На лыжне

Всю ширь слепящей белизны
я не успел окинуть взором;
почти забыв о снах лесных
и потеплении не скором,
в преддверии дней выходных
шёл резво полевым простором.

Высокий, как девятый вал,
лес вырос серою стеною
передо мной; он призывал,
проблемы будней хороня,
не измываться над собою,
на лыжах неспеша скользя.

Дух непорочной красоты
разлит в сияющем пространстве.
Здесь достигаешь чистоты
всех мыслей. Зимнее убранство
не чуждо леса наготы
и хвойной зелени жеманства.

Сняв с барского плеча зимы
меха, построившись рядами, 
красуются средь тишины
(подальше от людской молвы)
кокетки-ели: вот, мол, мы...

Вдруг ветер оголил разинь,-
мороз их заключил в объятья;
накрыла ели неба синь,-
её подпёрли кедры-братья.

Ковёр пушистый подо мной
искрится, бисером расшитый.
Мороз, волшебною рукой
взяв бисер тот у ювелира,
нёс бережно перед собой,
как снедь для праздничного пира.

Но вскоре, снег в спираль скрутив,
метель вихрастой пеленою
запорошила ветви елей,
одев их свежей белизною,
подвесив бусы, не забыв
о паутинках ожерелий.

Любуясь зимней красотой,
не тороплю я звук капели.
Скольжу за лыжницей, - со мной
не так уж страшен вой метелей.

И буду долго рядом с ней,
вскользь обсудив наряды елей,
оттаяв сердцем и душой,
земных касаясь параллелей,
вслед за нетающей мечтой
под снега хруст шагать домой.