Гражданские сумерки

Такие размышления о жизни,
По сути мини-прозу,
Принято сейчас называть свободным стихом
И записывать в столбик.
Я тоже попробую,
Хотя
Никакой бумаги не напасешься.

В общем, вот бы например
Окончательно закрыть выходы
Нам, поэтам,
Из нашего поэтического круга.
Зачем нам выходы? Мы и так
Живем неким социальным строем,
Отдельным государством,
Догвиллем,
Лечим тела только у Кащеева,
Дергаем зубы у Куницына.
У нас свои юристы
(Маша и Наташа, сколько мне впаяют
За это стихотворение?)
Мы читаем только газеты,
Которые выходят у нас в общине,
В нашей славной коммуне,
Внутри которой мы называем периодику
«электронными порталами».
У нас свои курьеры, печники, пожарники,
Свои ремонтные бригады,
Продавцы, повара, репетиторы,
Организаторы тимбилдингов,
Экстрасенсы, кинологи, ученые
И своя церковь.
Словом, мы можем жить спокойно,
Не видя нормальных здоровых людей вообще,
Не общаясь с ними.

Но нет же.

Нам надо любви.

И вот мы выходим за круг,
За наш меловой круг,
Очерченный еще Ахматовой и Гумилевым,
И ищем себе партнеров
С другим взглядом на этот мир
С совершенно иным составом плазмы
Не смуглых, не золотоглазых
Не пьющих (о Боже! Боже!!)
Ну, словом – совсем не поэтов.

Что делать с такою напастью?
Я спасу вас своей идеей, братья и сестры!

Итак! Чтобы избежать смешения крови,
Необходимо организовать анонимные социальные сети.
Еще немного – и до этого додумался бы Кальпиди,
Но нет – я первая, хей-хо!
(Маша и Наташа, как правильно запатентовать идею?)
Короче.
Представьте в действии мою простую мысль.
Есть Он и Она.
Она берет себе ник, скажем, «Венерина мухоловка»
(с намеком на внутреннюю хищность),
А Он называет себя «Знакомый Кузьмина»
(намек на связи в высших сферах и заодно
На поэтические предпочтения,
Чтобы сразу отмести поползновения знакомств
С провинциальными почвенными эпигонками.
Он ставит себе на аватар картину Врубеля,
Она – обложку книги Люды Вязмитиновой
«Литературный процесс уж не тот».
И вот – они встречаются в Сети.

И говорят – о человеческом. Ну то есть,

Она такая пишет: «Я люблю комедии с Джулией Робертс.
День начался сегодня как обычно –
кот нагадил прямо под одеялом.
Его зовут Сифон, достался мне в наследство от тети,
Она еще пекла такие пирожки с вареньем,
Назывались «дружная семейка».
Я тоже знаю рецепт. Но как-то не для кого».

Он такой пишет: «А я вчера надумал бегать по утрам.
Приходили из жэка,
принуждали установить счетчики на воду.
Я, кстати, громко пою в душе.
Пирожки – это очень круто.
А еще пельмени люблю домашние.
Мне нравится певица Светлана Лобода».

Она оживляется: «Не та ли Светлана,
Которая поёт про «раздевайся ложись»?
Она еще часто в серебряном платье!»

И он такой: «Да!»

Вот и всё. Обычный человеческий трёп.
Без смерти, разрыва аорты и музыки рваных вен.

А уже следующим вечером,
То есть – следующим поэтическим вечером –
Они встречаются в Зверевском центре,
Знакомые, но неузнанные друг другом.
Он привычно улыбается:
«А вот я уже за водкой сходил!»
Она радостно подставляет стаканчик.
Они выпивают, закусывают редиской,
Которую Щербак-Жуков привез с дачи
И забыл на скамейке.
Проходит полчаса.
В зале светло, кто-то снова читает стихи.
Он и Она сидят на улице возле входа.
Лиц не видно, плывут гражданские сумерки,
Они курят, снова разливают, пьют

И разговаривают.

Она такая говорит: «Как же задолбал этот Файзов!
Не позвал меня снова выступать в Сервек!
Это происки Алёхина, я знаю!
О, меня все, решительно все ненавидят!
Зачем я пишу, Господи?
Премии всё равно дают только Чухонцеву!
Вчера снова пила антидепрессанты.
Торкнет теперь под водяру-то!»

Он такой говорит: «Да охренеть вообще!
Сраная жизнь! Вокруг одни графоманы!
Про это писал Рыжий, ну помнишь – «та-та-там, звезды…»
Короче, я ж книгу уже накатал,
Жду предложений от издательств.
А хрен бы там! Публикуют своих и по блату!
Ты слышала, кстати, вчера Амирам набил морду
Какому-то мужику в полосатых штанах?»

Она оживляется: «Что за мужик? Не тот ли,
Который пирожки своровал на последнем фуршете,
И Ася поймала его на горячем?!»

И он такой: «Да!»

Вот и всё. Потом они поднимают из кустов
Свалившегося Горнова и сажают на велосипед.
А из дверей вываливается народ.
И все кричат, что их не публикуют,
Ужасный вечер и давайте выпьем.

…Конечно, одинокие души
нашей большой и великой коммуны
Стремятся хоть на ночь сбежать,
Потому
Нам еще разрешены браки
с представителями человеческого рода.
Однако
Анонимные социальные сети решили бы эту проблему.
И мы бы окончательно замкнули круги,
Закрыли двери во внешний мир,
Ушли в леса.
Но, наверное, это утопия.

И вот я – уставшая, одинокая и блистательная –
возвращаюсь домой с презентации в «Новом мире».
А возле моего подъезда на скамейке сидит парочка.
Они слушают одни наушники на двоих
И улыбаются чему-то, и кивают в такт головой.
Возможно, звучит песня Светланы Лободы.
Мне, кстати, нравится ее самый первый хит –
Ну та, где «немножко прогуляюсь»,
Она звучала в две тысячи тринадцатом году.

И я смотрю на эту парочку тем взглядом,
Каким обычно смотрю на маму Маши Мельниковой,
Которая помогает делать бутерброды на Майфесте
И слушает стихи своей дочери –
Боже, как это прекрасно, как трогательно,
Как волшебно.
Как чудовищно жаль, что у меня такого
Никогда не будет.