Имя на поэтической поверке. Перец Маркиш

       «На перроне».
                Э.Л.

Обрамлено твоё лицо окном вагона,
Ты смотришь мне в глаза, тоскуя и любя.
Темно кругом. Состав отходит от перрона.
Как будет скучно здесь и пусто без тебя!

И только светит мне с последнего вагона
В густые сумерки одетые огни.
Оливы глаз твоих, манящих и знакомых,
Мне в этой зябкой мгле напомнили они.

Зачем так сладостна тоска на расстоянье?
Разлука, почему до боли сблизит нас?
Мне долго видятся глаза твои в сиянье
Ночного огонька, хоть он давно угас…

1947 год. Перевод Давида Маркиша.

  Стихотворение принадлежит Перецу Давидовичу Маркишу – великому советскому поэту и писателю, сочинявшему на идише.

 В 1939 году Перец Маркиш стал единственным из советских еврейских писателей кавалером Ордена Ленина.

Перец Маркиш родился 25 ноября 1895 года, в местечке Полонное, Волынской губернии, ныне Хмельницкая область.

Необычное имя Перец, по традиции передавалось из поколения в поколение.

  По семейному преданию - восходит к Испании, где оно было общепринятым, из которой далёкие предки поэта, в 1492 году были изгнаны королём Фердинандом и королевой Изабеллой, под давлением инквизиции, из-за отказа еврейской общины, в количестве 2оо тысяч евреев, выполнить королевский  указ принять христианство.

Отец , будущего поэта, Давид Маркиш, был меламедом -учителем, а мать Хая Маркиш, занималась розничной торговлей селёдкой покусочно.

Семье помогал отец Хаи – портной Шимшон – Бер.
Первое путешествие на занятие в хедер, трёхлетний Перец .чтобы изучать алфавит, совершил на спине семилетнего брата Меира, завёрнутый в одеяло, обладателем обуви и пальто был только старший из братьев.

 До десяти лет, Перец, учился в хедере, начальной религиозной еврейской школе, но хедер не лишил его босоногих радостей детства.

Как он писал, уже в зрелом возрасте:

«С мальчишками я лошадей поил,
Мутили реку рать полунагая.
Я с девушками песню заводил,
Зарю встречал, смеясь и распевая».

  В Полонном, жили украинцы, русские, поляки, евреи. Жили-уживались, работали на мельницах и каменоломнях, на бумажной фабрике и фарфоровом заводе.
С раннего детства вобрал в себя Перец  краски луга, поля, сада, заката, восхода, сенокоса, жатвы, ярмарки.

Вобрал в себя Перец и речевые краски – язык сапожников, портных, бондарей, часовщиков, рыбаков, ждавших удачи на реке Хоморе, всех жителей местечка Полонного.
Всё это в изобилии поздней, перетечёт в его стихи, поэмы, пьесы.

   Для  Переца Маркиша, воспоминания детства  была мощной подкормкой его поэтического воображения.

До 10-ти лет мальчик учился в хедере, но уже с восьмилетнего возраста начал работать. Имея отличный слух и звонкий голос, с 10-ти лет, Перец Маркиш, пел в синагогальном хоре.

Мариш рано покинул родительский дом, жил в Бердичеве, Одессе, Бессарабии, зарабатывая на жизнь в качестве то певчего, то банковского служащего, то домашнего учителя.

 Последнее занятие способствовало самообразованию и даже подтолкнуло Переца Маркиша к попытке сдать экзамен за гимнастический курс в Одессе.

Потерпев неудачу, Перец Давидович, будучи наслышан об открывшейся в 1908 году, народном Университете А.П.Шанявского, перебрался во «вторую столицу» - Москву - и стал посещать лекции в открытом для всех желающих учебном заведении.

Благо годовая плата там была достаточно умеренной.

Свой первый стих Перец Давидович написал в Москве в 1912 году, на русском языке.

Однако вскоре его учёба была прервана призывом на воинскую службу.

По жизни, далее, в анкетах на вопрос образование, Перец Давидович писал: «Домашнее».
После призыва на военную службу Перец Маркиш попадает на фронт разразившейся мировой войны.

  Рядовой царской армии Перец Маркиш был контужен и ранен и Февральскую революцию встретил в госпитале.

Революция, конечно, повлияла на творчество молодого поэта, он пишет и впервые публикует свои стихи, на еврейском языке – идиш, и уже до конца своей  жизни – сохраняет верность этому направлению.

В Киеве Перец Давидович знакомится с талантливыми молодыми еврейскими поэтами – Давидом Гофштейном, Львом Квитко, Ошером Шварцманом.

  В 1918 году Перец Маркиш пишет поэму «Волынь», которая вместе со сборником стихов «Пороги», выдвинули его в первый ряд еврейских поэтов.

С 1921 года до 1926 года Перец Маркиш живёт вдали от России, достав польский паспорт, - в Варшаве, Берлине, Париже, Лондоне, Риме, посетил Испанию и Эрец-Исраэль., много пишет и публикуется.

  В Варшаве, в 1922 году, Перец Маркиш опубликовал поэму «Куча».

Это сумрачное произведение, полное натурализма, горечи и чёрной тоски, где всё действие вращается вокруг – сотни евреев, погибших в результате набега дикой украинской банды на местечко Городище на Днепре осенью 1920 года, сразу же выдвинуло Переца Маркиша в лидеры молодой еврейской поэзии, на идиш.

Гражданская война на Украине сопровождалась антиеврейскими зверствами, погромами, кровавой пляской на еврейских костях.
Пали десятки тысяч евреев.

 Это была полномасштабная репетиция Холокоста, это был вопль отчаяния от еврейской беззащитности, в период правления на Украине Симоном Петлюрой (1918-1920), который был Главным атаманом войска и флота и занимал пост Главы Директории.

Поэма «Куча» Переца Давидовича и есть этот вопль.

Акт отмщения, по этому воплю, был произведён 25 мая 1926 года, в Париже.

  Самуил Шварцбург, уроженец г. Измаил, Одесской области, крупного украинского порта на Дунае, еврейский поэт, публицист и анархист, застрелил 5-ю выстрелами Симона Петлюру, в центре Парижа, на углу бульвара Сен-Мишель и улицы Расина.

Самуил Шварцбург приблизился к разглядывавшему витрину Симону Петлюре и удостоверившись по-украински, что перед ним, в самом деле, Симон Петлюра, пять раз выстрелил в него из револьвера, после чего спокойно дождался подоспевшей полиции, сдал оружие и объявил, что он только что застрелил убийцу.

На суде Шварцбург заявил, что убийство было исключительно актом мести за еврейские погромы 1918-1920 годов на Украине.

Адвокат Анри Торрес во время суда обосновал личную ответственность Симона Петлюры за погромы украинских евреев тем фактом, что Петлюра как Глава государства нёс ответственность за всё происходящее на контролируемой им территории.

Все члены семьи Самуила Шварцбурга (всего 15 человек) были убиты в ходе, прокатившейся по Украине волны еврейских погромов, при участии петлюровцев.
Суд присяжных заседателей оправдал Самуила Шварцбурга.

На стороне Самуила Шварцбурга выступили Алексей Горький, Марк Шагал, Альберт Эйнштейн, Ромен Ролан, Александр Керенский, Анри Барбюс и другие видные писатели и учёные, со всех стран.

   В Париже, в 1924 году Перец Маркиш встречался с художником Марком Шагалом, они дружны были ещё в России, до эмиграции.

Парижская встреча ещё более сблизила их.

Когда в 70-х годах, прошлого века вдова Маркиша Эстер Маркиш посетила Марка Шагала в его доме на Лазурном берегу.

Марк Шагал подарил её свою книгу «Монотипии», на титульном листе которой нарисовал свой портрет и написал:

«Дорогой Эстер Маркиш в память о любимом друге моей молодости Переце Маркише. Будьте счастливы».

  В 1926 году поэт возвращается в Россию, где полностью расцветает его талант.
Поселяется сначала в Харькове, затем в Москве.

  Все события того времени – коллективизация, приход к власти в Германии фашизма, война в Испании, оказали сильнейшее влияние на творчество поэта.

Счастливый момент произошёл в жизни Переца Маркиша, когда в 1929 году, семнадцатилетняя Эстер Лазебникова познакомилась с 34-летним Перецом Давидовичем.

Вот как она вспоминала о первом впечатлении, о своём будущем муже:

  «Он был красив необычайной, ослепительной красотой… мягкий, пастельный овал его лица венчала шапка тёмных волос, небрежными локонами, падавшими на лоб.
Он был очень динамичен, воспламеняем, взрывчат».

Через год после знакомства, Перец Маркиш предложил Эстер стать его женой, но прежде, чем мы станем мужем и женой, я открою тебе один секрет – а дальше ты решай сама…

Я никогда не был женат, ни на ком, - сказал Перец Давидович, - но у меня есть маленький ребёнок, дочка.

На следующий день Перец и Эстер уехали в свадебное путешествие в Харьков, затем в Киев.

Дочь, действительно, приёмная, у Переца была.

Дочь Голда, появилась в доме у Переца Маркиша, после того, как отец  этой девочки был арестован, по ложному доносу. После ареста, у матери Зинаиды Борисовны Иоффе, взяли подписку о невыезде.

 Понимая, что её подобно мужу, ждёт арест, Зинаида Борисовна решила спасти ребёнка, чтоб он не попал в детдом.

Перец Давидович пошёл навстречу давним знакомым и увёз Голду (в доме её звали Ляля), из Киева в Москву.

Вскоре, действительно, Зинаиде Борисовне дали срок за «антисоветские настроения».
Разлука матери с дочкой длилась 10-ть лет.

   Весной 1931 года у четы Маркиш родился сын Симон, в 1939 году сын – Давид.

Люди пропадали, уходили в тюрьмы и лагеря, чтобы никогда не вернуться оттуда.

Сегодня трудно установить, почему Перец Маркиш остался в то время на свободе.

Одна из версий сводится к тому, что Сталин в беседе с Александром Фадеевым говорил о Маркише как о прекрасном поэте.

Среди его книг, опубликованных в СССР, наиболее известны: романы «Из века в век» -1929 год, «Один на один» - 1934 год.

  Эпическая поэма «Братья», первая книга -1929 год, вторая книга -1934 год.
В 1939 году вышла монография «Михоэлс».

Наиболее значительный вклад Переца Маркиша в создание крупных поэтических форм, он по праву считается классиком эпической поэзии на идиш, а также он писал пьесы, и они ставились, с успехом, на еврейской и русской сцене:

В 1930-ом – «Земля» и «Не унывать».

В 1937 –«Семья Овадис».

В1946 –«Восстание в гетто».

   Роман «Поступь поколений» -1948 год, о героизме борцов Варшавского гетто, был опубликован в 1967 году в Советском Союзе в сокращённом и искажённом виде.

В январе1939 года, Перец Маркиш был награждён - орденом Ленина, в одно время с Александром Фадеевым и Михаилом Шолоховым.

  В годы Великой Отечественной войны, Перец Маркиш, пишет десятки стихотворений, наполняя их ненавистью к врагу, верой в победу.

Произведений Переца Маркиша много издавалось в переводе на русский язык, в том числе в престижной большой серии «Библиотека поэта», Ленинград 1969 год, в переводах Анны Ахматовой, Павла Антокольского, Эдуарда Багрицкого, Вероники Тушновой, Аркадия Штейнберга, сына поэта - Давида Маркиша.

Перец Маркиш входил в руководство Союза писателей СССР, был избран руководителем Еврейской секции Союза писателей, с 1942 года состоял в ВКП (б).

Перец Давидович, имел особую позицию по вопросу о еврейской автономии, предлагал использовать для неё территорию бывшей АССР немцев Поволжья.

  В годы войны, Перец Маркиш состоял членом президиума Еврейского Антифашистского комитета (ЕАК), который был образован НКВД – в начале 1942 года, как общественная организация в СССР. Деятельность ЕАК способствовала открытию Второго фронта.

7-го апреля 1942 года Еврейский Антифашистский комитет опубликовал воззвание «К евреям всего мира» с призывом поддержать справедливую борьбу советского народа с коричневой чумой.

Призыв имел отклик в западных странах: в США был создан Еврейский совет по оказанию помощи России в войне во главе с А.Эйнштейном.

В Палестине был учреждён Общественный комитет по оказанию помощи СССР в его борьбе против фашизма, впоследствии известный как «Лига Ви» (англ. Victory победа).

  В 1943 году, Соломон Михоэлс и Ицик Фефер,в качестве официальных представителей советских евреев посетили и предприняли семимесячное турне по Америке, Канаде, Англии, для ускорения открытия второго фронта, со стороны союзников и для сбора денежных средств – для вооружения Красной Армии.

Собрали колоссальные средства в долларах:

-16 миллионов – США.

-15 миллионов – Англия и Канада.

-1миллион – Мексика.

-750 тысяч – Британская Палестина.

  С помощью еврейских организаций, в первую очередь «Джойнта», были собраны значительные средства, позволившие приобрести: 1000 самолётов, 500 танков, продовольствие, одежду, обувь, (в СССР была отправлена 2-а парохода с вещами, медикаментами и продуктами).

Официальная газета ЕАК «Эйникайт» (Единство») на идиш распространялась по всему миру. Газета сообщала информацию о жизни советских евреев и о ходе боевых действий на фронтах.

Тьма сталинского режима поглотила множество талантов, как русских, так и национальных культур народов СССР.

Одним из них стал, великий еврейский поэт, Перец Давидович Маркиш.

На гражданской панихиде по Соломону Михоэльсу,16 января 1948 года,в зале Московского государственного еврейского театра, Перец Маркиш мужественно прочитал, две первые части, своего стихотворения, «Неугасимый светильник», где гибель Михоэлса, открыто, назвал убийством, в котором были такие строчки:

«В продавленной груди клокочет крик упрямый:

- О Вечность! Я на твой поруганный порог
Иду зарубленный, убитый, бездыханный».

  Убийство Соломона Михоэлса было совершено 12 января 1948 года в Минске. В ноябре 1948 года его театр был закрыт.

Всемирно известный театральный режиссёр и еврейский общественный деятель, Председатель Еврейского Антифашистского комитета, художественный руководитель и актёр, Московского Государственного еврейского театра (ГОСЕТ), с 1929 года, народный артист СССР с 1939 года, Соломон Михоэлс был убит по прямому приказу Иосифа Сталина, сотрудниками Министерства государственной безопасности СССР.

Убийство было замаскировано под несчастный случай – гибель в автокатастрофе.

В ноябре 1948 года его театр был закрыт властью и ликвидирован.

Обстоятельства совершения преступления стали известны после смерти Сталина в 1953 году.

  Жена Переца Давидовича, Эстер, дала перевести это стихотворение: «Неугасимый светильник» Борису Пастернаку. Однако Пастернак, через несколько дней позвонил ей  и сказал:

«Знаешь, Эстер, не получается. Маркиш для меня – великий поэт!»

Эстер ему говорит: «Борис Леонидович, это Вы для меня – великий поэт!» на что он ответил: «Нет, Эстер не выходит».

После этого, Эстер дала перевести это стихотворение Аркадию Штейнбергу – вовсе не поэту, а простому переводчику.

И он великолепно справился с переводом!

31 декабря 1955 года, Эстер Маркиш получила письмо от Бориса Пастернака, в котором, среди прочего было сказано:

 «Помимо своего художественного значения Маркиш был слишком необыкновенным явлением самой жизни, её улыбкой, её лучом, который прикосновением красоты, радующим знаком ложился всюду, куда он являлся».

В ночь с 27 на 28 января 1949 года Перец Маркиш был арестован как член Еврейского антифашистского комитета.

Три с половиной года пробыл Перец Давидович Маркиш в одиночной камере, с постоянными допросами и пытками.

В мае 1952 года начался процесс по делу над членами ЕАК.

Обвиняемых привозили в здание Верховного суда – там заседал военный трибунал. Защиты конечно не было.

Перец Маркиш выступил по делу на процессе с яркой речью, осуществляя свою защиту в наступательной, решительной манере.

По воспоминаниям Лины Штерн, его не прерывали – ведь слушали только судьи  и обвиняемые, суд проходил при закрытых дверях.

В последнем слове он обвинил своих палачей и тех, кто направил их руку.

По требованию прокурора все подсудимые были приговорены к 25-ти годам заключения.
Приговор показался Сталину недостаточно суровым и 18 июля он был заменён на «расстрел».

Только Лина Соломоновна Штерн, академик, крупный учёный-физиолог, приехавший в СССР из Швейцарии в конце тридцатых годов, получила три с половиной года лагерей, с последующей 5-ти летней ссылкой. Скончалась в 90 лет, в 1968 году, в Москве.

  18 июля 1952 года, великий еврейский поэт Перец Маркиш, был обвинён Военной коллегией Верховного суда СССР в измене Родине, приговорён к высшей мере наказания, спустя четыре с половиной года, после убийства своего друга и соратника по Еврейскому Антифашистскому комитету Соломону Михоэльсу (Шломо Вовси).

После пыток, истязаний и неправедного суда – 12 августа 1952 года, Перец Давидович Маркиш был расстрелян, в числе 13 человек, на 57-ом году жизни.

Место захоронение праха Переса Маркиша в Москве, официально считается, на Новом Донском кладбище.

У Переса Маркиша отсутствует могила, нет памятника.

В числе расстрелянных было две женщины:

-Теумин Эмилия Исааковна – редактор международного отдела Совинформбюро.

-Ватенберг-Островская Хайка Семёновна – переводчик ЕАК.

Пять поэтов и писателей:

--Квитко Лев Моисеевич – детский поэт.

-Маркиш Перец Давидович – поэт, секретарь Ревизионной комиссии Союза писателей СССР.

-БергельсонДавид Рафаилович – писатель.

-Гофштейн Давид Наумович – поэт.

-Фефер Ицик     - поэт, секретарь ЕАК.

И ёщё шесть человек из руководства ЕАК:

-Лозовский Соломон Абрамович – бывший зам. наркома иностранных дел СССР, начальник Совинформбюро.

-Юзефович Иосиф Сигизмундович – сотрудник Совинформбюро.

-Шимелиович Борис Абрамович – главный врач Центральной клинической больницы им. Боткина.

-Зускин Вениамин Львович – актёр и режиссёр, художественный руководитель Московского Государственного еврейского театра.

-Тальми Леон Яковлевич – журналист-переводчик Совинформбюро.

-Ватенберг Илья Семёнович – старший контрольный редактор Государственного издательства художественной литературы на иностранных языках.

Брегман Соломон Леонтьевич – зам. министра Госконтроля РСФСР – 16 июня 1952 года, во время суда, потерял сознание, и был помещён в бессознательном состоянии в санчасть Вутырской тюрьмы, где умер 23 января 1953 года.

  22-го января 1955 года все погибшие и репрессированные по делу ЕАК были тайно, без публичного оповещения реабилитированы, и только в 1988 году факт реабилитации был обнародован.

Творчество Переса Маркиша внесло в поэзию на идиш жизнерадостность, эпическое начало, широту охвата событий и явлений еврейской жизни.

Перес Давидович Маркиш по праву является классиком еврейской поэзии.

Из поэтического наследия Переца Маркиша.

Это стихотворение поэт Перец Маркиш назвал «Неугасимый светильник». Реквием Переца Маркиша – Михоэлсу, стал едва ли не главным обвинительным документом против Переца Маркиша на суде.

       «Негасимый светильник».
                Михоэлсу.

          №1

Прощальный твой спектакль среди руин, зимой…
Сугробы снежные, подобные могилам.
Ни слов, ни голоса. Лишь в тишине немой
Как будто всё полно твоим дыханьем стылым.
Но внятен смутный плеск твоих орлиных крыл,
Ещё трепещущих на саване широком;
Их дал тебе народ, чтоб для него ты был
И утешением, и эхом, и упрёком.
В дремоте львиная сияет голова.
Распахнут занавес, не меркнут люстры в зале.
Великих призраков бессмертные слова
В последнем действии ещё не отзвучали.
И мы пришли к тебе сказать: «навек прости!»
Тебе, кто столько лет, по-царски правя сценой
С шолом-алейхемовской солью нёс в пути
Стон поколения и слёз алмаз бесценный.

          №2

Прощальный твой триумф, аншлаг прощальный твой…
Людей не сосчитать в народном океане.
С живыми заодно, у крышки гробовой,
Стоят волшебные ряды твоих созданий.
К чему тебе парик? Ты так сыграешь роль.
Не надо мантии на тризне похоронной,
Чтоб мы увидели – пред нами Лир, король,
На мудрость горькую сменявшийся короной
Не надо вымысла… На столике твоём
Уже ненужный грим, осиротев, рыдает.
Но Гоцмах, реплику прервав, упал ничком,
Хоть звёзды в небесах не падают – блуждают.
И, пробуждённые зловещим воплем труб,
Вдоль складок бархатных плывут их вереницы,
Столетиям неся твой осквернённый труп,
Шурша одеждами и опустив ресницы.

          №3

Разбитое лицо колючий снег занёс,
От жадной тьмы укрыв бесчисленные шрамы.
Но вытекли глаза двумя ручьями слёз,
Продавленной груди клокочет крик упрямый:
О Вечность! Я на твой поруганный порог
Иду зарубленный, убитый, бездыханный.
Следы злодейства я, как мой народ, сберёг,
Чтоб ты узнала нас, вглядевшись в эти раны.
Сочти их до одной. Я спас от палачей
Детей и матерей ценой моих увечий.
За тех, кто избежал и газа и печей,
Я жизнью заплатил и мукой человечьей!
Твою тропу вовек не скроют лёд и снег.
Твой крик не заглушит заплечный кат наёмный,
Боль твоих мудрых глаз струится из-под век.
И рвётся к небесам, как скальный кряж огромный.

          №4

Течёт людской поток – и счёта нет друзьям,
Скорбящим о тебе на траурных поминках.
Тебя почтить встают из рвов и смрадных ям
Шесть миллионов жертв, замученных, невинных.
Ты тоже их почтил, как жертва, пав за них
На камни минские, на минские сугробы,
Один, среди руин кварталов ледяных,
Среди студёной тьмы и дикой вьюжной злобы.
Шесть миллионов жертв…  Но ты и мёртвый смог
Стать искуплением их чести, их страданий.
Ты на Земле швырнул кровавый свой упрёк,
Погибнув на снегу, среди промёрзлых зданий.
Рекой течёт печаль. Она скорбит без слов.
К тебе идёт народ с последним целованьем.
Шесть миллионов жертв из ям и смрадных рвов
С живыми заодно тебя почтят вставаньем.

          №5

Покойся мирным сном, свободный от забот,-
Ведь мысль твоя живёт и власть не утеряла,
Реб Лейви-Ицхока свирель ещё поёт,
Ещё лучится твой могучий лоб Марала!
Твоей любви снега не скажут  - замолчи!
Твой гнев не заглушит пурги слепая злоба.
Как две зажжённые субботние свечи.
Мерцают кисти рук и светятся из гроба.
Ты щуриться привык, обдумывая роль.
Так видел ты ясней, так собирал ты силы;
Теперь под веками ты прячешь гнев и боль,
Чтоб их не выплеснуть из стынущей могилы.
Блистают зеркала, и кажется – вот-вот
Ты вновь наложишь грим к премьере величавой,
Глазами поведёшь, упрямо стиснешь рот
И в небе звёздное шагнёшь, как прежде «с правой».

          №6

Распадом тронуты твои черты.
Впитай же музыку в себя, ручьи мелодий
Из «Веньямина Третьего», - недаром ты
Любил истоки их, живущие в народе!
Под этот струнный звон к созвездьям взвейся ввысь!
Пусть череп царственный убийцей продырявлен,
Пускай твоё лицо разбито, - не стыдись!
Незавершён твой грим, но он в веках прославлен.
Сочащаяся кровь – вот самый верный грим.
Ты и по смерти жив, и звёзды ярче блещут.
Гордясь последним выступлением твоим,
И в дымке заревой лучами рукоплещут.
Какой-нибудь их них, светящей сквозь туман,
Ты боль свою отдашь, и гнев, и человечность.
Пред ликом Вечности ни страшных этих ран.
Ни муки не стыдись… Пускай стыдится Вечность

          №7

Распахнут занавес… Ты не для смертной тьмы
Сомкнул свои глаза. И дар твой благородный
С благоговением воспримем ныне мы,
Как принял ты и нёс бесценный дар народный.
Тебе со сценою расстаться не дано.
Ты прорастёшь в века, вспоён родимым лоном.
Исполнен зрелости, как спелое зерно
Под небом благостным, на поле пробуждённом.
Мы никогда в твою не постучимся дверь,
Мы больше к твоему не соберёмся дому,-
Без стука в сердце мы в твоё войдём теперь,
Открытое для всех, доступное любому,
Доступное, как лес, как пена вольных вод,
Как солнце; и с тобой, с мечтой о лучшей доле,
Бескрайний небосвод, в грядущее – вперёд!
Всем человечеством, как в золотой гондоле!

1952 год. Перевод Аркадия Штейнберга.

          «Музе».

Раньше, позже ли было всё это?
Сновиденье несёт, как волна.
,Мама вместе со мной до рассвета,
Словно в детстве со мною она…

Помню, как просыпалась, не зная,
Сплю, дышу ль я в ночной тишине.
Подбегала к постельке босая
И, и дрожа, наклонялась ко мне…

Материнские тёплые руки
Нежат ласково сердце моё,
И я слушаю милые звуки –
Колыбельную песню её.

Только песню догнать я не в силах.
Мамин взор как туманом укрыт.
Но в напевах далёких и милых
Радость детства, как прежде, звучит.

Буря воет порою ночною,
Непостижною злобой полна…
Мама!.. Мама, как прежде, со мною,
Словно в детстве со мною она!

1948 год. Перевод Э.Левонтина.