Внутри

Ночь ложится послушным зверем у ног и обнимает в своё мягкое тепло, а Луна свысока дразнится спелостью, пряностью и полной готовностью, пока Утро начинает смотреть издалека и выжидать - как бы поскорее позавтракать ею, да украсть всё подлунное серебро. Ночь сверкает ярче в тишине и зазывает к себе - Луна утопает в крепком небесном чае и возникает такое ощущение, что кто-то уже рассыпал ванильных снов, и, снимая с верхней полки банку кардамоновых мечтаний, задел стружку незначительных самонадеянных лимонных фраз и коричных желаний. Всё так и манит сделать лишний шаг прямо в открытый Лунный омут - пойти эхолотом мерить эфир и во всё увиденное вдруг начать верить. Луна расправляет вуалью облака и кладёт тонкую ладонь на подоконник, рассыпая горсть мака и тут же постукивая тихо-тихо, напевая мне на ухо про чудеса, про мериады зеркал этого мира и про волну, упавшую с неба и тот девятый вал, куда спрятался Левиафан. Я не откликаюсь, придумывая тысячу причин, и играя в прятки с Луной - сбиваюсь с параллели, выбирая не ту широту, меня обманывают меридианы и опускаюсь не на ту глубину. С курса сбиваюсь и уплываю в небесные моря на спине Левиафана, где выслана линия нарисованных берегов и цветных облаков.