О мужике и генералах

      К 150-летию книги.
                Вариация по книге М.Е. Салтыкова-Щедрина
                "Повесть о том, как один мужик двух
                генералов прокормил" опубликованной в 1869 г.
               

Это было наше время, или много лет назад.
Сократить решили войско - жутко много в ём затрат.
Государь указ отправил, знамо надо исполнять,
и пошла команда сверху генералов убавлять.
Но, пока дошла до низу, поумерилася прыть;
крайний - он всегда виновен, надо их ослобонить.
Ну, а крайний тут солдатик, жрёт как маслу маргарин,
разжирел бездельник воин, хоть не видел солонин.

Чай от энтих дармоедов исхудал и генерал,
но, зато, семидесятый кителёк в плечах не жал.
Коль пришёл приказ оттеда - подсобить стране родной,
знать доходами пополним генеральский стол пустой.
Отчитались честь по чести, мол исполнили всё в срок,
отдохнули на работе задремавши на денёк.
Оказалось, что по войску, генералов пруд пруди,
а солдат у них сыскался для служенья лишь один.

Шлют ево порой внезапно в пять вопче несхожих мест;
загоняли тунеядца, некогда ему присесть.
Генералам же виднее, медлит - знамо им на зло,
а вот тут похоже братцы сказке времечко пришло.

Как-то мимо пролетало То-Чаво-Не-Может-Быть,
обсердилось, порешило енту лавочку прикрыть.
Генералов двух словило и на остров без людей,
там пущай погостевают - можуть станут подобрей.
Энтот остров Робинзону был бы в пору, а для их,
без обслуги дармоедской будет пуще всяких лих.
Кто с утра харчи доставит, на служенье отвезёт
и где подписи поставить, кто покажет? Поднесёт
рюмку перед сном обедним, мух отгонит приставак?
В обчем видят генералы как ни глянь, а дело швах.
Не найти им оглоеда, он здесь как бы эксклюзив,
исхудают и зачахнут без своих прерогатив.

Там на острове народу – комары да мошкара.
И свалилась на вояков эта самая хандра.
День крутили  бестолковки, ускользала мыслей нить.
Вдруг сверкнула - пожелали мужичишку раздобыть.
Час пытались и заныли, молят То-Чаво вдвоём:
“Ведь ущерб стране огромный будет, ежли мы умрём.
Как стране без генералов, кто парады проведёт,
саблей новою помашет, кто медалями блеснёт?”

То-Чаво любое может, но в политике слабо.
Здесь его вокруг всех пальцев, можить прямо хошь любой.
Разведут, лапшу навесят – ровным счётом депутат.
Понимать сурьёзность надо – сложен наш госаппарат.
Обдурили, замолили – даже суток не прошло.
Зубы так заговорили - крышу летуну снесло.
То-Чаво уже не радо, што ввязалось в их войну.
Чувствует што виновато – обескровило страну.

Значит надо выправлять всё, хоть обслугу поднести.
Стрессы снимут генералы, перелёт был не ахти.
В опчем – глазом не моргнули – перед ними мужичок,
стол накрыт заморской пищей и ишо другого впрок.
Генерал, он с виду толстый, а внутри  лихой боец,
оттого так аппетитно всё што схватит шустро ест.
Натерпелись горемыки со стола гуртом метут
мидии, вино, лангустов, с ними в разнотык грейфрукт.

Обожрались, развалились, отгонял бездельник мух,
не со злости, для порядку, надавали оплеух.
Привязали паразита, под рукой чтоб был всегда.
Прикорнули и приснилась от обжорства чехарда;
мол плывут они по морю на огромном корабле,
цирковые забавляют, так и слышится – алле.
Генералы на шезлонгах во всём белом возлежат,
машут с берега девчонки и стоят министры в ряд.

От такого сноведенья заурчало в животах.
Просыпаются и видят всё походу было в снах.
Рядышком мужик зловредный, дотянулись сапогом,
просто так, по ходу жизни, чтоб не гадил вид мурлом.
Злобства в их не меньше весу, как зажучат антирес,
ну, а тут – мужик поганый – прямо сну в противовес.
Осерчали, вызывают То-Чаво-Не-Может-быть:
“Раз, уж, с нами напортачил – нужно сон осуществить.”

То-Чаво, ево не видно, почесало бороду –
так не так, а делать неча, честь свою и я блюду.
Что-то там поколдовало , зрят – корабря на парах,
цирк,  девчонки и министры – точка в точь, как было в снах.
Генералов, аж, скрутило от возможности такой,
даже мысли появились, так и прут наперебой.
Аккурат, как сон увидят, тотчас То-Чаво зовут,
так прорезалось сознанье, что рисуют прям маршрут.

Кажный день, то мармеладу, то красавиц с варьете,
чтобы что-то не забылось, пишет дурень на листе.
А затем,  как птах летает, разносолы подаёт,
всё по спискам генералов выдаёт наперечёт.
В животе его бурленье от голодной беготни,
нездоровое томленье от несносной болтовни.
Весь взопрел, мокра рубаха, зуботычина чуть что
и всегда такая пляска на желудок на пустой.

То-Чаво, мгновенно сполнит, то бишь помнит чья вина,
но вопче-то надоело, нахлебалося сполна.
Так пол года жировали, не забыли мужика,
что не так, оно понятно, дурень получал пинка.
А однажды вдруг приснилось, что настала череда
покидать им энтот остров, значит в опчем навсегда.
То-Чаво на службу ставить, чтоб во фрунт, да не шутя,
исполнял наказы сразу все, что вздумают, учтя.

Ну, а там, несло их дальше, вот на службе у царя,
вдруг решили, потихоньку, и царя снять втихаря.
Тут проснулись от волненья, кажный хочет быть царём,
так схватились, разодрались – кажный бьётся за своё.

Не заладилася дружба где сурьёзный антирес,
с горем пополам склонились То-Чаво решит эксцесс…


Глядь – они уже в столице – без регалий и чинов,
ни обслуги, ни солдата, никого из подлецов,
То-Чаво совсем пропало, испоганился весь быт.
От такого поворота злоба меж зубов скрипит.
Так, не солоно хлебавши, завершился их вояж.
Раньше – кутерьма с мозгами, нынче – полный ералаш.