Дай мне руку

Ты сама здесь заглавная героиня, я же – бредом исписанная тетрадь. Если б не был придуман тобой во имя избавления – вакуум мог сожрать. Я все понял, простил, но устал быть вечным двойником, альтер-эго и визави,  ритуал равноденствия – встать навстречу и сказать: "Отпусти меня и живи".

Эту отповедь я отзываю, глядя, как тоска искажает твое лицо. Ты уж лучше люби меня смерти ради, чем надкусывай жизнь свою с зеленцой: всё по полочкам сложено и прибито, шанса дернуться (вздернуться?) не дадут. Я, как всякая загнанная обида, непомерно огромно в тебе раздут.

Трепыхание крылышек в черной сетке – слаб и хрупок снаружи твой мир, пойми. "Сволочь, бестолочь, гниль на садовой ветке – вот ты кто, мы не будем с тобой людьми", – это все наслоилось вокруг, а в центре изначально бескрайне, во все нутро мы практически были единым целым – не в любви, но как атомное ядро.

Нас порвали не сразу на ноль и фазу – мы успели в любовь как в предсмертный хрип. А потом они пялились белоглазо, обалделые, на исполинский гриб, проклинали нас – нет, а чего хотели, посягая на волю святых вершин? Мы с тобою остались в едином теле, только нас растащило на две души.

И во всех твоих идолах-идеалах я с тех пор узнаю себя и виню, и всё время мне тесно, всё время мало, я перерастаю твою броню, дай вдохнуть хоть чуть-чуть, взрежь себя пошире – это брачного ложа святей стократ, мы не сами с тобой так судьбу решили, кто не спрятался – я здесь не виноват.

Видишь, свернут я кольцами вроде змея – свет в окне, искуситель и волчья сыть. Черт возьми, я понятия не имею, как бы нас обратно соединить! Не одна колыбель, так одна могила свяжет заживо гордиевым узлом.
Дай мне руку, как будто так можно было
или всё ещё можно всему назло.