Дорога к себе. ч. 2. Новый председатель

                Через три месяца после открытия памятника Николаю Радионову в колхозном правлении раздался телефонный звонок.
- Алло! Слухаю.
- Здравствуйте! Василий Петрович?
- Я, голубушка, я.
- Это из Москвы. С вами будет говорить Юрий Сергеевич.
- Спасибо, голубушка. Весь во внимании.
Василий Петрович достал платок и вытер лоб. Что это ему звонит сам Юрий Сергеевич?
- Добрый день, Василий Петрович. Буду краток. В продолжение разговора о вашей замене у меня появилось предложение. У Николая был друг, однополчанин, все «горячие точки» прошли вместе. Проверен, надёжен. Сами понимаете, у Николая плохих друзей не было, иначе не выжить. После гибели Николая возглавлял операции, но был ранен. К оперативной работе не пригоден, а с бумагами заниматься не хочет. Ему «живая» работа нужна и посложнее. Посмотрите его вам на замену. Я думаю, ему это подойдёт и для него будет честь работать в колхозе имени его лучшего друга.
- Буду только рад, Юрий Сергеевич. А как его величают?
- Вы его видели на похоронах Николая. Гатауллин Марат Каримович. Татарин. Порядочнейший человек и командир отличный. Так я посылаю вам его?
- Да-да, конечно. Буду только рад. Устал я, Юрий Сергеевич. Да и смерть Коли меня подкосила.
- Я понимаю. Возраст. Так я буду ждать от вас сообщения. Здоровья вам, Василий Петрович.
- Благодарствую. Спасибо вам, Юрий Сергеевич, за внимание и помощь нашему колхозу.
- Так и нашему. Нашему, Василий Петрович.

                Объявление о выборе нового председателя колхоза всех повергло в шок. С одной стороны правильно, сильно сдал за последнее время Василий Петрович, часто болеет, а дела требуют энергичного руководителя. С другой стороны, все настолько привыкли к старику, что даже не мыслят кто ещё кроме него может возглавлять колхоз. Есть ли кто лучше его? Нет, не просматривается. Так бы и дальше, да вот незадача – старость. Все гадали, кого же предложат. А через два дня собрание наконец-то состоялось.

                В зале колхозного правления вновь шумно. Нет, пожалуй шумнее, чем всегда. Спорят, кто будет председателем, кричат друг на друга, хватаются за грудки. Бабы требуют, чтобы руководителем была непременно женщина, чтобы всех колхозных пьяниц «к ногтю». Мужики против. Это когда же курица руководит в курятнике? Дошло до оскорблений. Старики больше помалкивали.
Не сразу и заметили, как в зал зашёл Василий Петрович. Стуча костылём, прошёл к столу. С ним пришёл какой-то мужик в чёрной кожаной куртке и сел рядом с председателем.
- А я его знаю! Он на похороны Николая приезжал.
- Точно! Он ещё гроб нёс.
- Тихо! Тихо! Послухайте, что я вам скажу. Сядь, Ванька, нечего глотку надрывать! Сядь, сказал, на улице доорёшь. Степанида, прикрой входную дверь. Так вот. Все вы знаете наших шефов из Москвы, сослуживцев Коли Радионова… Степанида, я же сказал дверь закрыть.
- Так она сама открывается.
- Сама, сама… А ты шваброй её подопри. Всё учить вас надоть. На чём я остановился? Ах, да. Так вот. Можно даже сказать не шефов, а уже полноправных хозяев. Так вот. Я уже стар, а здеся нужна молодая, сильная личность, чтобы, стало быть, управлять хозяйством…
- Чевой-то стар? Ты ишо любово молодово за пояс заткнёшь. Верно я говорю?
- Верно, верно! Ты, Петрович, ещё ничо.
- Тихо! Да тихо, чёрт бы вас подрал! Старый я! Чево уж там. Ну, так вот. Москва прислала к нам кандидата на ваше рассмотрение. Как вы решите, так и будет. А я с им долго беседовал, достойный человек и дружил с Николаем.
- Пущай о себе расскажет, тогда будем решать.
- Это правильно, Михалыч.
Кандидат встал, одёрнул куртку.
- У меня биография маленькая. Гатауллин Марат Каримович, татарин. Около 50 лет, не женат. Вернее разведён. Окончил школу, военное училище, академию. В недавнем прошлом военный.
- Да, не густо. А награды какие имеешь?
- Имею.
- Много?
- Сколько заслужил.
- А наш Николай Героем России был! Тебе-то, небось, до него далеко.
- Да, далеко. Но звезда Героя тоже есть.
В зале наступило минутное замешательство, все замолкли, а потом вдруг все разом как очнулись.
- Ни хрена себе! А чево не надел?
- Зачем? Вам ведь председатель нужен, а не герой. То была прошлая жизнь.
- Не скажи, не скажи. Нам всё важно. И что Герой, как Николай. Это меняет дело.
- Пускай ещё чево расскажет. Вот, к примеру, где руку потерял. По пьяне али как?
- Или как. Это не очень интересно…
- А всё же.
- Я крокодила хотел погладить, а он не понял, цапнул меня за руку и откусил кисть.
- И куда девался крокодил, уплыл?
- Не успел, я его второй рукой по башке ударил, он и сдох.
- Во, заливает! Утонул крокодил?
- Нет, он на мне.
- Как это на вас!?
- Я куртку из шкуры пошил и ботинки.
- Так у крокодила это, как его, шкура зелёная и морщинистая, а у вас чёрная и гладкая.
- А я шкуру утюгом прогладил, а потом ваксой намазал.
В зале дружно засмеялись. Было видно, юмор приняли, но незаметно для каждого перешли на «вы», зауважали однополчанина Николая после слов о награде Героя и умение легко расположить к себе людей простотой общения.
- А вы рукой кирпич разбить можете?
- Гришка, чево ты дурацкий вопрос задаёшь? Ты по существу спрашивай.
- Ничего, Василий Петрович, пускай спрашивают обо всём. По молодости разбивал.
- А головой можете? Я вот могу! У нас в ВДВ не все могли, только крепкие ребята.
- Нет, не разбивал. Голова дана, чтобы думать, а не кирпичи разбивать.
В зале засмеялись и покрасневший Гришка смущённо сел на место. Вскочила Светлана с первого ряда и, подбоченившись, игриво спросила.
- Меня вот интересует, чего развёлся и где на постой определился.
- Ты чево, Светлана, баламутишь? Ты по делу говори. Какое табе дело до разводу?
- А я по делу и говорю, Василий Петрович. Я одинокая, у меня в избе места навалом, определите его ко мне на постой.
В зале зашевелились, по рядам среди молодых баб прошёл ропот и выкрики, - почему к Светке? Мы тоже не против. Надо по-честному, пусть сам выберет.
Кто-то из зала выкрикнул, - вот дуры! Да он же с одной рукой, разве вас удержит за…
Тут в дверь кто-то стал ломиться. Все повернули головы ко входу. Подпорка не выдержала, отлетела в сторону и в зал, чуть не падая, ввалился Степан Утюгов, по прозвищу «Утюг». Он был, как всегда, пьян. Шатаясь, направился к столу президиума.
- А чой-то вы тут без меня собрались? Премию без меня решили разделить? Хрен вам!
- Степан, ты пьян! Выйди вон!
- Ты на кого, Петрович, бочку катишь?
- Иди отсюда, алкаш!
- А ты, курица недоделанная, чего тут вякаешь?
Степан замахнулся на Светлану… Но не успел ударить, как подскочивший Гатауллин резко ударил Степана ладонью в подбородок. Тот качнулся, попятился, растопырив руки, и упал навзничь. Все вскочили со своих мест и, вытянув шеи, с интересом смотрели на поверженного «Утюга». Народ с последних рядов залез на кресла, но им и так не было ничего видно. «Что там? Что там?» - вопрошали они, но ошеломлённые передние ряды молчали. В деревне все откровенно побаивались Степана-«Утюга». Он был недюжинно силён.
- Я думаю, он нас теперь не потревожит, - спокойно сказал Гатауллин, садясь за стол.
- Он умер!?
- Нет, не умер, но полежать должен. Думаю, теперь он руку на женщину не поднимет.
Восхищенная Светлана преданно смотрела на своего спасителя и щёки у неё зарделись. Не зря она успела заскочить с работы домой и надеть своё любимое цветастое платье с глубоким декольте. Она заметила взгляд спасителя на свои большие, красивые груди и её лицо стало краснеть, а на лбу выступили мелкие капельки пота, …но это могло быть и от духоты.
- Сядьте все, сядьте. Продолжим собрание.
- Ничего себе! Как это он его!?
- Это тебе, Гриша, не башкой кирпичи в щебень разбивать.
- Тише! Давайте по существу, по выбору.
Вскочило сразу несколько баб, перебивая друг друга.
- А чо тут выбирать? Подходит он нам, лучшего и не найти…
- Ишь, подходит он им…
- А ты помолчи, Захарыч. Он таперя вас, алкашей, «к ногтю» приберёт, как «Утюга». Вона, лежит как сдохший.
- Это мы ишо посмотрим…
- И смотреть неча, ты лучшей на дружка свово посмотри.
- Тише, не ссорьтесь. По кандидатуре высказывайтесь.
- И высказываться нечего. Подходит он нам. Верно я говорю?
Зал одобрительно зашумел.
- Тогда голосуем. Кто «за» поднимите руки.
Почти все подняли руки.
- Кто против? Так, тольки три. И чево ты, Захарыч, всё против?
- Хочу и против. Поглядим, поглядим, как он напредседательствует…
- Ну, гляди, тока глаза не сотри. Большинством голосов Гатауллин Марат Каримович утверждается новым председателем колхоза. Скажи что-нибудь, Марат Каримович.
Гатауллин встал, одёрнул куртку.
- Спасибо за доверие. Для меня огромная честь возглавить колхоз имени моего друга Николая Михайловича Радионова. И ответственность большая. Хочу сразу сказать, что приложу все силы на процветание колхоза, но и вы помогайте, ведь это наша общая задача, это наш колхоз и деревня ваша теперь и моя. Ну, а со всякого рода мелкими недоразумениями, как Степан, разберёмся в процессе работы и вместе. Я пришёл сюда надолго.
- Всё, собрание закрыто, можно расходиться.
- Как это расходиться? А про постой председателя не решили.
- Мы ему потом избу поставим, а пока пущай он сам выберет к кому пойдёт на постой.
Подскочило несколько молодых баб с горящими глазами, но новый председатель выбрал Светлану, как первой предложившую свою избу. Светлана сияла.
- Конечно, Светка расфуфырилась, а мы прямо с работы сюда пришли.
Все потянулись к выходу, делясь впечатлениями от собрания. Мужики уж и закуривать начали прямо в зале…
- Стойте! А этого, Степана кто заберёт? Захарыч, тащи своего приятеля домой.
- Как же я его потащу, если он недвижный и тяжёлый?
К Степану подошёл Гатауллин, что-то нажал, то ли на шее, то ли груди, потом пару раз ударил по щекам. Степан глубоко вздохнул, открыл глаза и стал подниматься с помощью Захарыча. Увидев Гатауллина, испуганно отшатнулся, чуть не завалив своего приятеля.
- О, как! Ловко ты ево! Ладно, сегодня сходи к Светлане, познакомься. Ну и вообще, приживайся. Вон она уж ждёт тебя на крыльце. А завтра с утреца приходи в контору, доложим Юрию Сергеевичу и я передам тебе дела.
- Спасибо вам за всё, Василий Петрович. Я думаю, мы устроим вам торжественные проводы на заслуженный отдых.
- Эх, сынок, не стоит, не принято у нас шумные проводы устраивать. Мы скромно живём, работаем не для почестей, а для людей наших, для земли-матушки, чтобы она чувствовала нашу заботу и одаривала нас своими богатствами. Тяжек труд в деревне. А чево делать? Земля слабых не любит.
Василий Петрович перекрестил Марата, обнял и трижды поцеловал. Потом резко развернулся и, припадая на костыль, пошёл прочь.
С сызмальства трудился он на земле до 80-ти лет, отдав ей все свои силы, любовь и умение. И с каждым шагом, пока он шёл по деревенской улице домой, казалось, что он ниже и ниже сгибался к земле и всё заметнее припадал на костыль. Его любимая земля тянула его к себе, а у него уже не было сил противиться. Про таких людей говорят труженик, соль земли русской.

                Начинался новый этап жизни колхоза имени Героя России Николая Михайловича Радионова. Пожелаем ему удачи!

Алексей Балуев (26.09.2019г.)