Ночь перед дуэлью

 
В этой поездке в Кисловодск я имел при себе одну только мысль. Непременно нужно приехать к Лермонтову. С самого детства в моей душе преобладало два чувства к этому человеку - восторженность и непонимание. Восторженность великим гением его поэзии, безудержной, полной бушующей молодости и непониманием предначертанности его роковой судьбы.

   Я стоял у флигеля, крытого камышом, дорожки у которого, казалось, еще помнили звук шагов Михаила Юрьевича. Что он думал в последнюю ночь перед роковой дуэлью? - эта мысль не покидала моей головы.

   Михаил Юрьевич стоял на балкончике. Занимался рассвет. Этот деревянный балкончик - любимое место творчества поэта в последние два месяца. Вообще, Пятигорск был словно родной дом для Лермонтова, здесь он чувствовал себя счастливым, может причиной тому были неоднократные прежние приезды в этот город.

   ... Как-то нелепо все получилось. Миша перелистывал в голове прошедший день. Эта нелепая дуэль.Эта случайная фраза на застывших аккордах Трубецкого. Впрочем, Мартынов уже некоторое время раздражал его, как раздражали его вообще высокие и красивые военные офицеры, как правило, ограниченно и стереотипно мыслящие, но имеющие большой успех в обществе, добивающиеся легко благосклонности женщин.

   Михаил Юрьевич вообще не любил свет, общество. Его не понимали, как не понимает и не принимает общество гениальных людей, в чем-то особенно выдающихся. Это выражалось в проявлении почтения к ним, внимания, но невольно между наполняющими общество людьми и одаренным человеком возникает стена какого-то отчуждения, какой-то неоткрытости. Михаилу Юрьевичу редко удавалось встретить человека, который понял бы его душу, его жизнь. Живя в гуще общества, он был практически совершенно одинок.

   "Стоит ли человеческая мысль, как бы значительна она не была, вещественного закрепления только ради того, чтобы стать понятной нескольким душам, надо полагать, что люди вовсе не созданы мыслить, потому что мысль, сильная и свободная - такая для них редкость!"

   Вот если бы оказался сейчас здесь Александр Сергеевич, человек, которого Лермонтов всю жизнь боготворил. Учитель. Светоч. Кумир. Вот такого бы друга, да живого...

   Да он в общем-то и неплохой парень, этот Мартынов, благородничает, пытается изобразить достоинство,но недалек, хотя где-то добрый в душе.
Нелепость вся эта дуэль. Зачем я спровоцировал его, ведь мог бы спустить на тормозах? Его попытки соперничества в литературе наивны и глупы. Его попытка вжиться в образ Грушницкого еще более наивно и не умно. Что же меня в нем все время задевало? Это соперничество за Эмилию? Да, положа руку на сердце, не так уж он был увлечен этой дамой.

   Да дело вовсе и не в Николае. "Всю жизнь Лермонтов искал истинную любовь, женщину, способную понять и воспринимать его таким, какой он есть. Ни с одной женщиной он не связал жизнь свою брачными узами. Любовь приносила ему горечь, разочарование и страдания! Но он все равно любил и надеялся."

   Варенька, милая Варенька. "Спокойная, мягкая, отзывчивая, добрая. Просто до чрезвычайности милая. Настолько, что Лермонтов считал себя недостойным своей любви к ней."

   Мой милый ангел, только о тебе мои мысли теперь, только ты мое потерянное счастье! Как я был глуп, ревновал, злился, старался отомстить за несправедливые слухи о твоих увлечениях. Как я был слеп! Только с тобой возможно было мое счастье!

"Я никогда не смогу отрешиться от нее настолько, чтобы от всего сердца презирать ее, ибо жизнь моя - я сам, тот, кто говорит с вами, - кто через мгновение может превратиться в ничто, в одно имя, то есть опять-таки в ничто. Бог знает, будет ли существовать это "я" после жизни? Страшно подумать, что наступит день, когда не сможешь сказать: "Я!" При этой мысли вселенная есть только комок грязи."

   Бабушка. Милая моя Елизавета Алексеевна. Как много ты для меня сделала! И как много я доставил тебе неприятностей. Я перед тобой в неоплатном долгу. Как же ты перенесешь мой уход? Сердце мое обливается кровью.


   Мои мысли отвлек экскурсовод. Автобус должен был отправляться дальше по маршруту. Пришло ощущение, словно Михаил Юрьевич повернул ко мне лицо, мягко посмотрел на меня своими теплыми карими глазами, из которых хлынуло в мое сердце все тепло его трепетной души, медленно повернулся и скрылся за дверью флигеля. Впереди была дуэль, заканчивалась жизнь, приходило бессмертие.


   В рассказе приведены фрагменты из писем М.Ю,Лермонтова.