Патруль по поездам

Что за чудак это придумал, об этом так не узнали,
В 80-х это было, приказы мы не обсуждали.
Директива та гласила: патруль быть должен в поездах,
«Гон» дембелей начнётся скоро, для пассажиров будет швах.

Лобастый дядя, что у власти, наверняка ведь понимал,
Чем может это обернуться, на что людей он обрекал,
А может думал, что прокатит, непредсказуем тут финал:
Лейтенант и два патрульных – так, расходный материал.

Из Монголии далёкой возвращались дембеля,
Их к границе подвозили, дальше наша шла земля.
Смесь гремучая из наций и народностей солдат,
И род войск у них особый – исключительно стройбат.

Там вручались документы и конечно проездной,
Лишь купить билет осталось, сесть на поезд и домой.
Но какая же поездка с не промоченною глоткой,
Посему перед посадкой затоваривались водкой.

Поезд Наушки – Иркутск, много женщин и детей,
Им предстоит ещё знакомство со стадом пьяных дембелей.
А те слезливые мамаши, что за «солдатиков» горой,
Впервые сильно ужаснуться, увидев лютый мордобой.

Начальник поезда патрульным купе по центру присмотрел,
Оперативно чтоб метались, туда, где будет беспредел.
Прошёл лишь час, как от платформы тот пассажирский отвалил,
И вот сигнал – в одном вагоне пьяный солдат кого-то бил.

Поначалу тихо было, ехали домой счастливцы,
Дружно вспоминая службу, пили водку сослуживцы.
А потом как перемкнуло, хмель ударил по мозгам,
Слово за слово и сходу без замаха по зубам!

Визг гражданских, детский плач, в тамбуре кровища, срач,
Драка плещется в вагоне, как в бараке, что на зоне.
Дядька страшный, весь в наколках, прекратить пытался драку,
Со своими корешами он пошёл в контратаку.

Вовремя патруль примчался и порядок там навёл,
Всех гражданских успокоил и дерущихся развёл.
Тут сигнал с других вагонов и патруль туда стремглав,
Только было уже поздно – «полыхает» весь состав.

Начальник поезда к порядку по громкой связи призывал,
Воззваньям этим, «глас в пустыне», никто вниманья не предал.
Он понял, это бесполезно, на крупный узел позвонил,
Чтоб по прибытии встречали с отрядом милицейских сил.

Там точно поезд уже ждали, душевно так и без оркестра,
Оперативно оцепили – лупили, нет живого места.
Всех буйных отсортировали, на них накинули браслеты,
И в душегубки закидали, выходит песенка их спета.

Патруль, уставший и избитый, отдохнув, почти воскрес,
Все рукава им оборвали – не один прошли «замес».
Важно только, что все живы и «Макаров» в кобуре,
Не стреляли, не убили, нет нужды и в медсестре.

Приятно так стучат колёса, поезд мчит, спокойно стало,
Сердобольные старушки стол накрывают, яйца, сало,
«Сынков» притихших приглашают, ментов ругают так, немножко,
Тех, кого сняли жалко им – ведь мамки ждут их у окошка.

Беда славянская известна – обиду быстро забывать
И оскорбления, побои, терпеть и всё потом прощать.
Махнуть рукой, оставить в прошлом, стереть из памяти совсем,
Однако эта толерантность – причина будущих проблем.

Это стало нашей сутью, привычен нам самообман,
Видать поэтому у власти что ни глава, то интриган. 
Не для нас такая фраза, «закон суров, но справедлив»,
У нас эмоции первичны, слёзы в голосе, порыв!

Всё обошлось на этот раз, спокойно поезд дальше мчится,
Лишь украшают синяки дембелей счастливых лица.
Но каждый год здесь погибают, какой-то мамке на беду
Не встретить более сыночка – выпал по пьяни на ходу.

Ложь – основа нашей жизни, мы воспитаны на ней,
Не верь тому, что лично видишь, верь тем, кто сверху – им видней.
Ты должен говорить начальству только то, что нужно им,
Лишь годы практики, угоды, тебе позволит быть своим.