Ключ под ковриком

Я не деревенский житель.
В городке рос под Москвой.
И хрущевская обитель
Знала нежный возраст мой.
 
Помню бабушку Прасковью,
Ее вкусные блины.
Столб подушек в изголовье
На кровати вдоль стены,
Что была ковром укрыта.
(В зоне левого угла,
Там в карманчике пришитом
Накопленья берегла).
 
Вкус лесных душистых ягод
С сахаром и молоком,
В миске ложкою намятых,
С детства каждому знаком.
Я не понимал старушку
(След войны остался в ней):
«На, внучок, возьми горбушку.
Так гляди ж, оно сытней».
 
БАловали внуков слишком.
Как  приедем навестить:
«На гостинцы дай рублишко, -
Дед лишь с виду был сердит, -
Эскимо и лимонаду
Большаку  и Меньшаку».
Называл так дед нас с братом.
Нравилось так старику.
 
Весь живот исполосован
(Как он выдержал родной!)
Пулей вражеской свинцовой.
Но вернулся той весной.
На вопросы: «Как там, деда?»
Все отшучивался он.
Тот, кто выстрадал победу,
Шел с цигаркой на балкон.
 
Люди были те иными.
Не составом ДНКа.
В этом плане все земные,
Только вот наверняка,
Доброта, любовь и совесть
Жили в них. Сейчас лишь звук.
А наружная суровость –
Следствие военных мук.

И ушли довольно рано
Люди, кто мне детство дал.
У которых постоянно
Ключ под ковриком лежал.