***

Как удивительно чётко и слаженно
ведут сражение клетки наших тел!

Столько детищ и дел принесла,
но не стала женой.

Свежие звёзды осторожно соскальзывают с хвоинок,
в утреннем воздухе флажно.
Чем бы ты ни была,
я просто-напросто прах у ног.
Пинка дай!,
не гожусь никуда,
не на деятела тяну,
только на тень,
канитель,
лишь ради этих
междометий
плетусь в венок,
лаврую нудятину.
Лавина половинок,
неналюбите.
Знаете?,
я улетел -
пора.

Чья-то моя, твоя, его, её детвора
в отдушину двора
выплы-сыпала,
а была по зоопаркам,
на съеденье уркам,
за парты
заперта,
от света белого
ответа требовала,
упала замертво.
Одно и то же.
Каплю жаль,
но - напыжась,
подытожил,
из сопла жар.
Я соплежуй,
лью лужами лжу,
меня больше других пробурила жуть,
мужичонка с ноготок,
такова моя несвоевременная сводка,
самая запоздалая из всех моих сводок,
я - распроследний подонок,
каждое слово - подлог,
тёмный переулок,
молчалив, как отсеки погибших подлодок,
нем, как зашубевшая селёдка,
позабыл свой косяк,
попал впросак,
запропал в садок,
мёртв, как двоичный код всемирной сети судоку,
пуст, как выскобленный сусек,
глуп, как камушек вне ячейки классик,
человеков напрочь вымыл паводок,
а я сную среди шапочно знакомых СЕнек,
рассусоливающих СенЕк,
словно во сне,
и действительно,
жду,
как нас всех
усыпит несомненный снег.

Но хотя мозги выпроваживают правду,
сердце, бинтов комок,
видит её сутулую спину за замершим окном.
Пегасы пьют амриту из разбитого корыта,
из козлиного копыта,
из заплёванного колодца.
Не укрыться!
Моё Солнце,
пусть они снова встретят меня у крыльца.
Я прошу об одном,
одну награду:
пусть над землёй горит ободок
радуг.
Мир брошен на весу,
резец вместо ножа
для охотника выкуй!
Блажен,
кто людей и другую живность приумножал!

Мне в отклик -
лишь шёпот,
с тёплой до боли улыбкой:
"А ты нарисуй!"