Предрассветный пес

Спит барбос в уютной клетке,
Шерсть его мягка, как мох.
Делятся желудка клетки,
Он питает телом блох.

Пес на грани от беды,
Он страдает без еды.
Видит кулинарный сон:
Из говядины бульон,

И тарелку теплых щей,
И ушицу из лещей;
Видит, как его хозяйка,
Молода, а не лентяйка, –

Каши полный жбан несет
(А под ложечкой сосет),
Поскользнулась баба, в лужу
Падает собачий ужин.

Бабе жалко, пес визжит –
Все внутри него дрожит!
Пес поежился во сне,
Тихо гавкнул. На Луне

Эхом гавк отозвался –
«Так, ребята, жить нельзя...»
Блохи в теле завозились,
Яростней в него вонзились.

Пес переменил бока
(Лапы отлежал слегка)
И второй увидел сон:
Он не пес, он серый слон,

Он живет в огромном доме,
Весь в испарине, в истоме –
Сколько там кормов внутри,
А наваров – пальца в три!

Ладно, два, а то уж слишком;
Нет ни одного мальчишки,
Что стреляют из рогаток -
Как прекрасен сон, как сладок.

Слон велик, ему везет,
Кости тоннами грызет.
Обладая добрым нравом,
Обладает полным правом

На трехразовую кухню.
Обладая тонким нюхом,
Охраняет наш покой,
Получая колбасой...

Блохи яростно визжа
Что-то делят в теле пса.
Открывает пес глаза:
«Эх мы, горе-сторожа!»

А на небе звезды дремлят,
Скоро им идти ко сну,
Освещать чужие клетки
И чужую греть страну.


Пес завыл, подергал ухом,
Нос погладил языком,
Поскрипел голодным брюхом,
Погремел цепи замком.

И опять бульон узрел,
Тот, что давеча глядел,
И навары, и борщи,
Снова прыгали лещи

И крутились над волнами,
Вниз ныряли головами,
Выплывая из подливок
И вертясь в потоках сливок,

Плавники из холодца...
Пес поежился сленца,
Глаз открыл – уже светало
И светило отгоняло

Звезды в дальние края.
Блохи кушали, браня
Пса за скудность рациона,
По плетню прошлась ворона.

Пес глотал неспешно воздух,
Где-то гром гремел нароздых,
Петухи пять раз пропели,
Самолеты пролетели.

Жаждал пес, сны откатились,
Больше сны ему не снились,
Он теперь считал мгновенья,
Просто до самозабвенья –

Как хозяйка подойдет,
В чашку молока нальет,
Голову помнет рукой:
«Ах ты, ласковый, какой...»,

Новый день начнется снова
И голодная корова
Заорет на все село:
-Рассвело!

Пес присел, он ждал теперь
Скрипов первых половицы,
Как хозяйка в виде жрицы
Выйдет в утро через дверь.

Пес извелся, заелозил –
Прочь! – он клетку бросил –
Ходит по двору кругом,
Но еще не слышен дом.

Слышно крики петухов,
Да шуршанье облаков,
Звон цепей и блох мольбу,
Да охотничью пальбу.

И еще стучат минуты
Задевая циферблат,
В голове минут раскат,
А секунды так раздуты...

Вдруг он замер и услышал –
Шевельнулась жизнь под крышей –
Тихий-тихий первый скрип.
Он залаял и охрип.


Он бежал туда-отсюда
С маракасами цепей,
Он блажен, он верит в чудо
Размыкания дверей!

Вот ее шаги босые,
Вот она ведро берет,
Песню тихую поет,
Налегая на басы и

И выходит на крыльцо,
Он глядит в ее лицо,
И то в клетку, то из клетки,
Пролетает все отметки.

Блохи прячутся в шерсти,
Утро. Около шести.

А хозяйка во дворе
С чашкой синею в руке.
Пес присел, увидя чашу, -
Молоко иль каша?

Чует - каша! И какая!
Морду в лапы, хвост к земле;
О, богиня неземная,
Руки целовать тебе.

Каша льется в чашу,
Чаша полнеет кашей,
Хозяйка гладит уши:
-Кушай, барбос, кушай!

Пес, позабыв про виденья,
Про сны и сомненья,
Забыв о прыгучих лещах,
О красных наварных борщах,

О реках из розовых сливок,
Плюет на озера подливок,
Он в кашу безумно влюблен,
В хозяйку бескрайне влюблен –
И это не сон!

Он чувствует в теле волну,
Он чувствует телом весну.
И день наступивший не плох –
Радостный праздник для плох.