Предисловие ко второму изданию

Предисловие ко второму изданию романа "Лаура делла Скала"

Однажды, интересуясь достопримечательностями Вероны, я открыл одну из страниц Живого Журнала (https://sg59.livejournal.com/63488.html), где достаточно подробно и с иллюстрациями рассказывалось о городе, его соборах, замке Кастельвеккио и других памятных местах. Естественно, что на этой странице рассказывалось и правителях города – династии делла Скала, или Скалигерах, и о том, как Данте, изгнанный из Флоренции, нашел убежище в Вероне у Кангранде делла Скала, и как именно ему доверял первое прочтение новых песен Божественной Комедии.
Далее следовало удивительное. Цитирую –

«Спустя 200 лет после утраты Скалигерами власти и могущества, муза поэзии вдруг посетила и этот род. Но выбрала муза женщину, Лауру делла Скала, некоторые сонеты которой дошли и до наших дней:

Велик эфес двуручного меча!
Блестит клинок волною рукотворной,
Храня палящее дыханье горна,
Как Божий свет – венчальная свеча!

Так и любовь – светла и горяча!
Ты боль и кровь, наполнившая горло,
Ты факел маяка, над бездной чёрной
Вознёсший в небо лезвие луча!

Моим рукам не удержать фламметты!
Моим глазам не одолеть орлиных!
Бессилен перед бурей голос мой…

Из всех оружий – только сталь сонета,
Преодолевшая веков пучины,
Покорна мне, и навсегда – со мной!»

Впрочем, если подумать, никакой мистики в этом нет. Еще до выхода первого издания романа, сонеты далеко разлетались по всемирной паутине. Говорили, что они очень похожи на переводы с итальянского. Вот автор из Живого Журнала и поверил. Или захотел поверить. Спасибо ему за веру в прекрасное. А мне, хочешь не хочешь, пришло время рассказать о том, как все это получилось. И здесь самое место привести одно из наблюдений М.Л. Гаспарова («Записи и выписки») –

«У В. Шкловского есть книжка случайных статей, «поденщина», где он пишет, что время умнее нас, и поденщина, которую нам заказывают, бывает важнее, чем шедевры, о которых мы только мечтаем».

Нет, мне никто не заказывал писать лирический роман в сонетах «Лаура делла Скала». Или, если угодно, я сам себе его заказал. Каким образом? Очень просто. Я еще и стихов толком не писал, но зато я любил их, до самозабвения любил... А более всего любил сонет. Любил его краткость, его четырнадцать строчек, четырнадцать граней совершенного кристалла, почти по правилу золотого сечения разделенных на две квадрины, две терцины (не удивляйтесь, что вместо привычного катрена квадрина – мы же об итальянских сонетах говорим!). И я, конечно же, мечтал сочинять сонеты.
И вот, когда я, «земную жизнь пройдя до половины», взялся вопреки всему вторую часть жизни своей посвятить стихам, мне захотелось познать секреты этой дивной огранки, этой совершенной гармонии, этого диалектического решения – словом, все тайны сонета. Постигнуть их на практике.
Сразу скажу, я не люблю, если мне говорят о стихах как «услышанных с неба», и о поэте как «поцелованном боженькой». Я знаю, сколько сил тратят на изучение базовых принципов своего искусства музыканты, художники, писатели. И в помощь мне Мариенгоф, пишущий о Есенине, изучающем монографию Афанасьева о славянской мифологии, и Георгий Иванов, рассказывающий о Клюеве, читающем Гейне в подлиннике.
Начал я с того, что изучил работы наших русских литературоведов о сонете. А с русским сонетом от Пушкина до Вознесенского я и так был достаточно знаком.  Потом стал читать русские переводы сонетов Данте, Петрарки, Ронсара, дю Белле, Спенсера, Эредиа… А когда и это осталось позади, открыл в Интернете итальянский текст Canconiere Петрарки, его собрания сонетов на жизнь и на смерть мадонны Лауры… Итальянского я не знаю. Но мне известно, что фонетика его близка к русской. Та же простота произношения, чудная протяжная открытость гласных, скромность согласных, не лезущих поперек строки. Это я изначально знал. Но зато новым было для меня доминирование гласных. У Петрарки они, завершая слово, начинают следующее, перетекая так по всей фразе…
И тогда я понял, что просто обязан сочинять именно так, чтобы научиться. Понимая, что это запредельно сложно, я начал искать себе облегчение, подбирать трость, или даже костыли. Вот почему мне потребовалась итальянская тема. А это – обращение к истории. Я с детских лет историю люблю… Значит, мне надо было выбрать отрезок времени, подходящий лучше всего. Первоначально задумавшись о рыцарском XIV веке, я скоро понял, что ситуации и настроения того периода мне совсем незнакомы, и в результате действие было перенесено в начало XVI века. Понтификаты Юлия II и Льва X, эпоха великих творцов Высокого Возрождения.
Тогда же появился и прототип героини романа. Ей стала Виттория Колонна, автор собраний любовных и духовных сонетов, подруга Микеланджело и адресат его сонетов. С этого момента труд стронулся с места, и я начал усложнять задачу. Не повторяя события жизни Виттории Колонна, я взял за основу лишь некоторые черты ее характера, и стал придумывать образ и жизнь своей героини. Ее первые стихи, девические и наивные, сменяются по ходу действия все более взрослыми. Она меняется с годами, и хотя ее жизнь коротка, пройденный путь велик.
Мне всегда было удивительно то, что стихотворцы посвящают мириады строк любви неразделенной, любви несчастной. Счастливая любовь, если и возникает, то лишь как эпизод в творчестве. И потому я захотел написать о любви счастливой, взаимной – много, целый роман. Дальше – больше. Счастливая любовь у женщины венчается материнством. Талантливых женщин-поэтов было не так уж мало в истории. Только вот о материнстве они писали очень редко.
Еще одна задача состояла в том, чтобы передать одними лирическими средствами время, его образы, его мотивы. Передать их через чувства героини, при этом стараясь уйти от проторенных путей, стремясь к самостности лирики. И, хотя за образец были взяты сонеты Canconiere, лирический роман стал ответом на стихи Петрарки. И там, и там – любовь – но разная. Вместо идеальной – реальная, вместо неразделенной – взаимная.
Мне пришлось трудиться около года. А когда роман был завершен, я понял, что у этих стихов началась собственная жизнь. Появилось чувство, что они уже стали независимы от меня, несмотря на то, что я сделал все это. Так родилась Лаура делла Скала.