Подстрочник 17. Беседа с Омаром Хайямом...

**<>~~**<>**~~<>**   

"Эти гончары, что месят глину,
Если бы присмотрелись к ней рассудком и разумом,
То никогда не стали бы бить, топтать и мять ее:
[Ведь] это прах отцов – обращались бы [с ней] хорошо."
/Р.М.Алиев и М.-Н. О. Османов; Омар Хайям. Сад желаний. СПб., 2004/

**<>~~**<>**~~<>**


ПОПЫТКА ПОЭТИЧЕСКОГО ПЕРЕВОДА подстрочника:

Гляжу на гончаров, что глину месят вечность,
А если б мастерству, добавить ум и нежность,
Тогда бы он не стал ногами мять и бить её:
Ведь это прах отцов - ты чти его, как милость.


**<>~~**<>**~~<>**


ОТВЕТ Омару Хайяму:

Месит глину и мнёт, чтобы стала послушной.
Силу пальцев даёт, тем комочкам радушно.
Лепит мастер сосуд, в нём терпенье ума и труд.
Знай, настанет момент - разобьёт равнодушно.


**<>~~**<>**~~<>**



     В сознании людей Хайям - это прежде всего гениальный поэт. Его сборники стихов изданы на многих языках народов мира, благодаря "Рубайяту" имя Хайяма знают во всех странах и континентах. Его поэтическое наследие вызвало к жизни целое направление, особую школу в литературе.
     Казалось бы, могут ли современного человека волновать стихи с налетом восьмисотлетней старины? Но они существуют как бы вне времени. Но в то же время, читая Хайяма, часто не знаешь, следить ли за мыслью в его стихах или просто наслаждаться прелестью четверостишия, его образностью и музыкальной ритмичностью.
Чем же рубаи Хайяма привлекают современного читателя? Краткостью? Простотой? А может быть, сжатым, концентрированным выражением философской мысли? Каждый сам ответит себе на эти вопросы. Ведь в этой затёртой и расхожей истине: у каждого из нас своё, непохожее на других восприятие стихов. Не потому ли в каждом возрасте мы открываем в Хайяме новые грани и пласты?
     Вошел в моду обычай говорить о жизненных разочарованиях хайямовскими четверостишиями. Устраиваются публичные чтения стихов Хайяма. Одним словом, перевод пришёлся по вкусу читающей публике.
Появилось целое направление - хайямоведение.
     В суфийском духе толкует рубаи Хайяма В. А. Жуковский. Он считал Хайяма поэтом, стремящимся к царству вечного, светлого и прекрасного, глашатаем созерцательной жизни и тёплой любви к богу. В таком же ключе задолго до Жуковского трактовал Хайяма французский издатель Ф. Николя.
     Некоторые учёные XX века - Свами Говинда Тиртха, К. Смирнов - были согласны с выводом Жуковского. В трактовке же иранского исследователя Мухаммада-Али Фуруги Хайям был прежде всего правоверным мусульманином, а затем уже суфием, притом суфием, этические и философские взгляды которого не выходили за рамки ортодоксального ислама.
     Учёные же нынешнего столетия - А. Арберри, А. Кристенсен, Ф. Розен - декларировали совершенно иной подход к творчеству Хайяма. Они отказались от прежних оценок, доказывая при помощи собственных аргументов, что произведения поэта, за небольшим исключением, чужды мистике. У них Хайям превратился в безудержного гедониста, талантливого певца вина.
     Советские учёные А.А. Болотников, С.Б. Морочник, М.И. Занд и другие указывали на ограниченность односторонней трактовки образа Хайяма. У С.Б. Морочника Хайям - сознательный атеист, материалист и богоборец. Отрицать мотивы фатализма, скепсиса в рубайяте Омара Хайяма - значит искажать его. Прав в определенной степени М.Н. Османов, утверждающий, что в четверостишиях Омара Хайяма немало противоречий. Однако прежде всего эти противоречия объясняются "различным толкованием исследователями его четверостиший".
     В процессе изучения такой выдающейся личности, как Хайям, биографы и исследователи столкнулись с очень важной проблемой: как подтвердить действительное авторство приписываемых ему стихотворений? Проблема серьезная, и вот почему. Подсчитано, что Хайяму приписывалось около пяти тысяч рубаи, хотя ни одна из древних рукописей не содержала более 300-400 четверостиший. Где же тот ясный и четкий критерий, который помог бы безошибочно определить истинно хайямовские четверостишия?
     А может быть, Хайям и в самом деле не писал рубаи? Ведь так и не обнаружен свод четверостиший, который был бы написан его рукой. Вопрос не оригинален. Однако уже то, что "на страже интересов" Хайяма стоят многочисленные древние источники, отвергаем все сомнения на этот счёт. Другое дело, что, может быть, поэт не записывал рубаи и не систематизировал их. В этой связи хотелось бы привести суждение известного советского востоковеда, члена-корреспондента АН СССР Е.Э. Бертельса: "Внимательный читатель (Хайяма. - Авт.) не может не заметить, что среди рубаи значительное число трактует одну и ту же тему. Мы находим как бы "пучки" четверостиший, очень близких по содержанию и различающихся лишь мелкими деталями. Нам кажется, что одна гипотеза могла бы легко объяснить эту особенность четверостиший Хайяма. Известно, в какой трудной обстановке протекала вся его деятельность. Если даже "спокойные" историки писали о его стихах, что это "ядовитые змеи, жалящие шариат", то понятно, какой опасности он подвергался со стороны фанатичных богословов. Хайям, конечно, не мог и помышлять о собирании и распространении своих стихов... Возможно, что он писал их на клочках, обрывках бумаги, и, когда у него собиралась небольшая группа учёных, его единомышленников, Хайям в беседе за кубком вина читал им свои последние творения. Представим себе, что пять друзей Хайяма, придя домой, записали услышанные ими стихи, каждый с небольшими отклонениями, с заменой того или иного слова. Так возникло бы минимум шесть вариантов четверостишия, которые позднее, при собирании их, принимали за отдельные стихотворения. Число вариантов увеличивалось и при переписке рукописей". Тогда, может быть, вообще нет смысла в поисках?
     Особенность Хайяма в том, что он писал стихи не для услады слуха своих высокопоставленных покровителей, не для денег. Они выливались, может быть, в минуты тяжелых раздумий, в состоянии творческой неудовлетворенности или, наоборот, когда мир казался радостным и светлым. Здесь хотелось бы подчеркнуть слово "выливались". В результате появлялись лаконичные, понятные, порой удивительно мелодичные строки.
     Значение Омара Хайяма в мировой поэзии и в истории человеческой культуры заключается прежде всего в том, что он создал литературный и в более широком смысле интеллектуальный образец глубокого содержания, вложенного в предельно жесткие рамки поэтической формы. И может быть, даже более того: Омар Хайям в лучших своих рубаи создал или сформулировал образец, модель специфического стиля мышления в образах - модель, которая пережила века и оказалась вдруг столь нужной и знакомой для человека XX века.

/Шамиль Султанов "Омар Хайям"/


Рисунок Ирины Степановой из книги Омар Хайям. Рубаи
Переводчик: Ирина Евса.


Написано под впечатлением 17-го конкурса "Беседы с Омаром Хайямом" - http://www.stihi.ru/2019/09/29/9174