Вожди - это имя

   
    Два раза пришлось пройти нам по набережной, прежде чем мы наконец нашли место в одном из набитых битком ресторанов. Погода стояла великолепная, и все местные буржи выползли из своих буржуазных жилищ, чтобы вкусить вкусностей на террасах ресторанов, заняв моё место. На террасах чавкали, обсасывали, глотали, потягивали, прихлебывали и болтали. Солнце палило нещадно.

    Дочки рысью бежали впереди, пытаясь найти свободный столик, маленькая прицепилась к старшей, как ниточка. Я волочилась сзади, как ядро на цепи, шаркала больными ногами в золотых туфлях.

    Наконец-то столик нашёлся. Высокий смуглый молодой человек радушно пригласил нас к нему. Пока мы производили поиски, нам сильно захотелось есть и пить. Молодой человек радушно принёс нам всё, что мы попросили, и походя успокоил нас насчёт солнца, которее еще недостаточно дошло до нашего столика. Нам хотелось солнца. Сказал, что оно скоро придёт, и оно пришло.

    От молодого человека исходила неприсущая местным жителям энергия доброжелательности. Это был тип мужчины, который не оставляет меня равнодушной - высокий, худой, со смугловатой кожей, светлыми глазами и выразительным улыбчивым лицом.

    Мы дружно все втроём заказали муль-фрит, но каждая свой : я заказала натюр поскольку сама вся из себя натюр, Даня заказала с рокфором, поскольку обладает крепким ядреным характером похожим на сыр Рокфор, а маленькой заказали мули в сливках, поскольку она добрая и нежная, как сливки.

   Мы сидели на солнце, наслаждались едой и напитками, мирно болтали. Высокий красавец неподалёку от террасы курил сигарету, у него был перекур, на нас веяло сигаретным дымом. Но мне почему-то казалось что пахнет нагретыми на солнце апельсинами, потом красавец снова вернулся к нам и проявил любопытство, прицепившись к моему акценту. Стал расспрашивать, откуда я и всё такое прочее. Я открыла ему государственную тайну и в ответ потребовала рассказать мне откуда приехал он. Он сказал что из Туниса, живет здесь уже 6 лет.

   Обменявшись таким образом информацией, перемешанной с шутками, мы перешли к оплате. Никогда я не даю чаевых местной обслуге, посколько считаю, что они и без меня хорошо живут. Глядя на этого мальчика, с достоинством выживающего в чужой стране, мне захотелось дать ему что-то от себя. Я расстегнула кошелек и протянула ему евро. Если бы я могла расстегнуть свою грудь и протянуть ему сердце, я бы наверно это сделала. И дальше жила бы без сердца.

    Но оказалось, что вовсе не моё сердце ему было нужно. Выходя из ресторана, уже на дороге, моя старшая красавица-дочь уронила что-то на асфальт.

   -Ты что-то уронила, - сказала я ей.
   
   -Да это ерунда, - сказала она, подняла предмет и подала его мне.

   Это оказалась визитная карточка ресторана с нацарапанным на обороте номером телефона. "Что это?- спросила я. - Откуда это у тебя это?"

   -Официант дал мне,- сказала дочь. Он не приставал ко мне, просто дал и сказал, что я могу сделать с ней, что хочу. И она снова собралась было бросить её на асфальт, но я ей помешала - не годится это, выбрасывать карточку, данную тебе от души человеком, практически у ресторана. Он увидит и обидится.

   -Дай-ка её лучше мне.

   -Не вздумай! - вытаращила глаза дочь.

   Я не стала оправдываться, просто сказала что не вздумаю, потому что и сама понимаю, что он мне годится в сыновья.

   Рядом с номером телефона на карточке было нацарапано латиницей слово "Вожди", что меня рассмешило. Это было его имя. Я перевела дочке, что это обозначает, и сунула карточку в сумочку, сама не знаю зачем, так как выбрасывать ее мне было неприятно.

   Потом красавица-дочь нас покинула ради подружек, а мы, старый да малый, ещё долго слонялись по пляжу, и мне становилось всё более и более грустно. Написанный на карточке номер как будто вибрировал и призывал меня в потерянный рай, оставшийся в прошлом навсегда. Мне было неуютно.

   Хотелось сказать - зачем тебе эта девчонка? Она даже не поймёт твоей красоты, твоей жизни, как тебе здесь трудно, как тебе здесь одиноко. Вот она я - я пишу стихи и прозу, много чего знаю, много чего умею. Короче, а мы тут плюшками балуемся. Но ничего этого сказать я не могла и даже думать не имела права. К собственным детям не ревнуют, и все мои умения и знания ничего не стоят по сравнению с ясными глазами и тонким станом.

   Возвращаясь домой и проходя мимо кустов, я засунула в них карточку с вибрирующим номером.

   Прощай, милый Вожди. Спасибо, что ты прошёл "по краешку моей судьбы", обдав меня тёплым апельсиновым запахом и разворошил нежданные воспоминания. Когда я умру, тебе будет примерно столько же лет, сколько мне сейчас, ты будешь растить детей и возможно даже внуков. Когда моя вселенная, всё сжимаясь, наконец сожмётся в точку с бесконечно малым объемом и бесконечно большой плотностью, я уйду туда , откуда и пришла.

   А ты еще будешь жить...