Добрые слова

Моей прабабушке посвящается

Варька осталась круглой сиротой с трехлетнего возраста. Мать умерла от тяжелой болезни, а отец погиб в гражданскую от рук колчаковцев. Девчушку забрала в свою семью старшая сестра отца тетка Марфа. Жили они в небольшой деревне, в пятистеннике, срубленном самим хозяином, мужем Марфы- Степаном.
Варька была тихим ребенком, не зная родительской ласки и любви. Она никогда не спрашивала о маме и папе, потому что на интуитивном уровне понимала, что такие вопросы не понравятся тетке и лишний раз вызовут у нее недовольство. Не видя от тетки особой заботы и тепла, Варька часто задумывалась: «Почему у детей-первоклашек были родители или хотя бы один из родителей, а у нее - никого, она одна такая в классе, круглая сирота». Именно так называли ее многие сверстники. Ложась спать, она каждый раз мучительно пыталась представить лица матери и отца, но кроме смутных силуэтов Варька не могла ничего вспомнить.
В доме Варьке была отведена в основном роль помощницы по хозяйству. В свои семь лет она знала: как выводятся цыплята, чем их кормить и когда, как варить картошку и мыть полы и посуду, полоть грядки,  исполнять другую деревенскую работу. А также она знала, что за провинность может последовать наказание лозиной. Ей не дано было знать, что такое материнский поцелуй на ночь или конфетка за пятерку.
Несмотря на жизненные трудности, Варька не озлобилась и на удивление была добрым ребенком. Она мысленно создала для себя образы мамы и папы. Они были невидимыми светлыми человечками, к которым девочка обращалась, когда ей было особенно тоскливо и тяжело. Варька спрашивала у них совет, и сама же придумывала ответ. Она делилась своими немногими радостями и по-детски искренне улыбалась им.
В классе у Варьки друзей не было, да и дома вниманием ее не баловали. И лишь в самые тяжелые минуты одиночества, когда ком в горле душил и слезы сами капали из глаз, она бежала на берег реки, где по выходным дням всегда рыбачил Васька. «Сосед Васька-родная душа»-была твердо уверена Варька. Жил паренек вдвоем с дедом, также не имея родителей. Для девчонки-бедолаги он был настоящим авторитетом. В свои десять лет он удивлял Варьку своими глубокими, как ей казалось, познаниями жизни. Ей нравилось его слушать. Он говорил уверенно и убежденно, вытирая ей своей шершавой, совсем не детской ладошкой, слезы: «Не реви! Прорвемся! Мы с тобой одной породы- «беспородные». Хотя Варька и не понимала, что значит беспородные, но почему-то от этого ей становилось спокойно, и она ощущала, что не одна в этом мире.
Как-то Варька сильно заболела и не ходила в школу. Никто из одноклассников ее не навещал, и только Васька приходил к ней, заваривал ей чай из трав, приносил замороженную малину и все подбадривал: «Варька, ты сильная, ты справишься. Давай выздоравливай!». И после таких слов ей становилось легче. Легче от того, что кому-то она нужна и о ней заботятся. Варька уже не имела права расклеиваться и подводить своего друга Ваську. Однажды Васька сказал: «Варька, вот вырастим, возьму и женюсь на тебе!». Девчушка не понимала тогда еще, что это означает.
…Когда Варька выходила замуж, то на свадьбе гуляли все выпускники медучилища, которое она закончила с отличием, и все механизаторы, работающие под руководством будущего мужа - главного механика совхоза. К тому времени тетки Марфы и дядьки Степана уже не стало. На свадьбе были друзья, обретенные за многие годы. От Варьки муж не отходил ни на шаг, он светился от счастья. А она смотрела с нежностью ему в глаза и в ее памяти проносились как на кинопленке все годы детства и юности.
Гости громко кричали: «Горько, горько!».  Жених после долгого и нежного поцелуя, произнес: «Теперь, любимая, мы точно с тобой одной породы!». Да, Варькина память бережно хранила каждое Васькино слово. Это были слова надежды, слова счастья и просто добрые слова.