Из цикла Русь

КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ

Литая славянская вязь
Влечет меня снова и снова.
Я чувствую кровную связь
С тем, кто освятил наше Слово.
С земною его красотой,
Рублевскою - не рублевой,
И грешной душой, и святой -
Пребудет в веках это Слово.
Полей плодородье вобрав,
Соленую искренность моря,
Дурман свежескошенных трав
И зябкие зимние зори,
То Слово доверилось нам,
Чтоб свято его берегли мы
И с миром несли по домам,
Как греческие пилигримы.

ПОДКОВА

В бурьяне ржавая подкова,
Видать, лежала много лет.
Быть может, с Поля Куликова
Неброский этот раритет?

А мне твердят, что все неправда,
Что наше поле - в стороне.
Но вот же тихая Непрядва,
Цветные камешки на дне.

Звенит вода на перекате
И, словно маленький салют,
В деревне ближней на закате
Костры оранжевые жгут.

И я представил: князь Димитрий
Из ножен вынул острый меч,
И старец Сергий в черной митре
Благословил его на сечь.

Подпругу у седла ослабя,
Поскольку в речке брода нет,
Пустился вплавь монах Ослябя,
Вдогонку - инок Пересвет.

Помчались витязи, ломая
Орды татарской злую спесь.
Бесславно воинство Мамая
Нашло в тот день могилу здесь...

А что же ржавая подкова -
Неужто впрямь из той поры?
Я за нее замолвлю слово:
Она лишь из моей игры.

Но даже если сивый мерин
Подкову обронил свою,
В душе я все-таки уверен:
Она потеряна в бою.

ПАЛАЧ ДЛЯ СТЕНЬКИ РАЗИНА

Он в красной рубахе взойдет на помост,
И Стеньке никто уж не сможет помочь.
Несчастный глядит на дубовую плаху,
На острый топор и на эту рубаху,
И, словно почувствовав ужас смертельный,
Дрожит на груди медный крестик нательный.
Нетрезвый палач сдернет крест, хмуря брови,
Поднимет топор и опустит с размаха...
Все кончено.
Каты не ведают страха
И только хмелеют от пролитой крови.
Но черную душу настигнет расплата,
И пьяная хворь ее сгубит когда-то,
И будут стоять, как стакан первача,
Похмельные слезы в глазах палача.
Схоронят его за погоста чертой,
Сколотят там крест деревянный простой,
А в церкви никто не поставит свечу -
Грехи не прощаются палачу.

БОЯРЫНЯ МОРОЗОВА

Пылал закат багрово-розов,
Когда на дровнях от реки
Везли боярыню Морозову
И чернь кричала: "Отрекись!"

Иконам древним, старым книгам
Она привержена была,
И не указ ей даже Никон,
Не страшен палача булат.

А из Кремля навстречу дровням
В карете ярче янтаря
Везли боярыне не ровню,
Но все ж родню ее - царя.

Она - рабыня старой веры,
Он - властелин России всей.
За ересь царской высшей мерой
Ее карает Алексей.

Раскольницы пытая душу,
В сомненьях он: "А может, зря?
Помиловать? Но коли струшу,
Кто ж станет слушаться царя?"

Не на костре и не на плахе
Она закончит жизнь свою -
На дыбе, в порванной рубахе,
В сыром подвале.
Но - в раю.

ХРАМ ПОКРОВА НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ
(ЦЕРКОВЬ ВАСИЛИЯ БЛАЖЕННОГО)

Кто мы, жалкие или великие?
Гениальность - болезнь или дар?
На иконах усталые лики -
Взор печальный и южный загар.

Из запасников прошлых столетий
Антиподами пустоты
Через годы божественно светят
Острова красоты.

Гениальное отражение
Православной седой старины -
Церковь праведника Блаженного,
Птица счастья несчастной страны.

Всех забудут - останется Постник.
Ничьи руки и голова
Не создали ни до, ни после
Краше этого Покрова.

И над площадью, над планетой
Чудный звон и церковный обряд...
Наши зодчие, как поэты,
Над обыденностью парят.

УГЛИЧ

Как будто раздувают угли
        В печи -
Неярко светит город Углич
        В ночи.
Качает сонный дебаркадер
        Река.
Скользит неслышно белый катер
        В века.
Седые храмы ночью очень
        Тихи.
Прислушайтесь: читает осень
        Стихи.

ПЛЕС

Взойду на высокий обрывистый берег
И сверху на Волгу взгляну.
Природа и люди здесь в вечное верят
И свято хранят старину.

В сиреневой дымке заволжские дали.
Во храме к обедне звонят.
Кого только эти края не видали
За восемь столетий подряд.

Промчатся над Волгой июньские грозы,
Вздохнет левитановский Плес,
И небо дождями омоет березы,
Как грешникам ноги Христос.

ХРАМ ПОКРОВА НА НЕРЛИ

О, это чудо на Нерли!
Как будто гусли заиграли,
И по невидимой спирали
Взлетают лебеди вдали.

Быть может, ангелы парят так
Над церковью и над рекой,
Храня естественный порядок
И целомудренный покой.

Склонились у воды деревья,
В росе рассветная трава,
И в небо с колокольни древней
Плывут трезвоны Покрова.

ТОПОРНАЯ РАБОТА

Бывало, скажет кто-то,
Когда на стройке брак:
Топорная работа,
Работа кое-как.

То раскрошились блоки,
То рамы вкривь и вкось...
Старинные уроки
Усвоить не пришлось.

Не боги, чуть ниже -
Умельцы, мастера -
От хижины до Кижей
Не шли без топора.

Без кирпича и стали
И даже без гвоздей
Над Русью вырастали
Шедевры для людей.

Видать, таила что-то
Строителя рука.
Топорная работа -
Работа на века.

ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА

Мох что пух,
Под ногою не хрустнет сучок,
Я шагаю болотной опушкой.
Здесь когда-то Иван-дурачок
Повстречался с царевной-лягушкой.
То болото быльем поросло,
Развалились в деревне избушки,
Где веками цвело ремесло -
Деревянные резать игрушки.
Жили справно - из белой муки
Выпекали коврижки да плюшки,
Но по дури спились мужики,
И ушли от них бабы-лягушки.
Время плавно течет, как река,
Наш Иван слезы точит в подушки.
Нет царевны у дурака -
На болотах исчезли лягушки.

ПОЖАРЫ

Самопальных костров огневая коса
Как траву жадно косит деревья.
В дымный саван пожарищ оделись леса,
Полыхают сады и деревни.

Погибает зверье в заповедных местах,
Плачут бабы и дети на пепелищах.
Пишет пламя пожаров на черных листах
Жалобы погорельцев и нищих.

Что ж ты делаешь, Русь,
Что с похмелья творишь?
Велика, а хозяина нету.
Не опомнишься - вся на пожарах сгоришь,
Будет поздно судьбу звать к ответу.

РУЧЕЕК СПЕШИТ К РЕКЕ

Лес, овраг, вода и камни.
Холодна, как лед, струя,
И журчит она веками
В русле древнего ручья.

Плес песчаный огибая,
Ручеек спешит к реке...
Бьется жилка голубая
У России на виске.