каприо (не хотел сразу после «Титаника» сниматься в ещё одном «фильме-спецэффекте») и Николас Кейдж (предпочёл не уезжать далеко от семьи). Студия уже готова была сделать Нео женщиной и предложила роль Сандре Буллок.

(Мы перепробовали очень много актёров - я всех уже и не вспомню - и почти отчаялись. Мы связались с Сандрой Буллок и сказали ей: «Теперь Нео будет женщиной». Мы с Джоэлом Сильвером работали с Сэнди над «Разрушителем», и она стала моим хорошим другом. Связаться с ней было легко. Мы послали ей сценарий, чтобы понять, интересна ли ей эта затея, и если бы она заинтересовалась, можно было бы попробовать внести в сценарий правки.

Лоренцо ди Бонавентура
в интервью TheWrap)

Но Буллок не заинтересовалась. Warner Bros. начала усиленно думать.

Был в списке студии ещё один актёр. К 1997 году он снялся в приличном количестве фильмов, и некоторые из них - «На гребне волны», «Мой личный штат Айдахо» и «Скорость» - публике очень понравились. Но к концу девяностых его карьера начала понемногу затухать, да и актёр он был послабее, чем «запасной» Депп: если у Деппа к моменту кастинга были три номинации на «Золотой глобус», то у его соперника - четыре номинации на «Золотую малину».

Это, конечно же, был Киану Ривз.

(В 1996 году вышел фильм «Джонни-мнемоник» с Ривзом в главной роли. Это сейчас у него культовый в определённых кругах статус, но в год выхода критики его разгромили, а Ривза номинировали на «Золотую малину» как худшего актёра года)

Ривзу очень понравился сценарий «Матрицы», который Вачовски выслали ему по электронной почте. Он интересовался научной фантастикой и философией и по просьбе братьев прочёл перед съёмками книгу Кевина Келли «Вне контроля», работы учёного Дилана Эванса по эволюционной психологии и сборник эссе Бодрийяра «Симулякры и симуляция».

Братья поняли, что по крайней мере по части сценария они с Ривзом на одной волне. А когда актёр согласился на многомесячные тренировки, студия вместе с Вачовски поняла, что наконец нашла своего Избранного.

Потом Warner Bros. начала искать Морфеуса. И снова от роли отказывались знаменитые актёры, среди которых были Арнольд Шварценеггер, Майкл Дуглас и Вэл Килмер, и снова студии нужно было усиленно думать, кого же пригласить, чтобы понравилось и среднестатистическому зрителю, и профессиональному критику.

Встреча с Килмером, которого Warner Bros. хотела видеть в роли Морфеуса больше всего, вообще провалилась. Как говорил ди Бонавентура, актёр внезапно начал рассказывать, почему Морфеус должен стать главным героем, и представители студии поняли, что им не по пути.

Вачовски же очень хотели, чтобы Морфеуса сыграл Лоренс Фишбёрн. К 1997 году он снялся в знаковых фильмах «Король Нью-Йорка» и «Ребята по соседству», заработал репутацию сильного драматического актёра и номинацию на «Оскар» за фильм «На что способна любовь» (1993).

(Первую заметную роль Фишбёрн сыграл не где-нибудь, а в «Апокалипсисе сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы (1979), причём в начале съёмок ему было всего 14 лет)

Но каким бы хорошим актёром он ни был, студия сомневалась, сможет ли он привлечь зрителей за пределами США. И только когда из списка кандидатов вычеркнули Килмера, роль перешла к Фишбёрну.

Тринити могли сыграть певица Джанет Джексон и Джада Пинкетт-Смит. Джанет Джексон очень понравился мир «Матрицы», но ей пришлось с тяжёлым сердцем отказаться от съёмок в пользу гастролей. Джада Пинкетт-Смит, жена несостоявшегося Нео, почти получила роль, но у них с Киану Ривзом, как она говорила, «не получилось химии». Поэтому роль Тринити отошла тогда ещё малоизвестной актрисе Керри-Энн Мосс.

(В фильмографии Мосс до 1999 года были в основном фильмы категории В и эпизодические роли в сериалах - например, в «Спасателях Малибу». Такую карьеру актриса даже карьерой не считала)

На роль агента Смита студия рассматривала прославленного французского актёра Жана Рено, но он не захотел на четыре с половиной месяца уезжать из Франции. Тогда Warner Bros. позвала австралийца Хьюго Уивинга, который сыграл главную роль в драме о дрэг-квин «Приключения Присциллы, королевы пустыни» (1994).

(Хьюго Уивинг и Гай Пирс в «Приключениях Присциллы, королевы пустыни»)

Когда кастинг закончился, съёмочная группа отправилась в калифорнийский город Бербанк, где актёрам предстояли несколько месяцев тренировок. Офис там был совершенно пустой, похожий на огромный склад.

(У нас ничего не было, даже кофеварки. А о трейлерах и говорить нечего - не было где присесть или переодеться. У нас был всего один туалет.

Керри-Энн Мосс
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“»)

Но не кунг-фу единым: Вачовски хотели, чтобы главные актёры полностью понимали сценарий, и попросили их прочесть сборник эссе «Симулякры и симуляция» французского философа Жана Бодрийяра.

---Тренировки, тросы, травмы

(Ларри и Энди сразу меня предупредили, что будет много тренировок по кунг-фу. Я сказал «без проблем, какие могут быть вопросы».
Похоже, надо было всё хорошенько обдумать.

Хьюго Уивинг
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Тренировки»)

Братья Вачовски обожали гонконгские боевики и считали, что по качеству экшена их американские собратья с ними и рядом не стоят. В Америке, говорили они, бои обычно создаются не на съёмочной площадке, а в монтажной комнате, и мозг зрителя даже не успевает прочувствовать динамику таких «необязательных» битв. Поэтому неудивительно, что в фильм, задуманный как сплав их любимых вещей и явлений, братья решили добавить истинно гонконгские бои.

За экшен в «Матрице» отвечали все четыре главных героя - Нео, Тринити, Морфеус и агент Смит. Актёры должны были быстро научиться драться, кувыркаться и чуть ли не бегать по стенам, поэтому Вачовски пригласили своего кумира, знаменитого китайского режиссёра и постановщика боёв Юаня Хэпина.

(Юань Хэпин и сам срежиссировал множество фильмов о боевых искусствах, в том числе знакового «Пьяного мастера» (1978). Фото: New York Asian Film Festival)

Он умел не только готовить актёров, но и снимать битвы с самых выгодных ракурсов. Под его руководством Ривз, Мосс, Фишбёрн и Уивинг должны были освоить не только кунг-фу, но и так называемое вайр-фу (англ. wire fu, «кунг-фу на тросах») - почти кунг-фу, только актёров подвешивают на специальных тросах, которые облегчают выполнение замысловатых трюков.

(В гонконгских фильмах про кунг-фу система тросов используется для чего угодно - не важно, прыгает персонаж, встаёт или бежит. Благодаря этому все движения выглядят очень изящно и немного сюрреалистично. Нам показалось, что для «Матрицы» это подойдёт идеально.

Ларри Вачовски
в интервью журналу American Cinematographer)

(Пример вайр-фу на съёмках «Матрицы»: Керри-Энн Мосс прыгает с крыши на крышу. Фото: Jason Boland, Warner Bros.)

Хэпин думал, что натаскает актёров за два месяца, но они оказались физически неподготовленными и не умели работать ни руками, ни ногами. Тогда на тренировки отвели четыре месяца. Этого хватило всем, кроме Киану Ривза: в самом начале подготовительного курса он серьёзно повредил шейный отдел позвоночника.

После травмы Ривз продолжил самоотверженно тренироваться, но потом узнал, что каждый мах ногой грозил ему параличом. Тогда он сделал операцию, после которой активно двигать можно было разве что руками - ноги и шею нужно было поберечь, а то снова могли случиться неприятности. Так что Ривз начал с растяжек и шпагатов, а к отработке ударов приступил спустя пару месяцев, и то с воротником на шее.

(Если вы заметили, в фильме я не делаю много движений ногой - я делаю всего парочку ложных ударов. Больше я просто не мог.

Киану Ривз
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Тренировки»)

Хьюго Уивинг в период тренировок перенёс операцию на бедре и тоже пропустил часть занятий, Лоренса Фишбёрна сильно ударили ногой по голове и рассекли ему веко. Каждая травма сокращала и без того ограниченное время на подготовку, но «Матрицу» спасло то, что актёры начинали тренироваться ещё усерднее. Ривз, например, даже с больной шеей занимался по выходным дням, когда актёрам было положено отдыхать.

(Когда я наблюдала за этим самоистязанием, у меня мурашки бегали. Было очень больно за этим следить.

Керри-Энн Мосс
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Тренировки»)

В каждом актёре Хэпин нашёл самую выигрышную черту и составил программу тренировок с её учётом. Движения Мосс, как он говорил, были изначально красивы благодаря её женственной фигуре, Фишбёрн отлично прыгал и кувыркался, Уивинг двигался «точно, как робот», а Ривз стремился всё доводить до совершенства. Через четыре месяца тяжёлых тренировок актёры овладели и кунг-фу, и вайр-фу, и все отправились в Австралию.

---Съёмки

В Warner Bros. подсчитали, что съёмки в США обошлись бы в баснословные 95 миллионов долларов, поэтому братьев направили в Австралию. Вачовски обрадовались: чем дальше от Голливуда, тем меньше контроля, а для них собственное видение было куда важнее мнения людей со студии.

Съёмочная группа прибыла в Сидней в марте 1998 года. У всех было приподнятое настроение, местные буддисты накрыли в честь кинематографистов стол с поросёнком и свечами, но внезапно объявилась новая проблема: Ривзу сообщили, что его позвоночник не сросся. Актёр некоторое время не мог драться, и Вачовски пришлось перекроить график съёмок таким образом, чтобы сначала снять сцены попроще, а бои и прочий экшен оставить на потом.

(Одной из первых, например, снимали сцену в офисе, где Томас Андерсон по большей части сидит)

Все, наверное, знают, что у реального мира в фильме холодные, синеватые оттенки, а у Матрицы - неестественные зелёные. Но позеленить уже готовую картинку было мало: чтобы мозг зрителя охотнее верил в искусственность мира, пришлось потрудиться и декораторам, и операторам, и костюмерам.

Декоратор Оуэн Патерсон построил для Матрицы и компьютерных симуляций чёткие, монолитные, почти стерильные помещения. Формы у них резкие: на кадре выше можно заметить, что весь офис Андерсона складывается из квадратов и прямоугольников. Другие порождения компьютера - додзё, правительственное здание или квартира Нео - почти такие же.

(Можно заметить кое-какие намёки [на виртуальность мира] в комнате для допросов или правительственном здании, где на стенах, на полу и даже на потолке просматривается сетка. Мы надеялись, что это поможет передать ощущение искусственного управления.

Оуэн Патерсон
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Изобразительный ряд»)

А вот корабль «Навуходоносор» - совсем другое дело. Художник Джеф Дэрроу рассудил, что раз его построили задолго до начала событий, он должен смотреться хоть и футуристичным, но изношенным. Поэтому он нарисовал помещения не «вылизанными, как в „Звёздном пути“», а мрачными, со свисающими проводами и переплетениями труб.

Патерсон же придал наброскам Дэрроу форму и цвет. Он сделал «Навуходоносор» почти живым, чтобы корабль удачно вписывался в мир разумных машин, но ощущался «союзником» собственного экипажа.

(Здесь всё учтено. Даже провода в корабле были синего цвета и красного, как артерии и вены - некая живая материя внутри этого стального экзоскелета. Это сращивание машины и человека видно везде.

Киану Ривз
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Навуходоносор»)

Художнику по костюмам Ким Барретт пришлось думать, какие ткани выбрать и как их снимать, чтобы в Матрице у одежды получился зеленоватый оттенок. Для реального же мира команда старалась вообще не использовать зелёный - разве что, по понятным причинам, для мониторов компьютера Тэнка.

Костюмы - ещё один культовый атрибут «Матрицы». Чёрные, дерзкие, из кожи или латекса, они безупречно сидят на героях и во время ходьбы, и во время кувырков. Ким Барретт не только сделала одежду стильной, но и продумала, как в ней снимать сложные экшен-сцены.

(Режиссёр приходит на вторую примерку, и мы начинаем уточнять детали: удобно ли в костюме выполнять приёмы кунг-фу, можно ли висеть на потолке так, чтобы костюм не задирался вверх. Мы учитываем все практические моменты, и для одного и того же костюма я могу использовать три вида тканей. На вид ткань точно такая же, но более эластична.

Ким Барретт
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Костюмы»)

(Отличный пример - сцена в холле: Киану Ривз и Керри-Энн Мосс именно в этой одежде выполняли сложнейшие трюки на тросах. Сетка, кстати, здесь тоже везде, даже за окном)

В реальном же мире персонажи надевают что есть - поношенные кофты, засаленные и дырявые футболки. Волосы у них спутаны или зачёсаны как попало. Это ещё один способ разграничить Матрицу и реальность: героям ведь некогда следить за внешним видом, когда они вынуждены постоянно скрываться от преследования.

Барретт хотела, чтобы зритель с первого взгляда угадывал в агентах Смите, Брауне и Джонсе зло, и одела их в безликие тёмно-серые костюмы, отсылающие к стереотипному образу людей в чёрном. Для Томаса Андерсона она создала офисный костюм, в котором Ривзу было бы неудобно.

(Мы хотели, чтобы создавалось впечатление, что ему неудобно в его одежде и в рабочем костюме, как будто он только что проснулся и поэтому такой всклокоченный.

Ким Барретт
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Первый день съёмок»)

Без Барретт по-другому выглядели бы не только костюмы, но и знаменитая сцена с Женщиной в красном. На съёмках эпизода, когда мимо Нео два раза пробегает одна и та же кошка, художнице пришла в голову мысль повторить эффект дежавю в большем масштабе. Вачовски идея понравилась, и они решили добавить немного «лагов» в сцену у фонтана.

Для этого создатели наняли множество близнецов и тройняшек, одинаково их причесали и одели. Получился любопытный эффект, который, как и положено по задумке, не бросается в глаза, а лишь подсказывает сознанию, что на экране происходит что-то необычное.

Но главная звезда сцены у фонтана - это, конечно, сама Женщина в красном. Её сыграла австралийка Фиона Джонсон, у которой до 1997 года была лишь пара эпизодических ролей в сериалах. В «Матрице» Джонсон тоже появляется всего на несколько секунд, но на съёмочной площадке она устроила настоящий переполох.

(Мы [с Фионой Джонсон] идём по дороге, и все мужчины оборачиваются, роняют стаканчики с кофе, строят ей глазки. На площадке была огромная жалюзийная дверь, откуда все выходили. Из неё выезжает машина, водитель замечает актрису, останавливается, и мы видим, как дверь придавливает крышу авто. Водитель пугается, давит на газ, дверь проходится по всему лобовому стеклу и по крыше, выбивает заднее стекло. Водитель смущается и уезжает.

Ким Барретт
из документального фильма о съёмках «Матрицы»)

После «Матрицы» у Джонсон и вовсе была одна роль, зато символическая - во втором эпизоде «Звёздных войн». После неё появилась шуточная теория о том, что действие обеих франшиз происходит в одной вселенной.

Когда Оби-Ван Кеноби и Энакин Скайуокер в начале фильма заходят в бар, на Энакина, тоже Избранного, кокетливо смотрит красивая девушка - её сыграла Джонсон. Ещё забавнее отсылка становится, если учесть, что паренька, который пытался продать Оби-Вану дурь, сыграл Мэтт Доран, исполнитель роли Мауса в «Матрице».

Наконец пришло время снимать сцену, которой боялся даже продюсер Джоэл Сильвер - бой в додзё. Её хореография и так была невероятно сложной, а из-за травмы Ривза всё рисковало стать ещё сложнее.

(Я не сомневался, что они получат травмы. Я думал, что во время боя они убьют друг друга!

Джоэл Сильвер
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Изучая кунг-фу»)

Весь бой Лоуренс Фишбёрн и Киану Ривз отрепетировали ещё за месяц до начала съёмок, но на разучивание отдельных движений, из которых потом «собрали» поединок, ушло целых восемь месяцев. И хотя актёры уже двигались синхронно и знали, где и как можно импровизировать, снимать бой всё равно было очень тяжело.

Юань Хэпин не зря хвалил стремление Киану Ривза доводить всё до совершенства. Актёр и при съёмках предыдущих сцен хотел всё сделать безупречно, но здесь его упорство достигло своего пика. Из-за травмы он плохо отрепетировал тройной удар ногой и дубль за дублем ошибался в движениях, но съёмки прекращать не желал. Его здоровье спасло то, что в тот день он окончательно выбился из сил и отложил работу до понедельника.

(21 дубль понадобился, чтобы снять тройной удар ногой Киану Ривза)

На съёмочной площадке все поражались тому, как Ривз рвётся в бой, забывая о моральной и физической усталости. Фишбёрну тоже было тяжело: из павильона они с Ривзом выходили все в синяках, царапинах и волдырях, хотя на съёмках едва касались друг друга.

Следом снимали ещё одну сложную сцену - битву Нео и агента Смита в метро. Всё шло хорошо, Ривз и Уивинг исправно летали и кувыркались на тросах. Вот только если на тренировках они почти не касались друг друга - понятно, что лишние синяки никому не нужны - то на съёмках им пришлось бить друг друга по-настоящему, чтобы всё выглядело естественно.

В особо сложных моментах - прыжках с большой высоты, ударах о стену - Ривза подменял его дублёр Чад Стахельски. Режиссёры ещё на пробах поняли, что ему можно доверить что угодно.

В 1996 году Стахельски работал каскадёром на площадке фантастического сериала «Притворщик». В день, когда ему нужно было ехать на пробы в Бербанк, он разбил на съёмках голову, но всё равно приехал. Первым делом Вачовски поинтересовались, не бездомный ли он - рана всё ещё кровоточила, и кровь текла на футболку. В таком состоянии Стахельски успешно прошёл через полуторачасовые пробы, на которых выполнил «все мыслимые приёмы из боевых искусств».

Поэтому именно ему доверили один из самых рискованных моментов битвы в метро - удар о потолок с агентом Смитом на плечах.

Поначалу всё шло хорошо, но Стахельски с дублёром Хьюго Уивинга внезапно упали. Чад приземлился на одно колено, сломал коленную чашечку и несколько рёбер, вывихнул плечо и порвал коленные связки. Другой дублёр Ривза едва не разбился при съёмках момента, когда Нео врезается в прилавок.

(Все очень испугались, потому что подумали, что травмы могут быть очень серьёзные или даже смертельные. Мы все очень волновались, и для всех этот вечер был просто ужасным.

Хьюго Уивинг
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Изучая кунг-фу»)

В итоге злополучная битва стала одной из сцен, по которым фильм узнают с первого взгляда. Стахельски же благодаря «Матрице» окончательно закрепился в каскадёрском бизнесе, вместе с коллегой Дэвидом Литчем основал каскадёрскую компанию 87eleven Action Design и поставил бои в нескольких десятках фильмов. В 2014 году вышел их режиссёрский дебют «Джон Уик» с Киану Ривзом в главной роли.

(Киану Ривз и Чад Стахельски на съёмках «Джона Уика»)

Сцена, где агенты пытаются расколоть Морфеуса, а потом Нео и Тринити спасают его на вертолёте, особенно интересна с технической точки зрения. Фильм снимали в Сиднее, а зрители должны были видеть за окном типичный американский город. На фоне зелёного экрана Вачовски снимать не хотели и потому заказали транслайт - гигантскую фотопанораму размером 58 на 12,2 метров, крупнейшую в мире на тот момент.

За основу для транслайта взяли снимки Сиднея и прогнали их через специальную компьютерную программу, которая «перемешала» на них здания. Потом эту колоссальную фотографию распечатали, повесили в студии и разместили перед ней модель вертолёта в натуральную величину.

(На фоне транслайта даже полноразмерная модель вертолёта смотрится небольшой. Фото: Jason Boland, Warner Bros.)

Затем съёмочной группе нужно было позаботиться о водоснабжении. В этой сцене Морфеуса и агентов окатывает водой из противопожарной системы. На словах звучит просто, но на деле команде пришлось учесть множество неочевидных мелочей.

(Когда на съёмочной площадке появились разбрызгиватели, вода, поступающая из них, должна была быть абсолютно чистой, потому что на крыше могло находиться свыше ста человек, которые дышали водой, поступающей по трубам. Её надо было снова стерилизовать, прежде чем откачивать насосами, её надо было нагревать, в неё могло попасть много вредных элементов.

Оуэн Патерсон
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Спасательный вертолёт»)

(Морфеус перед прыжком из здания. Лоуренс Фишбёрн действительно прыгал - правда, сразу приземлялся на матрас в метре от декорации. Цепь светящихся фотоаппаратов - это камеры для буллет-тайма. Фото: Jason Boland, Warner Bros.)

Последней снимали сцену пробуждения Нео в реальном мире. Ради неё Ривз сбросил шесть килограмм и полностью сбрил волосы и брови. Съёмки выдались довольно стрессовыми - например, дублёру, тестировавшему капсулу Нео, пришлось восемь минут сидеть в ледяной воде, пока её наконец не подогрели, - но всё закончилось удачно. Измождённая съёмочная группа отправилась отдыхать, а вот мучения монтажёров только начинались.

---Спецэффекты, буллет-тайм и самая дорогая сцена фильма

Ещё когда до съёмок было далеко, Вачовски знали, что специалиста по спецэффектам, который смог бы воплотить все их задумки, нужно подыскивать поскорее. Они обращались и в крупные, и в небольшие компании, но никто не хотел браться за эффекты, которые реальными казались только на бумаге.

И некоторые сцены «Матрицы» остались бы раскадровками, не найди братья Джона Гейту - 30-летнего специалиста, чьи навыки и идеи станут одним из ценнейших приобретений съёмочной группы. Именно он придумал, как реализовать не дававший никому покоя эффект среза времени, который мы сейчас знаем как «буллет-тайм».

(Джон Гейта на съёмках «Матрицы». Сзади видно оборудование для съёмки буллет-тайма)

По сути, буллет-тайм - это слоу-моушен, то есть видео, записанное с высокой частотой кадров. Этот формат далеко не нов: задолго до «Матрицы» мастерства в нём достиг Джон Ву, который с помощью замедления времени подчёркивал яркие моменты в боевых сценах.

Но вот как снимать в слоу-мо так, чтобы камера будто обращалась вокруг объекта съёмки, не знал никто. Команда выдвигала самые невероятные способы.

(Некоторые эпизоды мы хотели запечатлеть методом скоростной съёмки, при этом камера должна была перемещаться с обычной скоростью - а это невозможно. Перед съёмками мы подумывали взять ракету с камерой, выставить на ней съёмку в 150 кадров в секунду и запустить её летать по площадке со скоростью примерно 100 миль в час, но потом Джон Гейта придумал другой способ, которым мы и воспользовались.

Ларри Вачовски
в интервью журналу American Cinematographer)

Гейта рассудил так: записанное на видео движение - это множество последовательных кадров, поэтому можно обойтись вполне обычными фотокамерами - нужно лишь выставить их вокруг актёров и синхронизировать, чтобы снимки делались с точностью до миллисекунды.

Но чтобы создать такую сцену, актёров отснять было мало: съёмки велись на фоне зелёного экрана, а в фильме вместо него должны были быть крыша, станция метро и другие помещения. Поэтому съёмочная группа наладила целый производственный цикл. Разберём его на примере битвы в метро.

(Съёмки эпизода из сцены в метро. Чёрные кружки - это камеры)

Сперва нужно провести компьютерную симуляцию сцены: она показывает, как актёры будут двигаться в пространстве. На основе этих данных можно расставлять камеры.

Заранее нужно заготовить и виртуальную местность, на которую потом наложат отснятое изображение. Чтобы сделать такую местность, съёмочная группа фотографировала соответствующие локации и на основе фото воссоздавала их в специальной программе.

Затем нужно отснять актёров на фоне зелёного экрана. После этого остаётся только очистить картинку от ненужных объектов вроде тросов, наложить её на виртуальную местность и добавить спецэффекты. Вот как каждый этап выглядел для создателей фильма: ...

Весь процесс был настолько трудоёмким, что на эпизоды с буллет-таймом, даже если они длились всего пару секунд, уходили целые месяцы работы.

В итоге буллет-тайм всем так полюбился, что проник во множество игр и фильмов. Подробнее о том, где он ещё появлялся - в следующем разделе.

Самая сложная и дорогая сцена «Матрицы» - та, где вертолёт, на котором спасались главные герои, врезается в небоскрёб. Для неё нужно было придумать и реализовать столько спецэффектов, что Warner Bros. пыталась убрать её из фильма. Но Вачовски, конечно же, уже продумали её до мелочей - и как от удара будет лопаться стекло, и с какого ракурса будут снимать вертолёт, - так что студия отступила.

(Раскадровки «Матрицы» вообще славятся тем, что фильм им соответствует почти покадрово. Некоторые члены съёмочной группы поражались тому, что Вачовски смогли почти без изменений перенести своё видение на экран)

Сцену сложно было создать из-за комбинации спецэффектов, миниатюр, живых съёмок и компьютерной графики. Стекло и взрывчатку, с помощью которых можно было бы снять эффект «кругов по воде», Вачовски искали и тестировали три месяца. Затем декораторы построили квадратную стеклянную стену со стороной 7,6 метров и столкнули с ней уменьшенный макет вертолёта.

(В ролике можно увидеть почти всё, из чего сложилась сцена: предварительную симуляцию на компьютере, живые съёмки на фоне зелёного экрана, макет вертолёта и ту самую стеклянную стену со спрятанной за ней взрывчаткой. Красивый и, что главное, реальный взрыв прилагается)

Постпроизводство «Матрицы» не было гладким: команде уже нужно было готовить рекламные ролики, а кадры со спецэффектами всё не поступали. Монтажёру Заку Стэнбергу даже пришлось чуть урезать итоговую версию фильма. Но всё наконец закончилось, фильм смонтировали и отправили в прокат.

Незадолго до премьеры Warner Bros. решила ещё больше подогреть интерес к фильму и привлекла нескольких известных писателей к созданию комиксов и рассказов по «Матрице». Среди них был и Нил Гейман.

([Студия] прислала мне сценарий и копии нескольких раскадровок. Я их прочитал, просмотрел и написал рассказ «Голиаф», который потом выложили на официальном сайте - так фильм продвигали. [...] Так что рассказ написан для фильма и основан на его мире - или, по крайней мере, на том, что я понял из сценария.

Нил Гейман
в FAQ на своём официальном сайте)

(На обложке рассказа есть узнаваемые образы из фильма: слева герой в капсуле в реальном мире, а справа - в Матрице)

Миры «Голиафа» и фильма мало похожи, и даже Матрица там совсем разная, но рассказ всё равно очень хорош - в нём полно художественных приёмов, которые как будто заставляют лагать саму ткань повествования. Другие произведения, вдохновлённые сценарием «Матрицы», тоже стоит прочесть - тем более, что скоро их выпустят в 400-страничном сборнике, который выйдет в честь 20-летия первого фильма.

---Как «Матрицу» приняли и как она повлияла на наш мир

«Матрица» вышла 31 марта 1999 года в США и 8 апреля в Австралии. Ни продюсеры, ни актёры, ни другие члены съёмочной группы не представляли, что фильм может получиться настолько хорошим.

(Я был просто потрясён. Он превзошёл все мои ожидания. Я уже тогда знал, что он обречён на повальный успех.

Лоренцо ди Бонавентура
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «Окончание фильма»)

Не все, правда, были в восторге: Керри-Энн Мосс впервые видела себя на экране и постоянно думала, что ужасно сыграла и испортила весь фильм. Но новоявленные фанаты с ней не согласились: они мгновенно сделали и из Тринити, и из остальных героев культ.

(Киану Ривз и Керри-Энн Мосс на премьере фильма в Сиднее. Фото: keanu-reeves.org)

Братьев Вачовски объявили едва ли не пророками. Фильм, в котором сочетаются настолько качественный экшен и размышления о природе вещей - даже сейчас редкость, поэтому высокие оценки «Матрице» выставили и критики, и зрители.

На церемонии «Оскар» фильм забрал себе половину «технических» наград: за лучший монтаж, звук, монтаж звука и визуальные эффекты.

Актёры не ожидали, что на них свалится такая слава. Дублёр Хьюго Уивинга так полюбил Смита, что наизусть выучил все его реплики и постоянно их цитировал. К Керри-Энн Мосс однажды подошла женщина и поблагодарила её за сильный женский образ, добавив, что теперь у неё, экшен-сценариста, будет больше возможностей для творчества.

Монтажёру Заку Стэнбергу люди тоже признавались, что фильм изменил их мировоззрение. Даже Ривз, который снимался уже давно и знал, что такое слава, не представлял, что можно настолько проникнуться фильмом и его героями. Его удивило, что люди ходят на «Матрицу» и по три, и по десять раз, а его электронный ящик тем временем переполнялся письмами.

(А потом тебе говорят, что люди начинают одеваться, как персонажи фильма. Честное слово, я этого не ожидал.

Киану Ривз
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“», часть «„Матрица“ в реальном мире»)

(Спустя 20 лет после выхода первого фильма на «Алиэкспресс» можно найти тысячи костюмов и аксессуаров всех цветов и размеров)

В закулисье Голливуда фильм наделал не меньше шуму, чем среди зрителей. Так получилось, что в год выхода «Бойцовского клуба», «Красоты по-американски» и первого эпизода «Звёздных войн», на который все возлагали особые надежды, именно «Матрица» - фильм двух малоизвестных режиссёров, о которых до 1999-го слышали только в узких кругах - стал последней великой картиной уходящего тысячелетия.

«Бойцовский клуб» проявит себя уже в двухтысячных, значение «Красоты по-американски» осознают после её триумфа на церемонии «Оскар», «Звёздные войны» вообще разочаруют половину зрителей - и только «Матрицу» все признают началом новой эпохи сразу после её выхода.

Новая эпоха действительно наступила. Вачовски показали, насколько важен авторский замысел: у «Матрицы» не было ни больших звёзд, ни других громких имён в титрах, но она всё равно умудрилась собрать целых 463 миллиона долларов. Студии поняли, что вкладываться можно не только в гарантированно прибыльные фильмы, но и в «тёмные лошадки».

Формат DVD, в то время ещё совсем молодой, тоже расцвёл благодаря «Матрице»: на дисках фильм выпустили в сентябре 1999 года, и фанаты почти сразу раскупили три миллиона копий, показав, что новый формат отлично продаётся - и плееры тоже. К ноябрю 2003-го распродали уже 30 миллионов дисков с «Матрицей».

(Ещё «Матрица» вышла на LaserDisc - предшественнике CD и DVD. LaserDisc выглядит как обычный диск, только размером с грампластинку, так что его обладателям досталась большая и красивая упаковка с героями фильма)

(Фильм Вачовски задал моду на «восточный» подход к боевым сценам. Вспомните «Хищника», «Терминатора» или «Робокопа»: экшен там брутальный или откровенно приземлённый, в драках ни капли изящества. Спецэффекты зачастую не подчёркивают красоту боя, а пытаются впечатлить зрителя размахом.

А сейчас длинные эпизоды в экшен-фильмах стараются выстроить вокруг рукопашного боя. Попробуйте вспомнить хоть один фильм последних лет десяти, в котором не было бы офигенных боевых сцен. «Матрица» как бы сказала миру: «Посмотрите, что можно творить с персонажами».

Чад Стахельски
в интервью Vulture)

И действительно: после 1999 года мир увидел «Ангелов Чарли», «Ультиматум Борна», «Лару Крофт: Расхитительницу гробниц», «Эквилибриум» и ещё множество фильмов, в которых бой был куда более изящен, чем простое махание кулаками. А «Убить Билла», одна из самых заметных лент про боевые искусства, вообще делит с «Матрицей» хореографа Юаня Хэпина.

(Кадр из фильма «Убить Билла». Эту сцену, как и половину «Матрицы», снимали с помощью тросов)

Играм «Матрица» тоже подарила кое-что ценное - буллет-тайм. Эффект замедления времени впервые появился ещё в шутере MDK 1997 года, но это, конечно, ещё не был «тот самый» буллет-тайм - хотя бы потому, что «Матрица» выйдет только спустя два года. А вот в Max Payne, который вышел в 2001 году, эффект уже вдохновлён фильмом Вачовски.

В галерее - заметные игры, в которых время можно подчинить себе во имя зрелищности.

Моду на интеллектуальные экшены тоже задала «Матрица». Кристофер Нолан, мастер массового, но интеллектуального кино, говорил, что она показала, что широкая аудитория тоже может понимать сложную философию. Ещё он брал с «Матрицы» пример, когда начинал работать над «Началом».

(По-моему, наш фильм [«Начало»] более старой школы - он сродни «Матрице», в нём затрагивается идея разных уровней реальности. Когда я начал им заниматься, он был как будто из эпохи «Матрицы», «Тёмного города», «Тринадцатого этажа» и в какой-то степени «Помни». У них всех в основе лежит условие: мир вокруг может быть нереальным.

Кристофер Нолан
The Playlist)

В последние годы мы увидели не один подобный экшен: то же «Начало» и трилогия о Тёмном рыцаре Нолана, «Грань будущего» Дага Лаймана, «Обливион» Джозефа Косински, россыпь новых фильмов о Джеймсе Бонде и Людях Икс... «Умные» фильмы сейчас в почёте, поэтому ясно, что в ближайшее время их станет ещё больше.

И ещё один любопытный факт: если верить художнику комиксов Лейнилу Фрэнсису Ю, костюмы Людей Икс в одноимённом фильме 2000 года (а значит, и во всей трилогии) тоже вдохновлены «Матрицей». В комиксах и мультсериалах герои традиционно носили разноцветные костюмы, а в фильме они внезапно оделись в чёрную кожу. В первой части по этому поводу даже есть шутка: недовольный Росомаха спросил, действительно ли ему придётся это носить, а Циклоп ответил: «уж не хочешь ли ты жёлтый спандекс?»

(«Люди Икс 2» (2003). Герои будто идут драться с сотней Смитов)

При таком успехе продолжения были неизбежны.

---«Матрица: Перезагрузка»

Вторую и третью часть - «Матрицу: Перезагрузка» и «Матрицу: Революция» - начали одновременно снимать 1 марта 2001 года. Продюсеры уже были уверены в успехе и выделили на каждый фильм по 150 миллионов долларов. Оба фильма должны были продолжить историю Избранного и впервые показать загадочный Зион, где от врага скрываются 250 тысяч человек.

Вся съёмочная группа вернулась к прежним обязанностям: Вачовски снова писали и режиссировали, Билл Поуп стоял за камерой, Оуэн Патерсон строил декорации, Джон Гейта занимался спецэффектами. Для визуальных образов они черпали вдохновение из «Космической одиссеи», «Чужого», «Головокружения», «Апокалипсиса сегодня», «Койяанискаци» и «20 000 льё под водой».

Японская анимационная студия Madhouse по просьбе Вачовски выслала им видеоподборку взрывов всех типов и размеров. Братья хотели понять, как в аниме изображают природные явления вроде пламени и ветра так, что они становятся похожи на «разумные препятствия», и перенять этот опыт.

Актёрский состав пополнился новыми лицами: в «Матрице» наконец нашлось место Джаде Пинкетт-Смит, которую взяли на роль Ниобе; роль злодея Меровингена досталась французскому актёру Ламберу Вильсону (что неудивительно, ведь его имя отсылает к Меровингам - первой династии франкских королей), а его жену Персефону сыграла Моника Беллуччи.

Пинкетт-Смит, как и ведущим актёрам первого фильма, пришлось четыре месяца осваивать кунг-фу и вайр-фу, но актрису это не смутило - она понимала, что Ниобе обязана быть очень крепкой, как «женская версия Морфеуса». Ламберу Вильсону тренироваться не надо было, зато было нужно заучивать и декламировать длинные монологи - и с этим он так хорошо справлялся, что, по словам Беллуччи, однажды заслужил аплодисменты всей съёмочной группы.

Ещё одни запоминающиеся новички «Матрицы» - близнецы Нил и Эдриан Рэймент, которые сыграли, собственно, Близнецов - боевые программы на службе у Меровингена. Для обоих это был первый фильм, но они прекрасно справились, потому что уже много лет профессионально занимались боевыми искусствами.

(Для братьев этот дебют был особенно волнительным, потому что они были фанатами и первой «Матрицы», и Юаня Хэпина)

Первой как раз снимали сцену с участием Близнецов - автомобильную погоню за главными героями. Лучше всего для съёмок подошла выведенная из эксплуатации военно-морская база в Аламиде, Калифорния. Там команда построила магистраль длиной в полтора километра - самую большую на тот момент декорацию в истории кино.

Сцену погони планировали целый год и снимали семь недель - всё ради итогового результата в четырнадцать минут. Зато какие это четырнадцать минут! Главные герои петляют в потоке машин, пока те переворачиваются и во что-то врезаются, а Тринити и Морфеус успевают ещё и победить противников в схватке - и неважно, сражаются они в салоне автомобиля или на крыше грузовика.

(Движение каждого автомобиля планировали с помощью игрушечных машинок. Кадр из передачи Fifth Gear)

Для этой сцены студия наняла группу каскадёров, которые смогли бы красиво «перевернуть» авто и не пострадать. Ривз вспоминал, что они были совершенно не похожи на остальных дублёров - скорее на суровых ковбоев из пятидесятых. Всего в съёмках этой сцены участвовали около двухсот человек, которые создавали видимость активного движения на магистрали.

Керри-Энн Мосс, рассекающая на мотоцикле против потока машин - это не монтаж. Большинство автомобилей, конечно, добавили уже потом, но актриса действительно управляла Ducati 996, причём она ехала против движения, без шлема и с актёром Рэндаллом Дук Кимом на заднем сиденье. Впечатляющий результат, особенно если учесть, что до съёмок она не водила мотоциклы.

(Как Вачовски ни пытались сохранить секретность вокруг «Перезагрузки», некоторым фанатам всё же удалось подсмотреть, что происходило на базе)

На Аламиде снимали и другую сложнейшую сцену - битву Нео с сотней Смитов. Для неё специалисты по спецэффектам превратили гигантский ангар площадью в 23 тысячи квадратных метров в площадку для захвата движения.

(Сегодня у нас тренировка. Мистер Уивинг, агент Смит, уже вторую неделю отрабатывает удар рукой.

Киану Ривз
из фильма «Возвращаясь к „Матрице“»)

Эта цитата отлично подытоживает подготовку Киану Ривза и Хьюго Уивинга. Актёрам снова пришлось тренироваться четыре месяца, а Ривз после этого ещё три недели репетировал движения вместе с двенадцатью каскадёрами.

На эти сложности команда пошла осознанно. Одно из самых нелепых голливудских клише - когда героя окружает целая толпа, но противники нападают по одному, и герой с ними легко расправляется. Для «Матрицы» это было бы слишком несерьёзно, поэтому Юань Хэпин поставил сложнейший бой, который больше похож на танец: агенты нападают на Нео вместе, а он отбивается от них чем может - ногами, трубой, другими агентами - и скачет по земле и стенам. И по другим агентам.

(27 дней снимали битву между Нео и Смитами. Для сравнения: в Австралии, куда все поедут после США, съёмки будут идти 270 дней)

Главная особенность этой сцены - её главная же сложность: сотня Смитов. У каждого должно было быть реалистичное лицо Хьюго Уивинга, причём оно должно было ещё и выражать какие-то эмоции. Специалисты по спецэффектам знали, что человеческий глаз даже в суматохе на экране мгновенно подмечает плохо нарисованные лицо и волосы, и решили действовать по-особому.

Сначала головы Ривза и Уивинга отсканировали в низком разрешении лазером - получилась база, на которую потом накладывали остальные слои изображения. Затем актёры перед камерами изображали эмоции, после чего каждое движение лицевых мышц анализировал особый алгоритм. Команда Гейты так боялась, что при записи хоть одна капля информации потеряется, что даже отключила в камере ПО, отвечавшее за цветокоррекцию.

После тщательнейшей обработки каждой детали и рендеринга можно было наконец «прикладывать» получившееся лицо к телам дублёров - их было 50, они профессионально занимались боевыми искусствами, и каждый из них даже без компьютерной графики походил на Хьюго Уивинга.

Чтобы записать звуки для битвы, звукорежиссёр Дэйн А. Дэвис пригласил двух мастеров джиу-джитсу и попросил их «выбить друг из друга дух». Они работали четыре дня и били друг друга, бетон, сталь, дерево - всё, что потом подставляли под удары Нео или Смита.

В итоге получился невероятный бой, который эффектно смотрится даже без пост-обработки. В этом видео можно посмотреть, как «сырые» съёмки битвы соотносятся с тем, что получилось в итоге. ...

Самые сложные сцены отсняли, и команда вылетела в Австралию. Оставались ещё 270 дней съёмок - период огромный, но все уже приготовились к такому марафону.

Однако во второй половине 2001 года резко началась чёрная полоса. 25 августа певица Алия, исполнительница роли Зи, погибла в авиакатастрофе. Замену ей искали так долго, что первые новости о том, что её всё-таки нашли, начали появляться в апреле 2002-го - спустя целых 9 месяцев после трагедии. Новой Зи стала Нона Гэй - тоже, кстати, певица.

(Алия и Нона Гэй)

11 сентября случился теракт, который подкосил моральное состояние съёмочной группы, а 29 сентября Глория Фостер, игравшая Пифию, скончалась от диабета. Её сцены для «Перезагрузки» уже отсняли, так что новой Пифии, актрисе Мэри Элис, предстояло появиться только в «Революции».

Фостер с Элис два года играли сестёр в бродвейской постановке Having Our Say («Нам есть что сказать», 1995) и прекрасно сработались, поэтому создатели «Матрицы» решили, что такая замена будет самой безболезненной. Ещё благодаря тому, что Пифия-Элис появляется не посреди второго фильма, а лишь в третьем, перемену удалось более-менее изящно обыграть: якобы у Пифии забрали её оригинальное тело, и ей пришлось восстановиться в новом облике.

(- Две программы, которым я доверяла [Рама-Кандра и Камала, которых мы видим в начале «Матрицы: Революция»], продали код уничтожения моей оригинальной оболочки Меровингену.
- Зачем они это сделали?
- Ради любви. Ради жизни их ребёнка.

Диалог между Пифией и Призраком, главным героем игры Enter the Matrix)

(Глория Фостер и Мэри Эллис в роли Пифии)

Для «Перезагрузки» декораторам снова нужно было потрудиться: если в первом фильме показывают в основном Матрицу, во втором нужно было показать много Зиона.

Одна из самых больших декораций - пещера, в которой в начале фильма танцуют обитатели города. Её колонны, стены и потолок сделаны из особой пены, нужную форму которой придавали десятки мастеров. Красила её тоже огромная команда, но в итоге строительство заняло всего полтора месяца.

97,5% материалов для декораций - а это 11 тысяч тонн бетона, стали и древесины - после съёмок переработали. Древесину отправили в Мехико, чтобы помочь бедным семьям построить дома.

(Декораторы хотели, чтобы в пещере улавливалась атмосфера религиозности, а Вачовски попросили сделать её похожей на утробу матери. Поэтому локация действительно выглядит первобытно и в то же время священно)

Пещеру проектировали с расчётом на то, что туда уместятся 900 статистов - цифра и так впечатляющая, но Вачовски хотели, чтобы толпа была ещё больше. Один из статистов писал, что танец снимали в три этапа на фоне синего экрана, на который потом можно было бы наложить ещё несколько сотен людей.

Если пещера - это порождение живой природы, остальной Зион - порождение машин. Он холодный и, как говорил помощник художника-постановщика Майкл Тёрнер, «бесчеловечный». Ряды балюстрад перекрывают друг друга, вдаль уходят бесконечные конструкции, покрытые тысячелетним налётом ржавчины. Последний добавили, чтобы намекнуть на реальный возраст Зиона - он ведь сменил уже пять поколений освобождённых от машин людей.

(Доки Зиона на концепт-арте. Джордж Халл)

Зион создавали с оглядкой на здания времён второй промышленной революции (вторая половина XIX века - начало XX века). В те годы открыли новый способ выплавки стали, и холодные металлические конструкции наводнили европейские города.

(Если посмотреть на здания вроде Хрустального дворца [с Всемирной выставки 1851 года в Лондоне] и другие строения тех лет, можно увидеть, что они все немного «нечеловеческие», очень большие, некомфортные. Мы во многом ориентировались на Хрустальный дворец - он такой же огромный, как посадочная зона в Зионе.

Майкл Тёрнер
в интервью официальному сайту «Матрицы»)

(Хрустальный дворец и вправду был огромен - 564 метра в длину и под 33 метра в высоту. К сожалению, в 1936 году он сгорел дотла, и его так и не восстановили)

---«Не первый фильм, но тоже неплохо»

С самого начала съёмок «Перезагрузки» публику готовили к тому, что она во всём переплюнет первую «Матрицу»: история, говорили создатели, будет интереснее, бои - динамичнее, спецэффекты - ошеломительнее.

Джеф Дэрроу в документалке «Возвращаясь к „Матрице“», которую снимали за два года до выхода второй части, говорил, что сценарий второго фильма ему показался лучше, чем сценарий первого, а сценарий третьего - лучше, чем сценарий второго. Билл Поуп это только подтверждал.

(В фильмах будут старые герои, но их можно будет назвать «Матрица в квадрате» и «Матрица в кубе», потому что эти фильмы поднимутся именно на такой уровень.

Билл Поуп)

Остальные члены съёмочной группы - Джон Гейта, Киану Ривз, Керри-Энн Мосс - тоже говорили что-то подобное. Лукавили ли они? Или просто ещё не видели окончательного результата? Вачовски настолько боялись утечек, что даже не показывали актёрам результат их работы - разве что несколько отрывков из разных сцен.

Насчёт кое-чего создатели не врали: спецэффекты в «Перезагрузке» действительно первоклассные, хотя настолько же запоминающихся эффектов, как буллет-тайм, фильм миру не подарил.

Но если сравнить его с первой «Матрицей», можно заметить, что фокус сместился с раскрытия идей и персонажей на зрелищность и раскрытие мира. Конечно, грех было не показать Зион, который теперь тоже очень важен для сюжета, но вряд ли пятиминутный танец тысячи полуголых людей, перемежающийся с постельной сценой Нео и Тринити - то, на что рассчитывали большинство фанатов первой части.

(Сама сцена, кстати, поставлена хорошо - она показывает нечто первобытное, такое, что очень подходит небольшой группе освобождённых от цифрового рабства людей. Но в «Матрице» она смотрится немного не к месту)

Однако критика не помешала «Перезагрузке» стать самой кассово успешной частью трилогии и собрать 742 миллиона долларов. Но большие сборы не означают высоких оценок: сейчас на IMDb у фильма всего 7,2 балла - весьма посредственно по сравнению с 8,7 баллами первой части.

---Проекты, сделанные к «Перезагрузке»: «Аниматрица» и игра Enter the Matrix

Почти одновременно с «Перезагрузкой» мир увидели два связанных с ней произведения - игра Enter the Matrix («Погружаясь в Матрицу») и сборник аниме-короткометражек «Аниматрица».

Enter the Matrix вышла в США на день раньше, чем «Матрица: Перезагрузка» - 14 мая. В ней игроку предлагали управлять или капитаном Ниобе, или её старшим помощником Призраком, которого сыграл австралийский актёр Энтони Вон. Оба персонажа изображены на обложке игры.

(Обложка Enter the Matrix для PlayStation 2. Кроме неё игра вышла на ПК, GameCube и Xbox)

Вачовски снова всё взяли под свой контроль: они не только написали сценарий и диалоги, но и привлекли к созданию игры Оуэна Патерсона, Ким Барретт и Юаня Хэпина, которые занимались тем же, чем и на съёмочной площадке - дизайном, костюмами и постановкой битв.

Enter the Matrix интересна тем, что для неё отсняли примерно час уникальных катсцен с живыми актёрами. Они лучше раскрывают персонажей из «Перезагрузки» и становятся мостиком к «Революции»: например, именно в игре объяснили, почему Пифия внезапно стала выглядеть по-другому.

Пресса выставила игре в среднем положительные оценки, отмечая, что недостатки управления не помешают фанатам оценить историю. Фанаты же с радостью скупили диски и обеспечили игре пять миллионов проданных копий.

3 июня 2001 года вышла «Аниматрица» - сборник аниме-короткометражек, некоторые из которых явно не тянут на свой «детский» рейтинг PG-13.

Вачовски создали сценарий только первого эпизода, остальные восемь написали и срежиссировали видные деятели аниме-индустрии, среди которых - режиссёр легендарного сериала «Ковбой Бибоп» Синитиро Ватанабэ, аниматор «Акиры» Кодзи Моримото и создатель любимого братьями «Манускрипта ниндзя» Ёсиаки Кавадзири.

Братья пригласили их в проект, когда продвигали «Матрицу» в Японии, и режиссёры с энтузиазмом согласились: Ватанабэ, например, говорил, что это позволит ему испытать самого себя.

(Для меня возможность поработать над «Аниматрицей» - это прекрасно. Здесь, в Японии, я могу заниматься обычной анимацией когда хочу, но этот случай - особенный. Поскольку «История Малыша» - это короткометражка, мы можем тратить на неё куда больше времени, чем обычно у нас есть в запасе. С этим эпизодом я хотел бросить себе вызов и показать, на что я способен.

Синитиро Ватанабэ
в интервью официальному сайту «Матрицы»)

Половина эпизодов «Аниматрицы» - это приквелы. Некоторые, как «История Малыша», рассказывают об уже известных зрителю героях, некоторые, как обе части «Второго возрождения», знакомят нас с ключевыми событиями прошлого.

Другие эпизоды - различающиеся по стилю и подаче зарисовки на темы виртуальной реальности, искусственного интеллекта и открытия истины. В галерее ниже - краткая информация о каждой короткометражке с указанием режиссёров.

Критикам «Аниматрица» так понравилась, что на Rotten Tomatoes её оценка достигла 89%, а об успехе у зрителей говорит тот факт, что на видео она продалась 2,7-миллионным тиражом и заработала 68 миллионов долларов. Это был последний фильм во вселенной «Матрицы», у которого одинаково высокой была и прибыль, и оценки.

---«Матрица: Революция» - революция ли?

Однако до премьеры последнего фильма было ещё далеко, и никто не знал, выстрелит он в прокате или франшизе в ногу. Мы помним, как хорошо о сценарии «Революции» отзывалась съёмочная группа, так что даже при несколько разочаровавшей фанатов «Перезагрузке» оставался шанс на то, что уж «Революция»-то вернётся к философским истокам и заставит зрителей сидеть с широко открытыми глазами. Получилось ли у Вачовски?

(Разочаровывающее завершение трилогии «Матрица», в котором персонажей и идеи загородили спецэффекты.

общий вывод Rotten Tomatoes о «Революции» на основании двух сотен рецензий критиков)

Не получилось. Но обо всём по порядку.

«Матрица: Революция» - это прямое продолжение «Перезагрузки», поэтому сюжетная линия у них одна на двоих. Если «Перезагрузке» достались самые эффектные сцены и немного срыва покровов в конце, то «Революция» на динамику не слишком богата.

Фильм можно условно разделить на три части: в первой Морфеус, Тринити и Сераф ищут Нео, во второй нашедшийся Нео вместе с Тринити летят в Город Машин, пока Зион героически обороняется от врага, а в третьей Нео сражается со Смитом и побеждает его. Первая часть длится 50 минут, третья - 20, а между ними лежат ещё 50 минут плохо запоминающейся компьютерной битвы с машинами.

(Концепты выглядят очень живо и драматично, но в фильме сцене штурма Зиона не хватило глубины: на экране компьютерное месиво, от изящества битв предыдущих двух фильмов не осталось и следа. Джордж Халл)

Хотя в итоге «Революция» по всем пунктам проиграла первым двум частям, съёмочная группа вложила в неё не меньше усилий. Вачовски снова дотошно следили за всеми мелочами, команда днями и ночами работала над спецэффектами и изобретала новые способы съёмки, потому что снимать было сложно буквально каждую сцену.

Особенно тяжело всем далась осада Зиона: там, как и в сцене с крушением вертолёта в первой части, пришлось комбинировать миниатюры, живые съёмки и спецэффекты. Миниатюры доков вообще было сложно назвать «мини»: дверь, через которую должен был пролететь корабль Ниобе, была размером 12,2 на 9,1 метров. Авторы энциклопедии A/V A to Z: An Encyclopedic Dictionary of Media, Entertainment and Other Audiovisual Terms назвали её «bigature».

Актёры тоже жертвовали собой не меньше, чем на съёмках первых двух частей - постоянно зарабатывали себе ушибы, набивали синяки.

(Все синяки у меня остались после съёмок сцены осады. Но каждый синяк будет того стоить.

Нона Гэй
из документального фильма The Matrix Recalibrated)

(Над последней битвой команда трудилась полтора месяца. В некоторых на первый взгляд простых моментах - например, пролёте Нео через стену - мы видим сразу троих людей: Ривза, Стахельски и каскадёра Дарко Тускана)

Когда «Революция» вышла, стало ясно, что надежды фанатов, полюбивших «Матрицу» за идеи, пошли прахом. От первого фильма почти ничего не осталось - только несколько главных героев да сюжетная линия об освобождении от машин, тянувшаяся ещё с 1999 года. Философский фундамент, заложенный первым фильмом, куда-то пропал, и на смену ему пришла хоть и печальная, но обычная история спасения мира с уж очень внезапной смертью Тринити.

«Революцию» ждали во всём мире, поэтому Warner Bros. вместе с Village Roadshow Pictures решили выпустить её везде одновременно: так, в Нью-Йорке фильм увидели 5 ноября в 9 утра, в Москве - в 5 дня, в Токио - в 11 вечера и так далее. Даже несмотря на общую неказистость последней части, ход получился красивый, «объединяющий».

Фанаты, наверное, ход оценили, но сборам это не помогло: «Революция» выручила 427 миллионов - аж на 300 миллионов меньше второй части. Можно себе представить, сколько людей послушали своих знакомых, почитали обзоры и решили: «лучше поберегу себя от разочарования».

(Джада Пинкетт-Смит, Керри-Энн Мосс, Киану Ривз, Лоренс Фишбёрн, Нона Гэй, Гарольд Перрино и Энтони Вон на премьере «Революции». Фото: keanu-reeves.org)

Особенно проигрышно фильм смотрелся рядом с последней частью «Властелина колец», которую все мгновенно нарекли «безупречным триквелом» и наградили 11-ю «Оскарами». «Революции» достались только 35% на Rotten Tomatoes и фанатское разочарование.

(На 14 месте в списке моих любимых фильмов [с 1992 по 2009 годы] стоит «Матрица». Но было, знаете, время, когда я совершенно официально готов был поставить её на второе место после «Королевской битвы». Но это было до тех пор, пока вторая и третья «Матрицы» не вышли и не разрушили для меня мифологию этого мира.

Квентин Тарантино
известный почитатель первой «Матрицы»)

Кто-то скажет, что вторая и третья части на самом деле не так уж плохи, и будет по-своему прав: если произведение не оценило большинство, это не значит, что им нельзя проникнуться и восхищаться. Но вывод фанатов обычно однозначен: первую «Матрицу» - помнить и любить, вторую - просто помнить, третью - лучше забыть.

Несмотря на то, что серия попрощалась с поклонниками на минорной ноте, триквел всё же сильно повлиял на кинематограф. Вторая и третья части собрали целых 1,2 миллиарда долларов, и продюсеры поняли, что трилогии - это выгодно: фанаты готовы ждать фильмы два-три года и за это время «обращать» знакомых в свою веру; вокруг трилогии легче сформировать культ, особенно если в главной роли известный актёр.

Трилогии выходили и раньше, но их обычно снимали независимые режиссёры, и общей у них были не вселенная, главные герои и сюжет, а тематика. Ларс фон Триер, например, снял трилогии «Европы» и «Золотого сердца», Ингмар Бергман - «Трилогию веры».

(Отличный пример - «Три цвета» польского режиссёра Кшиштофа Кесьлёвского: у каждого фильма («Синий», «Белый» и «Красный») свой сюжет, посыл и герои, но их объединяет идея о неумолимости человеческой судьбы)

Но вместе с «Матрицей» выстрелили «Властелин колец» с приквелами «Звёздных войн», и студии начали массово вкладываться не в небольшие, а в масштабные экшен-трилогии - конечно, при условии, что первый фильм был успешен или если у фильмов мощный первоисточник, когда речь идёт об экранизации.

Жизнь актёров тоже изменилась: теперь студии начали заключать с ними контракты на много лет и поддерживать их звёздный статус. Среди примеров - Хью Джекман («Люди Икс»), Джонни Депп («Пираты Карибского моря») и Роберт Дауни-младший (MCU). Они, правда, вырвались далеко за пределы одной трилогии, но началось всё с них.

Актёрам из «Матрицы» повезло не так сильно, как предыдущим трём, потому что большинство из них остались в тени своих персонажей. У Киану Ривза после «Революции» было много главных ролей - Константин в «Константин: Повелитель тьмы», Клаату в «День, когда Земля остановилась», Кай в «47 ронинов», - но фильмы или провалились в прокате, или собирали средние оценки. Актёра всё ещё помнили как Нео.

Его карьера пошла в гору только после воссоединения с Чадом Стахельски и главной роли в «Джоне Уике». Теперь актёр снова у всех на слуху - особенно у тех, кто ждёт Cyberpunk 2077.

(В «Джоне Уике» Ривз вернулся к тому, что в «Матрице» у него получалось лучше всего - прекрасным боям. Кадр из фильма «Джон Уик 3»)

Пик карьеры Керри-Энн Мосс пришёлся на начало 2000-х, когда с ней вышли мелодрама «Шоколад» Лассе Хальстрёма и триллер «Помни» Кристофера Нолана. После «Революции» у неё было мало крупных ролей: в основном она играла в проходных фильмах и неплохих, пусть и не шибко известных сериалах. Прорыв в её карьере случился в 2015 году вместе с сериалом «Джессика Джонс», где Мосс отлично сыграла хладнокровную Джери Хогарт.

Лоренса Фишбёрна после «Революции» начали часто приглашать в боевики, причём успешные: в 2006 году вышла «Миссия невыполнима 3», в 2013-м и 2016-м - «Человек из стали» и «Бэтмен против Супермена: На заре справедливости», в 2018-м - «Человек-муравей и Оса». В 2017 году он снова встретился с Ривзом и Стахельски на съёмках второй части «Джона Уика».

У Хьюго Уивинга после «Матрицы» заметных ролей тоже было много: ещё в декабре 2003 года вышел «Властелин колец: Возвращение короля», где снова сыграл Элронда, а потом были «V - значит Вендетта», «Первый мститель», «Хоббиты» и «По соображениям совести». В «Облачном атласе», который Вачовски сняли вместе с немцем Томом Тыквером, он вообще сыграл шесть ролей, в том числе противную медсестру в доме престарелых.

(Хьюго Уивинг в роли сестры Нокс в «Облачном атласе» (2012))

Остальным актёрам «Матрица» звёздного статуса так и не принесла. Джо Пантолиано, сыгравший Сайфера в первой части, докажет, что он хороший актёр, в «Помни» Нолана и сериале «Клан Сопрано», но известных ролей у него будет немного. Моника Беллуччи на момент выхода «Перезагрузки» уже была звездой европейского кино, Джада Пинкетт-Смит тоже состоялась как актриса.

Другие актёры - Мэтт Доран (Маус), Белинда МакКлори (Свитч), Маркус Чон (Тэнк), Нона Гэй (Зи) - снимаются нечасто и в основном в небольших фильмах. Свой момент славы после «Матрицы» они в любом случае получили.

---Что теперь ждёт «Матрицу»?

После не самого удачного завершения трилогии франшиза далеко не сразу впала в спячку. В 2005 году вышли сразу две игры по вселенной - MMORPG The Matrix Online и однопользовательская The Matrix: Path of Neo. Первая продолжила события «Революции», вторая позволила наконец поиграть за Нео и пережить главные моменты его пути.

Обе игры заслужили умеренный успех, подкреплённый более-менее положительными отзывами. Больше игр по вселенной «Матрицы» не выпускали - по крайней мере, пока.

Вачовски продолжили путь в кино с переменным успехом: из-под их пера выходили и посредственный «Спиди-гонщик», и замечательные «V - значит Вендетта» с «Облачным атласом». Возвращаться к «Матрице» они не хотели, но пресса периодически писала, что новую часть вот-вот анонсируют: то Стахельски на что-то намекнёт, то вдруг начнётся волна слухов о том, что готовится перезапуск с Майклом Б. Джорданом («Чёрная пантера») в главной роли.

Наконец в августе Warner Bros. официально объявила: четвёртая «Матрица» действительно выйдет, причём Ривз и Мосс вернутся к прежним ролям, а Стивен Скроуси и Джеф Дэрроу снова будут рисовать концепты и раскадровки. Режиссёром будет только Лана: Лили уже не так сильно интересуется фантастикой и к тому же занята в другом шоу.

Над сценарием кроме Ланы работают писатели Дэвид Митчелл и Александр Хемон, приложившие руку к сценарию сериала Вачовски «Восьмое чувство».

ComicBook писал, что съёмки начнутся в родном городе Вачовски, Чикаго, в феврале 2020 года. Остаётся только гадать, почему в фильме будут и Ривз, и Мосс - Нео с Тринити ведь погибли в «Революции». Зак Пенн, автор сценария к другому загадочному фильму во вселенной «Матрицы», говорил, что Лана готовит сиквел. Сиквел с воскрешением? Кто знает. О фильме Пенна известно ещё меньше - только то, что это будет приквел.

***
За два десятилетия «Матрица» прошла действительно огромный путь. Он начался на вершине успеха, потом постепенно шёл вниз и закончился где-то в туманном ущелье - там, где зрители обычно оставляют неудавшиеся части любимых франшиз. Но любая серия имеет право на триумфальное возвращение, и «Матрице», похоже, скоро повезёт. Киану Ривзу сценарий Ланы Вачовски точно понравился - в конце концов, кому ещё верить, если не Избранному?

Хочется думать, что даже если новый фильм не станет таким же прорывом, как самый первый, то хотя бы заставит фанатов стряхнуть пыль с воспоминаний о той самой, такой родной сердцу «Матрице».
--------------------

«Дылда» Кантемира Балагова: сильная история любви в послеблокадном Ленинграде
Meduza
16 мая 2019 / истории

16 мая на Каннском фестивале состоялась премьера второй полнометражной картины Кантемира Балагова - «Дылда». Фильм участвует во второй по значимости программе Канн «Особый взгляд». Кинокритик «Медузы» Антон Долин считает, что новый фильм Балагова подтвердил: молодой режиссер - большой мастер и самобытный художник.

Дебют 25-летнего Кантемира Балагова, ученика Александра Сокурова из Нальчика, - «Теснота» - стал сенсацией, попав в Канны и вызвав восторги критиков по всему миру. Находились и скептические голоса: от «учитель помог» до «новичкам везет». Что ж, вот и опровержение. Второй фильм Балагова, которому сейчас 27, сделан на другом материале и с другим продюсером, Александром Роднянским, хотя снова по оригинальному сценарию режиссера (соавтор - известный писатель Александр Терехов). И «Дылда» не оставляет сомнений: Балагов - настоящий мастер, природное дарование, самобытный художник, чье существование в российском и теперь уже мировом кино игнорировать невозможно.

Первое, что здесь поражает, - свобода, позволяющая взять изъезженный и без пяти минут опасный материал (Ленинград в первые месяцы после окончания войны, впереди новый 1946 год) и найти абсолютно свежий подход к нему, неожиданную фактуру и героев. Точнее, героинь. Ия по прозвищу «Дылда» - долговязая застенчивая блондинка, бывшая зенитчица, после контузии отправленная с фронта домой, вместе с трехлетним сыном Пашкой. Там она работает медсестрой в госпитале, туда к ней возвращается подруга и сослуживица - бойкая рыжая Маша, которая подселяется к Дылде в коммуналку. У Ии и Маши есть общая тайна, связанная с ребенком, да вот только ребенка к приезду Маши уже нет. Горе от потери - не центр и не эмоциональная кульминация, а только начало пути, завязка сюжета.

В «Тесноте» Балагов уже проявил редкую способность соединять документальное и личностное с выдуманным и сконструированным: действие происходило в его родном Нальчике, но в почти мифические 1990-е, когда режиссер еще был ребенком, и в еврейской общине, к которой он никогда не принадлежал. Этот же дар сполна развернулся в «Дылде». С одной стороны, перед нами допотопные времена, давно ставшие легендой, с тщанием воссозданные на экране: аутентичные одежды, плакаты, даже исторические трамваи. С другой - на экране подобного Ленинграда мы не видели: здесь нет никаких примет советской идеологии, обошлось даже без портретов и бюстов вождей, НКВД упоминается единожды (и так и не появляется), а визит в цитадель высокопоставленных чиновников больше напоминает путешествие во времени - из демократического послевоенного убожества в хоромы высокомерной аристократии, с колоннами и просторным садом, где баре выгуливают породистых гончих.

В этом есть что-то сюрреалистическое, но военный опыт, давно известно, искажает перспективу, подходить к нему с реалистическим инструментарием бесполезно. В любом случае, «Дылда» - кино прежде всего современное, в котором Балагов рассказывает о своих ровесниках и об эпохе, в которую мы все живем сейчас: война вроде бы кончилась давным-давно, а мы почему-то никак не можем ее завершить, от нее избавиться, переключиться. Это касается и искусства, и повседневности.

До визита к Минотавру - хозяину жизни (точнее, хозяйке: роль Ксении Кутеповой, единственной известной актрисы в фильме, - одна из лучших в ее карьере) - Ия и Маша пройдут длинный путь. Он будет разделен между двумя пространствами. Первое - госпиталь, общественное и одновременно интимное, почти монохромное, но освещенное тихим и несущим надежду светом, будто рассветом новой послевоенной жизни: есть в этом что-то умиротворяюще-голландское, то ли вермееровское, то ли рембрандтовское. Здесь исцеляют, но и умирают тоже. Второе - квартира, так непохожая на знаменитые коммуналки из картин Германа, проницаемые и неуютные, а главное - черно-белые. У Балагова, напротив, за закрытой дверью комнаты - независимое царство, в котором играют иные цвета, по-фламандски яркие зеленый и красный. Зеленые обои, красный свитер, праздничное зеленое платье, брызнувшая из носа красная кровь. Здесь живут, ревнуют, ненавидят, любят. «Дылда» - фильм о посттравматическом синдроме (редкая для российского военного кино тема), но прежде всего - о победе любви над болью. Это - если совсем по-простому, в двух словах.

Зацикленность нынешнего российского общества на Дне Победы, в котором одни видят спасительный символ объединения, а другие - тупик, объясняется еще и неуютностью разговора о том, что происходит после великого праздника. Как жить после Победы? Где взять ресурсы, чтобы вернуться к отмершему за ненадобностью? Нужно ли прощать непростительное? В «Дылде» режиссер со всем пылом романтического идеализма бросается задавать эти (как принято считать, проклятые и безответные) вопросы и давать свои варианты ответа на них. В центре интриги - мечта Маши о нормальной жизни, о семье, детях. Постепенно, однако, выясняется, что представления о норме слишком сместились, чтобы их восстанавливать, и необходимо искать иные, непривычные дороги к возможному счастью.

Это, пожалуй, самое поразительное в «Дылде». Фильм Балагова отрицает привычную нам всем дихотомию между бравурными «патриотическими» фильмами и авторским кино, приговоренным потребителями мейнстрима к клейму «чернуха». Перед нами что угодно, но никак не чернуха, невзирая на жуткую фактуру: травмы, ранения, смерти. Напротив, картина наполнена светом (в прямом и переносном смысле), игрой с цветами. Лица актрис-дебютанток (иркутянка Виктория Мирошниченко (Ия) в этом году выпустилась из ГИТИСа, москвичка Василиса Перелыгина (Маша) - из ВГИКа) живут странной молчаливой жизнью, более осмысленной, чем любые произнесенные в кадре слова. Бесстыже-приближенная подвижная камера скользит, к примеру, по пространству бани, где деловито смывают грязь и шрамы десятки женщин, и откровенность самой ситуации отстраняется взглядом художника. Если вновь прибегать к ассоциациям с живописью, то это уже Энгр, мир, из которого мужчины исчезли, уехали или вымерли, а вера в завтрашний день материализуется через очищение от сегодняшнего. Вероятно, здесь важно сказать, что «Дылда» - очень деликатный фильм, в котором нет объективирующего взгляда. Это может быть связано и с тем, что молодая оператор Ксения Середа (ей всего 24 года!) - женщина, но в большей степени с ее недюжинным дарованием.

Фокус этого фильма - именно в женском взгляде, который делает специфически, казалось бы, российскую историю актуальной и в мировом контексте, где художники постоянно стараются рассмотреть привычные конфликты и ситуации через призму женского опыта. Этой тенденцией (а не, как считают многие, баснословной «русофобией») объясняется и писательская популярность, и Нобелевская премия белоруски Светланы Алексиевич. Из ее первой книги «У войны неженское лицо» Балагов позаимствовал материал для фильма. Война, пережитая женщиной, становится иной: более болезненной, не настолько героичной, лишенной привычного мученического мазохизма, но получающей шанс когда-нибудь завершиться и забыться. Об этом и «Война Анны» Алексея Федорченко, и, вероятно, грядущий «Воздух» Алексея Германа-младшего - фильм о летчицах Великой Отечественной. «Дылда» еще и о том, что после войны тоже есть жизнь и выжить в ней может оказаться не проще, чем под ураганным огнем неприятеля. Об этом (хоть в нем и нет слов) звучащее на финальных титрах обманчиво-ностальгическое танго, будто в нерешительности прерывающееся на паузы, - единственная мелодия, написанная для фильма Евгением Гальпериным.

На блеклых руинах вырастет трава - такая же зеленая, как на Гентском алтаре Ван Эйка, как на платье, которое не по праву примеряет Маша. Красный цвет напомнит о торжественных ангельских одеяниях, а не только о пролитой крови. История, которая когда-то завершилась распятием, обратится вспять. В начале фильма мы увидим Ию с Пашкой, смотрящих сквозь тусклое стекло трамвайного окна, как богоматерь с младенцем; позже встреча с Машей напомнит о том самом свидании Марии с Елизаветой (Ия верит, что беременна); наконец, последняя сцена неожиданно отзовется благой вестью о невозможном чуде - зачатии в мире, в котором не осталось мужчин. Но, возможно, в воздухе еще носится что-то наподобие святого духа.
---------------------

Смерть без работы
Журнал "Коммерсантъ Weekend"
Василий Степанов о фильме «Мертвые не умирают»
05.07.2019

В прокат выходит новый фильм Джима Джармуша, открывавший Каннский фестиваль. Формально «Мертвые не умирают» - кино о зомби-апокалипсисе, а фактически - усталая эпитафия авторской вселенной самого титулованного американского независимого режиссера

В богоспасаемой Америке Дональда Трампа грустный шериф Робертсон (Билл Мюррей) и его заместитель Петерсон (Адам Драйвер) колесят по крошечному Центрвиллю (738 душ) на машине с номером 001. Вызовы по большей части унылые, но за окном зато интересно - там творится чистая чертовщина: солнце не хочет садиться, луна зловеще сияет сиреневым, а в телевизоре сообщают, что Земля вот-вот сойдет с небесной оси и размагнитится из-за усиленной нефтедобычи методом гидравлического разрыва. В общем, последние времена настают, грядет апокалипсис, но каждый по-своему к нему готов, так что, когда в любимом дайнере появляются два живых мертвеца, охочие до кофе и человеческой плоти Игги Поп и Сара Драйвер (между прочим, жена Джармуша), полицейские с усталым удовлетворением достают мачете и ставят в магнитолу диск с композицией Стёрджила Симпсона «Мертвые не умирают». «Музыка какая-то знакомая»,- ворчит Робертсон. «Просто это заглавная тема нашего фильма»,- поясняет Петерсон. Через минуту мы узнаем, что актер Адам Драйвер, в отличие от своего коллеги, читал сценарий - так Джим Джармуш разрушает прозрачную четвертую стену и удобно располагается в кинозале, где стоит мертвая тишина.

Год назад новость о Джармуше, приступившем к работе над фильмом про ходячих мертвецов, вызвала ожидаемый переполох и среди массовой аудитории - ведь апокалипсис такая горячая тема! - и среди синефилов: в конце концов, мало какой жанр так удачно отвечал заторможенной динамике джармушевских героев, как классический зомби-хоррор. Добавляли ажиотации и приятные воспоминания о вампирской драме «Выживут только любовники» (2013), которая стала для Джармуша одной из самых прибыльных и эффектных в карьере. Но гладко было на бумаге, и название нового зомби-фильма, казалось бы, отсылавшее к истории с Тильдой Суинтон и Томом Хидделстоном, лишь подразнило страждущих, а Джармуш предпочел высокой поэзии суровую прозу жизни с переходом в социальную критику и чистейшую сатиру. В его новом фильме достается и презренным сторонникам нынешней вашингтонской администрации, и ненавистным медиа (выпуски новостей - отдельная хохма), и тем, кто их смотрит по телевизору, и молодежи, которая жадно присосалась к вай-фаю, и потребительской культуре (но это, впрочем, общее место для зомби-фильмов). Вне критики для Джармуша остается, пожалуй, только буквально неземная андрогинная Тильда Суинтон, неслучайно в одном из последних интервью Джармуш назвал ее своей королевой. Она - последняя надежда для его любимых внесистемных маразматиков.

Перечень артистов, сыгравших в «Мертвые не умирают» главные и второстепенные роли,- своеобразный выпускной альбом школы им. Джима Джармуша: помимо Суинтон, которая гримирует трупы в похоронной конторе, здесь есть Том Уэйтс, который бомжует с «Моби Диком» в кармане, RZA, руководящий местной службой доставки, едва живая Эстер Балинт («Страннее, чем рай»), которая требует шардоне, Стив Бушеми, с удовольствием играющий реднека в бейсболке «Make America White Again» и заказывающий черный кофе у Дэнни Гловера, а также артистка-активистка Рози Перес, которая несет черт знает что в роли репортерши. Рози на экране превратилась в Пози. Оцените игру слов - все шутки в фильме примерно на таком уровне: домашние, необязательные, ленивые, а порой вызывающие неловкость. Чужим такое не перескажешь, но свои поймут. А так как подаются они блестящими артистами с каменными лицами и в неспешном ритме deadpan comedy (игра слов, безусловно, радует автора), то жаловаться в самом деле трудно. Драйвер и тем более Мюррей в таком кино очень к месту и в паре работают идеально, а когда к ним присоединяется Хлоя Севиньи - и вовсе загляденье. За 15 минут до титров все-таки начинается битва с мраком - и тут ловишь себя на мысли, что, несмотря на весь карнавальный идиотизм происходящего, уже проникся любовью к действующим лицам,- хотя, может, это заслуга и не одной этой картины, а всей фильмографии Джармуша. Трещит по швам целый мир, создававшийся несколько десятилетий. Смерть его неуклюжа и уже потому пронзительна - подобным образом прощался с миром Балабанов в «Я тоже хочу». Что-то вроде того выдал год назад Линч в третьем сезоне «Твин-Пикса».

К Линчу, с которым Джармуша сравнивали на каннской церемонии открытия по сходству вздыбленных причесок, как и к Ромеро, Фуллеру или Хичкоку, у классика американского независимого кино, кажется, какие-то личные счеты. По крайне мере, с ходу согласившись с девизом Железных островов из «Игры престолов» («Что мертво, умереть не может»), он поет отходную не только своему кино, не только жанру зомби-хоррора, но и в целом кинематографу, его светлому, осмысленному прошлому. Его утраченной аналоговой телесности и умению рассказывать внятные истории обо всех и каждом. Мертвецы на экране рассыпаются в неосязаемую труху, точно так же рассыпается и сюжет «Мертвые не умирают». История, не успев развернуться, движется к финалу, который, как утверждает на этот раз уже слоган фильма, вполне может оказаться тупиком: по-английски снова получается каламбур «dead end» вместо «happy end» - но кто будет над ним смеяться, непонятно.
---------------------

«Престиж не имеет значения, это фантом. Только деньги важны». Джим Джармуш - о фильме «Мертвые не умирают» и отношениях с корпорациями
Meduza
5 июля 2019 / истории

11 июля в прокат выходит новый фильм Джима Джармуша - зомби-комедия «Мертвые не умирают», открывшая в этом году Каннский фестиваль. Одновременно с российской премьерой переиздается книга кинокритика Антона Долина «Джим Джармуш. Стихи и музыка» (Издательство «НЛО») - с новой главой, посвященной фильму о мертвецах. Антон Долин обсудил с режиссером параллели между миром зомби и современной Америкой, зомби-наряд для Игги Попа и независимое кино, которому стало гораздо сложнее находить деньги.

- Откуда у вас любовь к зомби?

- А я их не очень-то и люблю. Например, «Ходячих мертвецов» не смотрел. Правда, видел «Зомби по имени Шон», где гениальные первые двадцать минут, люблю «Поезд в Пусан» - крутейшая картина, просто вау! Как говорит Том Уэйтс, «меня аж до кончиков волос пробрало». Живые мертвецы - часть моего подсознания, но я никогда не был ими одержим, в отличие от вампиров. Вампиры - сложные, мудрые, таинственные, сексуальные, они способны превращаться в животных. Они могут быть милосердными, элегантными, грациозными.

Зомби - просто тупые бездушные сосуды, которые бездумно шатаются туда-сюда. Конечно же, я всегда буду за вампиров. Но мне было интересно представить свою версию зомби на экране! Мне нравится, что у меня они рассыпаются в прах, в пыль. Мы же все высыхаем после смерти - откуда в зомби жидкость? Мы на 75% состоим из воды, а зомби - нет, тем они и любопытны.

- «Мертвые не умирают» - фильм о зомби-апокалипсисе, и в каждой или почти каждой картине этого жанра скрыта метафора состояния общества.

- Безусловно, поскольку со времен «Ночи живых мертвецов» Джорджа Ромеро зомби превратились в очень мощную метафору, которую крайне трудно переосмыслить. Речь о мертвенности живых, об их неспособности контактировать друг с другом, отсутствии эмпатии, бездушности. До Ромеро зомби на экране были составляющей частью мифологии вуду: мертвецы, которых контролируют колдуны.

После фильма Ромеро стало ясно: зомби - это мы. Они не приходят извне, как Годзилла или монстр Франкенштейна, а рождаются из социальной структуры, в которой мы существуем. А еще зомби - жертвы какой-нибудь глупости, которую мы натворили. В моем фильме это манипуляции с Северным полюсом, которые привели к необратимым изменениям в климате планеты.

- До какой степени нынешняя политическая ситуация в США и конкретно политика президента Дональда Трампа повлияли на вас?

- Ни до какой степени. Моя картина не об этом. Честно говоря, мне насрать на Дональда Трампа. Можно, я так выражусь? Он вне зоны моих интересов. У меня много друзей, которые очень не любят Трампа, и они проводят свои дни, обсуждая, что он ляпнул сегодня в твиттере и натворил вчера. Для меня Трамп ничего не значит. По-настоящему меня заботят другие вещи: экологическая катастрофа, стоящие за ней гигантские корпорации, для которых Трамп является прикрытием. А что - Трамп? Лишь ведущий телевизионного реалити-шоу. Стив Бэннон назвал его профессиональным лжецом. Он и на смертном ложе будет лгать. Если чем-то он и может быть интересен, то только этим. Но мой фильм здесь ни при чем.

- А как же кепка персонажа Стива Бушеми?

- Ну да, на ней написано «Keep America white again», это отсылка к доктрине расового превосходства, но Трамп - не единственный ее защитник, их в стране предостаточно, и президенты с такими взглядами у нас уже были: тот же Вудро Вильсон. Лично мне нравится, что фраза на бейсболке написана неграмотно. А политические аллюзии, которые мне приписывают, не нравятся. Я уже слышу, что снял фаталистический антитрамповский памфлет. Ничего подобного: это комедия. Конечно, довольно мрачная - но вы вокруг-то посмотрите!

Зато в фильме много смешного. И он совсем не безнадежный - в нем есть надежда, например трое подростков. Не говоря уже об Отшельнике Бобе, который говорит прямо: «Ваши приоритеты - не мои приоритеты». Или процитирую просветленного персонажа [сыгранного в фильме рэпером] RZA: «Мир совершенен. Цените детали». Прекрасная планета, на которой мы живем, может исчезнуть в любую секунду. Но давайте хотя бы: это случится не по нашей вине? Не случится потому, что нам [для жизни] достаточно смотреть телевизор и покупать еще больше вещей?

- Среди немногих, кто спасается от апокалипсиса, - эти трое подростков. Почему они вам настолько дороги?

- Я не позволил бы Отшельнику Бобу превратиться в зомби, не позволил и этим трем ребятам. Я люблю их. Они отделены от общества, но в них его спасение! Мэри Шелли была тинейджером, Артюр Рембо был тинейджером. Послушайте ранние симфонии Моцарта или песни Кэрол Кинг - они были тинейджерами. Вы слышали Билли Айлиш? Она настоящий гений - и она тинейджер. А Бобби Фишер? В 14 лет он стал гроссмейстером!

Мои политические симпатии тоже с молодыми. Мне очень нравится движение Sunrise - молодежь, которая предупреждает, что экологическая катастрофа неизбежна и она случится в ближайшие 10-12 лет. Они действительно делают что-то важное. А я сам - лишь часть проблемы, которую они мечтают решить. Пью из пластиковых бутылок, пользуюсь кредитными картами, езжу на автомобиле и жгу топливо - летаю на самолетах. А ведь мог бы в Пенсильвании строить стену, которая спасет нас от будущих наводнений. Я очень уважаю моих друзей-активистов. А я кто такой? Всего лишь режиссер, снимающий глупый фильм про зомби. Каждому из нас следовало бы делать для планеты больше. Мне - точно. Поэтому не мне поучать других.

- Тем не менее «Мертвые не умирают» - своеобразный манифест против материализма.

- Это только один из уровней фильма. Но что делать, если люди делают жизненной целью покупку телевизора с гигантским экраном или нового пикапа? Эти люди - главные жертвы Трампа: он лжет им, и они любят его за это. Я никого не атакую, и я люблю всех граждан Центровилля, включая даже полицейских, хотя никогда не считал себя сторонником властей. Они хорошие люди, славные, такие как мы! У них маленькие радости и пристрастия, они красивы - каждый по-своему. Молодые хипстеры, проезжающие через город, или продавец мелочной лавки, или парень с заправки. Я же сам из маленького городка, Акрона.

- Ваше альтер эго среди жителей Центровилля - это…?

- Отшельник Боб. Или один из тинейджеров. Мое сердце с ними!

- А среди зомби?

- Я после смерти ошивался бы у музыкального магазина. Или у книжного. Бормотал бы сквозь зубы: «Рембо!..» Или у видеопроката: «Каурисмяки!..»

- Еще одна возможная отсылка к политической повестке - неожиданный монолог о любви героя Адама Драйвера к Мексике. Но ведь и вы любите Мексику?

- Да! И ничего тут нет политического. У меня в «Пределах контроля» снимался Гаэль Гарсиа Берналь: такой чудесный парень, в нем столько энергии, мальчишества! Обожаю его. Еще мне повезло работать с Эухенио Кабальеро, выдающимся художником-постановщиком, который делал «Лабиринт Фавна» и «Рома». Снявшаяся у меня здесь Селена Гомес наполовину мексиканка.

И вообще, съемочная группа из мексиканцев - это подарок. На съемках «Пределов контроля» мексиканцы меня буквально спасли. Мы снимали сцену на площади, и Тильду Суинтон загораживал припаркованный мотоцикл. Надо было его как-то отогнать. Испанцы закричали: «Он не наш, мы не имеем права его трогать!» Я говорю: «Ребят, прошу, отодвиньте его на пять минут, я сниму свой план - и поставите обратно». Они ни в какую. Но пока мы препирались, мексиканцы зашли им за спину, подняли мотоцикл, отнесли в другое место и дали мне снять. Таких случаев было много. Испанцы говорят: «Так снимать нельзя, это противозаконно». Мексиканцы отвечают: «Мы снимем так, как нельзя, а если нас арестуют, скажем - ой, простите, пожалуйста, мы не знали, больше не будем! Нам заплатить штраф?» Я бы мечтал всегда работать только с одними мексиканцами. У них даже на деньгах не президенты изображены, а Фрида Кало!

Еще был случай. Однажды я был в Каннах без всяких фильмов - отмечался юбилей «Двухнедельника режиссеров», меня пригласили на три ночи и все оплатили. В одну из этих ночей я бездумно шлялся по Каннам и натолкнулся на троицу - Куарона, Иньярриту и Дель Торо. Они закричали: «Джим, пошли с нами сегодня на вечеринку, будешь четвертым мексиканцем!» Всю ночь мы были неразлучны, ходили по барам, и везде они говорили: «Это Джим, он тоже мексиканец». Люблю их всех троих. Когда-то я хотел снять фильм в Мексике. А здесь - просто шутка. Адам Драйвер искренне говорит о своей любви к стране, в которой он провел пару дней. Но это из лучших побуждений.

- К разговору о материализме: расскажите о работе над костюмами зомби.

- Мне показалось несправедливым, что во многих фильмах о зомби никто будто не обращает внимания на то, во что они одеты. Хотя уже у Ромеро проскальзывает идея об их атавистической памяти о прошлой жизни. Я решил, что у меня зомби будут вспоминать о своих социальных ролях: допустим, спортсмены снова берутся за теннисные ракетки и пинают ногами мяч, на них надета их форма.

Мои герои и любимцы - кофейные зомби! Только им я подарил по-настоящему кровавую сцену. Я сказал Игги Попу и Саре Драйвер: «Ок, ребята, представьте, что вы погибли, попав на мотоцикле в аварию, когда возвращались в 1973 году с концерта [хеви-метал-группы] Blue Oyster Cult». Они - настоящие рок-н-ролльщики 1970-х! Сара одета так же, как [гражданская жена Кита Ричардса] Анита Палленберг в 1960-х - наша дизайнер по костюмам Кэтрин Джордж гениально это воспроизвела. И Игги мы одели очень тщательно - куртка, сапоги из змеиной кожи. Однако мне обидно, когда рецензенты пишут, что Игги выглядит как обычный Игги. Ничего подобного. У него очень своеобразный стиль: обтягивающие штаны и голый торс. Он вообще одежду не очень-то жалует. Наш герой - не Игги. Хотя вроде он.

- У вас опять играют музыканты - Том Уэйтс, Игги Поп, теперь еще и Селена Гомес.

- Игги и Том тысячу лет мои друзья, я уважаю их работу и преклоняюсь перед их талантом, они для меня - источник вдохновения. Хотя важнее то, что мы дружим. С друзьями работать проще, понимаем друг друга с полуслова, и это удовольствие. Тем не менее я должен сказать, что некоторые музыканты - прекрасные актеры, а другие - ужасные. Я видел Мика Джаггера в нескольких картинах - и он был чудовищен. Но я видел его и на сцене - там он неизменно гениален. А Уэйтс в любом фильме хорош, не только в моем. В «Балладе о Бастере Скраггсе» он просто потрясающий! Помните, как он ворует совиные яйца? Восторг!

- Ваши фильмы неизменно музыкальны. В «Мертвые не умирают» несколько раз подряд использована одна и та же песня - одноименная с картиной, «The Dead Don't Die» Стерджила Симпсона.

- Я хотел, чтобы на протяжении всего фильма звучала только одна песня. На начальных и финальных титрах, повсюду. Если что-то звучит из радиоприемника - то только она. Или ее варианты. Это такая шутка. Но я правда люблю Стерджила Симпсона, и я попросил его написать песню специально для фильма, чтобы она звучала как классическая американская кантри-баллада какого-нибудь 1962 года. И он написал эту прекрасную балладу! Она звучит еще и еще, пока герой Билла Мюррея не выбрасывает компакт-диск в окно.

Кстати, еще в фильме звучит оригинальная музыка нашей с Картером Логаном группы SQURL. Мы много пишем - в прошлом году сделали еще и саундтрек к замечательному документальному фильму о моем операторе Робби Мюллере, который недавно ушел из жизни.

- Слушая песню, давшую название фильму, его герои обсуждают сценарий. Как вам пришла в голову идея такой игры?

- Мне это показалось забавным. Мои сценарии часто похожи на наброски, которые дополняются по ходу съемок. Финальная версия сценария - это финальный монтаж фильма. Как говорил [режиссер] Ник Рэй: «Если ты просто собираешься поставить фильм по сценарию, то зачем это делать?» Я показал эту сцену-шутку Адаму Драйверу и Биллу Мюррею, чтобы проверить, смешная ли она на самом деле. Они много смеялись, и я решил сохранить этот эпизод. Нет, я не хотел сыграть в [писателя Луиджи] Пиранделло и разрушить четвертую стену - я просто сидел в лесу, писал сценарий и решил вот так развлечь себя. Мне очень понравилось, как Адам и Билл это разыграли, я так смеялся! Может, кому-то и не смешно, и кто-то скажет, что это претенциозно, но мне плевать - я все равно нахожу это забавным.

- Мы говорили об изменениях в сегодняшнем мире. А как поменялся мир кинематографа со времен вашего дебюта?

- На эту тему можно говорить дни напролет. Все очень сильно изменилось. Тот же Каннский фестиваль стал более статусным и менее вульгарным. Но мне ужасно нравилась его вульгарность! Обожаю противоречия и конфликты. В 1980-х, бывало, посмотришь какой-нибудь гениальный румынский или китайский фильм режиссера, о котором никогда до тех пор не слышал, а потом выходишь на солнышко и видишь голую девицу на парашюте, которую снимают папарацци! Чудесно было. Сегодня мир кинематографа захвачен все теми же корпорациями. И мне все сложнее снимать фильмы и находить на них деньги.

- Даже с таким фантастическим актерским составом, как здесь?

- Да, представьте. Престиж не имеет значения, это фантом. Только деньги важны. Все эти знаменитости сыграли у меня почти бесплатно, за овсянку, и это потому, что мы с ними - из одного племени. «Джим, только позови - мы всегда согласимся», - это ужасно трогательно. Но в ответ ты все равно слышишь: «Наши маркетологи пришли к выводу, что ваша картина соберет не больше пяти миллионов чистого дохода, а значит, вы превышаете допустимый бюджет…» И не смейте думать, что хотя бы грош из возможных доходов достанется вам! На колени - и целуй корпоративный перстень, скажи спасибо, что тебе дали снять фильм.

Нет, я не атакую Focus Features и Universal, которые дали мне возможность сделать эту картину. Денег было недостаточно, зато они дали мне полную творческую свободу и автономию - на иных условиях я бы и не согласился. Актеры, музыка, финальный монтаж. Я даже получу права на негатив через четверть века.

- Как вы относитесь к Netflix?

- Точно так же, как к Universal. Это корпорация, которая иногда делает прекрасные вещи, а иногда ошибается - в их конфликте с Каннами я полностью на стороне Канн, они защищают права тех, кто ходит в кинотеатры, и это прекрасно. Но я с радостью возьму деньги Netflix, если они будут готовы профинансировать мой проект и дать мне творческую автономность. Впрочем, я ходил и к ним, и к Amazon - они мне отказали. А Universal дал две трети необходимого бюджета.

Но как я могу жаловаться, если Дэвид Линч не смог собрать деньги на свой новый фильм? Дэвид Линч! Нам всем повезло, что ему удалось сделать «Твин Пикс. Возвращение», и то исключительно потому, что у него уже был прецедент успеха. Он бился головой об стену, пока не получил возможность снять эти 18 величайших часов, безусловный шедевр американского кино за последние годы. Слушайте, если Терри Гиллиам или Дэвид Линч просят у вас деньги на новый проект, - просто дайте им эти деньги! Неужели это так сложно?

Антон Долин
---------------------

«Жесткой научной фантастики в России сейчас нет»: Павел Амнуэль - о hard sci-fi, кризисе фэнтези и многомирии как будущем жанра
Журнал «Нож»
Елена Кушнир
17 июля 2018 / Популярное

То, что Павел Амнуэль рассказывает на своей лекции о многомирии, выбрасывает из нашего мира куда-то очень далеко. Галлюциногенный эффект, и возвращаться не хочется. Павел - не только специалист по физике звездных атмосфер, но и классик отечественной hard sci-fi и главный редактор литературно-публицистического журнала «Млечный путь». Он начал писать давно и, по счастью, продолжает. Мы попросили Павла рассказать о прошлом, настоящем и будущем твердой НФ, почти исчезнувшего сейчас жанра в нашей фантастике.

- Вы серьезный ученый, что по нынешним временам для писателя огромная редкость. Кто вы в первую очередь для самого себя - писатель или ученый?

- Писатель, конечно. Серьезной научной работой не занимаюсь уже давно - с тех пор, как в 1994 году перестал работать в Тель-Авивском университете и стал редактором популярного в те годы израильского еженедельника «Час пик». Последняя моя научная работа по астрофизике была опубликована в том же году в авторитетном британском журнале Monthly Notices of the Royal Astronomical Society (Ежемесячные записки Королевского астрономического общества). Наукой я, конечно, заниматься не перестал - слежу за основными научными новостями, читаю новейшие работы. Это позволяет не только заниматься популяризацией науки, но и (что лично для меня гораздо важнее) придумывать новые научно-фантастические идеи и писать фантастику.

- Как научная деятельность повлияла на ваше творчество?

- Конечно, знания в области физики и астрофизики не могли не повлиять на литературную деятельность. Но, с другой стороны, астрофизикой я серьезно увлекся в школьные годы, начав сочинять фантастику. Так что это был, пожалуй, единый процесс взаимовлияния. Процесс этот начался в детстве и продолжается до сих пор. Наука помогает писать фантастику, фантастика требует знания науки.

- В чем, по-вашему, главное отличие между фантастом-технарем и гуманитарием?

- От «технаря» можно ждать интересных произведений и в области гуманитарной фантастики (как говорят, soft science fiction), а гуманитарий в наши дни редко обращается к научно-технической фантастике.

- Как вы считаете, гуманитарий вообще может писать hard science fiction? Ведь даже в вашем пособии «Удивительный мир фантазии» содержатся задачи по ТРИЗ (теория решения изобретательских задач). У бедного автора-гуманитария от них лопнет голова.

- В принципе, может - почему нет? Гуманитариями по образованию были Жюль Верн, Герберт Уэллс, Станислав Лем. Или, к примеру, Эдвард Митчелл, американский журналист, который на десять лет раньше Уэллса писал о машине времени и о человеке-невидимке. О парадоксах путешествий со сверхсветовыми скоростями Митчелл писал за двадцать лет до того, как Эйнштейн опубликовал статью о частной теории относительности!

Современные же авторы жесткой научной фантастики - обычно люди с естественнонаучным или техническим образованием. Айзек Азимов был химиком, Артур Кларк - физиком, Генрих Альтов - инженером-изобретателем. Грег Иган и Стивен Бакстер - математики, Дэвид Брин - астроном, Тед Косматка - химик.

Очень перспективны дуэты, где один из соавторов «технарь», а второй - гуманитарий. Аркадий Стругацкий был типичным гуманитарием, переводчиком с японского. Борис - типичным «технарем», астрономом, работал в Пулковской обсерватории.

В прекрасном дуэте Евгения Войскунского и Исая Лукодьянова технарь - Лукодьянов, инженер по образованию, и гуманитарий - Войскунский, с дипломом Литературного института. Образ мысли у «технарей» и гуманитариев различен, хотя, конечно, ничто не мешает гуманитарию знать и понимать естественные науки и технику, а «технарю» - разбираться в исторических или литературоведческих проблемах.

А теория решения изобретательских задач (ТРИЗ) вообще рассчитана на любого интересующегося человека - будь он «технарем» с дипломом Бауманки или поэтом, образно видящим мир. ТРИЗ - это в широком смысле наука о сильном мышлении. Как говорили братья Стругацкие, «думать - не развлечение, а обязанность». Думать должны и «технари», и гуманитарии. Но думать ведь тоже нужно учиться! Вот ТРИЗ и учит сильному мышлению.

- Ваш первый рассказ «Икария Альфа» был опубликован в журнале «Техника - молодежи» в 1959 году. Еще немного - и начнется настоящий фантастический бум, появятся десятки блестящих писательских имен. Что это было за время, которое способствовало такому расцвету в фантастическом жанре?

- Время действительно было уникальное в советской истории. То, что потом назвали оттепелью, - после сталинских морозов. Оттепель, по определению, долго не продолжается: она и закончилась лет через пятнадцать, в семидесятых, когда начался застой.

В «морозное» время советские фантасты писали об электрических тракторах, подводной добыче нефти, максимум - о полете на Венеру (например, «Прыжок в ничто» А. Беляева). А после XX съезда КПСС ограничения временно были сняты (не полностью, но достаточно, чтобы вызвать эйфорию и ощущение, что можно писать даже о межзвездных полетах).

Помню свой детский восторг, когда, открыв журнал «Техника - молодежи», увидел удивительный рисунок: астронавты в скафандрах на далекой планете. И название: «Туманность Андромеды». По сравнению с унылыми повестями Немцова, Охотникова, Сапарина роман Ивана Ефремова выглядел недосягаемой вершиной фантазии. И оказалось, что авторов, способных писать отличную научную фантастику, в том числе о далеком будущем, в СССР немало: в течение двух-трех лет известны стали имена Генриха Альтова, Валентины Журавлевой, Анатолия Днепрова, Владимира Савченко, Георгия Мартынова, чуть позднее - Владимира Михайлова, Кира Булычева, Евгения Войскунского и Исая Лукодьянова, Михаила Емцева и Еремея Парнова. И, конечно, Аркадия и Бориса Стругацких, сразу доказавших, что в «фантастическом цехе» им нет равных.

Подтянулась и «старая гвардия». О чем писал Георгий Гуревич во времена фантастики ближнего прицела? Об инее на пальмах и попытках управлять погодой. А потом - об освоении Солнечной системы, о том, что даже большие планеты можно разрезать на части и использовать для нужд человечества.

Лет через десять (особенно после появления «Улитки на склоне» и «Сказки о Тройке» братьев Стругацких) «наверху» поняли, что от фантастики (да и вообще от литературы) можно ждать и неприятных для власти сюрпризов. Открученные в начале оттепели гайки начали постепенно закручивать…

- Вместе с Генрихом Альтовым вы разработали «Шкалу фантазии», фактически научный метод оценки идей по 5 показателям: новизна, убедительность, человековедческая ценность, художественная ценность и субъективная оценка. Например, так звучит описание НФ-идеи «Цветов для Элджернона» Дэниела Киза: «Изменение уровня развития человека позволяет проследить изменение взаимоотношений с окружающим миром». Какие классические НФ-романы набирают по «Шкале фантазии» наивысшие показатели?

- «Машина времени» Герберта Уэллса, «Двадцать тысяч лье под водой» и «С Земли на Луну» Жюля Верна. Из более поздних: «Город» и «Поколение, достигшее цели» Клиффорда Саймака, «Профессия» и «Приход ночи» Айзека Азимова, «Солярис» Станислава Лема, «За миллиард лет до конца света» Аркадия и Бориса Стругацких. И кстати, конечно, «Цветы для Элджернона» Дэниела Киза (рассказ, а не роман).

- Есть ли современная НФ, которая заслуживает таких же высоких оценок?

- Есть, но, к сожалению, не в русскоязычной фантастике. Это, например, «Город перестановок» Грега Игана, «Гиперион» Дэна Симмонса, «Анафем» Нила Стивенсона, «Нексус Эрдманна» Нэнси Кресс, «Остров» Питера Уоттса.

- А каких авторов любите читать лично вы?

- Кроме перечисленных, из фантастов нравятся Тед Чан, Грегори Бенфорд, Ларри Нивен, Стивен Бакстер. Все эти авторы пишут в основном именно жесткую научную фантастику. Из российских авторов - пожалуй, лишь Вячеслав Рыбаков.

- Вы читаете фэнтези? Для вас это не слишком «сказочный» жанр?

- Я не любитель фэнтези, хотя и не принципиальный, конечно. Просто хорошую фэнтези встретить еще сложнее, чем хорошую НФ. Когда в конце восьмидесятых опубликовали повесть-фэнтези Святослава Логинова «Страж Перевала», для многих, и для меня тоже, это было открытие, как и, например, «Чакра Кентавра» Ольги Ларионовой. Но потом фэнтези превратилась в коммерческую литературу, качество текстов в среднем упало ниже плинтуса, читать стало неинтересно. Но, поскольку люблю читать классические детективы, то и в фэнтези меня привлекает детективное направление: фэнтези-детективы Рэндала Гаррета, Саймона Грина, Даниэля Клугера.

Кстати, до сих пор спорят: какого рода слово «фэнтези» - женского или среднего. Для меня «фэнтези» - женского рода, аналог «фантазии», меня коробят надписи на обложках «Русское фэнтези», «Боевое фэнтези». Что-то вроде «крепкое кофе». А недавно прочитал в одном из обсуждений, что хорошая фэнтези, конечно, женского рода, а плохое фэнтези - среднего. С таким мнением я, пожалуй, соглашусь.

- Нашумевшего «Марсианина» Энди Уира читали?

- Честно говоря, еле дочитал до конца. Популярность этого романа можно, видимо, объяснить тем, что нынче жесткая научная фантастика со множеством научно-технических деталей и описаний встречается довольно редко - не только в России, но и на Западе. Но по шкале «Фантазия» роман получит не очень высокий балл практически по всем критериям.

Новизна? Какая новизна в описании марсианской экспедиции? Достоверность идеи? Очень низкая, причем речь о главной идее романа - об урагане, из-за которого главного героя оставили выживать на Марсе в одиночестве.

Дело в том, что атмосфера Марса чрезвычайно разрежена, давление на поверхности планеты в сто раз меньше соответствующего земного. Даже сильнейший ураган на Марсе не сдвинет с места и листа бумаги! И все события в романе сразу становятся недостоверными, так и хочется сказать словами Станиславского: «Не верю!»

- Для меня от прочих прогремевших произведений НФ выгодно отличается «Ложная слепота» Питера Уоттса. Но один знакомый говорил, что находит книгу претенциозной, мол, даже обилие мудреных терминов на это работает. Как вы оцениваете роман с точки зрения ученого и читателя?

- Идея столкновения с абсолютно чуждым человеку космическим разумом не нова, ее разрабатывал еще Станислав Лем («Солярис», «Непобедимый»), но у Уоттса более современный научный взгляд на проблему. Количество мудреных научных терминов делает книгу, конечно, претенциозной - но в хорошем смысле. Это претензия на научную обоснованность, претензия справедливая и в романе убедительная. Но вы, наверное, заметили: я не назвал «Ложную слепоту» (как и ее продолжение - «Эхопраксию») в числе лучших современных научно-фантастических романов.

«Ложную слепоту» номинировали на все лучшие американские премии по фантастике - и ни одной премии роман не получил. На мой взгляд, причина в не очень высоких художественных достоинствах этого и других романов Уоттса.

Роман не «цепляет», читаешь его скорее как интересное научно-популярное произведение, а не художественную прозу, где герои вызывают сопереживание.

- Не могу обойтись без вопроса об «Интерстелларе». Насколько знаю, этот фильм о построении межзвездного фермерского хозяйства, который ставят сейчас едва не выше «Космической одиссеи», вам не пришелся по душе?

- О недостатках и ляпах «Интерстеллара» я как-то написал большую статью, опубликованную в журнале «Химия и жизнь». Нет, этому фильму далеко до «Космической одиссеи».

Правда, в «Интерстелларе» есть кадры, каких нет больше ни в одном фильме - ни в научно-фантастическом, ни даже в научно-популярном. Это изображение окрестностей массивной черной дыры, к которой летят герои фильма. На экране его показывают примерно полминуты, и, скорее всего, зрители через минуту забывают о том, что видели. А на самом деле они видели рассчитанную на суперкомпьютерах картину, основанную на точном решении очень сложных уравнений теории тяготения. Режиссер фильма Кристофер Нолан обратился в свое время к лучшему специалисту по теории черных дыр Кипу Торну с просьбой рассчитать, как выглядит вблизи быстро вращающаяся черная дыра. Торн со своими сотрудниками такие расчеты провел и опубликовал на эту тему несколько статей в научных журналах и книгу «Интерстеллар». «Это были чрезвычайно сложные расчеты, - писал Торн, - за которые я никогда не взялся бы по собственной инициативе».

Но на этом научная убедительность фильма и заканчивается. Можно долго перечислять, что в фильме показано неверно или неубедительно с научной точки зрения. Но как зрителя меня «убили» два момента.

Экспедиция два года летит к точке перехода - «кротовой норе» вблизи Сатурна. И в конце этого долгого перелета один из астронавтов спрашивает другого: «Скажи-ка, что представляет собой черная дыра?» Два года этот человек летел, понятия не имея - куда и зачем?

И еще: главный герой должен, по сюжету, передать дочери сложнейшие уравнения квантовой физики и их решения. Как он это делает? С помощью азбуки Морзе! Большей нелепости трудно придумать.

И это лишь то, что сразу бросается в глаза. Не говоря уж об упомянутом вами фермерском хозяйстве, ради которого, кстати, вообще не надо было лететь ни к черной дыре, ни даже к Сатурну - все это можно было организовать на околоземной орбите!

- У вас есть любимые фантастические фильмы и сериалы?

- Пожалуй, нет. Любой фантастический фильм (тем более - сериал) вынужденно упрощает серьезную научно-фантастическую идею. Часто - до примитива. Даже в таком фильме, как «Космическая одиссея», идеи конфликта человека с компьютером и контакта с неизвестной цивилизацией предельно упрощены. С гораздо большим удовольствием я перечитаю роман Артура Кларка, чем еще раз посмотрю фильм Кубрика. И это относится к любому фантастическому фильму-экранизации. Исключений не знаю. Правда, Кларк написал сначала сценарий, а уже потом, после успеха фильма и на основе сценария - роман, но сути дела это не меняет: в литературном научно-фантастическом тексте удается сказать гораздо больше, чем в фильме.

- Сейчас все хоронят твердую научную фантастику. Ее мало пишут, да и читают не слишком охотно, массовая аудитория предпочитает истории про магические академии, рыжих ведьм и светящихся вампиров. С чем, по-вашему, это связано?

- Массовая аудитория во все времена предпочитала простые истории сложным. Это естественно. Твердая научная фантастика занимала свою нишу: это была литература, как писали братья Стругацкие, «для научных работников младшего возраста». В СССР можно было писать только научную фантастику - другие поджанры не приветствовались. Когда в девяностых стало можно писать о рыжих ведьмах и светящихся вампирах, жесткая научная фантастика не выдержала конкуренции, чего и следовало ожидать. С другой стороны, в России резко упал интерес к науке, особенно к науке фундаментальной, которая обычно питала идеями твердую научную фантастику. Нет интереса к науке (не только у читателей, но в первую очередь у государства!) - падает интерес к научной фантастике. Вряд ли научную фантастику перестали любить те читатели, которые любили ее раньше. Наверное, и новые любители появились, но на фоне огромного спроса на фэнтези, боевую фантастику и попаданцев спрос на жесткую научную фантастику уже не мог заинтересовать издателей. Ведь продать тираж серьезного научно-фантастического романа много сложнее, чем такой же тираж книги о современном спецназовце, помогающем Ивану Грозному побеждать врагов.

Издатели не хотят связываться с жесткой научной фантастикой: они не знают, как ее рекламировать, ссылаются на отсутствие покупателей, не рассчитывают получить быстрые прибыли. Результат: жесткой научной фантастики в России сейчас нет.

- За последние годы в нашей фантастике появились какие-то писатели, чьи произведения произвели на вас впечатление?

- Ответ, к сожалению, будет коротким: нет, не появились.

- Некоторое время назад мне говорили, что «Млечный путь» стоит на грани закрытия. Просто нечего печатать - нет стоящих текстов. Неужели все так плохо с нашими авторами?

- Начиная в 2012 году нашу «журнальную эпопею», мы договорились, что будем поддерживать достаточно высокую планку. И если тексты, которые нам присылают, окажутся ниже планки, то мы лучше закроем журнал, чем эту планку понизим. Так мы и стараемся делать.

Несколько лет это удавалось без особых проблем, но в последние два-три года начались трудности: тексты действительно становятся все хуже. Девять текстов из десяти идут в корзину после прочтения первых двух-трех абзацев. Авторы в большинстве случаев просто не знают, что писать (и зачем!), не могут придумать сколько-нибудь новую идею, сюжет, не умеют выстраивать композицию и доводить рассказ до логического финала. Сильно упала и грамотность. О пресловутых «тся» и «ться», «одел - надел» и многих других грамматических правилах молодые авторы, похоже, не слышали, хотя у всех за спиной минимум средняя школа.

- Куда, по-вашему, движется отечественная фантастика?

- Отечественная фантастика, к сожалению, не движется, а уже скатилась в тотальную коммерциализацию. Для издателей главное - пресловутый «формат». Стандартный текст, стандартные приключения. Попробуйте опубликовать что-то «неформатное» - не получится. Каждый год выходят сотни новых фантастических романов, но действительно интересных среди них вряд ли наберется десяток, а то и меньше. Этот десяток и попадает в номинационные списки фантастических литературных премий.

- Кстати, как вы относитесь к премиям?

- Премии хороши, когда они выполняют свое назначение - поддерживают лучшие тексты и их авторов, показывают направления развития литературного процесса. На деле же так не получается.

Как-то один из писателей-фантастов опубликовал в фейсбуке список из десяти критериев, по которым нынче присуждают премии (и не только по фантастике). Качество текста в этом списке занимало седьмое место! На первом - умение тусоваться в нужной компании с нужными людьми.

- Вы занимаетесь популяризацией идеи многомирия. Каковы ее возможности в фантастике?

- Возможности - безграничные, как и само многомирие. Речь не о пресловутых «параллельных мирах», которые чаще всего не имеют с научной фантастикой ничего общего. Речь о физическом многомирии, которое еще полвека назад было в физике маргинальной идеей, граничившей с лженаукой, а сейчас становится научным мейнстримом. О том, что кроме нашей существует огромное количество (возможно, бесконечное) других вселенных, свидетельствуют исследования в области космологии (теория бесконечной и хаотической инфляции) и квантовой физики (теория Эверетта и теория струн). О различных аспектах многомирия пишут в ведущих физических журналах, проводят международные конференции. О многомирии пишут известные фантасты Грег Иган, Пол Мелкоу, Стивен Бакстер. Даже Терри Пратчетт, писавший книги о «Плоском мире», три своих последних романа (написанных в соавторстве с Бакстером) посвятил идеям многомирия.

Идея физического многомирия столь же богата и открывает для фантастики не меньше перспектив и направлений, чем идея машины времени. Эвереттическая литература, литература многомирия - это фантастика будущего. Или - будущее фантастики.

- Можно ли сейчас, после стольких великих фантастов, придумать что-то новое, уникальное и свое?

- Можно, конечно. В науке происходит так много нового и интересного, что научная фантастика, по идее, должна бурно развиваться - есть о чем писать! Но именно сейчас российская научная фантастика пришла в упадок. Авторы ссылаются на то, что «наука стала такой сложной, что ничего не понять», издатели ссылаются на то, что читатели перестали покупать научную фантастику, а читатели обвиняют авторов и издателей. В общем, заколдованный круг - и все признаки кризиса, которого на самом деле быть не должно.

На Западе нет кризиса научной фантастики, новые авторы и новые идеи появляются регулярно, завоевывая рынок и литературные премии по фантастике. Достаточно прочитать списки лауреатов премий «Хьюго» и «Небьюла».

- Какой совет вы дали бы начинающим фантастам?

- Не ждать быстрого успеха. Да и вообще успех - в значительной степени дело случая: автор со своей идеей и текстом должен оказаться в нужное время в нужном месте (издательстве, журнале). Тем не менее, если уж вы решили для себя, что ваше призвание - писать фантастику, причем научную, - думайте прежде всего над интересной и новой идеей. Нет идеи - не будет хорошей фантастики. Но идеи мало. Нужен хороший текст: интересный сюжет, запоминающиеся персонажи, впечатляющий конфликт.

Трудно? Конечно. Но если хотите легких путей в жизни, не идите в фантасты.

А впрочем, где они вообще есть - легкие пути в жизни?
---------------------

«Школа для дураков»
«Полка»
Юрий Сапрыкин

Роман, открывший для русской прозы новые пути. Лишённый сюжета и внятной структуры, написанный от лица мальчика с раздвоением личности - и полный удивления перед многообразием мира и возможностями русского языка.

Саша Соколов
«Школа для дураков»
1973

---О чём эта книга?

Внутренний монолог ученика спецшколы для детей, как сказали бы сегодня, «с особенностями развития», - вернее, его диалог со своим вторым «я». Можно предположить, что переживания героя (героев) связаны с дачным посёлком, где живёт его семья, и живописной местностью вокруг, с учителем географии Павлом Норвеговым (вероятно, уже умершим), с профессорской дочкой Ветой Акатовой, к которой рассказчик неравнодушен, - но это лишь гипотезы. В тексте ничто не окончательно и не достоверно: реальность теряет привычные очертания и оказывается увиденной будто впервые.

---Когда она написана?

В начале 1970-х. Соколову нет ещё тридцати, за плечами у него - участие в поэтическом объединении «СМОГ», попытка побега из СССР, опыт пребывания в психбольнице, где писатель косит от армии, и подённая работа в советских газетах. Чтобы написать свой первый роман, Соколов увольняется из газеты «Литературная Россия» и устраивается егерем в Безбородовское охотничье хозяйство в Калининской области. «Очень свободное место, где никто меня работой не обременял, - рассказывал Соколов в интервью радио «Свобода». - Может быть, раз в неделю приезжали охотники. Самое неудобное было то, что они привозили с собой слишком много ящиков коньяку».

(Человек не может исчезнуть моментально и полностью, прежде он превращается в нечто отличное от себя по форме и по сути, - например, в вальс, в отдалённый, звучащий чуть слышно вечерний вальс, то есть исчезает частично, а уж потом исчезает полностью -
Саша Соколов)

---Как она написана?

Как нескончаемый поток впечатлений, переживаний и ассоциаций. В этом течении речи переплетаются цитаты из советских газет, обрывки подслушанных разговоров, библейские аллюзии, советские канцеляризмы и вывернутые наизнанку языковые клише; всё обрывается уведомлением, что «у автора вышла бумага». У текста нет сюжета и видимой структуры (хотя на более глубоком уровне он скреплён повторяющимися образами, темами и даже фонемами), но есть ощутимая скорость, ритм и стилистическая отточенность: по выражению писателя Михаила Берга, это «изысканная вертикальная проза, полная пронизанных светом созвучий, пленительного изгиба грациозно изогнутых слов и порой блаженного косноязычия».

---Что на неё повлияло?

Соколова часто воспринимают как единственного в своём роде продолжателя набоковской линии. Сам Соколов, однако, утверждал, что прозу Набокова прочёл уже в эмиграции, а автором, в наибольшей степени на него повлиявшим, был Джеймс Джойс. Стоит отметить, что в американской литературе начала XX века, на которую Соколов также осознанно ориентировался, существует как минимум один классический текст, написанный от лица умственно неполноценного, - первая часть «Шума и ярости» Фолкнера. Иронически-возвышенный взгляд на советскую повседневность («паниронизм», по собственному выражению Соколова) сближает «Школу» с «Москвой - Петушками», а ощущение выхода в иную реальность, где преодолеваются время и смерть, опять-таки напоминает о текстах Набокова.

---Как она была опубликована?

В 1976 году в американском издательстве «Ардис». Машинописная копия романа была переправлена в Америку через Египет дипломатической почтой - помогли знакомые отца Соколова, бывшего сотрудника посольства СССР в Канаде. Титульный лист с именем автора в рукописи отсутствовал. В России роман впервые опубликован в 1989-м, в мартовском номере журнала «Октябрь».

---Как её приняли?

Издательство отправило рукопись Набокову, и писатель, не жаловавший советскую прозу, внезапно прислал хвалебный отзыв: «Обаятельная, трагическая и трогательнейшая книга». Одобрил «Школу» и Бродский: как рассказывал позже Соколов, похвала во многом объяснялась тем, что поэт принял анонимный текст за произведение своего ленинградского приятеля Владимира Марамзина. К моменту публикации в СССР репутация книги уже непререкаема: Андрей Битов в журнальном послесловии называет её «эталоном первой книги прозаика».

---Что было дальше?

«Школа для дураков» наряду с написанной чуть раньше поэмой «Москва - Петушки» Венедикта Ерофеева открывает эпоху русского литературного постмодерна. Языковые игры, нелинейное время, множественные миры, отказ от традиционного повествования, помноженный на работу с советскими культурными традициями, - эти типичные для поздне- (и пост-) советской прозы приёмы были восприняты ею именно через тексты Соколова. Его подход к литературе как умению «находить… какие-то другие слова… и выстраивать их в специальном высокоэнергетическом порядке» породил огромное количество подражателей и последователей: Соколов вспоминал, как в конце 80-х снова начал читать толстые литературные журналы; «казалось, многое из опубликованного придумал я, но напечатал под псевдонимами». Сам писатель выделяет из этого круга Дениса Осокина и Михаила Шишкина; последний писал, что именно прочитанная в 16 лет «Школа для дураков» «завернула его в слово».

---Герой и рассказчик «Школы для дураков» - ребёнок «с особенностями развития». В чём его особенность? Можно ли поставить ему диагноз?

«Школа для дураков» посвящена «слабоумному мальчику Вите Пляскину, моему приятелю и соседу»: хотя в тексте не говорится об этом напрямую, заглавие и посвящение дают понять, что герой книги (он же рассказчик) учится в интернате для умственно отсталых детей. В одном из интервью писатель рассказывает, что слабоумный мальчик Витя Пляскин действительно существовал, жил в многоквартирном доме на Велозаводской и был первым другом детства Соколова.

Главный (и многократно отыгранный в тексте) симптом, признак его «ненормальности» - раздвоение личности: повествователь ведёт непрерывный диалог со своим вторым «я», при этом нам не дают понять, какая из условных личностей ведёт разговор в тот или иной момент и в чём их отличие. В восприятии рассказчика размыты не только границы собственного «я», но контуры реальности вообще: время движется во всех направлениях, мёртвые существуют на равных правах с живыми, железнодорожная ветка оборачивается веткой акации, а та - девушкой по имени Вета. Эта тотальная размытость сопровождается особой напряжённостью восприятия: рассказчик как будто заново открывает окружающую его реальность - и поэтому отказывается от привычных способов её описания. Как замечает писатель Дмитрий Данилов, «автор (или герой, герои, или сам текст - не очень понятно, кто именно; наверное, они все) смотрит на незатейливый вроде бы мир вокруг себя с постоянным, неослабевающим, напряжённым удивлением. Мир отвечает, становясь под этим взглядом всё более удивительным».

В имени Вити Пляскина видят аллюзию на пляску святого Вита - это расстройство, также известное под названием хорея или хореический гиперкинез, характеризуется беспорядочными, хаотическими и неконтролируемыми движениями. Подобные характеристики при желании можно приписать речи повествователя «Школы», но никак не его телесному поведению. Если попытаться всерьёз поставить рассказчику диагноз, скорее здесь можно говорить о диссоциативном расстройстве идентичности - состоянии, когда в сознании человека сосуществуют две и более равноправные личности. Впрочем, и этому диагнозу состояние героя романа соответствует лишь отчасти: в классическом расстройстве идентичности разные личности получают контроль над сознанием последовательно, они отличаются разными свойствами и характеристиками, а также ничего не знают друг о друге - в то время как личности рассказчика находятся в постоянном диалоге и практически неразличимы. В довершение всего, эти личности временами ощущают себя существующими в «большей или меньшей степени» - переживая частичное превращение в водяную лилию или звучащий вдали вальс; их телесная конкретность, принадлежность к одному физическому телу, тоже ставится под сомнение. Все эти удивительные проявления сознания почти невозможно подвести под точную медицинскую классификацию (к счастью, вымышленному рассказчику с его неочевидными расстройствами нет необходимости обращаться к врачам). Впрочем, и в так называемой реальной жизни вопрос о природе и статусе подобных расстройств остаётся разрешённым не до конца: к примеру, основатель школы архетипической психологии, американский психолог-юнгианец Джеймс Хиллман вовсе не считал расстройство идентичности патологией, требующей лечения.

Разумеется, текст «Школы» - это не медицинское свидетельство и даже не попытка передать мироощущение «особенного» ребёнка: в первую очередь подобная фигура рассказчика требуется автору, чтобы оправдать отказ от жанровых и повествовательных конвенций. Ученик «школы для дураков», каким мы его видим в тексте, меньше всего похож на больного или сумасшедшего, это прежде всего человек с обострённым, свежим и странным восприятием мира, способный выразить его удивительным и неповторимым образом: поэт, художник, пророк. Как писал в предисловии к журнальному изданию романа Андрей Битов, «человек, остолбенев перед цельностью мира, не способен ступить на порог сознания - подвергнуть мир насилию анализа, расчленения, ограничения деталью; этот человек - вечный школьник первой ступени, идиот, дебил, поэт, безгрешный житель рая».

(Никто не в состоянии выучить: шум дождя, аромат маттиолы, предчувствие небытия, полёт шмеля, броуновское движение и многое прочее. Всё это можно изучить, но в ы у ч и т ь - никогда -
Саша Соколов)

---Как особенности личности рассказчика влияют на язык романа?

Текст «Школы» организован как поток сознания; впрочем, этот термин может обозначать совершенно несхожие вещи. В случае «Школы» это не попытка воспроизвести (или сымитировать) течение чужой мысли, не стенограмма работы ума - скорее запись страстного говорения, поток не собственно сознания, но речи. Он настолько мощен и экспрессивен, что оказывается сильнее самого сознания, размывает границы - между «я» и «не-я», реальностью и галлюцинацией, разными модусами времени. «Освобождённый словесный поток движется как бы по своей воле. Подвластный только силе ритмического импульса, он обрушивается многостраничными каскадами однородных периодов и, прорывая русло сюжета, уходит вбок, чтобы, кружа и петляя, выскочить где-то рядом с истоком, когда мы уже не ждём возвращения, да и почти забыли, с чего, собственно, автор начал».

Развитие этого потока подчинено логике свободных ассоциаций, одно случайно появившееся слово или эпизод могут вытянуть за собой целую картину или развернуть действие в другую сторону. Внутри потока всплывают раскавыченные цитаты, его разрезают нескончаемые перечисления. Порою теряются знаки препинания, временами текст расслаивается на бессвязные редуцированные или игровые слова: «А вы - говорите, эх, вы-и-и! А белые есть? Есть и белые. Цоп-цоп, цайда-брайда, рита-умалайда-брайда, чики-умачики-брики, рита-усалайда. Ясни, ясни на небе звёзды, мёрзни, мёрзни, волчий хвост!» Кажется, что в диалог здесь вступают не две личности внутри одного сознания, а разные пласты языка, проходящие сквозь эти личности, сражающиеся за возможность быть высказанными через них.

Философ и культуролог Вадим Руднев находит в речи рассказчика и более конкретные соответствия особенностям его психики. Так, неприятные для него или табуированные понятия заменяются постоянными местоимениями (по Бертрану Расселу, «эгоцентрическими словами»): о психиатрической лечебнице, где лежал когда-то герой, говорится - «я позвоню доктору Заузе, пусть он отвезёт тебя снова т у д а». В его речи (что тоже свойственно шизофреническому дискурсу) перемешиваются фантазии о взрослой жизни и инфантильная лексика, нагруженная эротическими подтекстами. Так, скрип деревянной ноги медведя из сказки - знаменитое «скирлы» - мгновенно создаёт картину тёмной страсти, которой предаётся предполагаемая возлюбленная рассказчика: «Вы понимаете, конечно, мы с вами - не дети, и мне мерещится, что медведь - тоже не медведь, а какой-то неизвестный мне человек, мужчина, и я прямо вижу, как он что-то делает там, в номере гостиницы, с моей знакомой. И проклятое с к и р л ы слышится многократно, и меня тошнит от ненависти к этому звуку, и я полагаю, что убил бы того человека, если бы знал, кто он».

В конечном счёте Соколов не занимается реконструкцией разорванного сознания (и соответствующего ему языка) - скорее фигура именно такого, «диссоциированного» рассказчика подходит его собственному стилю. Не все в момент выхода романа считали эту логику оправданной: «Надсад, с которым фундаментальное философское содержание поднимается столь элементарным приёмом, отдаёт по всему тексту лёгким привкусом избыточной сентиментальности».

---Как можно описать мир, увиденный глазами рассказчика «Школы для дураков»?

Мы уже говорили, что повествователь «ШД» пристально всматривается в мир, и это всматривание меняет характеристики реальности. Мир романа как бы подвергнут операции отстранения: самые незначительные предметы и очевидные их характеристики увидены как нечто необычное и удивительное - рассказчик будто снимает их крупным планом, ставя под сомнение привычные способы их репрезентации. «Герои Соколова видят величайшую странность, и чудо, и повод для изумления в самом факте бытийственности. <…> При подробно-замедленном отношении к миру очень загадочным кажется и сам факт бытия вещей, и их способность обладать свойствами, отношениями, формами».

Этот мир становится текучим и неопределённым. В нём перестают действовать законы классической логики - предметы здесь не равны самим себе, а из двух противоположных утверждений истинными могут быть оба. Человек оборачивается цветком, а тот линией железной дороги, иногда на дистанции одной фразы. В мире «Школы» стираются границы между одушевлённым и неодушевлённым: «Велосипед, бочка или флюгер, не говоря уже о ветре, реке и лилии, наделены характером и способны воздействовать на сюжет». Это неразумное или сверхразумное восприятие открывает глубину, которой не видит обыденный взгляд: рассказчик может не замечать очевидного, но чувствует удивительное. Как сформулировал писатель Михаил Берг, «из мира вынута косточка разума, но оставлена прозрачная воздушность души».

Это мир множественных неопределённостей, при этом он не вызывает страха или замешательства: отсутствие привычных границ и свойств, напротив, наделяет этот мир почти божественной свободой. Как пишет Дмитрий Данилов, «определённый, понятный мир неинтересен и, по сути дела, мёртв. Неопределённый, непонятный и непонимаемый, неописуемый, текучий, ускользающий мир - живой (и светится), интересный, захватывающий, непостижимый, только таким имеет смысл интересоваться и жить в нём. Мир неопределённости - это мир непрерывного, не успевающего закостенеть познания».

---Что в книге происходит на самом деле, а что - фантазия или галлюцинация? Где и когда происходит то, что «на самом деле»?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны постулировать объективное существование этого «самого дела», отличающегося от «дел» воображаемых, иллюзорных или вымышленных, - а для рассказчика это вопрос не очевидный: Леонардо да Винчи во рву Миланского замка существует в этом тексте на равных правах (и в одной и той же онтологически неопределённой реальности) с деревенским почтальоном, едущим на велосипеде по дачному посёлку. Если всё же попытаться вычленить некоторое единство места и времени - то, видимо, действие романа сконцентрировано в подмосковной дачной местности, все впечатления рассказчика, связанные с дачной жизнью и обучением в интернате, относятся к условному «сейчас», упоминания о пребывании в психиатрической лечебнице, уроках игры на аккордеоне или поездках на кладбище на могилу бабушки можно причислить к «воспоминаниям», а внезапно возникающие, крайне детализированные описания «взрослой жизни» - отнести к фантазиям или к проявлениям одной из конфликтующих личностей повествователя. Философ Вадим Руднев, анализируя текст «Школы», полагает, что круг воображаемых событий в тексте гораздо шире: он выделяет линию галлюцинаторных персонажей, которых можно отличить по наличию у них двух фамилий - это почтальон Михеев (Медведев; косвенным образом к нему относится и медведь, издающий звук «скирлы»), соседка (она же завуч) Трахтенберг (Тинберген), учитель Норвегов, который то Павел, то Савл, наконец, Роза Ветрова, один из предметов страсти рассказчика, которая, во-первых, мертва, во-вторых, вообще никогда не существовала. Реальными, по Рудневу, являются только мать и отец рассказчика.

Локализовать условно «настоящее» место действия позволяет и вставная глава «Теперь. Рассказы, написанные на веранде»: она состоит из коротких новелл, написанных предельно сжато и минималистично, эта наивно-протокольная манера напоминает о повести Леонида Добычина «Город Эн». По некоторым повторяющимся приметам можно судить, что действие здесь происходит в той же местности, что и события основной части романа; рассказчиков, от лица которых написаны новеллы, можно соотнести с действующими лицами основной части. Эта глава одновременно «наводит порядок» в романном хронотопе и делает условными все остальные утверждения относительно текста, - видимо, такая вставная часть понадобилась Соколову, чтобы внести элемент неопределённости и в сам ход романа. Чуть только читатель привыкает к стремительно несущемуся потоку речи и к двоящейся фигуре рассказчика, как тут же сталкивается с фрагментом прозы, очевидно написанным с другой повествовательной позиции, в иной оптике и другом стиле.

И всё же где именно находится эта местность и когда происходит действие - остаётся неясным. В тексте практически отсутствуют детали, позволяющие привязать его к конкретному времени. Детали школьного и дачного быта позволяют предположить, что это советские, а ещё точнее - послевоенные годы. На первых страницах говорится, что жители посёлка спешат со станции в свои дома, где среди прочего смотрят телевизор. Об академике Акатове мы узнаём, что «люди в заснеженных пальто» куда-то надолго его уводили и били в живот, а потом отпустили и выдали поощрительную премию, - речь определённо идёт о случившемся относительно недавно освобождении из лагеря. Относительно массовое распространение телевещания и всё ещё свежая память о послесталинской реабилитации позволяют предположить, что дело происходит в начале или середине 1960-х. Точное же место действия определить и вовсе невозможно; единственная конкретная географическая деталь - протекающая рядом с посёлком река Лета - сразу отправляет нас из подмосковного посёлка на границу между мирами, зримым и потусторонним (на которой в каком-то смысле постоянно находится рассказчик). Сам Соколов в интервью говорил, что как раз и пытался изобразить дачную жизнь вообще: «Для меня Подмосковье всегда было больше чем Москва, поэтому можно сказать, что я в своём первом романе признался в любви к подмосковной природе. В детстве я жил в разные годы на разных дачах, так что определённого места нет. Ну, киевское направление, белорусское… Дачная жизнь - типичное явление, моё детство и юность ничем необычным не отличались от любого другого».

---Как движется время в романе?

Как попало. Состояние тотальной относительности и неопределённости, в котором находится рассказчик, затрагивает и течение времени: оно воспринимается как одна из привычек обыденного сознания, её можно поставить под сомнение. «Наши календари слишком условны, и цифры, которые там написаны, ничего не означают и ничем не обеспечены, подобно фальшивым деньгам. Почему, например, принято думать, будто за первым января следует второе, а не сразу двадцать восьмое. Да и могут ли вообще дни следовать друг за другом, это какая-то поэтическая ерунда - череда дней. Никакой череды дней нет, дни приходят когда какому вздумается, а бывает, что и несколько сразу».

События не следуют одно за другим и не подчиняются законам причинности; умирание и оживание сменяют друг друга, как времена года (также, впрочем, перепутавшие свой порядок), всё происходящее воспринимается не как последовательность событий, а, по выражению Андрея Зорина, как «единое многомерное событие». Представление о раздробленности и бессвязности времени и вместе с тем о его многомерности, из которой разум выстраивает хронологическую последовательность, напоминает и разговоры поэтов-обэриутов, записанные Леонидом Липавским (с ними Соколов вряд ли был знаком), и концепцию времени в «Бойне номер пять» Курта Воннегута (русский перевод которой, вышедший в 1969-м, он вполне мог читать ещё на родине). Сложносоставное нелинейное время в мире «Школы» вызывает не ощущение абсурда и ужаса, свойственное обэриутам, а скорее чувство какого-то освобождающего метафизического парения: как пишет всё тот же Зорин, однонаправленное движение человеческой жизни от рождения к смерти растворяется здесь «в субстанциях природы и языка».

Вадим Руднев сравнивает это восприятие времени с психоделическим опытом - например, с переживаниями людей, практикующих холотропное дыхание по методу Станислава Грофа. «Травматические переживания из детства, болезненный эпизод биологического рождения и то, что представляется памятью трагических событий из предыдущих воплощений, могут возникнуть одновременно как части одной сложной эмпирической картины. <…> Время кажется замедленным или необычайно ускоренным, течёт в обратную сторону или полностью трансцендируется и прекращает течение». Но, возможно, вернее было бы предположить, что подобные искажения временного порядка связаны не с интересом Соколова к изменённым состояниям сознания, а с его представлением о естественных свойствах литературы: «Повествовательный элемент меня не интересует, и я нахожу этому объяснение где-то в себе, в своей философии. Я считаю, что жизнь сама-то бессюжетна. Литература - она не об этом. Роман - он не об этом».

(Живите по ветру, молодёжь, побольше комплиментов дамам, больше музыки, улыбок, лодочных прогулок, домов отдыха, рыцарских турниров, дуэлей, шахматных матчей, дыхательных упражнений и прочей чепухи -
Саша Соколов)

---Почему рассказчик не может запомнить, что и как называется?

С этой повторяющейся фигурой повествования «ШД» читатель сталкивается уже на первых страницах: при попытке вспомнить общепринятое название какого-либо места или явления рассказчик тут же терпит поражение и прибегает к фразам с нулевым содержанием. «А может быть, реки просто не было? Может быть. Но как же она называлась? Река называлась». Эту забывчивость можно списать на особенности психотического мировосприятия - если человек считает, что его двое, нет ничего странного, что он забывает названия и путается в именах. И вместе с тем эта черта логически вытекает из всего мировосприятия рассказчика, удивительного и удивлённого: сам факт того, что вещь присутствует в мире, что её можно выделить из нерасчленённого потока восприятия, что у неё, в конце концов, есть имя, - сам этот факт оказывается настолько поразительным, что произнесение самого имени мало что может к нему добавить. Это забывание (или неназывание) имён возвращает героя в первозданное райское состояние, когда первый человек ещё не дал всему сущему имена, отделив в акте называния себя от вещей этого мира. «Автор, герой, текст - все они вместе пребывают в состоянии какой-то блаженной неопределённости восприятия. Вот, смотри, мы видим что-то. Что это? Это, наверное, вот это. Или, может быть, то. Или ещё что-то. А может быть, всё вообще не так».

---Зачем в книге нужны бесконечные перечисления?

Длинные немотивированные перечисления разнородных предметов - приём, типичный для литературного постмодернизма, можно вспомнить хотя бы рассказ Сорокина «Дорожное происшествие» со знаменитым пассажем про Бобруйск («Человек, родившийся и выросший в России, не любит своей природы? Не понимает её красоты? Её заливных лугов? Утреннего леса? Бескрайних полей? Ночных трелей соловья? Осеннего листопада?») или поэму Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слёзы». Очевидно, что и у Соколова, и у авторов позднесоветского подполья этот приём восходит к модернистской традиции начала XX века - в частности, к «Улиссу» Джойса с подробнейшими перечислениями (например, содержимого шкафов в кухне Леопольда Блума), занимающими по нескольку страниц. Временами перечисления Соколова заставляют вспомнить и о «плетении словес», характерном для русской житийной литературы; вообще, эта традиция на два с половиной тысячелетия старше, чем модернизм, - если отсчитывать её от списка кораблей в «Илиаде». Как и в случае предшественников и современников, перечисления у Соколова создают сбой, разрыв в повествовании, позволяют (ещё и таким способом) добиться эффекта отстранения, выстраивают ироническую дистанцию по отношению к предмету: «…Станция, где происходит действие, никогда, даже во времена мировых войн, не могла пожаловаться на нехватку мела. Ей, случалось, недоставало шпал, дрезин, спичек, молибденовой руды, стрелочников, гаечных ключей, шлангов, шлагбаумов, цветов для украшения откосов, красных транспарантов с необходимыми лозунгами в честь того или совершенно иного события, запасных тормозов, сифонов и поддувал, стали и шлаков, бухгалтерских отчётов, амбарных книг, пепла и алмаза, паровозных труб, скорости, патронов и марихуаны, рычагов и будильников, развлечений и дров, граммофонов и грузчиков, опытных письмоводителей, окрестных лесов, ритмичных расписаний, сонных мух, щей, каши, хлеба, воды. Но мела на этой станции всегда было столько, что, как указывалось в заявлении телеграфного агентства, понадобится составить столько-то составов такой-то грузоподъёмностью каждый, чтобы вывезти со станции весь потенциальный мел».

Этот приём, помимо прочего, идеально соответствует позиции «пристального всматривания», свойственной рассказчику «Школы»: внимательно смотреть - означает всё выделить, всё назвать и всё перечислить; с той поправкой, что эта каталогизация происходит в неопределённом мире, где перемешаны вещи существующие и воображаемые. Ещё один важный оттенок смысла (и позиции рассказчика) - эти перечисления позволяют уделить внимание вещам, которые внимания не заслуживают, направить луч внимания на «неинтересное», которое, при внимательном рассмотрении, оказывается благим и ценным. Именно здесь в интонации рассказчика отчётливее всего слышится блаженное безразличие, спокойное принятие всего сущего - которое пронизывает весь текст «Школы», но именно в этих фрагментах выходит на поверхность.

---Что такое Нимфея Альба и что она делает в романе?

Nymphaea alba - это белая кувшинка, водное растение, которое срывает герой/рассказчик «Школы» на одной из первых страниц, после чего рассказчик чувствует, что исчезает или превращается в лилию. «Точнее сказать так: я ч а с т и ч н о исчез в белую речную лилию». С этого момента название Нимфея Альба становится (опять же, ч а с т и ч н о) его именем или именем одной из его личностей, - собственно, само раздвоение личности (с последующим попаданием в лечебницу к доктору Заузе) происходит именно в момент срывания лилии. Символическое значение этого события двояко: с одной стороны, рассказчик вторгается в нерасчленённый мир природы, нарушает её гармоничное райское единство и оказывается наказан за это потерей собственной целостности. С другой - с ним происходит преображение, подобное тому, что описано в пушкинском стихотворении «Пророк» (на это также обращает внимание в своей работе Вадим Руднев): он получает дар сверхвидения и сверхчувствования, оказывается как бы посвящён в поэты или пророки - не случайно в описании этого частичного исчезновения присутствует отсылка к перерождению Савла в апостола Павла. И кроме того, помимо всех психофизических трансформаций, Нимфея Альба - просто одно из рассыпанных по тексту необъяснимо прекрасных слов, завораживающих рассказчика (и автора), наряду со стрекозами симпетрум или птицей по имени Найтингейл.

(Мы отлетаем от станции всё дальше, растворяясь в мире пригородных вещей, звуков и красок, и с каждым движением всё более проникаем в песок, в кору деревьев, становимся оптической ложью, вымыслом, детской забавой, игрой света и тени -
Саша Соколов)

---Что происходит в финале «Школы»?

На последней странице романа поток речи рассказчика прерывается репликой автора: «Ученик такой-то, позвольте мне, автору, снова прервать ваше повествование. Дело в том, что книгу пора заканчивать: у меня вышла бумага». Рассказчик сообщает, что мог бы ещё рассказать о собственной свадьбе с Ветой Акатовой, а также о том, как река близ посёлка вышла из берегов и затопила все дачи, - после чего рассказчик вместе с автором выходят на улицу и «чудесным образом превращаются в прохожих».

Эта концовка сближает «Школу» с произведениями Хармса («На этом я временно заканчиваю свою рукопись, считая, что она и так уже достаточно затянулась», «Однако на этом автор заканчивает повествование, так как не может отыскать своей чернильницы») и «Сентиментальным путешествием» Стерна - Соколов не раз называл Стерна в числе повлиявших на него авторов. Но эта незавершённость, оборванность - не просто дань традиции, она соответствует неопределённости мира «Школы»: рассказ о нём нельзя закончить, можно только оборвать. Мы (автор, рассказчик, читатель) видим перспективу счастливого и одновременно апокалиптического финала, но отказываемся доходить до этой точки - создатель этого текста выходит из него, как выходят из дома на улицу (не забыв упомянуть в тексте этот маршрут). Растворение в толпе прохожих можно трактовать как уничтожение собственного, пусть даже раздвоенного «я» - или как окончательное растворение в стихии языка (вернее, множества чужих языков, и без того пронизывающих пространство «Школы»). Но, возможно, важнее любой рациональной интерпретации для понимания финала оказывается тот факт, что автор и его герой претерпевают очередное перерождение, «весело болтая, хлопая друг друга по плечу и насвистывая дурацкие песенки»; на этой ноте покинем текст и мы.
---------------------

История одного эксперимента: как родилась легендарная книга «Цветы для Элджернона» Дэниэла Киза
DTF.Ru
11 февраля 2019 / Почитать на DTF

Слава пришла к Дэниэлу Кизу уже в зрелом возрасте, когда он успел поработать врачом, редактором, автором комиксов и преподавателем. Все эти годы писатель собирал идеи для книги, которая стала одним из главных произведений американской литературы XX века.

«Цветы для Элджернона» - первое и самое знаменитое произведение Киза. В этом материале мы вспомним биографию автора, как он придумал главную идею книги, и разберёмся, почему история Чарли Гордона актуальна до сих пор.

Операция

Чарли Гордону 32 года и его IQ равен 68 баллам. Он работает в пекарне и выполняет самые простые поручения. Благодаря минимальной занятости Чарли может жить не в специальной лечебнице, а в городе. Он посещает занятия в местном колледже для взрослых с задержками развития, где учится грамматике, письму и чтению.

Однажды учительница Элис, видя стремление Чарли к знаниям, рекомендует его кандидатуру для эксперимента двум учёным - доктору Немуру и доктору Штраусу. Они работают в том же самом колледже и проводят исследования по увеличению интеллекта у людей. Совсем недавно им удалось успешно провести операцию на мыши по имени Элджернон и сделать её сообразительнее. Теперь же им требуется человек в качестве подопытного.

Чарли соглашается на опасный эксперимент. Операция проходит успешно и за следующие несколько месяцев IQ молодого человека увеличивается до 185 баллов. Смотря на мир новыми глазами, Чарли начинает много читать, учиться и даже пишет научные статьи. Одновременно у него развиваются отношения с бывшей учительницей Элис, появляются новые связи и меняются старые: некоторые люди теперь ведут себя с Чарли совершенно по-другому. Его коллеги по работе, например, раньше смеялись над ним, а теперь боятся.

Со временем Чарли ставит под сомнение мотивы доктора Немура и доктора Штрауса, которые, по его мнению, заинтересованы в нём лишь ради продвижения своих научных карьер.

Спустя некоторое время Чарли замечает изменения в поведении Элджернона. После эксперимента мышь легко находила выход из сложного лабиринта, однако со временем она делала это всё хуже и хуже. Чарли понимает, что его высокий IQ скоро вновь упадёт до низкого уровня, и начинает думать, возможно ли замедлить этот процесс.

Жизнь до Элджернона

Дэниэл Киз родился в Нью-Йорке в 1927 году. Его родители - Уильям и Бетти Киз - потомки еврейских эмигрантов из Российской Империи, которые переехали в Канаду, а затем в Америку в конце XIX-начале XX века.

Семья мальчика была небогатой. Как вспоминал сам Киз, в годы Великой депрессии его отец часто уходил из дома на поиски подработки ещё до рассвета, выпив лишь кружку кофе натощак. Он не ездил на общественном транспорте, чтобы сэкономить несколько центов. Каждый день он проходил больше 30 километров ради того, чтобы попытаться заработать немного денег. Чуть позже ему удалось открыть свой магазин подержанных вещей, что принесло семье некоторую финансовую стабильность.

Мать Киза работала косметологом. Профессию она освоила сама. Никто из родителей юного Дэниэла не получил полноценного образования ввиду частых переездов в детстве. Поэтому Уильям и Бетти Киз постоянно наказывали своему сыну хорошо учиться в школе, чтобы добиться успеха в жизни.

Мальчик был не против. С самого раннего детства он любил много читать и узнавать новое. Книги, как правило, ему приносил отец из своего магазина. Вероятно, именно из-за увлечения литературой у Дэниэла быстро развилась близорукость.

Ребёнок боялся, что однажды внезапно ослепнет. Поэтому он читал ещё больше. Также мальчик пробовал делать повседневные дела с завязанными глазами - чтобы заранее подготовиться к жизни без зрения. У него получалось быстро находить нужные вещи, раскладывая их по дому в логическом порядке.

Конечно, юный Дэниэл не ослеп, а лишь начал носить очки.

В детстве мальчик был очень дружен со своими родителями. Ему нравилось танцевать с ними и слушать пение матери. В частности, он называл композицию Smoke in Your Eyes джазового музыканта Пола Уайтмена одной из любимых песен семейства Кизов.

Но с годами мальчик начал замечать, что чем больше он читает книг, тем сильнее отдаляется от родителей. Ему было интереснее жить в придуманном мире, а не в мрачном настоящем.

Годы шли и близился момент, когда юноше следовало определиться со своей будущей профессией. Родители с самого детства хотели, чтобы их сын выучился на врача. На вопросы ребёнка о причинах такого выбора мама и папа отвечали: «Потому что врач похож на Бога. Он лечит и спасает жизни. Мы хотим, чтобы ты тоже исцелял людей».

Дэниэл не спорил и решил, что аргументы родителей вполне убедительны. Да и расстраивать их не хотелось. Он попрощался с мечтой стать знаменитым писателем, начал работать и копить деньги на обучение в медицинском колледже.

Но иногда у него всё-таки возникали мысли попробовать стать и врачом, и писателем одновременно. Он решил ориентироваться на других людей, которые получили медицинское образование, но прославились как писатели: Сомерсета Моэма, Конан Дойла и Антона Чехова. Однако у всех этих людей была общая черта: они начали писать из-за неудач в медицинской карьере.

Киз проучился по подготовительной программе для будущих студентов-медиков в университете Нью-Йорка целый год, потратив практически все сбережения и гадая, где бы найти денег на оплату осеннего семестра. Но молодой человек чувствовал, что учёба не приносила ему удовольствия.

Одним апрельским утром 1945 года у Киза в голове появилась мысль: «Моё образование отдаляет меня от людей, которых я люблю. Как это можно исправить?» Затем внезапно возникла и вторая: «Если бы было возможно увеличить интеллект человека, то к чему бы это привело?» Киз запомнил обе идеи и отправился на учёбу.

На одном из занятий учащиеся проводили вскрытие белых мышей. Операция оказала на Киза сильное впечатление, и в его сознании закрепился ещё один образ.

Позднее в тот же день один из друзей Киза рассказал ему об интересной инициативе: если учащийся поступает на службу в армию США, то он освобождается от экзаменов. После Второй мировой войны вооружённым силам были нужны добровольцы.

Киз решил попробовать стать моряком, но сомневался, что у него получится: проблемы со зрением никуда не исчезли. Однако он успешно прошёл медобследование и был назначен на должность судового казначея нефтяного танкера.

На корабле он также числился штатным врачом. Его служба закончилась в декабре 1946 года, когда один из матросов отравился экстрактом лимона. Капитан поручил Кизу сделать всё возможное, чтобы спасти его, но попытки откачать пострадавшего ни к чему не привели.

После возвращения корабля из плавания Киз решил закончить свою военную карьеру и продолжить обучение. Заработанных на судне денег хватило на оплату учёбы.

Он вернулся домой и в 1950 году получил степень бакалавра психологии в Бруклинском колледже. После окончания учёбы будущий писатель работал продавцом книг, а затем - в почтовой компании.

Спустя некоторое время Киз устроился редактором в журнал Marvel Science Stories. В то же время он опубликовал в журнале Outer Worlds свой первый рассказ - Robot Unwanted. Главный герой истории - робот Роберт, которому удалось получить свободу от своего хозяина. За эту историю в пять тысяч слов Киз заработал 90 долларов.

В 1952 году он перешёл работать в молодую компанию Atlas Comics - предшественницу Marvel Comics. Его начальником стал сам Стэн Ли. Киз занял должность редактора и автора историй в жанре ужасов, фантастики и мистики. Все идеи для рассказов Киз озвучивал Ли.

За одним исключением.

Синопсис истории с черновым названием Brainstorm, которая рассказывала о человеке с низким IQ, прошедшем через операцию по увеличению интеллекта, он оставил себе. Что-то подсказывало Кизу, что этот материал мог стать основой для книги, а не комикса.

Осенью 1952 года Киз женился, и в его жизни начался новый этап.

Жизнь с Элджерноном и Чарли

До 1955 года Киз успел поработать в фото-бизнесе, а в 1955-56 годах он писал сюжеты для издательства EC Comics под псевдонимами Крис Дэниэлс и Эй Ди Лок.

В 1957 году он получил лицензию на преподавание и работал в школе Нью-Йорка, ведя занятия по английскому языку для детей с умственными проблемами. Однажды после занятия к Кизу подошёл один из студентов и сказал: «Мистер Киз, это класс для глупых детей. Если я буду стараться и поумнею до конца семестра, вы переведёте меня к обычным ученикам? Я хочу быть умным».

В другом классе у него был отстающий ученик, которому удалось добиться прогресса в учёбе. Но он забыл всё после того, как перестал ходить на занятия. Киз говорил: «Когда мальчик вернулся в школу, он разучился делать абсолютно всё, даже читать. За этим было очень грустно наблюдать».

Именно эти два события заставили Киза объединить все идеи, которые крутились у него в голове с 1945 года: от разногласий с родителями до вскрытия мыши в университете Нью-Йорка. Он взял перерыв от преподавания и написал небольшой рассказ - «Цветы для Элджернона».

Киз назвал мышонка в честь английского поэта Элджернона Суинберна, потому что это имя показалось ему необычным. Преподаватели из колледжа, где писатель получил образование психолога, стали прототипами учёных Штрауса и Немура.

В 1958 году он связался с редактором журнала Galaxy Science Fiction и предложил ознакомиться с историей. В издательстве были готовы опубликовать рассказ, но с одним условием: изменить концовку на более оптимистичную. Киз отказался и продал историю в журнал The Magazine of Fantasy and Science Fiction.

Мини-рассказ «Цветы для Элджернона» был опубликован в апреле 1959 года и принёс Дэниэлу Кизу одну из главных наград в мире литературы - премию Хьюго. За следующие несколько лет история неоднократно перепечатывалась в сборниках лучших рассказов.

Мини-рассказ также был адаптирован для телевидения в рамках американского шоу The United Steel Hour. Постановка называлась «Два мира Чарли Гордона», а главную роль исполнил Клифф Робертсон.

В 1962-1965 годах Киз работал над расширенной версией рассказа, планируя опубликовать свою первую книгу.

Но когда работа была закончена, возникли проблемы с издательством Doubleday, для которого и готовилась расширенная версия рассказа: редакторы компании тоже хотели другого завершения истории Чарли. Киз вновь отказался от внесения корректировок в концовку, вернул аванс и начал искать другое издательство.

За следующий год Киз предложил книгу пяти компаниям, но в каждой из них он получал отказ. Наконец на публикацию согласились представители британского издательства Harcourt.

В 1966 году книга «Цветы для Элджернона» попала на полки магазинов, а в 1967 году Дэниэл Киз стал обладателем премии Небьюла. Правда, в этот раз он разделил победу с Сэмюэлем Делайни - автором «Вавилон-17».

По большей части, книга расширяет оригинальный рассказ. Например, в неё добавлены сюжетные линии с семьёй Чарли, а некоторые детали (место работы главного героя) изменены. Концовка новой версии стала чуть более определённой: в рассказе главный герой просто уезжает из Нью-Йорка.

Во всём остальном произведения очень похожи: канва сюжета та же самая, а повествование по-прежнему поделено не на главы, а на отчёты, которые Чарли пишет от своего лица.

После публикации своей первой настоящей книги писатель, получив к тому времени диплом магистра английской и американской литературы, преподавал в университете Огайо и работал над своей следующей историей.

За годы после выхода произведение было переведено на 27 языков и выпущено более чем в 30 странах. Как и оригинальный рассказ, книга получила экранизацию. Фильм «Чарли» вышел в 1968 году. Главную роль вновь исполнил Клифф Робертсон, получивший за неё премию «Оскар».

Но одним кино дело не ограничилось. В 1969, 1978 и 1991 годах произведение было адаптировано в формат театрального, музыкального и радиоспектакля. Даже сейчас книга очень популярна среди студенческих и любительских постановок.

В XXI веке во Франции и Японии сняли свои версии «Цветов для Элджернона»: Des fleurs pour Algernon и Algernon ni Hanataba.

Некоторые ТВ-шоу взяли за основу книгу для сценария отдельных эпизодов. Так, сюжет, схожий с книгой, встречается в эпизоде мультсериала «Симпсоны» под названием HOMR, в котором у Гомера обнаруживают мелок в голове, делающий героя глупее.

Восьмой эпизод девятого сезона сериала «В Филадельфии всегда солнечно», Flowers for Charlie, также вдохновлён произведением Киза. Интеллект Чарли Келли - одного из главных героев шоу - увеличивается в результате эксперимента, и он решает бросить работу в баре, оставляя уход за заведением на плечах своих друзей. Спустя некоторое время они пытаются вернуть друга обратно.

Интересно, что эпизод был написан Дэвидом Бениоффом и Дэвидом Уайссом - бессменными сценаристами «Игры Престолов».

Идеи книги

Помимо высоких продаж и признания критиков, произведение вошло в американскую школьную программу по литературе, что подчёркивает её культурное значение.

60-е прошли под знаком борьбы общества за равноправие. Особое значение, конечно же, приобрело движение за права афроамериканцев, но этим социальные протесты не ограничивались.

Люди с ограниченными физическими и умственными способностями наравне с остальными начали получать качественную медицинскую помощь. Вышедшая как раз в середине десятилетия книга Киза помогла обществу узнать, каково это - жить с ограниченными возможностями, и, несомненно, внесла свой вклад в движение за равноправие.

Другая важная особенность тех лет, отражённая в книге - научные исследования.

60-е - самый разгар Холодной войны между СССР и США. Огромные средства тратились обеими сторонами конфликта, чтобы добиться военного и научного превосходства. Если рассматривать эксперимент Немура и Штрауса с этой стороны, то становится понятно, почему они хотели добиться положительного результата несмотря ни на что.

Произведение Киза также входит в число 50 классических книг, которые чаще всего пытались убрать из библиотек и школьных программ. Инициаторами обычно выступали родители, чьи дети читали «Цветы для Элджернона». Претензии чаще всего касались эпизодов, в которых Чарли испытывает сексуальные переживания по отношению к Элис. Критику также вызвало и то, что мама Чарли наказывала своего сына в детстве за любое проявление интереса к противоположному полу.

Вот мать Чарли, зашедшаяся в крике, с ремнём в руке, и отец, пытающийся удержать ее.

- Хватит, Роза! Ты убьешь его! Уйди! - Мать рвется из его рук, чтобы ещё раз ударить извивающегося на полу сына.

- Ты только посмотри на него! - кричит Роза. - Он не может научиться читать и писать, но умеет подглядывать за девочками! Я выбью из него эту грязь!

- Он не виноват, что у него эрекция. Это нормально. Он же ничего не сделал.

- Ему даже думать нельзя о девочках! К сестре приходит подруга, а ему лезут в голову грязные мысли! Я проучу его на всю жизнь. Слышишь? Только прикоснись к какой-нибудь девочке, и я засажу тебя в клетку, как животное, навсегда! Ты слышишь меня?

отрывок из романа «Цветы для Элджернона»

Большинство обвинений не приводили к серьёзным последствиям, но исключения случались. Так, в 1977 году в районе Эмпориум штата Пенсильвания книга была изъята изо всех школ. Родители и религиозные деятели опасались, что откровенные эпизоды книги смогут пробудить в детях «естественные порывы».

В 80-х годах «Цветы для Элджернона» также сравнивали с эротическими журналами Playboy и Hustler.

Но даже если отвлечься от исторического контекста, то произведение нельзя назвать простенькой сентиментальной историей. Несмотря на объём в 300 с небольшим страниц (русское издание), книга заставляет читателя поразмыслить над несколькими серьёзными проблемами.

В первую очередь - над темой человечности в отношениях между людьми.

Киз не случайно проводит параллели между мышью Элджерноном и главным героем. Почти все окружающие относятся к Чарли не иначе, как к лабораторному образцу, за которым интересно наблюдать, но не знакомиться поближе.

Коллеги по работе издеваются над Чарли, заставляя того выполнять сложные действия вроде выпечки хлеба. Но, в отличие от других литературных героев-изгоев, Чарли даже не может понять, что над ним издеваются. Он пытается осмыслить происходящее, но у него не получается. Его мучители это понимают, но не останавливаются.

Кажется, что учёные Немур и Штраус относятся к Чарли абсолютно по-другому, но это лишь иллюзия. По всей книге Киз оставляет намёки, что общение с пациентом для них - необходимое зло ради совершения научного прорыва. Для них Гордон ничем не отличается от Элджернона. Ну, может быть, только размерами и умением говорить.

Практически единственным другом Чарли на протяжении всей книги остаётся учительница Элис, которую искренне восхищают его попытки учиться, несмотря на недуг.

Несомненно, это не только реалистичный, но и очень пугающий концепт. Даже если подобного не происходит с вами или вашими друзьями, это не значит, что во всём остальном мире не издеваются над теми людьми, которые по каким-то причинам не вписываются в социум.

Благодаря тому, что книга написана в эпистолярном жанре, Чарли, увидевшему издевательства над другим человеком, проникновенными словами удаётся «достучаться» до читателя и донести мысль, что окружающие, несмотря на образование, манеры, не преминут посмеяться над слабым.

Удивительно, как люди высоких моральных принципов и столь же высокой чувствительности, никогда не позволяющие себе воспользоваться преимуществом над человеком, рождённым без рук, ног или глаз, как они легко и бездумно потешаются над человеком, рождённым без разума. Ярость моя происходит из того, что я вспомнил, как сам был клоуном. А ведь я почти забыл. Совсем недавно я узнал, что люди смеялись надо мной… А теперь я сам присоединился к их весёлому хору. И от этого больнее всего.

Отрывок из романа «Цветы для Элджернона»

Из темы человечности вытекает и другая - одиночество.

Главный герой книги как никто другой понимает значение этого слова. Лучше всего Кизу удаётся показать эту проблему на том же примере с работниками пекарни. Чарли был вне их компании не только до операции, но и после. Если сначала над ним издеваются, то позднее - боятся и ненавидят. Простые работяги не понимают, что случилось со вчерашним дурачком и почему он больше не попадается на их розыгрыши.

Вот так. Всё было прекрасно, пока они могли смеяться надо мной и чувствовать себя умниками за мой счет, но теперь они оказались ниже кретина, над которым вдоволь поиздевались в свое время. Удивительным ростом своих способностей я заставил их «я» сильно уменьшиться в размерах и вытащил на свет божий все их недостатки. Я предал их, и за это они возненавидели меня.

отрывок из романа «Цветы для Элджернона»

К тому же Чарли и сам постепенно отдаляется от людей. Со временем он начинает понимать, что учёным Немуру и Штраусу наплевать на него. Он сам начинает проводить исследования, следить за состоянием Элджернона и обнаруживать побочные эффекты от эксперимента по повышению IQ.

Кульминация внутреннего одиночества главного героя наступает в самом конце книги, когда Чарли, не желая, чтобы люди жалели его, решает переехать в лечебницу, где проведёт остаток своих дней.

Наконец, проблема, которая красной нитью тянется через всю книгу, касается моральной стороны эксперимента. Произведение Киза подталкивает аудиторию к тому, чтобы несколько раз сменить свою точку зрения по отношению к произошедшему.

Если в начале читатель радуется за Чарли и поддерживает проведение операции, то по мере возвращения героя к исходному состоянию он начинает сомневаться в гуманности эксперимента.

С одной стороны, главный герой - счастливчик, которому удалось полноценно прожить несколько месяцев своей жизни, внеся вклад в науку. Но с другой - а заслуживает ли главный герой такой участи? Заслуживает ли хоть кто-нибудь подобного разрушения мечты о нормальной жизни? Может, Чарли не стоило соглашаться на эксперимент и прожить жизнь как есть, не догадываясь о жестокости окружающего мира?

Последние страницы книги читать особенно тяжело. Чарли помнит, что не так давно был одним из умнейших людей планеты, а теперь он не может читать сложную литературу, да и пишет с трудом. Дэниэл Киз устраивает настоящее эмоциональное испытание для читателя, во время прохождения которого сложно удержаться от слёз. Так же сложно дать и конечный ответ на вопрос «а стоило ли оно того?».

В книге можно найти и другие моменты для анализа. Интересно следить, например, за тем, как Чарли переживает регресс интеллекта. Благодаря тому, что все события описываются от лица главного героя, можно практически на себе прочувствовать эмоции персонажа: как он боролся с депрессией, что делал ради замедления процесса ухудшения памяти и что он при этом чувствовал. При этом в начале и в конце истории в записках очень много ошибок. Чарли умнеет и глупеет на виду у читателя, и это, несомненно, оставляет свой отпечаток после прочтения книги.

Чарли можно сравнить с человеком, который знает, что скоро умрёт, и пытается морально с этим смириться, но получается у него это не сразу: он злится, отчаянно пытается удержаться за уходящие способности и даже ругается с окружающими. Но когда наступает решающий момент, то последний шаг случается сам по себе. Подобные процессы невозможно осмыслить до конца. Их нужно просто принять.

И Чарли просто возвращается к тому, с чего начал, сохранив некоторые воспоминания от пережитого приключения. В конце он не испытывает боли и сожалений об утраченной жизни. Как и мышонок Элджернон до него.

***

С момента публикации первое и самое главное произведение Дэниэла Киза никогда не уходило из печати и стало культовым во многих странах. В Японии, например, 24 тысячи любителей литературы однажды назвали «Цветы для Элджернона» самой запоминающейся книгой, которую они читали.

И с ними трудно не согласиться. История о Чарли Гордоне и мышонке Элджерноне нравится как детям, так и взрослым. Она помогает читателям заглянуть в незнакомый мир, задуматься о важных проблемах и, может быть, сделать мир чуточку лучше.

У Дэниэла Киза опубликовано 10 произведений, включая сборники рассказов, но именно книга «Цветы для Элджернона» сделала его одним из самых узнаваемых американских авторов XX века. Образы Чарли и маленькой белой мышки преследовали писателя всю оставшуюся жизнь. Он даже написал биографическую книгу «Элджернон, Чарли и я: Приключение писателя», отрывки из которой легли в основу этой статьи.

Дэниэл Киз умер в 2014 году, но история, материал для которой он собирал больше 14 лет, будет актуальна всегда.
---------------------

Жизнь как коробка конфет: история создания и наследие «Форреста Гампа» к 25-летию фильма
DTF.Ru
Елена Авдеева
3 июля 2019 / Кино и сериалы на DTF

Культовый фильм, в который поначалу никто не верил.

«Форрест Гамп» вышел в прокат летом 1994 года. История о парне с низким IQ, ставшем успешным спортсменом, ветераном войны и владельцем судна для ловли креветок, собрала противоречивые отзывы от критиков и зрителей. Одни были в восторге от фильма, другие посчитали его нелепым и глупым.

Тем не менее эта работа Роберта Земекиса в 1995 году взяла шесть «Оскаров» в том числе за лучший фильм, обойдя «Криминальное чтиво» и «Побег из Шоушенка». Со временем «Форрест Гамп» и вовсе стал культовым фильмом и разошёлся на цитаты, а его главный герой не раз появлялся в других популярных проектах. В честь 25-летия картины вспоминаем историю её создания.

---Долгая дорога к успеху

«Форрест Гамп» - экранизация одноимённого романа Уинстона Грума. Писатель придумал историю после того, как отец рассказал ему о своём детстве и о мальчике, который жил с ним по соседству. У паренька было отставание в развитии, тем не менее мама смогла научить его играть на пианино.

Книгу опубликовали в 1986-м, но работа над фильмом началась раньше. За год до этого продюсер Венди Файнерман наткнулась на сырую версию романа, сразу увидела в нём потенциал и приобрела права на «Форреста Гампа».

(Так же как дети порой говорят самые потрясающие вещи, Форрест Гамп вносит ясность в те события, которые происходили с нами в пятидесятые, шестидесятые и семидесятые. Он замечательный персонаж, который заставит вас плакать и смеяться.
Венди Файнерман, продюсер)

Найти единомышленников Файнерман было непросто: все отказывались от проекта, считая его странным и бесперспективным. Первыми взять «Форреста Гампа» в работу решились в Warner Bros., и они пытались сделать с фильмом хоть что-нибудь до 1990 года.

Получалось не слишком успешно, поэтому сценарий решили перепродать другой студии. Интересно, что муж Файнерман Марк Кэнтон в то время работал начальником отдела производства в Warner Bros. и, получается, отказался от проекта собственной жены.

Вероятно, дополнительной причиной отказаться от «Форреста Гампа» для студии послужил выход в 1988 году фильма «Человек дождя». Один из его главных героев страдает аутизмом.

Первым кандидатом на перепродажу была студия Columbia Pictures, но там от фильма отказались. Возможно, проблемой было то, что первую версию сценария писал сам Уинстон Грум и сделать из книги интересное кино ему не удавалось.

Файнерман не отчаялась и отправила текст своему другу сценаристу Эрику Роту. Он полностью его переделал и сделал отличную жизнеутверждающую историю. Сценарий был нетипичный, потому что состоял из маленьких эпизодов. И именно из-за этого «Форрестом Гампом» заинтересовалась студия Paramount. После приобретения прав проект пустили в производство.

Следующей проблемой стал поиск актёра на главную роль. В книге Форрест очень высокий и мощный - в нём почти два метра роста, а весит он под сто килограмм. Поэтому Грум хотел, чтобы героя сыграл какой-нибудь крупный актёр, например Арнольд Шварцнеггер или Джон Гудман.

Paramount предлагала роль Чеви Чейзу, Биллу Мюррею и Джону Траволте. Последний отказался, чтобы попасть в не менее культовый фильм Квентина Тарантино «Криминальное чтиво». Тому Хэнксу сценарий отправила сама Файнерман - актёр сел читать текст и уже через полтора часа согласился стать Форрестом.

Других персонажей подбирали так же непросто. Прежде чем Робин Райт взяли на роль Дженни, от съёмок отказались Джоди Фостер, Деми Мур и Николь Кидман. А сыграть Баббу не решились комик Дэйв Шаппелл и рэпер Ice Cube.

С режиссёром всё было проще. Файнерман, Хэнкс и Paramount сразу подумали о Роберте Земекисе. А он, прочитав сценарий, без раздумий вписался в проект.

(Я прочитал сценарий и не мог его отпустить. История была незабываемой в странном смысле, потому что в ней не было привычных сценарных ходов. Всё, чего мне хотелось, - понять, что произойдёт с этим парнем дальше.
Роберт Земекис, режиссёр)

Следом в фильм пришли Салли Филд - мама Форреста - и Майкл Коннер Хэмпфри. Последний сыграл главного героя в детстве: Хэмпфри был настоящим южанином и имел аутентичный акцент. Именно его во время подготовки к роли скопировал Том Хэнкс.

(У Майкла были специфические особенности речи, например, очень твёрдое «g» в середине, например в слове singing. Я много слушал его речь, а Джессика (Джессика Дрейк, педагог по акценту - DTF) составила речевые шаблоны. Я выучил акцент за три недели и потом воспроизводил его, даже не задумываясь.
Том Хэнкс, актёр)

Летом 1993 года команду собрали полностью, и съёмки начались. Закончить фильм хотели быстро, даже при том, что локаций было множество: съёмки проходили в 11 штатах, в них участвовали 12 тысяч человек. Вся работа проходила в США, даже сцены Вьетнамской войны снимали в Южной Каролине.

(Специально для фильма построили 150 декораций, в том числе и дом семьи Гамп.)

Бюджет у фильма был приличный - 55 миллионов долларов. Но и его катастрофически не хватало: много средств уходило на декорации и компьютерную графику. При помощи CGI создавалась знаменитая открывающая сцена с летающим пером, все исторические моменты, ампутированные ноги лейтенанта Дэна.

На выручку пришли Хэнкс и Земекис. Во-первых, актёр и режиссёр отказались от традиционной формы оплаты: согласно контракту, они работали бесплатно, вместо этого получая процент от показов и продажи цифровых копий фильма. Во-вторых, они выложили собственные деньги за эпизод с бегом Форреста через Америку. Бюджет в то время предательски закончился, и съёмки планировали совсем свернуть. Хэнкс и Земекис, которые были влюблены в фильм, не могли этого допустить.

(По расчётам специалистов, за «Форреста Гампа» Хэнкс получил около 60 миллионов долларов.)

После съёмок проблемы не закончились. «Форрест Гамп» было ужасно сложно рекламировать. Придумать очевидные варианты для слогана не получалось, выбрать, что поместить на постер, тоже.

В итоге Paramount решила построить кампанию вокруг главной звезды фильма - Тома Хэнкса: за год до этого он выиграл «Оскар» за лучшую мужскую роль в фильме «Филадельфия». На рекламные плакаты добавили фото актёра, сидящего на знаменитой скамейке из фильма, а слоган сделали максимально обтекаемым: «Мир уже никогда не будет прежним, после того как вы увидите его глазами Форреста Гампа».

Ставка сработала, и уже за первый выходной фильм собрал 24 миллиона долларов. А итоговая сумма в американском прокате - 330 миллионов. Несмотря на огромные цифры, фильм признали убыточным.

По официальным данным Paramount, «Форрест Гамп» собрал всего 62 миллиона, потому что часть прибыли ушла на покрытие расходов: 74 миллиона на рекламную кампанию, 63 миллиона на расширение проката, ещё около 60 миллионов на зарплату Земекису и Хэнксу.

(В мировом прокате «Форрест Гамп» собрал 678 миллионов долларов.)

Финансовые сложности Paramount могли пройти незамеченными, если бы от этих денег не зависела зарплата нескольких человек. И если Хэнкс и Земекис свои гонорары получили в полном объёме, то вот Уинстон Грум остался почти у разбитого корыта. Писателю заплатили 350 тысяч долларов во время продажи прав на экранизацию. И всё.

По контракту, он дополнительно должен был получить 3% прибыли от реализации фильма. Но раз кино получилось убыточное, то и процентов Груму не выплатили. Разозлённый автор подал в суд на нечестную студию, но проиграл. Дело длилось всего 15 минут: судья посмотрел контракт и сказал, что писатель сам виноват, что подписал такую бумагу. Грум от бедности не пропал и заработал миллионы на выпуске повторного тиража своей книги.

Paramount тоже продолжила зарабатывать на фильме. Когда «Форрест Гамп» выпустили на кассетах, только за первые четыре дня было продано семь миллионов копий.

---Исторические отсылки

«Форрест Гамп» - не просто вдохновляющее кино о пареньке с низким IQ, это сатира на историю США. Весь сценарий строится на знаковых событиях пятидесятых, шестидесятых и семидесятых годов, в которые вмешивается главный герой.

Имя Гамп получил в честь Натаниэля Бедфорда Форреста - одного из основателей Ку-клукс-клана, ультраправой американской организации, которая пропагандировала идеи превосходства белых.

Когда Форрест подрос, в доме Гампов временно поселился молодой рок-н-рольщик. Мальчик подружился с музыкантом и часто танцевал под его мелодии. Из-за того, что на ногах Форрест носил специальные растягивающие скобы, движения у него были забавными. Пару из них рок-н-рольщик украл и использовал во время выступлений: это Форрест с мамой узнали, когда увидели его по телевизору.

Музыкантом был Элвис Пресли, а танцевальные движения Гампа он применил в песне «Hound Dog». Музыкальную легенду в фильме сыграл Питер Добсон, но вот голос, по слухам, принадлежит не ему, а Курту Расселу (в титры он не попал). Озвучивать певца - для актёра привычное дело: в 1979 году Рассел сыграл Пресли в фильме-биографии «Элвис».

(Гамп упоминает, что Пресли называли «Королём».)

Когда Форрест поступил в колледж, он стал свидетелем десегрегации: в июне 1963 года впервые в истории в учебное заведение Алабамы (и южных штатов США в принципе) поступили три афроамериканца. Зайти в здание колледжа им пытался помешать губернатор и известный расист Джордж Уоллес. Он пропустил их внутрь только после вмешательства Нацгвардии и президента Кеннеди. Форрест ненамеренно стоял рядом с Уоллесом во время его протеста.

Принципиально важным во время заключения контракта с Томом Хэнксом было соблюдение исторической точности. Поэтому для эпизода с десегрегацией и многих других сцен с историческими фигурами использовали реальные видеозаписи. Хэнкса в них вмонтировали при помощи CGI.

В колледж Гамп поступил благодаря своей потрясающей игре в американский футбол - там он стал одним из лучших спортсменов-любителей в США. В этом статусе Форрест попал на личную встречу с Джоном Кеннеди. В Белом доме он выпил 15 бутылок Dr. Pepper, а затем сказал президенту, что хочет в туалет. Форрест также упомянул, что позднее Кеннеди застрелили, пока он ехал в машине, а его брата убили в отеле.

Так оно и было. 22 ноября 1963 года Джона Кеннеди убили из снайперской винтовки. А его младшего брата Роберта застрелили в коридоре отеля «Амбассадор» в 1968 году.

(На слова Гампа президент отвечает: «Мне кажется, он сказал, что ему нужно в туалет». Эту реплику за Кеннеди озвучил актёр Джед Гиллин.)

В 1967 году Гамп получил диплом и сразу же отправился в армию. После военного обучения он вместе с другими солдатами попал во Вьетнам. Во время этих эпизодов в фильме играли песни, сочинённые американскими музыкантами во время войны: например, «Fortunate Son» группы Creedence Clearwater Revival и «All Along the Watchtower» Джими Хендрикса.

Вообще весь саундтрек фильма состоит только из песен американских музыкантов. Это было решение Роберта Земекиса.

(Весь музыкальный материал в фильме американский. Боб сильно на этом настаивал. Он чувствовал, что Форрест не стал бы покупать ничего, кроме американского.
Джоэл Силл, исполнительный музыкальный продюсер)

С войны Форрест вернулся героем и снова попал в Белый дом, чтобы получить Медаль почёта из рук президента Линдона Джонсона. Для этой сцены тоже использовалась реальная запись: голову Хэнкса приделали к телу рядового Сэмми Л. Дэвиса.

Сразу после награждения Гамп, прогуливаясь по Вашингтону, попал на антивоенный митинг. Его устраивали хиппи - субкультура, возникшая в 60-е годы. На митинге герой случайно оказался в числе ораторов: у микрофона Форрест произносит речь, которую не слышно из-за проблем с аппаратурой. Слова выступления хоть и не попали в фильм, но были прописаны в сценарии.

На митинге Форрест говорит: «Иногда, когда люди уезжают во Вьетнам, они возвращаются домой к своим мамам без ног. Иногда они не возвращаются домой совсем. Это очень плохо. И это всё, что я хотел сказать».

Там же Форрест познакомился с «Чёрными пантерами» - ультралевой революционной организацией, в которую входили афроамериканцы. «Пантеры» боролись с расизмом и выступали за равенство всех. Организация придерживалась агрессивных мер и требовала у правительства прекратить отправлять темнокожих на войну.

В 1969 году Гамп по телевизору видел приземление на Луну. А в начале семидесятых стал мастером пинг-понга и принял участие в «Пинг-понговой дипломатии». Это программа сближения США и Китая. Вместе с американской сборной Гамп съездил на дружеский турнир и выиграл его.

Вернувшись в США, Форрест попал на шоу Дика Кеветта и встретил там Джона Леннона. Гамп в фильме рассказывает о том, что певца позднее застрелили ни за что. В реальности в 1980 году Леннона убил безумный фанат Марк Чепмен. На преступление его якобы натолкнул текст романа Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи».

(Диалог Форреста с Джоном Ленноном напоминает строчки из хита музыканта «Imagine»: «Imagine there's no countries», «Imagine no possessions».)

В 1972 году президент Ричард Никсон пригласил Форреста в Вашингтон сыграть благотворительную партию в пинг-понг. В столице главный герой остановился в крутом отеле «Уотергейт», но никак не мог заснуть: кто-то в номере напротив постоянно ходил с фонариком. Форрест сообщил об этом в технический сервис и таким образом поучаствовал в Уотергейтском скандале.

17 июня 1972 года в «Уотергейте» пять человек проникли в штаб демократической партии и пытались установить там оборудование для прослушки. В реальной жизни их раскрыл охранник отеля. После этого скандала президент-республиканец Никсон подал в отставку.

(За фильм Гамп лично встречает трёх президентов США.)

Далее Форрест занялся креветочным промыслом. В компаньоны себе он взял армейского друга лейтенанта Дэна. Во время одного из заплывов креветочное судно Гампа попало в ураган Кармен. Лодка уцелела, а компаньоны разбогатели.

Ураган Кармен действительно обрушился на южные штаты в 1974 году. Он разрушил многие дома и оставил после себя ущерб на сумму 162 миллиона долларов.

Пока Форрест ловил креветки, его возлюбленная Дженни танцевала диско в клубах и употребляла наркотики: кокаин и героин. Они в семидесятые пользовались популярностью в США.

В фильме есть два исторических ляпа. Первый - Дженни слушала песню «Get down tonight» группы KC and the Sunshine в 1974 году, а она вышла только в 1975-м. Второй - когда Дженни навещала Форреста в 1976 году, на экране появляется Статуя Свободы с позолоченным факелом. Но позолоту на памятник добавили только через 10 лет.

В 1976 году Форрест отдал все деньги от продажи креветок лейтенанту Дэну, а тот вложил их в какую-то «фруктовую компанию». Часть инвестиций была оформлена на Гампа. Речь в этой сцене идёт о Apple. Если бы Форрест был реальным человеком и сохранил инвестицию до 2015 года, он был бы миллионером. Business Insider посчитали, что если инвестиция Гампа была равна 10 тысячам долларов, то в 2015 году из них вышло бы 2,3 миллиона.

Затем Форрест отправился в забег через Америку. Пересечь страну на своих двоих герой решил просто так, без особой цели. А вот идейный вдохновитель этого эпизода бегал ради благотворительности. В 1982 году Луис Майкл Фигероа преодолел расстояние от Нью-Джерси до Сан-Франциско, чтобы собрать деньги для фонда борьбы с раком.

Сам Форрест во время забега по стране изобрёл два бренда: лозунг «Shit Happens» и смайлик. И тот и другой были безумно популярны в конце семидесятых - начале восьмидесятых годов.

После забега Форрест воссоединился с любовью своей жизни Дженни. Но не надолго, потому что у неё обнаружили неизвестный вирус. Им оказался ВИЧ: его впервые описали в научной работе в 1981 году.

В фильме задумывались сцены встречи с Мартином Лютером Кингом и Джорджем Бушем. Они не вошли в финальный монтаж, но попали в специальное издание.

Кроме прочего, в «Форресте Гампе» есть референсы к американским художникам. Например, Эндрю Уайету и Норману Роквеллу.

---В фильме такого не было

После успеха фильма книга «Форрест Гамп» также сильно прибавила в популярности: до экранизации было продано 30 тысяч экземпляров, а после - порядка 1,6 миллиона копий. В романе читателя ждала не такая жизнеутверждающая история. Она более жёсткая, циничная и сатиричная, к тому же с другими деталями и событиями.

В книге Форрест тоже был парнем с низким IQ, но с невероятными способностями к физике. С ногами у мальчика всё было в порядке, а ещё он рос в лачуге и много матерился.

Закончить университет Форрест не смог, зато стал чемпионом по шахматам и астронавтом. В космосе он подружился с обезьянкой по имени Сью. Вместе они потерпели крушение в джунглях и боролись с каннибалами. Также книжный Форрест баллотировался в Сенат, употреблял наркотики и выступал в группе.

Знаменитая цитата про коробку конфет в книге тоже звучит иначе: «Быть идиотом - это не коробка конфет» (Being an idiot is no box of chocolates).

Биография других персонажей в книге также отличается. Например, Дженни ходила в обычный колледж, а не в учебное заведение только для девочек. Она никогда не работала стриптизёршей и несколько раз занималась сексом с Форрестом (в фильме это происходит единожды). А вот общего ребёнка у героев не было. Книжная Дженни в итоге вообще не вернулась к Форресту, вышла замуж за другого и родила ему сына.

Лучший друг Форреста Бабба в книге был белым. Знакомятся они не в армии, а в колледже во время игры в американский футбол.

После успеха фильма Уинстон Грум написал продолжение истории Форреста - «Гамп и компания». Книга открывается фразой: «Никогда не позволяйте никому превращать историю своей жизни в фильм».

---Наследие «Форреста Гампа»

Фильм Роберта Земекиса изменил поп-культуру, жизни многих зрителей и участников съёмочного процесса. Например, Майкелти Уильямсон, который в фильме сыграл Баббу, долгое время не мог найти работу. Но не потому, что играл плохо, - скорее наоборот. Многие не узнавали в нём известного актёра телесериалов и думали, что он просто странно выглядящий паренёк, которого Земекис нашёл на улице. Всё из-за приспособления, которое Уильямсон носил во рту, чтобы создать эффект выпирающей нижней губы.

Другой актёр Гэри Синиз, после того как сыграл в фильме лейтенанта Дэна, всерьёз занялся темой войны: создал фонд для поддержки травмированных ветеранов и основал группу the Lt. Dan Band, которая выступает на военных базах.

В 1996 году в Калифорнии открылся ресторанчик Bubba Gump Shrimp Co., его назвали в честь компании, которую Форрест основал в фильме. Со временем одно заведение разрослось в целую сеть, в которую сейчас входит 40 ресторанов. Они открыты не только в США, но и в других странах мира, включая Малайзию и Японию. В одном из таких кафе до актёрской карьеры работал Крис Пратт.

В честь фильма в США также назвали юридический термин «защита Форреста Гампа» - оправдание на основе недостатка интеллекта у преступника.

Многие цитаты из фильма стали крылатыми, а сцены нередко пародировали в кино и мультсериалах, например, в «Симпсонах» и в «Гриффинах».

Некоторых зрителей фильм вдохновил на подвиги. Например, в 2018 году британский бегун Роб Поп (Rob Pope) в костюме Форреста Гампа пробежал больше 24 тысяч километров через США. Спортсмен - большой фанат «Форреста Гампа»: он смотрел его 10 раз, а отдельно сцену с бегом прокручивал около 50 раз.

Роб Поп, как и многие другие фанаты, наверняка ждал сиквела фильма. И продолжение действительно было запланировано, сценарист Эрик Рот даже написал к нему сценарий. Во второй части Форрест должен был научиться танцевать, побывать на благотворительном балу с принцессой Дианой, увидеть в зеркало заднего вида полицейскую погоню за О. Джей Симпсоном, стать свидетелем теракта в Оклахоме 1995 года.

Реализовать сценарий помешало крушение башен-близнецов 11 сентября 2001 года.

(Хэнкс, Земекис и я встретились 11 сентября, чтобы обсудить, насколько трагична жизнь в Америке. Мы посмотрели друг на друга и сказали: «Это кино больше не имеет смысла».
Эрик Рот, сценарист)

Сиквела, вероятно, уже никогда и не будет, зато на декабрь 2020 года запланирована премьера хинди-ремейка «Форреста Гампа». Главную роль в нём сыграет популярный индийский актёр Аамир Хан.
---------------------

«Исповедь ротомана»
Памяти Филипа Рота
«Горький Медиа»
Константин Мильчин
23 мая 2018

В США в возрасте 85 лет скончался Филип Рот, один из самых известных американских писателей XX века. «Горький» вспоминает, за что Рота любят сейчас и за что не любили на разных этапах его творчества.

Начнем с постыдного воспоминания - вполне в духе Филипа Рота. Это было в 2000 году; в редакцию газеты, где я тогда работал, принесли томик Филипа Рота - роман «Моя мужская правда». Я был достаточно юн и ничего еще не слышал о живом классике, а старший коллега, увидев книгу, воскликнул: «Филип Рот? Да это же наверняка будет какая-нибудь порнография!» После чего открыл текст наугад, усмехнулся и хорошо поставленным голосом прочитал: «Всякий раз, когда мяч перелетает через сетку, мне кажется, что не мяч приближается ко мне, а твой великолепный член…»

Конечно, позорно, но прочитать Филипа Рота меня заставил как раз этот фрагмент. Я и вправду решил, что это какая-то увлекательная эротика. Прочел - и остался одновременно очарован и разочарован. Разочарован потому, что коллега ткнул пальцем наугад, но попал едва ли не в единственное в книге по-настоящему эротическое описание. Очарован потому, что роман оказался совершенно гениальным как по задумке, так и по исполнению. Тут уже сама структура прекрасна: сначала нас ждут два рассказа, такая классическая американская литература о юношестве, жизнь сложная, но все-таки легкая, тинейджерские переживания, война в Корее, первая влюбленность и так далее; а цитата - это письмо девушки главному герою, и там сплошные рассуждения о его члене. Потом рассказы заканчиваются и начинается основное действие. Речь идет о взрослой жизни того самого писателя, что написал два приведенных в начале книги текста. Этот человек начал бодро, но что-то у него в жизни не сложилось, его мучают жена и монструозный психоаналитик, у него не складывается творчество, он живет с холодной как лед вдовой мафиози, он рефлексирует и рефлексирует непрерывно, он находится в рукотворном аду, в бесконечной трагикомедии. Тогда мне показалось, что это реинкарнация Вуди Аллена, но спустя годы я понимаю, что если кто у кого и заимствовал проблематику и сюжеты, так это Аллен у Рота, а не наоборот.

На первый взгляд, Филип Рот почти всегда одинаковый. Место действия - неизменный Нью-Джерси, ну или персонаж оттуда происходит и все время вспоминает родной штат. Главный герой - еврей. В первых романах это юноша, молодой человек («Прощай, Коламбус» и «Случай Портного»), потом - зрелый, но рано начавший стареть мужчина (собственно, «Моя мужская правда»), наконец - старик («Людское клеймо» и «Призрак уходит»). У этого героя всегда очень сложные взаимоотношения с окружением и самим собой, в ранних романах он пытается порвать с традициями своего народа и своей семьи, по мере старения героя появляются все новые и новые традиции, с которыми нужно рвать. В романах повторяются персонажи: скажем, Дэвиду Кипешу досталась целая трилогия («Грудь», «Профессор Желания» и «Умирающее животное»); Натану Цукерману - другая трилогия, потом еще несколько романов, но сперва он появляется в качестве персонажа романов главного героя в «Моей мужской правде». Мир Рота - это сложная Вселенная, где тексты и герои взаимодействуют друг с другом, и с читателем конечно. Там всегда есть мрачноватый, порой человеконенавистнический юмор, всегда есть секс, который чаще всего доставляет дискомфорт, как, впрочем, и его отсутствие, а герои склонны все переусложнять. И их обуревают желания, страшные желания, которые подавляют волю и подчиняют разум. Помимо неудовлетворенности желаний, персонажи могут страдать от антисемитизма, а могут, наоборот, страдать от излишней толерантности общества, как, например, главный герой «Людского клейма», уволенный из университета по абсурдному обвинению в расизме. В какой-то степени это все один и тот же роман, который Рот всякий раз пишет по-новому, как подростковую прозу, а может, как антиутопию - «Заговор против Америки», где президентом США становится Линдберг и Америка превращается в подобие нацистской Германии. И, надо отметить, романы Рота - это настоящий рай для читателя, у которого хоть немного развита эмпатия. Если ты чуть-чуть готов открыть книге душу, то роман сразу начнет поглощать тебя - и вот ты уже по полной испытываешь стыд вместе с героем «Людского клейма», тебя душит липкий страх вместе с персонажами «Заговора против Америки», ты занимаешься самокопанием вместе с героями «Профессора Желания». Чтение Рота - это всегда сеанс доморощенного психоанализа: сперва тебе кажется, что это ты психоаналитик, а герой - твой пациент, но потом, как в каком-то странном фокусе, в кресле оказываешься ты сам. Это чтение всегда немного болезненно, но любовь к текстам Филипа Рота, «ротомания», действительно немного сродни мазохизму.

На ранних этапах жизни Рота постоянно в чем-то обвиняли: то в антисемитизме (уж очень он критично описывал свой еврейский мир), то в порнографии (для 1969 года подробно описывать мастурбацию в романе казалось небывалой смелостью). А еще в сексизме. Последние лет 15 он постоянно ходил в числе фаворитов у букмекеров, которые оценивают шансы писателей на получение Нобелевской премии по литературе, но из года в год ее не получал. Ротоманы всего мира ждали этого события с все тем же мазохизмом, каждый октябрь предчувствуя свое очередное поражение. С Нобелем для Рота я прошел все пять стадий принятия. Сперва я отказывался верить, гневался и возмущался всякий раз, когда упрямые шведы раз за разом отказывались вручать ему награду. Потом были торги - ну да, интеллектуалы в мире сейчас все левые, что в современных условиях означает нелюбовь к Америке, а потому у американского писателя шансы на Нобелевскую премию заведомо низки. Потом началась депрессия - я перестал верить и со смехом читал возмущенные жалобы ротоманов и ротоманок, которые каждый октябрь неизменно спрашивали: «Ну когда же дадут Нобелевскую премию Филипу Роту?»

Стадия принятия наступила в 2016 году, когда Нобеля получил Боб Дилан. По негласному принципу литературы должны чередоваться - значит, в следующий раз для Америки шанс наступит лет через 10 как минимум. А для пожилого Рота это означало практически смертный приговор всем надеждам на Нобеля. Но месяц назад забрезжила надежда: на фоне скандалов в Стокгольме пошли слухи, что в этом году могут вручить премию кому-то бесспорному - например, Роту. В итоге премию за 2018 год просто решили не вручать. Теперь уже точно не получит. А ротоманам теперь ждать нечего. Разве что выхода сериала по мотивам «Заговора против Америки», который снимает создатель «Прослушки» Дэвид Саймон.
---------------------

Как читать «Гарри Поттера»
Arzamas
Николай Эппле
14 марта 2018 / Литература

Миф о матери-одиночке на социальном пособии, отсылки к Диккенсу и Джейн Остин, план эпопеи в табличках - рассказываем, как Джоан Роулинг на самом деле писала книги о Гарри Поттере

Эпопея Джоан Роулинг о маленьком волшебнике привычно описывается выражениями в превосходной степени: самая популярная в мире книжная серия, самые многочисленные переводы, самая успешная экранизация и самые высокие гонорары. Масштаб этого феномена давно сделал его явлением не только и не столько литературным. Критик Галина Юзефович справедливо говорит о нем как об уникальном средстве объединения нескольких поколений по всему миру общим пространством смыслов.

Но, быть может, самое интересное и неожиданное во всемирном ажиотаже вокруг «Гарри Поттера» - то, что это действительно качественная литература, глубокая, сделанная вручную, трогательная, волшебная, которую не ожидаешь увидеть в таком контексте. В эпоху, когда все больше говорят о смерти больших литературных форм, победе спецэффектов, клипового сознания, а заодно и кризисе ценностей, Джоан Роулинг доказала, что многостраничный психологический роман, рассказывающий историю любви, дружбы и самопожертвования и отсылающий то к Диккенсу, то к Данте, то к Эсхилу, по-прежнему вне конкуренции.

---Как создавались семь книг

Воспринимать «Гарри Поттера» всерьез с самого начала мешали обстоятельства создания эпопеи. Популярный миф, без которого не обходится ни одно явление такого масштаба, сослужил не самую лучшую службу. История об одинокой учительнице на социальном пособии и с ребенком на руках, которая, сидя в кафе, пишет книгу, сначала отвергаемую всеми издателями, а потом оказывающуюся международным бестселлером и приносящую своей создательнице славу и несметное богатство, куда больше подходит автору бульварных романов, чем серьезному писателю. Да и трудно поверить, что сложный и большой роман может выходить серией по книге в год. Ценителям серьезной литературы книжка о «Мальчике, Который Выжил» казалась аналогом популярной серии о колдунье Винни австралийской сказочницы Валери Томас, а вовсе не новым «Оливером Твистом». Однако по мере выхода новых книг становилось очевидно, что «Гарри Поттер» - нечто куда более сложное, нежели наспех слепленный сериал.

Интересной реакцией на неожиданное нарастание сложности повествования стала получившая популярность среди российских фанатов теория Большой игры. Многие годы авторы собирали доказательства того, что разбросанные по книге нестыковки на самом деле свидетельствуют о том, что весь сюжет - специально инспирированное директором Хогвартса Альбусом Дамблдором испытание главного героя.

Роулинг окончила Эксетерский университет, где специализировалась на французском языке и прослушала несколько курсов по античной истории и культуре. Некоторое время она действительно жила на пособие и писала в кофейнях, потому что ей удавалось уложить дочь спать только на прогулке, но продолжалось это сравнительно недолго. Книги о Гарри Поттере писались на протяжении нескольких лет и очень тщательно. Работать над эпопеей Роулинг начала летом 1990 года - идея романа пришла ей в голову в поезде, по дороге из Манчестера в Лондон. Приехав домой, она тут же начала писать, - точнее, прописывать план. Первые годы она занималась продумыванием сюжета всех семи книг, и только тщательно прописав его, перешла к работе над первой частью. Отчасти представление о работе писательницы над сюжетом передают фотографии таблиц с подробно расписанной последовательностью событий.

Рукопись первой книги была закончена только в 1995 году. Еще год ушел на поиск издательства и еще один - на подготовку издания: «Философский камень» был опубликован в 1997 году, и вплоть до 2007-го книги выходили довольно регулярно. Даже для самой взрослой эпопеи семнадцать лет не слишком быстрый срок: «Властелин колец» писался двенадцать, а «Война и мир» - тринадцать лет.

Роулинг так рассказывает о своем писательском методе:

«Я часто начинаю с определения основной идеи, а затем постепенно разрабатываю остальное. Я много планирую, тщательно все исследую и поэтому знаю о своих героях куда больше, чем в конечном счете попадает в книгу. Я всегда так работала. Последний роман про Корморана Страйка, «На службе зла», потребовал безумных усилий по планированию, больших, чем любая другая из моих книг. Я составляю таблицы, отмеченные разными цветами, чтобы следить за тем, где я сейчас нахожусь. Так же было с романами о Гарри Поттере. Вообще я очень дисциплинированно отношусь к работе, пытаюсь обеспечить полноценный рабочий день, но никогда не ставлю перед собой задачу написать определенное количество слов. Иногда мне кажется, что день удался, если, наоборот, удается сократить число этих слов или просто хорошо подумать над сюжетом. И я никогда не выбираю название, пока книга не окончена».

Одним из следствий этого метода стала несколько смазанная гибель Снейпа в последней книге, вызвавшая недовольство фанатов и литературоведов. Ведь заранее прописывая сюжет всей эпопеи, Роулинг не могла ожидать, что неприятный учитель с непростой судьбой станет одним из самых ярких образов книги, а смерть, казавшаяся логичной в синопсисе, будет выглядеть жалкой расправой.

Эта убедительность характеров - тоже следствие метода Роулинг: в таблицах обстоятельства жизни героев были прописаны гораздо подробнее, чем в книге (и здесь она выступает наследницей Толкина, с его скрупулезно прописанным фоном, уходящим далеко за пределы «Властелина колец»). Так, из книги мы мало что знаем о биографии хогвартского профессора трансфигурации Минервы Макгонагалл, тогда как у Роулинг ее биография детально прописана. Дочь волшебницы и шотландского священника, Макгонагалл с юности была влюблена в сына соседского фермера, но отказалась от замужества, чтобы не осложнять ему жизнь, и только в зрелые годы, после смерти возлюбленного, согласилась стать женой Элфинстоуна Урхарта, своего бывшего коллеги по Министерству магии, о котором в книге нет речи. Не фигурирует в тексте книг и датировка событий: известно только, что смерть Почти Безголового Ника, 500-летие которой отмечают в Хогвартсе на Хеллоуин во второй книге, произошла 31 октября 1492 года, - а значит, действие книги происходит в 1992 году. Между тем в таблицах все датировки тщательно прописаны, у всех персонажей есть дни рождения, и писательница периодически уточняет датировки в своих интервью или на сайте Pottermore. Эта датировка иногда довольно любопытна: например, определяющая для всего мира волшебников дуэль Дамблдора и Гриндевальда произошла в мае 1945 года.

---Источники «Гарри Поттера»

Другой неожиданностью для тех, кто пытался относиться к книгам о Гарри Поттере свысока, стала насыщенность текста литературными и культурными аллюзиями.

--Английская литература XIX-XX веков

Чарльз Диккенс

«Повесть о двух городах» Диккенса, в особенности ее финальную фразу, Роулинг называет одним из самых сильных своих читательских впечатлений: «То, что я делаю сегодня, это лучше, неизмеримо лучше всего, что я когда-либо делал; покой, который я обрету, это лучше, неизмеримо лучше того, что я когда-либо знал». Эта финальная фраза вложена в уста главного героя, разочаровавшегося в жизни алкоголика Сидни Картона, заново обретающего смысл существования в любви к Люси Манетт. Картон всходит на эшафот, чтобы пожертвовать собой ради спасения мужа своей возлюбленной, которого она некогда предпочла ему. Спасенная им семья называет сына в его честь. Образ Картона стал одним из главных литературных источников для образа Северуса Снейпа, пожертвовавшего собой ради ребенка Лили Поттер, которая предпочла ему другого. В эпилоге мы узнаем, что Гарри назвал в его честь своего сына.

Джейн Остин, сестры Бронте, Фрэнсис Бернетт

Кроме того, Снейп, мрачный злобный тип, прячущий от окружающих красивую историю любви, родом из романтической и викторианской традиции готических героев. Тут и мистер Рочестер из «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте, и Хитклифф из «Грозового перевала» ее сестры Эмили, и Арчибальд Крейвен из «Таинственного сада» Фрэнсис Бернетт, и многие другие.

Роулинг не раз признавалась в любви к книгам Джейн Остин, и в «Гарри Поттере» действительно очень заметно влияние остиновского романтизма и сентиментализма. Так, героиня «Мэнсфилд-парка», отданная на воспитание в семейство тетушки, живет на чердаке и постоянно терпит притеснения от богатых родственников. В честь миссис Норрис, гротескно-строгой родственницы, комично присматривающей за героиней, Роулинг назвала кошку смотрителя Хогвартса Аргуса Филча.

Другая известная литературная сирота - Мэри Леннокс из того же «Таинственного сада». Она воспитывается мрачным и нелюдимым дядей, в книге описываются приключения трех друзей - девочки и двух мальчиков 10-12 лет, у Мэри зеленые глаза, а рано умершую мать одного из мальчиков зовут Лили.

Эдит Несбит

Роулинг говорила, что больше всего отождествляет себя с Эдит Несбит, автором невероятно популярных в начале XX века детских книжек, соединяющих реальность и волшебство («Феникс и ковер», «Дети железной дороги» и других). Несбит была среди основателей Фабианского общества, члены которого выступали за медленный переход от капитализма к социализму. В поттериане множество отсылок к детским книгам Несбит, но даже интереснее намек на ее политическую деятельность. Большинство членов Ордена Феникса названы в честь лидеров Фабианского общества: Фабиан Пруэтт - прямая отсылка к названию общества, названного, в свою очередь, в честь римского полководца Фабия Кунктатора, Эммелина Вэнс названа в честь британской суфражистки и борца за права женщин Эммелин Панкхерст, Стерджис Подмор - в честь основателя общества Фрэнка Подмора, а Кингсли Бруствер - в честь журналиста Кингсли Мартина.

Дороти Л. Сэйерс

В «Гарри Поттере» хорошо заметен детективный элемент. Это влияние Дороти Сэйерс, автора популярнейших английских детективов. Роулинг ссылается на ее теорию о том, что в детективном сюжете оправданно введение любовной линии только тогда, когда она помогает замаскировать мотивы персонажей:

«Есть теория (она относится к детективным романам и к книгам о Гарри, которые хотя и не принадлежат к детективным романам, но иногда их напоминают), что в детективе не должно быть любовной линии. Дороти Л. Сэйерс, королева этого жанра, сказала однажды (позже она нарушила собственное правило, но все же сказала), что любовной линии нет места в детективном сюжете, кроме тех случаев, когда с ее помощью можно закамуфлировать истинные мотивы персонажей, - это правда, такой прием очень полезен. В книге я использовала его с Перси и в какой-то степени с Тонкс - в качестве приманки. Но все же я не согласна с подобным мнением по причине того, что мои книги управляются личностями персонажей, и поэтому очень важно, чтобы мы видели этих персонажей и в любовных отношениях, которые являются необходимой частью жизни».

--Средневековая литература

Данте

История несчастной любви Северуса Снейпа к Лили Эванс куда ярче истории счастливой любви Лили и Джеймса Поттера и имеет много неожиданных параллелей с историей Данте Алигьери и Беатриче Портинари. Данте встречает Беатриче, когда ему 9, а ей 8 лет. Снейпу и Лили в момент их знакомства по 8 лет. Беатриче осмеивает Данте в компании подруг, Лили дружит с людьми, осмеивающими Снейпа. Наконец, Беатриче, как и Лили, выходит замуж за другого и рано умирает, а Данте (во всяком случае, его лирический герой) и Снейп всю жизнь хранят любовь к умершим возлюбленным.

Но самая поразительная параллель обнаруживается в сцене смерти Снейпа. Пораженный Нагайной, он просит Гарри посмотреть на него. Гарри унаследовал зеленые глаза матери, и Снейп умирает, глядя в глаза Гарри, в которых видит глаза Лили. Цвет глаз Беатриче («изумрудный») в «Божественной комедии» упоминается лишь однажды - когда Данте впервые после долгих лет разлуки встречает ее в земном раю («Чистилище», XXXI). Глядя в зеленые глаза Беатриче, Данте видит в них отражение золотого грифона, олицетворяющего Христа.

«Не береги очей, - они сказали. -
Вот изумруды, те, что с давних пор
Оружием любви тебя сражали».

Сто сот желаний, жарче, чем костер,
Вонзили взгляд мой в очи Беатриче,
Все на Грифона устремлявшей взор.

Как солнце в зеркале, в таком величье
Двусущный Зверь в их глубине сиял,
То вдруг в одном, то вдруг в другом обличье.

Взгляд в глаза Беатриче, взирающей, в свою очередь, на Христа, поднимает его сначала из земного рая в небесный, а потом последовательно переносит от одного неба к другому.

Джефри Чосер

Параллель к сюжету о Дарах Смерти из последней книги эпопеи можно обнаружить в «Кентерберийских рассказах» Джефри Чосера (конец XIV века). В «Сказке о трех братьях», вставной новелле последней части поттерианы, рассказывается о трех братьях, получивших от Смерти три подарка: Бузинную палочку, самую могущественную на свете, Воскрешающий камень, способный возвращать мертвых, и Мантию-невидимку, способную сделать ее владельца невидимым даже для Смерти. Братья полагают, что эти дары помогут им одержать победу над Смертью, однако два первых дара, напротив, делают их обладателей ее легкой добычей.

История, которую рассказывает продавец индульгенций в «Кентерберийских рассказах» Джефри Чосера, во многом напоминает «Сказку о трех братьях». У Чосера говорится о трех собутыльниках, решивших найти Смерть и сжить ее со свету. Старик, которого они встречают по пути, говорит им, что видел на кладбище Смерть, сидящую под деревом. Но вместо Смерти приятели обнаруживают там мешки с золотом. В результате двое из них сговариваются убить третьего, чтобы поделить его долю сокровища, а тот, в свою очередь, решает их отравить и забрать золото себе. В результате все трое погибают и Смерть одерживает победу.

--Германо-скандинавская мифология

Корни сюжета о Дарах Смерти восходят не только к Чосеру, но и к германо-скандинавской мифологии. Все три Дара - Бузинная палочка, Воскрешающий камень (позже вставленный в перстень) и Мантия-невидимка - имеют близкие прообразы в «Песни о нибелунгах». Среди сокровищ нибелунгов, которые сторожит злобный карлик Альбрих, есть жезл, дающий своему хозяину власть над миром, кольцо, на которое наложено проклятье, и плащ-невидимка, который герой Зигфрид использует, чтобы помочь бургундскому королю Гунтеру заполучить в жены Брюнхильду. Клад нибелунгов, как и Дары Смерти, обрекал своих владельцев на гибель, в итоге золото погружают на дно Рейна, а плащ погребают вместе с Зигфридом, как Бузинную палочку - с Дамблдором.

---«Гарри Поттер» и Античность

В Эксетерском университете Джоан Роулинг изучала античную культуру и очень интересовалась классическими языками и античной мифологией. Вероятно поэтому в заклинаниях и именах героев поттерианы используется греческий и латынь (а также псевдолатынь и производные от латыни и английского).

--Заклинания

Большая часть заклинаний представляет собой реальные латинские слова и выражения (accio - «вызываю», crucio - «мучаю», expecto patronum - «ожидаю защитника», petrificus totalus - «полное окаменение»), часть - авторские конструкты на основе латыни (заклинание expelliarmus составлено из корней «выбивать» и «оружие», legilimens - из «читать» и «разум», levicorpus - из «летать» и «тело»), в основе некоторых заклинаний - псевдолатынь (wingardium leviosa - соединение английского «крыло» с латинскими корнями «высокий» и «летать»), а некоторых - греческий (anapneo - «делаю вдох»). Avada kedavra - самое темное заклинание, убивающее того, на кого направлено, по-видимому, происходит от слова «абракадабра» с неясной этимологией, в свою очередь восходящего к античным культовым практикам (известный английский оккультист Алистер Кроули в XX веке его считал сильным заклятьем).

--Имена

Альбус (Дамблдор) в переводе с латыни значит «белый», Рубеус (Хагрид) - «красный», Северус (Снейп) - «суровый», Драко (Малфой) - «дракон». Некоторые профессора названы именами персонажей античной мифологии: заместитель директора Хогвартса Минерва Макгонагалл - римской богини войны и мудрости, преподаватель прорицания Сивилла Трелони - одной из пророчиц, в экстатическом состоянии предрекающих будущее.

На латыни написан и девиз Хогвартса - «Draco dormiens nunquam titillandus», что означает «Никогда не щекочи спящего дракона».

--Эпиграф

Другой важный античный мотив поттерианы обозначен одним из эпиграфов к последней книге. Роулинг говорила, что уже давно его выбрала и что он имеет ключевое значение для замысла книги. Это цитата из трагедии Эсхила «Жертва у гроба», центральной части трилогии «Орестея». В трагедии речь идет о том, как сын Агамемнона Орест тайно приходит со своим другом Пиладом в Аргос, чтобы отомстить матери за убийство отца, и вместе со своей сестрой Электрой осуществляет свое намерение. Вот этот отрывок в переводе Соломона Апта:

О, род, недужный род!
Не заживает рана,
Не высыхает кровь!
О, горя нескончаемая боль!
О, злая тяжесть муки бесконечной!

Пусть дом ни от кого
Не ждет целебных зелий.
Он сам себя спасет
Кровавою враждой. О том поют
Согласным хором боги преисподней.

Так внемлите мольбам, помогите беде,
Этим детям, о боги подземных глубин,
Ниспошлите им, боги, победу!

Можно легко проследить параллель между героями трагедии и персонажами «Гарри Поттера»: Орест и Пилад - лучшие друзья, как Гарри и Рон; Электра - сестра Ореста, и Гарри, по его собственному признанию, относится к Гермионе как к сестре; Электра выходит замуж за Пилада, Гермиона - за Рона. В центре трагедии - проблема кровной мести, которую нельзя остановить: при помощи богов Оресту удается прервать эту цепочку, приняв удар на себя. Точно так же Гарри удается прервать цепочку «проклятья», идущую от двух старших братьев через полученные ими от Смерти Дары.

---«Гарри Поттер» и христианство

Изначально англиканка, Джоан Роулинг позже присоединилась к Шотландской пресвитерианской церкви. В интервью она признается, что христианское фэнтези Толкина и Льюиса оказали на нее влияние, но проповедь последнего посредством художественного творчества не кажется ей приемлемой.

В «Гарри Поттере» не описаны религиозные ритуалы (на похоронах Дамблдора и свадьбе Флер Делакур и Билла Уизли присутствует некий ведущий), Пасха и Рождество фигурируют лишь в контексте каникул (за исключением эпизода в Годриковой Впадине, где Гарри и Гермиона слышат доносящееся из церкви пение).

В «Дарах Смерти» Гарри, навещая могилы своих родителей в Годриковой Впадине, видит две библейские ссылки на мемориальных плитах: «Последний же враг истребится - смерть» и «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше». По словам Роулинг, две эти цитаты представляют собой своего рода резюме всей эпопеи.

Но главным христианским мотивом истории является, конечно, смерть Гарри. Он отправляется на смерть буквально во искупление своих товарищей, добровольно и будучи ни в чем не повинным. Роулинг рассказывает историю искупительной смерти и последующего воскресения героя так, что она не выглядит аллегорией смерти и воскресения Христа, но сюжетно полностью оправданна.

---«Гарри Поттер» и права человека

Окончив университет, Роулинг работала в Amnesty International. Обладательница диплома бакалавра по французскому языку, она читала письма жертв африканских тоталитарных режимов, а с некоторыми встречалась лично, записывая их свидетельства. В своей речи, произнесенной при получении степени в Гарварде, она называет возможность облегчить участь жертв тирании самым вдохновляющим опытом в своей жизни.

Правозащитный пафос очень силен в поттериане. Неслучайно главным маркером, отличающим добрых магов от злых, в мире Роулинг оказывается отношение к теме чистоты крови. Именно этот культ оказывается идеей, во имя которой Волдеморт собирает под свои знамена «Пожирателей смерти». В последней части эпопеи блестяще показано, как ненависть к «грязнокровкам» из аристократического расизма Пожирателей превращается в политическую идеологию - сцена рутинной работы Комиссии по учету маггловских выродков впечатляет, как живая зарисовка реальности Третьего рейха.

При этом жесткое осуждение идеи превосходства чистой крови не мешает Роулинг, как настоящей британке, с симпатией относиться к теме наследия, в том числе кровного. Весь мир волшебников - родственники, не чуждые представлениям об аристократизме, но доброму традиционализму Уизли, надменному Блэков, спесивому и самовлюбленному Малфоев противостоит уничтожающий саму идею семьи и традиции расизм Реддлов.

Подобно Шекспиру, дублирующему в «Сне в летнюю ночь» трагическую историю Ромео и Джульетты трагикомической историей Пирама и Фисбы, Роулинг дублирует главную «правозащитную» тему комической линией. На четвертом курсе Гермиона создает Гражданскую ассоциацию восстановления независимости эльфов (ГАВНЭ), стремясь освободить домовых эльфов от порабощения волшебниками. Однако друзья смотрят на Гермиону как на сумасшедшую, а сами эльфы совсем не приветствуют идею освободить их от их любимых хозяев.

---Дары Смерти и философия «Гарри Поттера»

Тема Даров Смерти, дублирующая тему крестражей в и без того перегруженной смыслами и событиями седьмой книге, на первый взгляд выглядит лишней. Тем не менее она очень важна, потому что подчеркивает главную мысль автора: для настоящей победы мало убить дракона - надо разобраться с драконом в самом себе. Для внимательной к социальной реальности Роулинг это столь важно именно потому, что история XX века полна примерами того, как на первый взгляд побежденное зло возрождалось снова, нередко - в обличье его победителей.

Дары Смерти, магические артефакты, призванные обеспечить их владельцу бессмертие, - образ инструментального подхода к жизни. В этом смысле, как замечает Дамблдор в главе «Кингс-Кросс», они не слишком отличаются от крестражей, разве что в их случае не обязательно никого убивать. И если «технически» повелителем Смерти считается тот, кто сумеет завладеть всеми тремя Дарами, реальным повелителем Смерти станет тот, кто сумеет добровольно отказаться от желания во что бы то ни стало хвататься за жизнь. «Ты - настоящий повелитель Смерти, - говорит Дамблдор Гарри, - потому что настоящий повелитель не убегает от нее. Он сознает, что должен умереть, и понимает, что в жизни есть вещи намного худшие, чем смерть».

---Этика «Гарри Поттера»

Важнейший этический посыл «Гарри Поттера» - верность. Идет ли речь о верности себе или своим убеждениям, дружбе, любви или просто данному слову.

Весь образ Снейпа, одного из самых ярких готических героев мировой литературы, выстраивается вокруг его верности возлюбленной. Этот мотив в случае Снейпа доведен до почти кьеркегоровского драматизма. Верность своим чувствам он доказывает, обещая Дамблдору «все» в обмен на защиту Лили и ее семьи. Когда Лили все же погибает, верность ей и данному слову заставляет Снейпа пойти на бесконечное самоотречение. Пойманный Дамблдором на эту наживку, он становится двойным агентом, совершающим свои подвиги ради ребенка, которого ненавидит, потому что считает причиной смерти Лили и видит в нем повторение Джеймса Поттера. И все же ради спасения этого ребенка он не только решается на опаснейшую и бесславную миссию, но оказывается готов рискнуть собственной душой, согласившись на убийство Дамблдора по его просьбе.

Другой важный пример верности - верность Гарри Дамблдору. Причем испытывается она не только и не столько при жизни последнего - когда Гарри во время словесной дуэли с Томом Реддлом отказывается признать его победу над Дамблдором (его отказ назвать Волдеморта величайшим волшебником напоминает отказ христианских мучеников присягнуть на верность римским императорам), - но после его смерти. Когда в шестой книге министр магии Скримджер пытается убедить Гарри пойти наперекор воле Дамблдора, он отказывается, называя себя «целиком и полностью человеком Дамблдора». На замечание, что Дамблдор мертв, Гарри отвечает, что «Дамблдор покинет школу, только когда в ней не останется никого, кто ему предан». Вся седьмая книга - испытание веры и верности Гарри, и чем больше он узнает о темной стороне личности Дамблдора (в молодости Дамблдор дружил с Геллертом Гриндевальдом и, под влиянием последнего, думал о подчинении магглов волшебникам «ради высшего блага»), тем труднее ему сделать правильный выбор. Этот выбор он делает, когда копает могилу Добби: «Он решил идти дальше по извилистой, опасной тропе, указанной Альбусом Дамблдором, смириться с тем, что ему сказали не все, что он хотел знать, решил не проверять, а просто верить». Но самое трудное испытание на верность Гарри проходит перед финалом последней книги, когда благодаря воспоминаниям Снейпа понимает: Дамблдор знал, что условием окончательной победы над Волдемортом должна стать смерть Гарри. Из почти отеческой фигуры Дамблдор вдруг превращается в хладнокровного манипулятора, но Гарри все равно не видит возможности отступить от миссии, которую взял на себя. И оказывается, что это мнимое предательство Дамблдора было необходимо в качестве последнего испытания Гарри на готовность к «бесконечному самоотречению».

Этот акцент на преданности не случаен. Вспомним второй эпиграф к последней книге, взятый из «Новых плодов одиночества» Уильяма Пенна. Пенн, английский аристократ, основатель штата Пенсильвания и города Филадельфия, первой столицы США, был одним из родоначальников движения квакеров, ветви английского протестантизма, сосредоточенной не на внешней, формально догматической стороне религии, а на внутреннем опыте и этике. Эпиграф взят из главы «Единство друзей». Вот он:

«Миру не разлучить тех, чья любовь сильнее мира. Смерть не в силах умертвить того, кто бессмертен. Нельзя разделить души, которые живут согласно единому Божественному принципу, Основанию и Свидетельству их дружбы. Коль скоро исчезновение не есть смерть, и они не умрут, когда исчезнут. Смерть всего лишь бороздит мир, как друзья бороздят моря. Они продолжают жить друг в друге. Ибо им не остается ничего иного, кроме как любить и жить в том, что Всеобъемлюще. В этом Божественном Зеркале они видят друг друга лицом к лицу, и их общение столь же свободно, сколь чисто. Таково утешение дружбы: хотя их считают умершими, их дружба и их союз способны быть вездесущими, ибо бессмертны».

В «Гарри Поттере и Дарах Смерти» друзья и влюбленные действительно «продолжают жить друг в друге» - и этот ключевой мотив только отчетливее оттеняется тем, что вплоть до сцены в лесу, когда Гарри дает Волдеморту себя убить, в нем в самом буквальном смысле живет частица души его заклятого врага. Память о родителях не просто дает Гарри силы: в сцене в лесу они буквально встают с ним плечом к плечу. Дамблдор, даже погибнув, продолжает направлять Гарри и его друзей. Любовь к Лили Эванс продолжает жить в душе Снейпа - и Роулинг подчеркивает это в самой сильной сцене эпопеи, когда Снейп в подтверждение своих чувств («После стольких лет?» - «Всегда») вызывает серебряную лань, которая была и его патронусом, и Лили. Наконец, Дамблдор и Снейп буквально оживают в сыне Гарри, названном в честь них обоих Альбусом Северусом.

---Как книги о Гарри Поттере переводили на русский

Книги о Гарри Поттере написаны просто и лишены лингвистических изысков «Властелина колец» или языковых игр «Алисы в Стране чудес», а потому перевод Роулинг не представляет большой проблемы. Однако судьба русского «Гарри Поттера» сложилась не слишком счастливо.

Перевод первой книги, выполненный Игорем Оранским, вызвал много нареканий у читателей и рецензентов. Для перевода следующих трех книг издатели пригласили лингвиста и шекспироведа Марину Литвинову, но и ее переводы оказались далеки от совершенства, изобиловали неточностями, неувязками, а местами и добавлениями от себя. К моменту выхода пятого тома издатели привлекли к работе над ним самых лучших профессионалов - Виктора Голышева, Владимира Бабкова, Леонида Мотылева, которые сделали свою работу добротно, но холодно и отстраненно. Как заметил Голышев, «чтобы переводить Джоан Роулинг, не надо особенно напрягать организм».

Но когда спустя несколько лет после выхода первого русского «Гарри Поттера» встал вопрос о новом издании, случилось неожиданное. Поскольку «Гарри Поттер», как было сказано, стал не просто книгой, но явлением массовой культуры, издателям пришлось считаться с мнением читателей и фанатского сообщества. Прежним переводам издатели предпочли текст, опубликованный в интернете любителем-энтузиастом Марией Спивак. Он лишен колченогости, сухости или отстраненности прежних переводов, но страдает тем, чем часто страдают переводы, сделанные с излишней страстью (вспомним «Властелина колец» Владимира Муравьева): стремлением творчески перерабатывать имена и названия.

Автор благодарит Бориса Каячева (Тринити-колледж, Дублин) за ценные советы и за то, что когда-то заставил его прочитать «Гарри Поттера».
---------------------

Песня последних осенних дней
Журнал «Народ Книги в мире книг»
Валерий Дымшиц
Апрель 2019 / Имена

К пятидесятилетию со дня смерти Ицика Мангера

Ицик Мангер родился в австрийском городе Czernowitz, который по-русски тогда именовался Черновицы, а ныне - Черновцы.

Черновицы - щеголеватая «маленькая Вена», зажатая в глухом восточноевропейском углу между дремучими карпатскими лесами, молдавскими виноградниками и галицийскими нивами, - была не только столицей австрийской провинции Buchenland (Буковина), но и одной из литературных столиц Европы. Черновицкие евреи, по крайней мере средний класс, говорили не на идише, а по-немецки. Не случайно отсюда вышла целая плеяда немецкоязычных поэтов-евреев, в том числе таких всемирно знаменитых, как Роза Ауслендер и Пауль Целан. В то же время в окрестных местечках и селах, буковинских и галицийских, евреи продолжали использовать идиш.

Мангер вырос на стыке языков и культур. В его доме звучал идиш: отец был портным, дед - деревенским извозчиком. Но сам будущий поэт учился в государственной гимназии и рос человеком немецкой, точнее, австрийской культуры.

И все-таки Мангер выбрал идиш. Сказались и язык родного дома, и поездки на лето к дедушке в галицийскую деревню Стопчет. Но главную роль сыграло то, что в 1915-м его семья бежала от наступающих русских войск в Румынию, в Яссы - город, где было много вина, румынских дойн, цыганских песен и, самое главное, колоритного местного идиша.

Первую свою книгу начинающий поэт издал в Бухаресте в 1928-м. Но Румыния была периферией еврейского литературного мира, и год спустя он отправился «завоевывать» Варшаву, тогдашнюю культурную столицу «идишланда».

В Варшаве прошли лучшие творческие годы Мангера. Там он успешно работал для театра и кино, создал книгу литературно-критических эссе и пять сборников стихов, среди них - одну из вершин своей поэзии, «Хумеш-лидер» («Песни Пятикнижия»).

Не имевший польского гражданства и успевший утратить румынское, поэт как нежелательный иностранец в 1938-м был выслан из Польши, где нарастали антиеврейские настроения. Он уехал в Париж и перед самым началом Второй мировой войны написал в этом городе свое главное прозаическое произведение - «Книгу Рая», бурлескный роман о потерянном рае. Накануне немецкой оккупации из Парижа ему удалось бежать в Лондон. В Англии он прожил до 1956-го, затем перебрался в Нью-Йорк. С конца 1950-х неоднократно приезжал в Израиль, а за два года до смерти окончательно туда переселился…

Переводить Мангера на русский начали сравнительно давно, еще в 1980-х годах, в Израиле. Однако опубликованные там переводы носили преимущественно любительский характер. В наши дни стихи и проза Ицика Мангера наконец зазвучали по-русски так, как дОлжно - прежде всего благодаря усилиям петербургских переводчиков. Но основной массив его произведений - по-прежнему terra incognita для русского читателя.

В настоящую публикацию мною включено несколько новых переводов. Четыре из них были подготовлены для практически недоступной в России брошюры, которая сопровождает компакт-диск, выпущенный Иерусалимским университетом к столетию со дня рождения композитора, певца и декламатора Лейбу Левина (1914-1983). Левин сочинял и исполнял песни на стихи разных еврейских поэтов, но Мангер оставался его фаворитом и занимал особое место в репертуаре. Кроме того, в подборку вошли переводы, никогда ранее не публиковавшиеся, в том числе выполненные израильской певицей Рут Левин, дочерью Лейбу Левина.

---***

В послевоенный период Ицик Мангер писал все меньше, часто обращался к строгим формам, в частности создал цикл сонетов. Однако его самые яркие художественные достижения принадлежат 1920-1930-м годам. Мангер стал одним из последних романтических поэтов Европы. Вместе с австрийцем Теодором Крамером и испанцем Федерико Гарсией Лоркой ему удалось - быть может, этому уже не суждено повториться - вернуть лирическую поэзию к ее фольклорным корням. Излюбленным жанром черновицкого «трубадура» (так он называл сам себя) на протяжении большей части творческого пути оставалась баллада, и именно в балладах ярче всего раскрылось его поэтическое мастерство.

Мангер очень быстро завоевал читательское признание. Он разъезжал по странам Восточной Европы, выступал перед поклонниками не только с чтением стихов, но и с так называемыми лекциями, в которых обосновывал свой взгляд на поэзию, в том числе на искусство баллады. «Баллада - видЕние крови» - это текст одной из таких лекций, которая представляет собой, конечно, не академическую статью, а ультрамодернистский манифест в форме стихотворения в прозе. В этом эссе собраны воедино все основные образы, присущие ранней лирике Мангера.

---БАЛЛАДА - ВИДЕНИЕ КРОВИ

Один немецкий доцент от литературы (ох уж эти мне доценты...) пишет в своем предисловии к сборнику немецких баллад:

«Невозможно точно определить, что такое баллада. Мы знаем только, что в самом начале она была хороводной песней. На пороге XIX века этот жанр обозначали словом "романс"[1], а позднее испанское название связали с английским словом ballad, баллада».

Уж если немецкий доцент вынужден таким образом просвещать своего читателя, то влиятельные умники, пишущие свои заметки на идише, тем более будут путаться и совершенно теряться, не зная, как им, черт возьми, выбраться из этой истории.

В своей статье я не буду затрагивать балладу с историко-литературной точки зрения. Я не буду останавливаться на таком важном моменте, как то, что баллада возникла и стала значимой поворотной точкой, по существу переходом от лирического к драматическому. Я также не стану ссылаться на общеизвестный факт: те народы, которые создали в своем фольклоре основополагающие элементы баллады, впоследствии оказались обладателями великой драматургии.

Примером могут служить англичане и скандинавы, притом не только в абстрактной стилизации, но и в живописной и пластической попытке буквально воссоздать эту оригинальную и исконную поэтическую форму в литературе.

Представьте себе, господа:

Ночь. В окне фигуры, маски, мужчина, женщина, ребенок. Какой-то вшивый, дремлющий у ворот на каменной мостовой... Какой-то сумасшедший, глядящий в колодец и вопрошающий: «Кто я?..» Вечер на кресте с Иисусовым жестом вечного страдания... Джоконда, повесившаяся от отчаяния на первом попавшемся уличном фонаре: в ее волосах запутался белый полумесяц, белый и печальный, как улыбка ребенка.

Это - видЕние бунтующей крови; это - вспышка, стирающая тихий сантимент, тихую лирическую вибрацию души. Это - пугающий вид края ночи, смерти, безумия. Это - дикая мистерия, которая дремлет в нашей экзальтированной крови. Всё это - баллада.

Я иду сквозь сумерки, серым-серо. На горизонте пробуждается что-то неясное. По сторонам чернеют силуэты. Деревья, дома, фонари. Старые согбенные нищие. Кровь закипает, поглощает силуэты на горизонте. В шорохе крови… отрава. И сквозь соединение силуэтов и шороха крови пробивается балладное превращение. Плоские нищие, плетущиеся с трудом, - вопросительные знаки. Они процарапываются этими знаками на челе ночи. Блуждающие образы вопрошают. Потерянные образы ищут. Ночь молчит, не отвечает. Не возвращает потерянных. Тут начинается вакханалия. Тощие руки нищих зажигают красные греховные луны. И в диком экстазе рождается беззаконное деяние на фоне ночи. Это всклокоченный бессмысленный смех человеческого отчаяния. Великое мистическое видЕние нашей крови - баллада.

Ночь. Ребенок стоит перед зеркалом. Зеркало чистое, голубое и прозрачное. Что он видит в зеркале? Что он ищет в зеркале? Ничего. Просто так всматривается и задумывается. Вдруг зеркало тускнеет. Серая кошка прыгает сквозь него и исчезает. Беспризорный образ протягивается по всей длине зеркала. Глаза холодные и чужедальние. Одежды черные и чужедальние. Лицо ребенка становится белым как мел. Он кричит нечеловеческим истерическим криком. Этот первобытный крик нашей крови и страха - баллада.

Вечер. На пороге своей лавочки стоит лавочник - бледный, сметливый, банальный и осязаемый.

- Лавочник, что умно?

- Я! - отвечает он.

- Лавочник, что глупо?

- Ты! - отвечает он. - Твоя греза, твоя тоска, твоя нелепость.

- Лавочник, что такое мир и что такое смысл?

Он вытаскивает серебряный талер из кармана:

- Вот! За десять таких ты купишь женщину. За двадцать таких ты купишь человека. За тридцать таких серебряников купишь и продашь Иисуса. А за сорок - первоклассного бога. Фантомы, фантазии... Глупость это... Бэ-э...

Ночь валится на голову лавочника, его лицо становится бледнее, призрачнее. Руки тоньше и призрачнее. Ночь забрасывает его на тучу. Луна, как щербатый белый талер, подхватывает его и быстро несет сквозь космос, и при этом крутится-вертится, как волчок. Лавочник машет руками, истерически жестикулирует. Это призрачная игра нелепостей, господа! Гротескный цинизм на фоне ночи - баллада.

Сквозь осеннюю ночь бредет уличная девка. Мелкий, унылый дождь в ее волосах, в ее одежде. Кругом всё тихо и мертво. Беспризорные тени жмутся в углах меж высоких стен. Голубые газовые фонари отражаются в уличных тротуарах. Кровь уличной девки ритмично пульсирует в унисон каплям дождя, в унисон неспешным шагам ее блужданий. Идиллия осенней ночи. Элегия осенней ночи. Но вдруг невольно, неожиданно с ее губ срывается слово «Приди!». Неведомый зов чего-то неведомого. Тень услышала. Она поднимается с тротуара, протягивает руки: «Приди!» Девушка бледнеет: «Не о тебе я думала, не тебя я звала».

- Но я тебя услышал. Ты никого не звала, а я - никто. Твоя кровь позвала против твоей воли. Я тень твоей крови, эхо твоей крови: «Приди!»

Идиллия осенней ночи превратилась касанием неведомой крови в трагический экстаз, в фантастическое единение человека с тенью - она превратилась в балладу.

Безумная, растрепанная голова свешивается из окна сумасшедшего дома и улыбается. Эта бессмысленная улыбка бесцельно несется сквозь ночь. Отравленная голубая луна. Дети-попрошайки бродят по большой дороге, несут нищенские сумы. Голодные души, они хватаются голодными ручками за эту отравленную голубую луну, отражают свои нищенские лица в сумасшедшей улыбке и причащаются отравой. Это трагическое соединение ребенка с безумием на фоне ночи - баллада.

Ночь. Отец скачет на коне с ребенком. Ребенок болен. Его кровь лихорадит видЕние смерти. Сколько экзальтированного шороха в этом видЕнии смерти! Сколько мистического ужаса перед грандиозным «Лесным царем».

Ребенок - это баллада. Экзальтированное отравление ночью и смертью. Образ отца - лишний, холодная реалистическая антитеза, которая просит, чтобы ее изъяли из балладной атмосферы.

Баллада - это черная фантастическая корона поэзии, демонически и мрачно витающая над нашими мыслями и настроениями, бесконечное откровение несет она в своем тусклом свете, ужасающую вакханалию. В сиянии этой черной короны Валтасар хулит Бога и умирает[2]. В сиянии этой дикой черной короны черный ворон разрывает голубую нежную душу Эдгара Алана По.

1929
Перевели с идиша Катерина Кузнецова-Вольфрум и Валерий Дымшиц

Еврейские модернисты, в отличие от своих предшественников, писателей-реалистов, были готовы к восприятию «нееврейских» реалий и «нееврейских» персонажей. Мангер - больше других. Он - самый европейский из еврейских поэтов. Для его баллад образы румынского, германского и славянского фольклора зачастую более важны, чем еврейские народные песни. Ниже приведена одна из его самых эффектных «славянских» баллад.

---МОЛИТВА ИВАНА-ПЬЯНИЦЫ

Пьяный Иван что ни утро стоит
и мнет картуз, как дед его Лот,
и каждая жилка тела его
с Богом тихо беседу ведет,
тихо, по душам:

«Эй, батюшка Бог! По плоти Твоей
солнце ползет, как желтая вошь,
но Ты же благ, потому что Ты Бог,
и Ты с рубахи ту вошь не стряхнешь.
Хорошо! Хорошо!

А я так же беден, как ночь бедна,
и так же мал, как травинка в полях,
пусть улыбка Твоя идет со мной,
шпорой блестя на земных путях.
Будь добр ко мне!

Будь добр ко мне, ведь мое добро -
держать Твою руку в своей руке
и вести Тебя, как медведя - цыган,
из края в край бредя налегке.
Будь добр ко мне!

Теперь, когда проснулся корчмарь
и в третий раз лезет на бабу свою,
и в жАркое, жирное тело ее
спускает, сопя и кряхтя, молофью,
будь добр ко мне!

Будь добр ко мне! И я для Тебя
молитвы все соберу в мешок
и потащу его на спине,
как будто бы это мой узелок.
Будь добр ко мне!

Будь добр ко мне, а я потом
продам тот мешок Яшке-жиду,
и пусть он жухло - за мое барахло
платит честно, имей в виду,
я не такой дурак!

Ведь я понимаю не хуже Тебя:
с молитвой неплохо, но при рубле
лучше ходить, как мы с Тобой
пойдем босиком по широкой земле,
по земле-красавице.

Можно за рубль купить поцелуй
и даже ночку с Маруськой-змеёй.
Она еще скажет спасибо нам
и до двери проводит в рубашке ночной.
Честное слово!

Можно к пархатому Фимке в шинок
с утра завалиться и до темноты
водку пить, сколько влезет, пока
я не стану Тобой, а Иваном - Ты.
Такая игра!

И Ты тогда поведешь меня,
как я Тебя все вожу и вожу,
и Ты увидишь: только Тебе
я лучшее чудо свое покажу,
я чудо Тебе покажу.

Я кликну Ицика, он поэт,
и он напишет песню про нас,
и будет Маруська ту песню петь
летом на жатве, в полдневный час,
и мы станем бессмертны.
...
Согласен, Иван?»

Перевел с идиша Игорь Булатовский

В своем творчестве Ицик Мангер причудливо скрещивал опыт европейского и еврейского фольклора с традициями высокого модернизма, прежде всего австрийского и французского символизма. «Трубадур», неизменно называвший своим любимым поэтом Верлена, писавший о Гофманстале, в некоторых стихах очень далеко отходит от маски «народного поэта».

---ОСЕНЬ

Эту песню последних осенних дней,
Когда на сердце печально стало,
Надо петь, поникнув устало,
А иначе петь - не пристало.

Ласточки от осенних тревог
Улетели в чужие края за летом.
Деревья старые вдоль дорог
Застыли, скованные обетом.
А если дождь пойдет в округе,
Они запоют, замерев в испуге,
Ту песню, что пели летом.

А это песня последних осенних дней,
Тихий ее неуют.

Повсюду, в храмах всей земли
Покупают и продают.
Лавочники червонцы сгребли,
А священство, изгнанное кнутом,
Стоит, опозоренное, и ждет,
Когда же к ним вечность придет.
Впрочем, я не о том…

А это песня последних осенних дней,
Спетая у окна,
И если ее услышат те,
Кто замечтался о красоте,
Станет самой прекрасной она.

Перевел с идиша Валерий Дымшиц

Ицик Мангер создал свою - во многом альтернативную общепринятой - историю еврейской литературы, чтобы обосновать собственную литературную родословную. Именно этому посвящена книга его эссе «Близкие образы», в которой автор представляет романтические портреты предшественников. Важнейшим из них он считал поэта и народного певца Беньямина-Вольфа Эренкранца (1819-1883), прозванного по месту рождения, городу Збаражу в Галиции, Велвлом Збаржером. Мангер сделал Збаржера одной из своих литературных масок. Целый поэтический сборник он назвал «Велвл Збаржер пишет письмо прекрасной Малкеле».

---ДВА ПИСЬМА ВЕЛВЛА ЗБАРЖЕРА
К ПРЕКРАСНОЙ МАЛКЕЛЕ

1

Я, Малкеле, составил стих,
Напев к нему сложил:
«Сулит нам златые горы сон,
Да только сон тот лжив».

А доказательства тому -
Они у нас под боком.
Недавно я пил вино в шинке
И задремал ненароком.

Тут вдруг в открытое окно
Летит золотая птица,
Несет мне от тебя письмо,
Передо мной садится.

Как только я открыл конверт,
Прочел письма начало,
Вижу, ты передо мной,
А вот письмо - пропало.

С копной распущенных волос,
Негаданно-нежданно,
А в это время под окном
Вдруг расцвели каштаны.

Сказала ты: «Ой, Велвл мой,
Я так тоскую, милый»,
И старая липа зацвела,
Как будто с новой силой.

И я ответил Малкеле:
«Так ты ко мне вернулась»,
И крепко-крепко обнял стол,
Вот как все обернулось.

И слышу я сквозь сладкий сон,
Трактирщица смеется:
«Да вы, герр Эренкранц, у нас
Заснули, мне сдается».

И я вернулся в мой отель
И там всю ночь писал,
Чтоб каждый добрый человек
Отныне твердо знал

О том, о чем я составил стих,
Напев к нему сложил:
«Сулит нам златые горы сон,
Да только сон тот лжив».

2

Сегодня, Малкеле, весь день
На крыше пела птица:
«Иди за город, там в полях
Дорога вдаль стремится.

Возьми же посох, Велвл мой,
Шагай вперед, поэт,
Коль нету денег у тебя,
Чтобы купить билет.

Ты можешь ночевать в стогу,
А есть? На что еда…
Ведь для еврейского певца
Кормежка - ерунда.

Твоя ждет Малкеле тебя
Уж много лет, поверь.
Она который год подряд
Не запирает дверь».

А я ответил птице так:
«Послушай, невеличка,
Да ты нездешняя, видать,
Несведущая птичка,

А может вовсе глупая,
Мое не знаешь горе,
Ведь между мной и Малкеле
Шумит волнами море.

И говорит оно мне так:
"Со мною плохи шутки,
Шагать ты можешь по холмам,
А вот по волнам - дудки"».

И загрустила птица вдруг,
Замолкла, улетела,
А у меня, ой, Малкеле,
Весь день душа болела.

Перевел с идиша Валерий Дымшиц

Еще одна маска Ицика Мангера - его родной брат, портной Нотэ Мангер. В отличие от непутевого Ицика, Нотэ продолжил отцовское дело в Черновицах. Он был высокообразованным человеком с широким кругом знакомств в творческой среде, в его доме собирался литературный салон. Именно там Ицик Мангер во время приездов домой встречался с черновицкими поэтами, писавшими на идише и по-немецки. Нотэ умер во время войны в эвакуации. Несколько лирических циклов Ицик сочинил от имени своего покойного брата.

---РЕЧЬ ПОРТНЯЖКИ НОТЭ МАНГЕРА К ПОЭТУ

За сомкнутыми веками
Ближе дыханье стихии.
Пылающими пальцами
Проще нащупать стихи.

Пава златая летящая
Издалека видна.
Тем и дивней тоска твоя,
Чем нездешней она.

Утомленней томление,
Если к порогу приник.
Павшему на колени
Зримей: Господь велик.

Кажет Господь величие
Искони и поныне,
Не громы катая в тучах,
А слезы лия в долине.

Благо из благ сумевшему
Слезный расслышать стон.
Ты совершенным слышаньем
Свыше был наделен.

И пала его слезинка,
В душу твою вошла
И колдовством отверстым
В песне твоей взошла.

Перевела с идиша Рут Левин

Важное место в творчестве поэта занимают образы детства. Это не только естественная для многих ностальгия, но и ощущение «потерянного рая», пропавшего не в силу возрастных изменений, а в силу геополитических катастроф. Мангер постоянно помнит о том, что такого еврейского детства, какое было у него, ни у кого уже больше не будет. В детстве он вместе с семьей переехал на несколько лет в галицийский город Коломею (современное название - Коломыя). Вербеж - это пригород Коломеи, расположенный на берегу реки Прут.

---ДЕТСТВО

Давай поедем в Вербеж
(балагола, гони),
гнут над Прутом прутик там
детства нашего дни.

Еврейские пацанята
в лохмотьях, босиком,
они свистят, как пташки,
и все им нипочем.

Они верхом на козах
скачут на лугу,
повсюду носятся, крича:
«С дороги! Угу-гу!»

Давай поедем в Вербеж
(балагола, гони),
гнут над Прутом прутик там
детства нашего дни.

Еврейские пацанята
в помятых картузах,
они умеют рифмовать,
ну прямо как в стихах:

«Эй, портняжка-побродяжка,
заложи капоту
за медяшку и, бедняжка,
отмечай субботу!»

Давай поедем в Вербеж
(балагола, гони),
гнут над Прутом прутик там
детства нашего дни.

Они лежат в густой траве
(тут не сдержать улыбки)
и важной барыне - жаре -
показывают пипки.

Еврейские пацанята
в лохмотьях, босиком -
гляди, навстречу нам они
несутся кувырком.

Перевел с идиша Игорь Булатовский

Постоянным источником вдохновения для поэта оставалась галицийская деревня Стопчет, расположенная в горной долине между городами Косов и Коломея. Там жил его дед, извозчик. Туда маленького Ицика отвозили летом на каникулы. Там он слышал сочный галицийский идиш, так отличавшийся и от немецкого, и от онемеченного идиша родных Черновиц. Именно этой деревне и поездке туда на дедовой телеге посвящены многие его стихи.

---ПОРТНЯЖКА НОТЭ МАНГЕР ПОЕТ

Горлицы в закатном золоте,
Детские мои года.
Может, запрягу каурого
И поеду к вам туда.

Может, запрягу каурого
И, приехав к вам, седой,
В старой колымаге дедовой
Заберу я вас домой.

Ветлы вдоль дороги в ряд,
Вся в цвету округа,
И дальние, и близкие -
Все влюблены друг в друга.

Давным-давно бывало так -
И стало вновь… Откуда?
В серебряных сандалиях
Во ржи шагает чудо.

Колечко золотое тронет -
Вселенная вся нараспах:
Жужжит, чирикает, сверкает,
Порхает в рифмах и строфах.

Птичка, птичка, три-ли-ли,
Цветами все одето,
Сколько радостных хлопот -
Пролетать все лето!..

Горлицы в заре вечерней,
Детские мои года.
Может, запрягу каурого
И поеду к вам туда.

Может, запрягу каурого
И, приехав к вам, седой,
В старой колымаге дедовой
Заберу я вас домой.

Перевела с идиша Рут Левин

---ИЗ СТОПЧЕТА В КОЛОМЕЮ

От Стопчета - недалеко,
Миль семь до Коломеи.
С горки-то оно легко,
А вверх - потяжелее.

Солнце - слиток огневой -
Встает за Китев-градом[3].
«Да будет свет!» - так Мейлех-Зинг
Сказал Берл-Клингу, брату.

Портняжки Зинг да Клинг молчат,
Взирая восхищенно,
Как Бог-транжира рассыпает
Золотые кроны.

В короне каждая ветла -
И мнит себя царевной!
И блещет, и слепит глаза
Хатка Алексевны.

Говорит портняжка Зинг:
«Эй, Берл-Клинг, споем!
Пусть павы золотой полет
Заслонит окоём!»

Дважды золото сверкнет -
Вдвое мир красивей!
Пусть «Он», верховный богатей,
Узнает нашу силу!

Поют портняжки на заре -
Как на молитву встали:
«Вот пава золотая
Летит из дальней дали.

Храни ее, Господь; она
Весть твоя благая,
В посланьях в клюве у нее
Твои слова сияют;

А в сумерки, как прилетит
Домой, в твои чертоги,
Не гневайся, если перо
Она уронила в дороге».

Перевела с идиша Рут Левин

Невозможно сказать, кто из еврейских поэтов был самым великим. Зато мы точно знаем, кто из них был и остается самым любимым у читателей и слушателей. Это Ицик Мангер, десятки стихотворений которого стали популярными песнями. Он умер всего пятьдесят лет тому назад, а кажется - в другую эпоху, в другом мире.

[1] Имеются в виду испанские романсеро.

[2] Имеется в виду баллада Байрона «ВидЕние Валтасара» (1814).

[3] Китев - еврейское название галицийского местечка Куты, расположенного недалеко от Косова, на границе Галиции и Буковины.
---------------------

10 стихотворений Бориса Слуцкого
Arzamas
7 мая 2019 / Литература

Сегодня сто лет со дня рождения поэта Бориса Слуцкого. По просьбе Arzamas филолог и литературовед Кирилл Корчагин выбрал 10 стихотворений, с которых можно начать изучать творчество поэта - о войне, лагерях и судьбе детских воздушных шариков

Мои товарищи

Сгорели в танках мои товарищи -
До пепла, до золы, дотла.
Трава, полмира покрывающая,
Из них, конечно, произросла.
Мои товарищи на минах
подорвались,
  взлетели ввысь,
И много звезд, далеких, мирных,
Из них,
  моих друзей,
  зажглись.
Они сияют, словно праздники,
Показывают их в кино,
И однокурсники и одноклассники
Стихами стали уже давно.

Советская старина

Советская старина. Беспризорники. Общество «Друг детей».
Общество эсперантистов. Всякие прочие общества.
Затеиванье затейников и затейливейших затей.
Все мчится и все клубится. И ничего не топчется.

Античность нашей истории. Осоавиахим.
Пожар мировой революции,
  Горящий в отсвете алом.
Все это, возможно, было скудным или сухим.
Все это, несомненно, было тогда небывалым.

Мы были опытным полем. Мы росли, как могли.
Старались. Не подводили Мичуриных социальных.
А те, кто не собирались высовываться из земли,
Те шли по линии органов, особых и специальных.

Все это Древней Греции уже гораздо древней
И в духе Древнего Рима векам подает примеры.
Античность нашей истории! А я - пионером в ней.
Мы все были пионеры.

* * *

Слишком юный для лагеря,
  Слишком старый для счастья:
Восемнадцать мне было в тридцать седьмом.
Этот тридцать седьмой вспоминаю все чаще.

Я серьезные книги читал про Конвент.
Якобинцы и всяческие жирондисты
Помогали нащупывать верный ответ.

Сладок запах истории - теплый, густой,
Дымный запах, настойчивый запах, кровавый,
Но веселый и бравый, как солдатский постой.

Мне казалось, касалось совсем не меня
То, что рядом со мною происходило,
То, что год этот к памяти так пригвоздило.

Я конспекты писал, в общежитии жил.
Я в трамваях теснился, в столовых питался.
Я не сгинул тогда, почему-то остался.

Поздно ночью без стука вошли и в глаза
Потайным фонарем всем студентам светили,
Всем светили и после соседа схватили.

А назавтра опять я конспекты писал,
Винегрет покупал, киселем запивал
И домой возвращался в набитом трамвае,

И серьезные книги читал про Конвент,
И в газетах отыскивал скрытые смыслы,
Постепенно нащупывал верный ответ.

Прозаики

[Артему Веселому,
Исааку Бабелю,
Ивану Катаеву,
Александру Лебеденко]

Когда русская проза пошла в лагеря -
В землекопы,
  А кто половчей - в лекаря,
В дровосеки, а кто потолковей - в актеры,
В парикмахеры
  Или в шоферы, -
Вы немедля забыли свое ремесло:
Прозой разве утешишься в горе?
Словно утлые щепки,
  Вас влекло и несло,
Вас качало поэзии море.

По утрам, до поверки, смирны и тихи,
Вы на нарах слагали стихи.
От бескормиц, как палки, тощи и сухи,
Вы на марше творили стихи.
Из любой чепухи
  Вы лепили стихи.

Весь барак, как дурак, бормотал, подбирал
Рифму к рифме и строчку к строке.
То начальство стихом до костей пробирал,
То стремился излиться в тоске.

Ямб рождался из мерного боя лопат,
Словно уголь он в шахтах копался,
Точно так же на фронте из шага солдат
Он рождался и в строфы слагался.

А хорей вам за пайку заказывал вор,
Чтобы песня была потягучей,
Чтобы длинной была, как ночной разговор,
Как Печора и Лена - текучей.

А поэты вам в этом помочь не могли,
Потому что поэты до шахт не дошли.

Статья 193 УК (воинские преступления)

Спокойней со спокойными, но все же -
Бывало, ждешь и жаждешь гневной дрожи,
Сопротивленья матерьяла ждешь.
Я много дел расследовал, но мало
Встречал сопротивленья матерьяла,
Позиции не помню ни на грош.

Оспаривались факты, но идеи
Одни и те же, видимо, владели
Как мною, так и теми, кто сидел
За столом, но по другую сторону,
Называл автобус черным вороном,
Признаваться в фактах не хотел.

Они сидели, а потом стояли
И падали, но не провозглашали
Свое «Ура!», особое «Ура!».
Я помню их «Ура!» - истошно-выспреннее,
Тоскливое, несчастное, но искреннее.
Так все кричат, когда придет пора.

А если немцы очень допекали,
Мы смертников условно отпускали -
Гранату в руки и - на фронт! вперед!
И санитарные автомобили
Нас вместе в медсанбаты отвозили,
И в общей,
  В братской,
  Во сырой могиле
Нас хоронил
  Один и тот же
  Взвод.

Ключ

У меня была комната с отдельным ходом.
Я был холост и жил один.
Всякий раз, как была охота,
в эту комнату знакомых водил.

Мои товарищи жили с тещами
И с женами, похожими на этих тещ, -
То слишком толстыми,
  То слишком тощими,
Серыми и однообразными,
  как дождь.

С каждым годом старея на год,
Рожая то сыновей им, то дочерей,
Жены становились символами тягот,
Статуями нехваток и очередей.

Мои товарищи любили жен.
Они вопрошали все чаще и чаще:
- Чего ты не женишься? Эх ты, пижон!
Что ты понимаешь в семейном счастье?

Мои товарищи не любили жен.
Им нравились девушки с молодыми руками,
С глазами,
  в которые,
  погружен,
Падаешь,
  падаешь,
  словно камень.

А я был брезглив (вы, конечно, помните),
Но глупых вопросов не задавал.
Я просто давал им ключ от комнаты.
Они просили, а я - давал.

* * *

Черта под чертою. Пропала оседлость:
Шальное богатство, веселая бедность.
Пропало. Откочевало туда,
Где призрачно счастье, фантомна беда.
Селедочка - слава и гордость стола,
Селедочка в Лету давно уплыла.

Он вылетел в трубы освенцимских топок,
Мир скатерти белой в субботу и стопок.
Он - черный. Он - жирный. Он - сладостный дым.
А я его помню еще молодым.
А я его помню в обновах, шелках,
Шуршащих, хрустящих, шумящих, как буря,
И в будни, когда он сидел в дураках,
Стянув пояса или брови нахмуря.
Селедочка - слава и гордость стола,
Селедочка в Лету давно уплыла.

Планета! Хорошая или плохая -
Не знаю. Ее не хвалю и не хаю.
Я знаю не много. Я знаю одно:
Планета сгорела до пепла давно.
Сгорели меламеды в драных пальто.
Их нечто оборотилось в ничто.

Сгорели партийцы, сгорели путейцы,
Пропойцы, паршивцы, десница и шуйца,
Сгорели, утопли в потоках Летейских,
Исчезли, как семьи Мстиславских и Шуйских.
Селедочка - слава и гордость стола,
Селедочка в Лету давно уплыла.

Кульчицкие - отец и сын

В те годы было
  слишком мало праздников,
И всех проказников и безобразников
Сажали на неделю под арест, -
Чтоб не мешали Октябрю и Маю.
Я соболезную, но понимаю:
Они несли не слишком тяжкий крест.

Офицерье, хулиганье,
Империи осколки и рванье,
Все социально чуждые и часть
(Далекая)
  социально близких,
Означенная в утвержденных списках,
Без разговоров отправлялась в часть.

Кульчицкий-сын
  по праздникам шагал
В колоннах пионеров. Присягал
На верность существующему строю.
Отец Кульчицкого - наоборот: сидел
В тюряге, и угрюмел, и седел, -
Супец - на первое, похлебка - на второе.

В четвертый мая день (примерно) и
Девятый - ноября
  в кругу семьи
Кульчицкие обычно собирались.
Какой шел между ними разговор?
Тогда не знал, не знаю до сих пор,
О чем в семье Кульчицких препирались.

Отец Кульчицкого был грустен, сед,
В какой-то ветхий казакин одет.
Кавалериста, ротмистра, гвардейца,
Защитника дуэлей, шпор певца
Не мог я разглядеть в чертах отца,
Как ни пытался вдуматься, вглядеться.

Кульчицкий Михаил был крепко сбит,
И странная среда, угрюмый быт
Не вытравила в нем, как ни травила,
Азарт, комсомолятину его,
По сути не задела ничего,
Ни капельки не охладила пыла.

Наверно, яма велика войны!
Ведь уместились в ней отцы, сыны,
Осталось также место внукам, дедам.
Способствуя отечества победам,
Отец - в гестапо и на фронте - сын
Погибли. Больше не было мужчин

В семье Кульчицких… Видно, велика
Россия, потому что на века
Раскинулась.
  И кто ее охватит?
Да, каждому,
  покуда он живой,
Хватает русских звезд над головой,
И места
  мертвому
  в земле российской хватит.

Судьба детских воздушных шаров

Если срываются с ниток шары,
То ли
  От дикой июльской жары,
То ли
  От качества ниток плохого,
То ли
  От вдаль устремленья лихого, -
Все они в тучах не пропадут,
Даже когда в облаках пропадают,
Лопнуть - не лопнут,
  Не вовсе растают.
Все они
  К летчикам мертвым придут.

Летчикам наших воздушных флотов,
Испепеленным,
  Сожженным,
  Спаленным,
Детские шарики - вместо цветов.
Там, в небесах, собирается пленум,
Форум,
  Симпозиум
  Разных цветов,
Разных раскрасок и разных сортов.

Там получают летнабы шары,
И бортрадисты,
  И бортмеханики:
Все, кто разбился,
  Все, кто без паники
Переселился в иные миры.

Все получают по детскому шару,
С ниткой
  Оборванною
  При нем:
Все, кто не вышел тогда из пожара,
Все, кто ушел,
  Полыхая огнем.

* * *

Теперь Освенцим часто снится мне:
Дорога между станцией и лагерем.
Иду, бреду с толпою бедным Лазарем,
А чемодан колотит по спине.

Наверно, что-то я подозревал
И взял удобный, легкий чемоданчик.
Я шел с толпою налегке, как дачник.
Шел и окрестности обозревал.

А люди чемоданы и узлы
Несли с собой,
  и кофры, и баулы,
Высокие, как горные аулы.
Им были те баулы тяжелы.

Дорога через сон куда длинней,
Чем наяву, и тягостней, и длительней.
Как будто не идешь - плывешь по ней,
И каждый взмах все тише и медлительней.

Иду как все: спеша и не спеша,
И не стучит застынувшее сердце.
Давным-давно замерзшая душа
На том шоссе не сможет отогреться.

Нехитрая промышленность дымит
Навстречу нам
  поганым сладким дымом,
И медленным полетом
  лебединым
Остатки душ поганый дым томит.
---------------------

Прочитать за вечер
Издательская группа Эксмо
29 мая 2019

7 коротких романов на любой вкус

Как быть, если в вашем распоряжении всего несколько свободных часов в неделю, а все стоящие рассказы и повести уже давно прочитаны? Если даже после применения наших советов по тайм-менеджменту вам по-прежнему некогда, обратите внимание на короткие романы из нашей подборки. Каждый из них, будь то чиклит, триллер, подростковая или интеллектуальная проза, можно «проглотить» за один вечер. И вы точно об этом не пожалеете.

---Дом на Манго-стрит. Сандра Сиснерос

Есть ли способ почувствовать себя счастливым, если для «настоящей» жизни постоянно чего-то не хватает? Героиня Сандры Сиснерос живет в Чикаго в семье иммигрантов. Она стыдится своей большой и шумной семьи, их ветхого дома и даже собственного имени. Девочка не хочет повторить горькую судьбу своей прабабушки и других мексиканских женщин из ее района и мечтает скорее стать взрослой, чтобы сбежать от всего этого.

Сможет ли Эсперанса вырваться из нищеты и стать писательницей? Куда приведет ее стремление к свободе и желание «расти и тянуться» несмотря ни на что? Прочтите «Дом на Манго-стрит» и узнаете.

---Невидимка. Элой Морено

Книга Элоя Морено, моментально ставшая бестселлером на родине автора, рекомендована к прочтению испанским школьникам и педагогам. Но роман о жестокой травле в онлайн и офлайн-режиме адресован не только подросткам и тем, кто с ними работает. Мы все так сильно заняты, что с легкостью проходим мимо чужих бед. История о борьбе страха и желания помочь, дружбы и предательства, любви и агрессии может стать той «прививкой» от равнодушия, которая необходима нам всем.

---Игра с огнем. Ханна Оренстейн

А что, если проводить время в интернете с пользой? Можно ли найти свою любовь в сети и сколько продлятся такие отношения? Ханна Оренстейн и девушка по имени Саша из ее дебютного романа знают ответ на этот вопрос.

В 21 год будущая писательница стала самым молодым матчмейкером в известном агентстве знакомств. Полученный опыт помог ей создать легкую, остроумную и романтичную историю, которая точно понравится поклонницам сериалов «Дневник Бриджит Джонс», «Секс в большом городе» и книг Софи Кинселлы, а также всем тем, кто надеется найти свое счастье с помощью Tinder.

---Ты. Кэролайн Кепнес

Не спешите изливать душу в социальных сетях. Оставляя огромное количество информации о себе в свободном доступе, мы рискуем попасться на удочку манипуляторов. Захватывающий сюжет, созданный Кэролайн Кепнес, Netflix уже позаимствовал для одноименного сериала, а число поклонников жуткой истории о безумной любви продолжает расти.

Джо известно о начинающей писательнице Джиневре Бек буквально все, и он полон решимости устранить любое препятствие на пути к возлюбленной. Кто этот неприметный продавец из маленького книжного магазина: последний романтик или опасный психопат? Беззаботная Бек не понимает, что попытки выяснить это в сочетании с привычкой жить «нараспашку» могут стоить ей жизни.

---Скандал. Сюсаку Эндо

Короткий роман многократного номинанта на Нобелевскую премию Сюсаку Эндо тоже рассказывает о пугающем эпизоде из жизни писателя. Только не начинающего, а, напротив, уже опытного и уважаемого в литературных кругах.

В зените славы Сугуро, известный среди коллег и друзей своей религиозностью и порядочностью, вдруг обнаруживает, что у него есть двойник. Пожилой мужчина как две капли похож на Сугуро, но те мерзости, которые он творит в темных переулках и закрытых клубах Токио, нашему почтенному старцу не снились и в страшных снах. Чтобы спасти накопленную годами репутацию приличного человека, писатель решает выследить мерзавца. Вот только существует ли двойник на самом деле?

---Амстердам. Иэн Макьюэн

«Амстердам» не только принес Букеровскую премию Иэну Макьюэну, но и стал первым случаем в истории Малого Букера, когда престижную награду получил переводчик - Виктор Голышев. Критики никак не соглашались признавать произведение писателя романом, упрямо называя его то повестью, а то и вовсе большим рассказом.

История двух старых приятелей, похоронивших общую любовницу, читается на одном дыхании за несколько часов. Менее чем на 200 страницах автор успевает порассуждать об искусстве и политике, этике и умении «взять от жизни все», смерти и смысле человеческого существования. Британский писатель в очередной раз ломает рамки, напоминая, что в художественном тексте главное не количество слов, а их суть.

---Пятый ребенок. Дорис Лессинг

Если вы думаете, что все произведения нобелевских лауреатов совершенно неподъемные, то вы ошибаетесь. Свою награду Дорис Лессинг получила, когда ей было уже 88 лет, «за исполненное скепсиса, страсти и провидческой силы постижение опыта женщин». Роман «Пятый ребенок» занимает важное место в творчестве британской писательницы, но он настолько небольшой, что автор даже не стала делить его на главы.

Гарриет и Дэвид всегда мечтали о большой семье, шумных праздниках и безмятежной жизни в своем доме. Первые четверо детей оправдывали их ожидания, но с рождением пятого семейное счастье начало стремительно убывать. Виноват ли в этом ребенок, пугающий своим поведением окружающих и почти не похожий на человека? Или всему виной ошибки его родителей?
---------------------

Лучшие книги о любви
Азбука-Аттикус

Бессмертная классика, современные романы, переписка великого русского писателя с женой и другие нежные и страстные произведения - в нашей подборке лучших книг о любви.

1
Одна история

Самый новый роман прославленного британского писателя Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, «Одна история» - это «проницательный, ювелирными касаниями исполненный анализ того, что происходит в голове и в душе у влюбленного человека» (The Times).

«У большинства из нас есть наготове только одна история, - пишет Барнс. - Событий происходит бесчисленное множество, о них можно сложить сколько угодно историй. Но существенна одна-единственная; в конечном счете только ее и стоит рассказывать».

Главный герой «Одной истории» - Полом, ему девятнадцать лет. В теннисном клубе в тихом лондонском пригороде он встречает миссис Сьюзен Маклауд; ей сорок восемь. С этого и начинается их единственная история - ведь «влюбленным свойственно считать, будто их история не укладывается ни в какие рамки и рубрики»…

«Первая любовь накладывает отпечаток на всю дальнейшую жизнь, в этом я с течением времени убедился. Возможно, она не перевесит будущие влюбленности, но на них всегда будет падать ее свет. Она способна послужить как примером, так и контрпримером. Она способна заслонить собой следующие влюбленности, но может и облегчить их и возвысить. Впрочем, бывает и так, что первая любовь ранит сердце, и тогда, как его потом ни исследуй, найдешь в нем только рубцы от старых ран».

2
Джейн Эйр

Знаменитый роман Шарлотты Бронте «Джейн Эйр» - не только роман взросления, одна из первых феминистических книг своего времени, культовое произведение для многих поколений, но и, конечно, великий роман о любви. Именно поэтому он входит практически во все подобные подборки.

Написанный с искренностью и страстью, роман не стареет и не теряет своего обаяния. «Джейн Эйр» до сих пор остается одним из наиболее востребованных классических произведений XIX века. Не откажите себе в удовольствии и прочитайте (или перечитайте) нежную историю взаимоотношений смелой Джейн и загадочного мистера Рочестера.

«Буря чувств, поднятая горем и любовью в моей груди, брала верх, рвалась наружу, заявляла свое право на главенство - право смести все препятствия, право жить, восстать и наконец воцариться. Да - и заговорить».

3
Моя кузина Рейчел

«Моя кузина Рейчел» - роман Дафны Дюморье, сочетающий в себе детективную интригу и необычную любовную драму. Эта книга - прекрасный образец английской литературы, продолжающий традиции «готического» и «сенсационного» романа, основоположником которого считается Уилки Коллинз.

Действие разворачивается на фоне лирических пейзажей Корнуолла и живописных картин Италии в сороковые годы XIX века. Главный герой романа Филипп рано остался сиротой. В отдаленном поместье его воспитывает кузен Эмброз, и ничто не нарушает их тихую и счастливую холостяцкую жизнь. Но все драматическим образом меняется, когда сначала один, а потом и другой брат знакомятся со своей дальней родственницей Рейчел.

«Ревность мужчины порывиста, глупа и лишена глубины, как ревность ребенка. Ревность женщины - ревность взрослого человека, а это совсем другое».

4
Анжелика - маркиза ангелов

«Анжелика - маркиза ангелов» - знаменитый историко-авантюрный роман, первый из серии книг, написанных Анн Голон, уже много лет остается очень популярным по всему миру.

Это история умной и своевольной Анжелики, которую отец выдает замуж за таинственного графа де Пейрака, по слухам колдовским образом превращающего металлическую руду в золото. Хромой, со шрамом на лице - и все же он невероятно привлекателен. Сюжет, который начинается в духе сказки «Красавица и чудовище» и французских любовных романов, на деле оказывается настоящим историческим полотном, описывающим эпоху короля Людовика XIV.

«Анжелика - маркиза ангелов» - едва ли не самый удачный приключенческий роман со времен «Трех мушкетеров» Александра Дюма. И уж точно самый романтический.

«Легкая победа обесценивает любовь, трудная победа заставляет ею дорожить».

5
Девушка с жемчужной сережкой

Это не только история жизни художника и не только история одной картины. Это еще и история любви, которая могла произойти - а может быть, и произошла - в старом доме на одной из живописных улочек голландского города Делфта в XVII веке.

У Трейси Шевалье получился интригующий и красивый роман об отношениях великого Яна Вермеера и простой служанки Греты, которую он изобразил на одной из своих самых известных работ.

Повествование в книге плавное и размеренное - как будто художник смешивает краски, чтобы получить нужный оттенок. И постепенно, от диалога к диалогу, от сцены к сцене, проступают черты героини и ее история. Но что на самом деле скрывается за ее загадочной полуулыбкой?

«Видишь ли, когда у мужчины есть соперник, женщина как бы возрастает для него в цене».

6
Обладать

«Обладать» - один из лучших английских романов XX века, за который большой специалист по британской литературе и культуре Антония Байетт получила Букеровскую премию.

В основе повествования лежит реальная история любви двух викторианских поэтов, которым Байетт в своей книге дала выдуманные имена Рандольф Генри Падуб и Кристабель Ла Мотт. В романе перемешиваются страстные письма, научные исследования, бретонские сказки и легенда о фее Мелюзине. Присутствует и настоящее детективное расследование, которое проводят Роланд Митчелл и Мод Бейли, доказывая, что литературоведы - одна из самых захватывающих и интересных в мире профессий.

«Обладать» - это не только роман о большой любви, но и о большой любви к литературе.

«Мне бы хотелось думать, что она предчувствовала, что в конце концов её полюбят такой любовью, какую она заслуживает».

7
Письма к Вере

Владимир и Вера Набоковы прожили вместе более пятидесяти лет - удивительный пример счастливого брака, особенно для литературного мира.

Они редко расставались надолго, и все же в семейном архиве сохранилось более трехсот писем Владимира Набокова к жене, подавляющее большинство которых относится к 1923-1939 годам. Один из лучших прозаиков XX века, блистательный, ироничный Набоков предстает в этой книге как нежный и любящий муж. «...Мы с тобой совсем особенные; таких чудес, какие знаем мы, никто не знает, и никто так не любит, как мы», - написал Набоков в 1924 году.

Вера Евсеевна была его женой и другом, музой и первым читателем, его машинисткой и секретарем. Неизменными в письмах остаются любовь и уважение Набокова к жене, которая разделила с ним и испытания, и славу.

«Любовью моей можно было бы заполнить десять веков огня, песен и доблести - десять целых веков, громадных и крылатых, полных рыцарей, въезжающих на пламенные холмы, - и сказаний о великанах - и яростных Трой - и оранжевых парусов - и пиратов - и поэтов. И это не литература, ибо, если перечтешь внимательно, увидишь, что рыцари оказались толстыми. Нет - я просто хочу тебе сказать, что без тебя мне жизнь как-то не представляется».

8
Один плюс один

У Джес Томас две работы и двое детей: странноватая, но одаренная в математике дочка Танзи и пасынок Никки, который никак не может дать отпор сверстникам-хулиганам. А еще муж в депрессии, который уже два года живет у мамы. Джес трудится изо дня в день, но не так-то просто справляться со всем самой. Иногда ей приходится принимать рискованные решения. И тут в ее жизни появляется симпатичный Эд Николс, который, конечно, оказывается холостяком и богачом, да еще и предлагает отвезти Джес и ее детей на олимпиаду по математике.

«Один плюс один» - это изумительный, трогательный и захватывающий роман Джоджо Мойес о том, как встретились два одиночества и совсем не вовремя полюбили друг друга.

«Любовь давила на него, словно карикатурная гиря, он черпал надежду в признаках, неуловимых, словно пылинки в луче света».

9
Прежде чем ты уйдешь

Сразу после выхода необычный роман Клэр Свотмен стал мировым бестселлером. Зои и Эд - идеальная пара, живут в любви и согласии. Но вот желание одного из супругов завести детей приводит к постоянным конфликтам в казалось бы счастливой семье.

Главной героине романа Зои предстоят тяжелые испытания, во время которых она с болью осознает, насколько близким и родным человеком был для нее муж. Но мистическим образом Зои получит второй шанс: она сможет заново пережить все главные для их отношений с Эдом события. Но сможет ли она все исправить?

«Мое сердце наполнено любовью, готовой вот-вот перелиться через край, и на секунду мне кажется, что все будет хорошо».
---------------------

25 великих романов, которые учат любить
Книги : Стиль жизни : Subscribe.Ru

Каждая отдельная история любви не похожа на другие. Мы делаем ошибки, получаем опыт, но главное - переживаем самые разные чувства. Гениальным и популярным писателям удается передать это в своих книгах, которые пробуждают желание жить и вдохновляют.

Мы предлагаем вам лучшие романы о любви, прошедшие проверку временем, и истории наших дней, завоевавшие славу множества поклонниц.

1. Маргарет Митчелл. <Унесенные ветром> (чтобы любить, необязательно быть <правильной>)

Скарлетт О'Хара стала любимой героиней целого поколения девушек. Ее детская непосредственность и жизнелюбие могут поспорить с любыми запретами, что и делают. Скарлетт совсем не образец <хорошей девушки>, но именно такой ее и полюбил Ретт Батлер.

2. Фрэнсис Скотт Фицджеральд. <Великий Гэтсби> (любовь неуязвима)

Джей Гэтсби был наделен даром надежды. Дейзи не вызывает симпатии и остается глуха и к его чувству, и к нему самому. Но он остается верен своей любви до самого трагического финала.

3. Решад Нури Гюнтекин. <Королек - птичка певчая> (любовь развивает)

В сюжете книги Фериде влюбляется в Кямрана еще будучи девочкой, не готовой к тому, что преподнесет ей судьба. Ее чувство растет вместе с ней, учит мириться с собственным сопротивлением и преподносит уроки верности.

4. Шодерло де Лакло. <Опасные связи> (с любовью не шутят)

Виконт де Вальмон, влюбленный в благочестивую госпожу де Турвель, идет на жестокость и хитрость, чтобы завладеть ею. Опыт манипулятора позволяет ему добиться цели, но испытания взаимностью он не выдерживает.

5. Джейн Остин. <Гордость и предубеждение> (любовь раскрывает нам себя самих)

Героиня книги Остин Элизабет Беннет находится в тисках между убеждениями и чувством. К тому же на нее давит общество. С таким грузом может справиться только сильный человек, в конце концов всем приходится признать эту победу.

6. Элизабет Гилберт. <Есть, молиться, любить> (любовь приходит к тому, кто готов)

Элизабет Гилберт находит новую себя и новую любовь, когда решает отказаться от всего, что было раньше. Для этого требуется немало мужества и терпения, но иногда другого пути просто не может быть.

7. Колин Маккалоу. <Поющие в терновнике> (любовь не может быть аморальной)

В романе Мэгги и Ральфа множество красивых деталей и подробностей. В реальности много неприятного и пугающего, но романтика - неотъемлемая часть любви. К ударам судьбы и сложностям герои относятся как к расплате за грешность, но читателю понятно, что любовь - чиста.

8. Фредерик Бегбедер. <Любовь живет три года> (любовь заставляет думать)

Марк Марронье декларирует этот закон, чтобы объяснить свое охлаждение к жене. Но тот же закон мешает ему погрузиться в новое чувство, ведь оно тоже когда-нибудь пройдет.

9. Шарлотта Бронте. <Джейн Эйр> (любовь закаляет)

Чувство Джейн Эйр к Рочестеру проходит через множество испытаний, но, как настоящий борец за справедливость, она получает заслуженное. Джейн настаивает на том, что женщины имеют право на выбор в любви так же, как и мужчины.

10. Николас Спаркс. <Дневник памяти> (любовь не умирает)

Ною и Элли пришлось сделать выбор не в пользу любви, но память не дает забыть о том, что было. Иногда для того, чтобы оценить душевный опыт, необходимо отстраниться.

11. Сесилия Ахерн. <P.S. Я люблю тебя> (любовь учит никогда не сдаваться)

Героев романа Сесилии Ахерн Джерри и Холли разлучает смерть. Но, спасая возлюбленную от грядущей тоски, Джерри пишет письма, которые начинают приходить к ней после его ухода.

12. Эрих Мария Ремарк. <Три товарища> (любовь воскрешает)

Роберт, вернувшийся с войны и потерявший ко всему интерес, пропагандирует беспечность и легкое отношение к жизни. Любовь к девушке, которая смертельно больна, заставляет его снова начать ценить каждое мгновенье.

13. Артур Голден. <Мемуары гейши> (любовь изысканна)

Провокация и активность - не всегда привлекательны. Одаренность и ум помогли Саюри стать самой известной гейшей Японии, а терпение и скромность - добиться любви Председателя.

14. Франсуаза Саган. <Здравствуй, грусть!> (любовь помогает взрослеть)

Юношеский максимализм и склонность к удовольствиям заставляет Сесиль относиться ко всему серьезному с критикой. Но на самом деле она сама боится ответственности, настоящей близости и грусти, без которой любовь невозможна.

15. Жорж Санд. <Консуэло> (любовь свободна)

Доброта Консуэло преодолевает любые преграды, и ее любовь также бескорыстна. Ей не свойственно осуждать, отторгать человека только на почве обид и злости. Поэтому чувство Консуэло не нарушает ее душевного мира и не приносит боли другим.

16. Януш Вишневский. <Одиночество в Сети> (любовь обманывает)

Якуб и Ева - герои нашего времени и заложники виртуальной любви. Каждый, кто становится пленником Сети, хочет найти там то, чего не хватает в реальной жизни. И, как и все другие, выходя в реальность, герои сталкиваются с ее несовершенством.

17. Дэвид Герберт Лоуренс. <Любовник леди Чаттерлей> (любовь не может заменить остальную жизнь)

Герои романа Лоуренса аристократка Констанс и лесничий Меллорс счастливы, несмотря на условности общества, но все равно остаются одинокими в этом мире.

18. Уильям Шекспир. <Ромео и Джульетта> (любовь безрассудна)

В трагедии <Ромео и Джульетта> юные герои любят беззаветно, идут против всех и погибают. Но разве не такой - импульсивной, безудержной и презирающей все границы - любовь и должна быть?

19. Анн и Серж Голон. <Анжелика - маркиза ангелов> (любовь знает свой путь)

Анжелика выходит замуж за графа Жоффрея де Пейрака вынужденно и против воли. Пройдет немало времени, прежде чем она убедится, что ей повезло не только с достатком.

20. Анна Гавальда. <Я ее любил/Я его любила> (любовь может быть хрупкой)

Хлоя уступает мужа другой женщине и теряет смысл жизни, но это становится поводом узнать другую историю, в которой мужчина отказался от такого шага.

21. Ги де Мопассан. <Милый друг> (любовь не терпит подмен)

В погоне за достатком и статусом герой романа Жорж Дюруа пренебрегает любовью к Клотильде де Марель и идет на многие подлости. Но жизнь доказывает, что искреннее отношение никогда не заменишь деньгами и положением.

22. Милан Кундера. <Невыносимая легкость бытия> (любовь неоднозначна)

Томаш стремится к свободе, Тереза - к любви. Вечная битва полов в очередной раз демонстрирует, как мы хотим любви, но боимся, что она разрушит нас и наш мир.

23. Владимир Набоков. <Лолита> (любовь неидеальна)

Чувство к юной героине выходит за пределы влечения, но оно обречено не быть до конца взаимным. Гумберт несчастен не потому, что его любовь грешна, а потому, что приручить юность невозможно.

24. Виктор Гюго. <Собор Парижской Богоматери> (любовь бывает и слепой, и зоркой)

Эсмеральда любит Феба, не пытаясь увидеть его человеческую натуру и коварство. Квазимодо же сначала замечает доброту цыганки, а потом уже ее внешность.

25. Михаил Булгаков. <Мастер и Маргарита> (любовь защищает)

Ради любви Маргарита готова на сделку с дьяволом. Но настоящее зло приносит не Воланд, его причиняют люди. Шанс на то, чтобы встать на путь добра, дается всем. Поэтому влюбленные воссоединяются.

Из выпуска от 09-12-2014 рассылки <Образ Жизни Женщины>
---------------------

Книги, которые изменили мою жизнь
Книги : Стиль жизни

Впервые я стала увлекаться саморазвитием еще в детстве. Тогда я прочитала книгу Дейла Карнеги и полностью решила изменить жизнь. В то время мы переехали из другого города, и со мной, маленькой толстой девочкой, никто не хотел общаться. И именно тогда я решила, что не стоит вливаться в коллектив, а нужно создавать свою компанию. Благодаря этой книге во мне проснулись лидерские качества.

Вторая книга, что меня поразила, - «Философские сказки» Николая Козлова. Это легкое и ироничное повествование о жизни открыло мне глаза на многое, что происходит вокруг. Но все это было очень давно, а сегодня я продолжаю читать. И есть вещи, которые мне реально помогают в жизни. Я расскажу о литературе, которая улучшает мою жизнь, делает ее радостной и яркой. Я учусь позитивному мышлению, увлекаюсь эзотерикой и верю в неземное происхождение человечества. А еще я знаю, что каждый человек на этой планете стремится к самосовершенствованию.

Вадим Зеланд

Однажды я купила книгу Вадима Зеланда «Трансерфинг реальности». Мне ее подруга посоветовала. Их было 5 томов, я взяла первый. Это была небольшая книжечка в бумажном переплете, которая стояла где-то на нижней полке в магазине. Купила и принялась читать. Сразу же заинтересовал подход к устройству мира - все расписано четко и увлекательно. А где-то на первых страницах дается методика загадывания желания. И все так просто, что даже смешно. Ну почему бы не сделать?

Тогда я была студенткой, и работа мне не требовалась. Но ради эксперимента я загадала: хочу работать в мужском коллективе, иметь отдельный кабинет, получать определенную сумму, которая почти вдвое выше, чем предлагают в городе большинству женщин, а еще иметь возможность выбирать свой график, чтобы успевать везде. Я загадала и забыла. А через две недели раздался звонок от подруги, и она в спешке рассказывала, что им срочно требуется человек на работу. Она приглашала меня диспетчером такси в мужской коллектив на огромную зарплату, работа сменная, удобна для студентов. И в этом предложении воплотилось все то, что я сформулировала в желании. Моему удивлению не было предела.

Тогда я не думала про статус, поэтому не указала его. И работа пришла соответствующая. Но важно, что все сбылось. Тогда эту книжку я спрятала далеко на полку и постаралась забыть. Мой шок был велик, и все это казалось колдовством. Только через пару лет я вновь ее перечитывала.

Гурангов, Долохов

Следующая книга, которая меня впечатлила, — это «Фейерверк волшебства». Это роман, созданный в юмористическом стиле. Я, когда читала, смеялась так, что мама все время заходила в комнату и спрашивала, что у меня происходит. Книга очень увлекательная, а главное, что в ней масса советов, как изменить жизнь с юмором. Но только не полезных, как дают многие, а дурацких, но результативных. Например, чтобы деньги в жизнь привлечь, нужно бананы макать в унитазе. Кажется, что глупость, но она работает!

Это книга о волшебной системе «симорон». Я, вдохновившись одним произведением, перечитала потом все остальные. И эта удивительная подборка научила меня по-новому смотреть на жизнь. Началось мое время счастья и материализации. И книжки стоит прочитать всем тем, кто давно не улыбался, это точно спасет.

Нил Доналд Уолш

Когда все стало сбываться, стало немного скучно. И захотелось чего-то нового. И тогда появились «Беседы с Богом». Я как-то обходила это произведение, думая, что оно религиозное. Но однажды увидела отзыв в Интернете и скачала. Я была поражена тем, что было написано. Это настоящий диалог с Богом! В этом произведении были ответы на десятки моих вопросов, объяснялось то, что было так мне непонятно. Я читала и не могла оторваться.

Именно с этой книги меня заинтересовал ченнелинг, и я стала искать ответы на философские вопросы. Я узнала, для чего я пришла на землю, что я тут делаю и как мне действовать дальше. Я поверила, что после смерти все не заканчивается, и это помогло мне очень сильно во многих жизненных невзгодах. Сегодня я с теплотой вспоминаю ту книгу, я рада, что тогда встретила ее.

Синельников и Некрасов

Для меня два этих автора стоят рядом среди моих предпочтений. Они психологи, но работающие с реальными людьми. Они те, кто помогает людям решать настоящие проблемы. И их теория весьма необычна. Я прочитала «Материнскую любовь» Некрасова, потом «Силу намерения» Синельникова. И они сложились в единую картинку. Они будто дополнили друг друга, стали частью моего видения мира. Все в жизни происходит от наших мыслей, все, что мы получаем — это отражение нашего подсознания. Все наши слова материализуются, и все установки, что есть в нас — также становятся реальностью. Это книги-практики. Можно читать и менять свою жизнь.

Крайон

А сейчас я с удовольствием перечитываю Крайона. Это книги, продиктованные ангелами обычным людям. Мое любимое произведение - «Путешествие домой. Майкл Томас и семь ангелов». Это сказка, красивая история про человека, который ищет свой путь. И читается она очень просто. Удивительно, но я открывала эту книгу уже трижды и каждый раз находила в ней для себя что-то новое. Это как чемодан с двойным дном - постоянно находишь какие-то вещи, которые искал, но не мог вспомнить, где они лежат.

Я считаю, что это книга для людей любого возраста, достатка, мировоззрения. И хотя сегодня я уже предпочитаю читать более сложную литературу, я все равно возвращаюсь к Крайону. Это простые истины, написанные очень легко. Эти книги можно открыть вечером после рабочего дня, чтобы отвлечься. Но при этом увидеть что-то, что поразит и изменит все в мире.

Расскажите, а какие книги изменили ваше мировоззрение? Что заставило вас по-новому посмотреть на мир, научиться чему-то, что отразилось на всей жизни?

Из выпуска от 01-09-2014 рассылки «Все, что может быть интересно современной женщине от MyJane»
---------------------

Читальные планы на лето
Книги : Стиль жизни

Летом, как ни странно, у меня появляется больше времени на хобби, нежели зимой. На первом месте в моих увлечениях было и остается чтение. Уже прочитала сборник рассказов «Последний поклон» В. Астафьева (мой земляк), в котором описывается жизнь сибиряков в прошлом веке – очень познавательно. Теперь составляю план чтения (прямо как в школе) на остальную летнюю пору. Итак, что я намерена прочитать:

1. Сборник афоризмов – от древних времен до наших дней на предмет поиска идей для философствования на моих блогах;

2. «Прокаженная» и «Майорат Михоровский» Гелены Мнишек – романы о любви и утратах. Душевные книги!

3. «Голливудские жены» Джеки Коллинз – обожаю ее дерзкие и даже где-то циничные романы;

4. «Дамское счастье» Эмиля Золя, в котором показана человеческая жадность и другие качества. Точно не помню, про что роман, но знаю, что интересный;

5. «Грозовой перевал» Эмили Бронте – хочу и прочитать, и фильм посмотреть (экранизации 1992 года – мне она больше по душе). Книга о несчастной любви аристократки и безродного парня и запутанности чувств;

6. «Здравствуй, грусть» – знаменитое произведение, которое написала Франсуаза Саган в то время, когда ей было всего лишь 18 лет. Оно написано о молодой девушке Сесиль, которая, жаждая любви, приезжает на курорт с отцом и его подругой Анной. Сесиль, познакомившись с мужчиной, сочиняет необычный сценарий своих отношений и воплощает его в жизнь. Правда, заканчивается книга трагически – погибает Анна, которая могла бы подарить счастье и ей, и ее отцу;

7. Э. Радзинский «Николай II» и «Распутин» – тоже давно не читала. Очень интересно пишет автор, легко и доступно, хотя произведения довольно серьезные. На днях, кстати, прочитала «Фрейлина Ее Величества» Анны Вырубовой – в своих дневниках она тоже рассказывает много интересного о царской семье и Распутине;

8. Арчибалд Кронин «Замок Броуди». Этот роман про кошмарную жизнь домочадцев ужасного деспота Джеймса Броуди. Его замок, над которым, кстати, все потешались, стал для его семьи настоящей тюрьмой. Если старшие дети сумели вырваться из него, то младшая дочка Несси и жена Маргарет – нет, и это стало для них трагедией… Очень нравится эта книга;

9. Произведения Чехова, Куприна, Бальзака и другие.

Это, конечно, не весь список, прочитаю я раза в три больше. Если уж доберусь до чтения, то пиши пропало: обожаю сидеть теплыми тихими вечерами на веранде, с книгой в руке. А у вас есть читальные планы на лето?

Из выпуска от 03-07-2012 рассылки «Женский мир с Жозефиной»
---------------------