***

Будильник разбудил меня в ставшие уже немного привычными 5:55. Открыв глаза и облачив себя в спортивный костюм, вышел на улицу. Стоя на крыльце, похожий на прибившегося к одинокому огоньку во тьме мотылька, вслушивался в шепот дождя. В одно мгновение в голове пронеслись две противоположные по своей направленности мысли, два настроения: первое было связано с разочарованием от непогоды, поскольку, пока одевался, совершенно не удосужился заглянуть в окно (наверное, к лучшему), а вторая лукаво проскользнувшая мысль подбивала на то, чтобы развернуться и запаковать себя обратно во «все удобства». «Дождь – не самое худшее событие в нашей жизни», - подумал я и неспешным шагом, плавно переходящим на бег трусцой, обруливая едва различимые в темноте лужи, направился к стадиону. Встречный ветер окроплял мое лицо прохладными каплями дождя, срывал с головы непослушный капюшон. Освещаемый единственным фонарем, стадион представлял собой немного жалкое, но, в то же время, исключительное зрелище. Превратившись в вязкую, местами с небольшими лужами равнину, он встречал россыпью алмазов, хаотично разбросанных по поверхности не съеденной еще осенью травы, словно все звезды, затянутые густым, непроницаемым небом, перекочевали на землю и претендовали на то, чтобы ими по-прежнему любовались.
Промок...Душ...Завтрак...Остановка.
Глядя в заплаканное окно автобуса, думал об этой осени, которая стоит в коридоре и одевает свои сапоги, а все уговаривают ее выпить «на посошок». Думал об этом дожде, который совсем скоро окончательно смоет все рыжие краски, все осенние акварели, а невидимый художник возьмет в свои руки совершенно новые кисти, обмакнет их в изумрудную зелень и пройдется по верхушкам сосен и елей, зальет ею тайгу. Думал о наступлении времени промозглой тоски, присыпанной водяной крошкой серости, по большей части угрюмых и насупившихся прохожих. Но нужно полюбить и это время – оно неизбежно. Найти в нем нужный покой, тишину, искреннюю улыбку. И горячий чай. Из одной кружки на двоих...