Из цикла Жизнь - театр

ИГРА ТЕНЕЙ И СВЕТА

Все призрачно вокруг и зыбко,
И я брожу во сне один
Среди расплывчатых картин,
Где все неправда, все - ошибка.

Зеленый свет настольной лампы
Влечет видений бледный ряд:
Пустой партер, волшебной рампы
Огни неяркие горят.

На сцене странные сюжеты
В ночи рождаются без слов.
Идет игра теней и света,
И я один в театре снов,
Где жизнь так призрачна и зыбка,
Где все неправда, все - ошибка.

ЛУНАТИК

Идешь один по крышам темным -
Безгрешен, невесом и наг.
И мир не кажется огромным
И неуверенным твой шаг.

Не знаешь ты, какая сила
Тебя из комнаты вела,
Легко на крышу возносила
И от паденья берегла.

Лишь лунный свет твоя опора.
Ты утром и не вспомнишь, как
И безошибочно, и споро
Босой взбирался на чердак.

КРЫШИ

Как в театре, на крышах
Для снега готовы места,
И хоть смысл спектакля
Пока еще скрыт,
Пьесу помрежиссера
Читает с листа,
Ну а зрители
Хлопать пытаются с крыш.
Ты стоишь у окна
И как будто бы спишь,
Наблюдая движение
Снега в окне,
А театр абсурдный
Восторженных крыш,
Может быть, и напомнит
Тебе обо мне.

КАНАТОХОДЕЦ

Рискуя, он идет по самой кромке
Судьбы, а у толпы дрожат сердца
От мысли увидать обломки
Уроненного с высоты лица.
А он идет, укрытый от ненастья
Безликим любопытством площадей.
Его шаги, приближенные к страсти,
Напоминают скачку лошадей
Или борьбу с решительным ударом,
Когда в нокаут рухнешь, как во тьму...
Но никогда мы не узнаем даром
Того, что в жизни ведомо ему.

ГАМЛЕТ

Так все же - быть или не быть?
О чем молить в святой обители?
Или решиться и убить
Семейной жизни осквернителя?
Притом не потерять лица,
Уйти от клеветы ползучей
И, отомстив за смерть отца,
Сослаться на несчастный случай?
Вопрос трепещет с давних пор
Во все века и в целом мире.
Об этом сотый режиссер
Твердит и в драме, и в сатире.
Нет для фантазии простора
И выбора у принца нет:
Он должен в замке Эльсинора
Вонзить в портьеру свой стилет.
Замрет, за занавеску глядя,
Кровавый выронит булат...
Спасет ли мир убийство дяди,
А если нет - кто виноват?
И снова - быть или не быть,
Как склеить компромисс и принцип,
И скольких Клавдиев убить,
Чтобы утешились все принцы?

КТО ДУШУ ПРОДАЕТ АЗАРТУ

Кто душу продает азарту,
Живет в бреду, забыв про календарь,
И ставит на единственную карту,
Как ночь - на угасающий фонарь.

Игра идет весь день за темной шторой,
Но карту он опять не угадал,
За простенькую цифру на которой,
Все, что имел, охотно бы отдал.

А ночью принесут письмо в конверте
И бросят к его нищенской норе.
Там будет приглашенье к смерти
И рядом цифра долга в той игре.

ТРАГИК

Известный трагик театральный
Играл вождей и королей.
Был важной картою игральной
Червонный туз его ролей.

Он так привык всегда быть первым,
Второй и третий - моветон.
Актерам действовал на нервы
Его надменный баритон.

С годами одряхлело тело.
Смеялся театральный мир,
Что стал подагриком Отелло
И спотыкаться начал Лир.

Не слышно в голосе металла,
Пропал трагический кураж...
Артист стирает грим устало
И тяжело бредет в гараж.

В азарте театральных буден
Ему уж не достичь высот.
Лишь дома королевский пудель
Бедняге тапки принесет.

НЕТ НА СВЕТЕ ПЕЧАЛЬНЕЙ ИЗМЕНЫ

Жизнь - театр, а за сценой - кулисы,
И, спектакль кое-как отыграв,
Жадно ищешь с душой компромиссы,
Сознавая, что в главном не прав.

И герою уже не до драки -
Сдался в плен, о победе трубя,
И душа его стонет во мраке,
Не похожа сама на себя.

Щедро дарят бездарные сцены
Горький хлеб и душе, и уму...
Нет на свете печальней измены,
Чем измена себе самому.