С юбилеем, Виктория!

1. Неважно

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .  Виктории Измайловой

Дрожанием нег заполняю пустоты хандры и каверны сомнений,
Безумные твари стихов попадают в гортанную область надежд,
Но треморы веры ушли в неизвестную область любви уравнений,
А их интегралы пошли на лекала белья для постели невежд.

Не проще ли мне обихаживать точку росы помидоров на грядках,
Давить виноград и готовить вино для заветного образа лет,
Но я заблудился в абсурде трагедий и в танце комедий вприсядку,
А эта игра, как известно, приводит к рыданию в звёздный жилет.

Люби и поверь, позови, но не жди, не жалей, не прощай понапрасну,
А только прощайся, как только получишь от вечности волчий билет,
И втайне ропщи на себя и кусай локотки, маникюр свой прекрасный,
Быть может, и станут луга зеленей, и снега на полянах белей.

2015



2. Двенадцать ангельских строф. Виктории Измайловой

Раздолбана дверь. Я судьбу не виню,
Но режу себя на полосочки две:
Одна станет пятой твоей авеню,
Другая обвяжет читинский бродвей.

Опутаю дратвой дау;рских ветров
Святую убогость немых рудников,
Где меч ты подашь и ключи от щедрот,
В которым живая вода родников.

Заплачет душа от обильных даров,
Оковы спадут, обнажая артроз,
Омоются кровью притоны воров,
Их троны обуглятся в пламени роз.

На запах уюта пещерных квартир,
Падут ароматы сибирских дорог,
Пропахнет тайгой и альков, и сортир
От буйства дыханий исторгнутых строк.

Победа! – кричу у разорванных дней.
Гюго усмехнулся – какой там викто;р,
Когда на бегу в интернетной мотне
Становится раком акулий актёр.

Меняются позы, слова и века,
Галактики сходят с обжитых орбит,
А Бог всё желает, чтоб наша река
Наполнилась ядом любовных обид.

В театре ль молитвы Нотр-Дам де Пари;,
На сцене убийства, где Спас На Крови;,
Бальзаковский возраст мадам Бовари;
Слюной обласкает московский раввин.

За ним по камням забайкальских ручьёв
Пройдут сотни тысяч желающих пить.
Ты горько прошепчешь – вы чьё, старичьё? –
И станешь их в бездне словами копить.

Пройдут миллионы с желанием ныть,
Срезая стихи для навоза цветам -
Да клумбы заполнит крапива и сныть,
Но это для зла неплохая еда.

Тем более, юмором сдобрен салат,
Приправлен отстоем и маслом греха,
От фебов идёт непрестанно хвала –
Теперь не обидно во сне подыхать.

По розовой ленте от вдовьих невест,
По пыли и грязи шагающих орд
Идёт пелена. А куда? Да, бог весть.
Но каждый шагающий радостью горд.

Ехидно подскажешь – я съел белену
И душу не тем вдохновеньем обвил.
Но каждый, кто пишет, страдает в плену
Надежды и веры, а с ними – любви.

2015



3. Колыбельная для Лесковой

Усталость нависла и ты засыпаешь
На пене от горя и бед.
Поспи, медвежонок, усни, баю-баю,
Отрада приснится тебе.

Высокая полночь в развале созвездий
Откроет неведомый путь.
На землю прольются чудесные вести:
Тебе нужно только уснуть.

Июльские птицы споют спозаранку
И вымолят новый рассвет.
Божественный шелест в лучистой огранке
Проснётся в траве и листве.

Весёлые люди в трудах и заботах
Украсят запущенный край.
Забудутся тяготы с кровью и потом
И то, что судьба есть игра.

Всего только нужен песок сновидений
Для замка на белой скале,
Там памятный пляж возле дивных растений
И волны у тёплых колен.

Про чувства и думы в расплавленном лете,
Что в сердце любовь теребят,
Стихи сотворят нерождённые дети,
И это, мой друг, для тебя.

2016



Седьмое небо. Виктории Измайловой

Обращаюсь на Вы, велеречие вечность простит,
По-казачьи, любя, так, как в юности пестовал маму.
Вы по жизни сестра, отдающая солнце в горсти,
Уходящая в стих, уносящая горести в драму.

Попрошу побыстрей прошептать - поезда, поезда…*
Улыбнусь и скажу, что не стоит в пути материться.
Маета, суета, по сумбуру езда не беда,
Есть полёты во сне, а по ним Вы душа мастерица.

Семь дорог и ветров, семь морей и небес для семь я
Семенят в семена, прорастая в юдоли корнями.
Для кого-то семья, а кому-то навеки земля,
А для Вас, дай то Бог, жить сто лет за седьмичными днями.

Что Вам пяди пространств, если их в голове ровно семь,
Есть и лука мешок от семи дураков и недугов,
И цветок семицвет в кровяной от заката росе,
В ней седьмая вода, что в кисель окунается другом.

Что Вам пошлости бред, если бед этих больше семи
И семь футов в ответ для залива из банок и мелей,
Есть отрезок один, будь ты русский-китаец-семит,
Так мелите Емель, и не будет семь пятниц в неделе.

Был бы это театр, водевиль про орнотов, тубей,
Где кривляется мим на слезах и улыбке паяца,
Жаль, но это судьба, хоть семь раз правду-матку убей,
И не стоит в любви сцен зачатий и смерти бояться.

Предначертано Вам стать любимицей в доле иной,
Под рисунком ожить на лекифах и амфорах Греций,
Где в сосудах зерно и без плевел слова, что вино.
Так позвольте у Вас мне поесть и напитком согреться.

* - на самом деле убыстрённое произношение поезда-поезда-поезда звучит двусмысленно. Шутка и матерное баловство донбасских пацанят

2019