Ян Каспрович. Сон о Страшном суде...

XII. Сон о Страшном суде господина Антони Ц., совладельца фирмы
«Антони Ц. и компаньоны», что с улицы М.

Никогда не замечавший за собой писательских склонностей, ныне хватаюсь за перо,
дабы с вами, любимые мои Земляки и Сообщники, поделиться равно жутким и
восхитительным переживанием прошлой ночи. Накануне я было раскланялся с вами в
неплохом настроении: знаете ли, выгорело дело, доставившее мне несколько
тысяч чистыми; правда, задело меня замечание одного из Вас, будто я
обвёл вокруг пальца контрагента, однако, вспомнив поговорку «глупый
теряет дважды», я утешился мыслью, что если во второй раз он окажется
в убытке, то исключительно по своей вине.
Впрочем, подобно всем благородным отличиям человека от животного,
смекалка– дар неба, подобный библейскому таланту, посему требующий
оборота, а не захоронения.
Боже мой! не жалуюсь на неудачи: даже супруга, узнав о приплоде скота,
перестала пилить и, поцелуй даря мне в губы, стыдливо сказала:
— Ладно уж, вспомним весну нашу молодости.
Не скрою перед Вами, что, печась исключительно о её здоровье, сумел я
почтенной матроне растолковать, что её пора осень, и мне наутро надо
покинуть кровать свежим как огручик.
Не забываю и сказки, слышанной от сына, который отцовскими щедротами
учится на адвоката, сказки или весьма эпичной басни о некоем короле
Поликрате, дескать, не следует чрезмерно упиваться счастьем, которое
способно изменить– не скажу в неурочный час, поскольку испытывает нас
оно внеурочно.
Вслед этого необходимого для полноты образа вступления, или скорее
надлежащего заголовка моей реляции, приступаю к сути.
Представьте себе нижеследующее.
Едва я завился в согретое у печи одеяльце, как (сказали мне вслед
пробуждения) сильно захрапел, застонал и замотался что свежепойманная
щука на берегу, что не удивительно: я боролся с силами под стать
борющемуся великану, и в итоге вышел из схватки Победителем.
Итак, на облаках в форме огромных перин, набитых гусиным пухом, которым
было торговал мой отец, плечом к плечу стали два ангела и затрубили
в трубы– поначалу привидевшиеся мне литыми из чистого золота, но при
ближайщем рассмотрении оказавшиеся латунными.
Я едва не вскричал:
— Небеса могли бы позволить себе металл подороже!
Как безбожный, а то, мой порыв, в самом зародыше заглушил рёв,
никогда прежде в жизни мной не слыханный. Таким образом, помин Dies irae
огласил четыре стороны света.
Вне всякого сомнения был оглашён Страшный суд.
Вся земля расступилась.
По чёрным стенам пропасти заползали брызжущие серой и смолой мерзкие
твари.
Из бездны запрыскал Огнистый океан стократ круче ставшегося в памятный
для нас день годы назад всепожирающего пожара, обратившего в пепел
контору мученника и далеко не ангельского чина вертопраха Адольфа.
Ходили слухи, что он сам устроил пожар, отчего попал в тюрьму, вышел
и запил, да и умер от огорчения в безосновательной к нам претензии,
что не предотвратили его катастрофу.

Ян Каспрович
перевод с польского Терджимана Кырымлы