Прогулка к усадьбе деда

Но, ни на другой день, ни на третий, и даже не на четвёртый день Филипп не смог пойти к деду. Мама не отходила ни на шаг от него, боялась вновь его потерять. Она, так боялась даже закрыть глаза, думала, вдруг я открою глазоньки свои, а его уже нет. По ночам прогуливалась по коридору, возле комнаты Филиппа.
- Мама - сказал ей Филипп, - не волнуйся, я не исчезну. И уж точно, я долго буду жить, после своих-то похорон,- улыбнулся Филипп. - Мама идём, я тебя уложу, поспишь. Тебе надо отдохнуть, ты уже, сколько не спишь. Мама я буду рядом. Хочешь, я буду держать тебя за руку, пока ты будешь отдыхать?
Карена судорожно вцепилась в руку Филиппа, и позволила себя уложить спать. Так и сидел Филипп подле неё, сидя в кресле возле кровати. Карена проснулась и увидела возле себя сына, спящего в неудобной позе держа её за руку.
Да, что же я делаю, - мысленно подумала Карена, - сама извожусь и мальчика моего извожу, вон как устал. Постарел мой бедный мальчик, и видно очень сердце болит по той девушке. И чего я не выслушала её? Хоть не сразу бы, а позже. А позже, когда я уже отошла, её нигде небыло. Может и правда она была, да нет навряд ли, не стал бы Дэвид врать. Просто очередная девица решила улучшить своё положение, Филипп то не смог бы опровергнуть. Но, что об этом думать, то, что было, не вернёшь.
- Любимая, - прошептал Филипп во сне.
Услышав Карена, заплакала, прошептала. - Страдает мой мальчик, Ох, как страдает, видать сильно любил.
- Сыночек, - позвала она, - иди мой милый, отдыхай, со мной теперь всё хорошо. Иди, поспи сыночек.
Филипп очнулся, немного досадуя, что сон ушёл, а там была Мила и так радостно бежала ему на встречу, спускаясь вприпрыжку по какой-то лестнице.
- Да, мама пойду к себе отдохну. И пошел, прикрывая рукой глаза.

Однажды, прошло ещё дня два или три, прогуливался по лугу, за не большим леском, который отделял территорию луга деда, от усадьбы родителей. Шёл не спеша, и уже прошёл лесок, заметил, на лугу у деда росло много разных цветов, в том числе русские ромашки. Мила тогда и не вспомнила название. «Белые лепесточки, а внутри маленькое солнышко», вспомнил Филипп улыбаясь. Мила, Мила, где же ты? Подняв голову, подставив ветру лицо, чтоб осушить влажные глаза. И услышал.
– Филиппка, куда ты делся? Слышался он голос младшей воспитанницы деда Аксинии. Она росла с пелёнок у него, где-то подобрал. Подросла, наверное, подумал Филипп.
– Филиппок, Филиппочек ты где? Мне батюшка задаст за тебя, Филипчик, - слышит Филипп уже плачущий голос няньки. - А кепочка, вот она, значит здесь где-то, Филиппочек, маленький ну где ты?
Филипп огляделся и увидел детское личико, выглядывающее из-под густого цветущего неизвестного ему куста, вокруг цветы и русские ромашки. Удивительно смотреть на ребёнка в цветах. Филипп присел на корточки и спросил,
– Как зовут тебя, малыш? Иди-ка ко мне. - Протянул к нему руки Филипп.
Но малыш, спрятался назад и заливисто засмеялся смехом счастливого ребёнка. Послышались шаги и слова,
– Ну, куда же он опять спрятался? Вот напасть какая, ищи его.
– Аксиния? Как ты выросла! – Удивлённо произнёс Филипп, увидел девушку лет семнадцати, – тебя последний раз видел, совсем ещё девчушкой была, лет десяти.
- Филипп!? – Замерев от удивления, спросила девушка. – Вы живы? Вы вернулись?
– Да. А что со мной случится? – Недавно вернулся, погощу немного, да вновь в странствия уеду. Мир большой Аксиния, где-нибудь будет и моё место.
– Вы не видели ребенка? Филиппка нашего, ой задаст мне батюшка, скажет опять, не усмотрела, а он такой шустрый, постоянно прячется.
– А малыш, вон тем под кустом, он. – указал Филипп. Аксиния нагнулась, вытаскивала упирающего малыша, лет двух.
– Идем, идем, скоро мама твоя приедет.
– Дед дома?
– Нет, они уехали с барыней, бумаги оформлять, да наряд новый к празднику барыне купить. Скоро приедут.
– Хм, ладно позже зайду. – улыбнулся Филипп, - барыня, - мысленно подумал, - ай, да дед! Повернулся было уходить, ещё раз взглянул на малыша.
Красивый ребенок, глаза красивые, где то я видел такие глаза. Удивительно синие со звёздочками, и улыбку такую видел, но где?
И уже идя по лугу, он вспомнил, когда всё же проникли в мир, в 2112, там попали в руки хранителей. Молодой юноша, с такие же глазами, как у этого малыша и мужчина мудрого возраста, тоже такие же глаза и улыбка. Чем-то малыш напоминал их. Но какое отношение имеют они к малышу моего деда? Удивительно, как природа создает похожих людей.
Прогулялся вокруг озера, в детстве вроде быстро пробегал, а сейчас, пришлось более двух часов потратить, чтоб обойти озеро. Такое впечатление озеро увеличилось. Придя домой, увидел деда. Ох, и обрадовался дед ему, даже всплакнул и сказал,
–Ну, теперь можно и спокойно на покой уйти, утирая слёзы, дед обнял его, - а мне Оксиния говорит, я было, и не поверил. Вечером жду, чтоб пришёл. А, ан, нет, не получится, давай на днях приходи. Девонька моя занята. А сам думал, как же её подготовить, чтоб без обмороков прошла встреча.
Провожая до машины деда, Филипп услышал звучание песни, и голосом похожий на голос Милы,
- Я хочу, чтобы небо было синим.
- Дед, откуда у тебя эта песня, - спросил побледневший Филипп.
Дед посмотрел на его лицо, на бледные губы подумал, "узнал парень, не зря я прихватил эту кассету". И спокойно ответил.
- Как-то был в Сиднее на рыночке, нашем, вот услышал, и понравилась, голосочек приятный и поёт с душой.
- Да, да, - машинально ответил Филипп и вспомнил в первый день, ехал домой услышал, значит, звучала просто песня записанная. Значит Мила в Сиднее. Где же, ты там Мила?
Может и до сих пор скитается по Сиднею, и поет, в каком нибудь клубе. А может уже и замуж вышла горько, - подумал Филипп. Нет, нет, я уверен она ждёт меня. Только где? Где искать тебя, Мила? Немного погощу, успокоить маму, и поеду в Сидней. Начну поиски.
На другой день Филипп прогуливался, и его вновь тянуло в усадьбу деда. И он, прогуливаясь вдоль посадок какой-то не известной ему лианы, которую никогда не видел на своём континенте. Её со стороны луга окаймляла макрозамия, и ещё какой-то незнакомый кустарничек цветы, цветы, такого не было, чтоб столько цветов было в усадьбе деда.. Проходя, наступил на что-то и из-под ног и по всему лугу полились фонтанчики, пошло орошёние луга и полилось на кустарники и лиану. Филипп отпрянул, уходя с луга, и лишь услышал
- Это кто же включил воду? Солнце ещё высоко.
- Не волнуйся барынька, я этому оболтусу Стефану уши-то надеру.
А всё равно промок, подумал Филипп, - пойду, посмотрю, что у деда за барынька появилась. Интересно, ну и дед, - усмехнулся Филипп.
Вернулся, женщины, видимо Аксинья с барынькой, смеялись над чем-то,
- Ой, матушка, ты хоть прожуй ягодки-то, а потом уж говори. Слышался голос Аксиньи. Как хорошо у нас стало, как ты появилась у нас, так всё изменилось, похорошело, расцвело. И болеть-то все перестали, тётушки, как бабочки летают, а батюшка наш, лет на семьдесят помолодел. Все твоё влияние, матушка барынька. Мы все так и не нарадуемся.
Женщина барынька, что-то сказала, Филипп не разобрал. Поближе что ли подойти, подумал он. Раздвинул лиану, и увидел Аксинию, нагой. Она поворачивалась на зелёной траве, легла, раскинув руки. Он быстро закрыл глаза и услышал,
- Как бы нам не сгореть, матушка, солнце уж жаркое, припекает.
- Да они загорают, да ещё в неглиже, - изумился Филипп. Улыбнулся. А кто их здесь увидит? Верно. Не думают же они, что бродит здесь сосед неприкаянный, – вздохнул Филипп. – Барыньку не увидеть, пройти к ним уже негоже. И вновь услышал голос Аксиньи.
Шляпу на голову положи, матушка, да не задремли. Меня всегда пугает, когда ты уходишь, как ты говоришь в никуда. И, что там хорошего? Чего нет у нас. Женщина что-то ответила, но тихо даже голоса не разобрать.
- Семья? Мы теперь твоя семья, - сказала Аксинья, - я даже представить не могу, вдруг ты исчезнешь навсегда, что я-то буду делать? Как мы будем жить без тебя?
И еле слышно не разобрать, что-то ответили. - Филипп даже дышать перестал, чтоб расслышать.
- Что ты сказала матушка? С лица шляпу то сними, не слышу.
- Не сниму, - глухо, но громче произнесла женщина, - лицо сгорит, не волнуйся Аксиния, никуда я не денусь, здесь сыночек мой, а с ним я не смогу пройти и оставить здесь одного не могу. Глухо и как-то с печалью ответил голос из-под шляпы. Филипп был так увлечён слышать разговор, что даже не обратил на смысл сказанных слов.
- А давай искупнёмся в бассейне, матушка, да и полдничать пойдём.
И они с хохотом поднялись и побежали вглубь сада, Филипп раздвинул лиану и только лишь на миг мелькнула нагая барынька, вновь увидел Аксинию, она бежала за барынькой и обе надевали легкие халатики на нагое тело,. Миг и их уже не видно. Филипп усмехнулся и подумал, надо уходить, ещё, кто увидит, как подсматриваю. Не осознавая, почему радостно улыбнулся и пошёл домой. Перед ним предстал образ убегающей нагой барыньки, на ходу одевавшей халатик, широкополая шляпа скрывала даже плечи. Складная фигурка у барыньки. И защемило сердце, вспоминая совершенную фигурку Милы. - Мила моя Мила, где же тебя искать? Мысленно произнёс он. Надо вернуться в Сидней, и с Дэвидом поговорить, может, с его помощью быстрее найдётся. Да, повидал родителей, они успокоились. Завтра и поеду, искать надо. С Амалией повидаюсь, как приеду. Племянники подросли уж. А дед-то занялся земледелием, и орошение, луг, какой красивый стал, и сад, экзотические растения из Европы, прав отец, сказав, помолодел дед.
Ай, да дед!
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.