Краб

Эта удивительная история могла произойти в ночь на 23 марта 2013 года в одном доме, расположенном в городе Аскот графства Беркшир, Англия.
Не ко всем обречённым в час ночной прилетает ворон. Порой, всё может быть куда как страннее...



Как-то в полночь, в час унылый, я лежал, утратив силы,
В водах тёмных, в ванне белой, свет погашен, никого,
Ночь безмолвна, вдруг под ванной я расслышал смутно звуки:
Цокот, странное шуршанье, хруст и после... ничего.
То усталость, нужен отдых, разум требует его,
Отдых — больше ничего!

Ах! Всё помнится так ясно: месяц март и день ненастный,
Как смола вода чернеет: Стикс, еще не Флегетон.
Ждал рассвета в нетерпенье и без сна оцепенел я,
Раздираемый сомненьем — как же быть мне без него,
То последний мой оффшор... Заморозили его,
Не осталось ничего.

Приглушённый и не резкий, шорох странный, шорох мерзкий
Мучил, сдавливая сердце, что ни живо, ни мертво.
Чтоб смирить воображенье, я твердил себе внушенье:
"Разум мой шутить изволит, нет под ванной никого",
Повторял опять и снова: "Нет под ванной никого,
Никого и ничего!"

Наконец, отринув страхи, я решительно промолвил:
"Что бы ни было под ванной, прочь из дома моего,
Нет причин шуршать во мраке, пропади скорей в клоаке,
Из которой появилось в ванной дома моего!"
Говоря, я перегнулся заглянуть под ванну, но...,
Тьма — и больше ничего.

Вновь я в воду опустился и, закрыв глаза, тотчас же
Грёзам сладким предавался, как сложиться всё могло.
Вновь ни звука, как в могиле, как же так мы не отмыли
Денег тех, что поместили на Кайманах в... как его,
Limited Pro Inc... Corp Trust... & Co,
Well, no matters, anymore...

Лишь немного я забылся, шорох, тот, что прекратился,
Вскоре вновь раздался с силой небывалой до того.
Я сказал: "Довольно, хватит! Мучить разум измождённый,
Будь ты ангел белокрылый или демон, всё равно,
Принимаю гостя в доме, пусть не звал к себе его,
Бога, чёрта, хоть кого!"

Я раскрыл глаза скорее, ощущая нетерпенье,
Огляделся влево, вправо, после на пол,... ничего.
Вновь я тьму пронзаю взглядом, удивление, досада
Заполняют враз меня, вижу гостя моего
На полу, он мал и жалок, нет ничтожнее него,
Краб — и больше ничего.

Я с улыбкой подивился, как же краб тут очутился,
Он диковиною странной в дом проник, но как? Когда?
"Ты, — сказал я, — краб, всё верно? Облик твой довольно скверный,
Твой собрат ли вероломно в стародавние года
За ногу схватил Геракла?" Краб тогда
Тихо скрипнул: "Никогда".

Стрёкот гадкий, может, скрежет я услышал в то мгновенье,
Изумление застыло на моем лице тогда,
Был то отзвук мысли чистой или краб хитин свой чистил,
Может, разум своенравный покидает вдруг меня,
Коль мерещатся мне крабы, в тишине ночной скрипя
Что-то вроде "Никогда!"

Краб, прибрав все лапки, смирно на полу сидел безмолвно,
Бусинками глаз сверкая, будто что-то ожидал.
На меня смотрел в упор он, тьмой и мраком окружён,
Наконец, ему я молвил: "Право, краб, ты опоздал,
Все друзья бесследно скрылись, завтра сгинешь без следа?"
Он ответил: "Никогда!".

Дважды молвил краб то слово, неужели так взволнован
Я, что стрёкот и шипенье принимаю за слова?
Будто и не краб то вовсе: попугай, а, может, ворон,
Живший у последнего пьянчуги многие и многие года,
А пьянчуга тот, опорожнив бутылку, малодушно выл тогда
Долго и протяжно: "Никогда!"

Удивленью нет предела, что ж, раз так сложилось дело,
Сел я в ванне так, чтоб краба видно было без труда,
Ощущая холод телом, опершись на мрамор белый,
Думал я, чем чёрт не шутит, много в жизни повидал,
Может, краб разумен этот, впрочем — это ерунда:
Краб по кличке "Никогда"!

Только смутная тревога разбирала понемногу
Всякий раз меня, как только я смотрел ему в глаза.
Равнодушные, пустые, будто даже неживые,
Смотрят сквозь тебя, навылет, ты же будто исчезал,
И отныне в этом мире будто не было тебя
И не жил ты никогда.

Пытка взглядом утомила и во тьме заговорил я,
К гостю слово обратил я и сказал ему тогда:
"Что же, краб, долой оффшоры, позабуду их тотчас,
Позабуду миллионы, что застыли на счетах,
Позабуду про усадьбы, что у моря и в горах",
Краб на это: "Никогда!"

Гнев хлестнул меня как плетью, гость мой будто не заметил,
Как от бури возмущенья в ванне вспенилась вода:
"Что себе ты позволяешь, демон жалкий и невзрачный,
Что назойливо и мрачно хоронить решил меня!
Отвечай, да поскорее, станет легче мне когда?"
Прошипел краб: "Никогда!"

"Как понять такие речи? О, не будь столь опрометчив,
Тяжкий груз, что лег на плечи, облегчи, смягчи слова,
Отвечай мне без утайки: будет день без задержаний,
Обысков, судов, дознаний, омерзенья и стыда,
Издевательств и ухмылок, что исчезнут навсегда?"
Краб помедлил: "Никогда!"

"Все друзья мои сбежали, но твоё же дребезжанье,
Слушать больше не желаю, прочь исчезни без следа!
Убирайся, тьмы служитель, в мерзкую свою обитель
поскорее уползи ты! Вон отсюда — навсегда!
Не могут терпеть твой облик и жестокие слова!"
Проревел краб: "Никогда!"

Я раскрыл глаза, о Боже, где же ты, мой гость ничтожный?
Предо мной громадой темной ужас древний обретал
Жуткое своё обличье, что скрывал тщедушьем ложным,
Тень его меня накрыла, вот она — моя судьба,
В непроглядной тьме я понял, здесь мне кануть навсегда,
Не вздохнуть мне никогда.

14.06.2018