Трилогия войны

  Беспокоен сон, обрывист, до рассвета не вздремнуть, от <воды> матрас прижимист, с толком - не перевернуть. Спят соседи по палате, стрелки шаркают часов, рядом бредит мой приятель с перешитых лоскутов. После года срочной службы начинаешь понимать, что кому-то дома нужен, кто живого будет ждать.
Впитывалась боль часами, поминутно крик души, не писалось писем маме, в силу той безвыходности...

  Сзади навалилось тело и сдавило горло мне, грозно, бешено хрипело, затрещали рёбра все. Тяжеленный чех от злости бдительность всю растерял, стал открыт ударом снизу, от подсечки сам упал. И швырнул его о землю оседлав уже верхом, бородатую ту морду обрабатывал ножом. Неожиданная встреча, непредвиденный финал, не хотел он здесь разлечься, дух враждебный выпускал. Нож из рук не вынимая я орал ему всю злость, кровь за всех бойцов пуская искромсал нещадно плоть.
Взрыв меня заставил вздрогнуть и отбросил к облакам, до беспамятства обильно кровь струилась по ногам. Быстро всё перемешалось страшным бредом, буд-то сон, окраплённый с первым снегом и сгоревшим, мёрзлым мхом.

  Позвонить не мог, нет связи, тут кругом одни леса, обусловился словами, что томит моя душа. Оценить свободу жизни можно только вдалеке, мысли чёрные нависли оказавшись в западне. Мы в такой дыре сегодня очутились неспроста, будет жарковата бойня, лишь дожить бы до утра.
И зачем пишу?, не знаю!, а кому ещё сказать?!, слишком часто вспоминаю и хочу тебя обнять. Боль, души переживанья - это всё не для письма, ведь со мной мои страданья, только ближе нет тебя...