Я тебя не отдам...

Она стояла у мусоропровода и кидала в его открытое горло книги. Остервенело, с такой злостью и отчаяньем, что постороннему могло показаться, что она кидала туда чью-то жизнь. По сути, так оно и было, и не чью то, а свою. Книг было много. Несколько минут спустя, когда слишком большая стопка книг застряла в подавившейся изобилием трубе, молодая женщина прерывисто вздохнула,  глаза,  бывшие до этого момента черными и пустыми,  приобрели осмысленность. Разобрав затор, она уже кидала книги по одной -две,  задерживаясь взглядом по обложке. На лице ее , как на белой простыне перед проектором, метались тени воспоминаний. Вот полетел в темноту Жюль Верн, вслед за ним и мечта о дальних странах и путешествиях, Джек Лондон со своей "Маленькой  хозяйкой..." увлек за собой другую мечту - о настоящей любви, "Унесенные ветром" упали вниз вместе с надеждой все преодолеть и победить...
- Преодолеть? Победить?,- эхом отозвалось  в ее сердце, и зажав в руках томик Голсуорси, который так обманул ее ,когда-то пообещав счастье, молодая женщина устало опустилась на пачку книг, и слезы часто застучали по ледериновой обложке "Саги о Форсайтах". Последние три года жизни поплыли перед глазами кинолентой, снятой в замедленной съёмке. Как она влюбилась той первой зимой, прямо под самый праздник! Уже во всю пахло мандаринами, елками! Предпраздничная суета поисков подарков, и ежедневно меняющимися планами встречи Нового года,  придавала ее размеренной жизни особую значимость, а ожидание чуда заставляло сильнее биться сердце и блестеть глаза. И ведь познакомились-то они в книжном магазине! Она выбирала подруге ежедневник, чтоб такой весь в коже, с виньетками на полях, с еле уловимым рисунком диковинных цветов на каждой странице. Дело было очень трудным при нынешнем изобилии. Она так увлеклась, что не заметила заинтересованного взгляда молодого человека, держащего в руках новый роман Акунина, и с улыбкой наблюдавшего за ней. Рассмотрев ее со всех сторон, он сделал так, чтобы девушка наступила ему на ногу. Ну а как еще привлечь внимание не банально? А тут - она сразу виновата, и что-то кажется уже должна, а он такой великодушный рыцарь, готовый все простить от восхищения ее красотой. Закрутилось, завертелось...
Новый год они уже встречали вместе в компании его друзей, и после первого бокала шампанского  под  мерцание елочных гирлянд в полумраке комнаты и грохот петард  с улицы, забравшись в самый темный угол,и сидя на подоконнике проговорили до самого утра. Потом были свидания, горящие  влюбленные глаза, походы в кино и театр, долгие разговоры о планах на жизнь, обсуждения любимых писателей- оба оказались любителями чтения серьезной, и не только, литературы,  молчаливые сидения в кафешках, и поедание друг друга глазами под чай с пирожками. Им обоим нравилось это романтическое состояние влюбленности, узнавание себя в другом, недавно еще незнакомом человеке. Они не спешили с близостью, у обоих в интимном плане опыта еще не было. Да и куда им, семнадцатилетним школьникам, было торопиться. Вся жизнь впереди!
 Лидию мама воспитывала  в строгости. Отец ее умер, когда она была совсем маленькой. Вся материнская любовь была без остатка отдана дочери, и она очень боялась не оправдать возлагаемых на нее ожиданий. У них не было доверительных и откровенных разговоров, мама очень уставала,потому что кроме основной работы, хваталась еще и за дополнительную, и дочь ценила это. С малолетства старалась помочь ей, чем могла, порядок в квартире, а позже и  магазины, приготовление пищи и стирка стали ее повседневными обязанностями , чем ,впрочем, она совершенно не тяготилась. Обожала готовить, вязать и шить, что не только помогало скудному семейному бюджету, но и доставляло радость творчества. Мама это замечала, иногда вечером молча гладила ее по голове, роняя светлые слезы, потом они могли сидеть на диване перед телевизором обнявшись, чувствуя нежность и любовь друг друга. Просто так гулять во дворе со сверстниками времени у девочки не было, также как и ходить по гостям. Она не была замкнутой и дикой, она была самодостаточной. Да и подруг было немного. Театр, филармония, библиотека - всюду  ходила одна, чтоб никто пустой болтовней не отвлекал ее от происходившего там волшебства. Самым любимым ее  занятием  было чтение. Романтические истории уносили  в совершенно другую жизнь, она не примиряла ее на себя, скорее ее занимали характеры героинь - бедных, но гордых и честных. Так она и жила, пока не встретила эту свою первую любовь. Артур был как-будто продолжением ее, Лидии. Ей  в нем все безусловно нравилось. Их роднили и общие интересы, и полусиротское детство. Юношу воспитывала почти с рождения бабушка, мать по отцу. Родители, фанаты геологических экспедиций, оставили ей годовалого сына , пообещав, что как только будет возможность забирать мальчика с собой, они непременно освободят ее от хлопот по его воспитанию. Бабушка , представив маленького внука посреди тайги с комарами и диким зверями, поначалу даже пугалась, когда дети ненадолго возвращались домой, но потом, убедившись, что ребенок интересует их все меньше, успокоилась. В отличии от Лидиной мамы, бабушка Артура была очень образованной, поэтому и мальчику постаралась дать все, что могло бы развить его пытливый ум. И он охотно занимался и языками, и музыкой, и фехтованием, но до тех пор , пока ему это было  интересно. Если надоедало старое хобби, бабушка, противница любых строгостей - несчастный ребенок, растущий без материнской ласки и наставлений отца! -тут же находила ему новое. Ее талантливый внук ни в чем не знал отказа, но мальчик обладал доброй душой, свою бабулечку очень любил, и старался не сильно капризничать. Эта идиллия продолжалась почти до окончания школы. Как раз осенью, в начале выпускного класса Артур подхватил тяжелый грипп. На призыв скорой отправить мальчика в больницу пожилая дама ответила категорическим отказом. Шесть дней она неусыпно выхаживала больного ребенка, на седьмой сама свалилась с высокой температурой, понадеявшись, что поскольку внук уже вне опасности, то уж ей-то  все теперь нипочем, но, как оказалось, силы свои переоценила. Грипп осложнился воспалением легких, и вместе с отлетающими на юг птицами улетела в небеса и ее душа. Это печальное событие заставило  родителей Артура прервать работу за границей  и прилететь на родину. После похорон, которые показались Артуру каким-то нелепым абсурдистким спектаклем, где он поневоле был участником, состоялся семейный совет. Было решено оставить его дома до окончания школы.
-Ты уже большой мальчик, -сказал отец, положив руку на его плечо,- Мы не можем вечно тебя опекать. Артур дернулся было на слово "опекать", но отец расценил этот жест по-своему.
 -Да, не можем! Мы и так до сих пор делали все, чтоб ты вырос настоящим мужчиной. Пора тебе доказать , что все наши усилия не прошли даром, что ты готов к  самостоятельной жизни, а после окончания школы мы все вместе решим дальнейшую твою судьбу. Да и тащить тебя в середине учебного года в чужую страну было бы  совсем неразумно.
Мать все время молча кивала головой , соглашаясь со словами отца, а потом добавила, как бы подводя черту, что на крайний случай попросила соседку приглядеть за Артуром, и если с его стороны будут какие-то безобразия, та немедленно им сообщала. Но как мама, она все-таки очень надеется на благоразумие сына. Что мать подразумевала под крайним случаем, она не объяснила, а Артур спрашивать не стал. Куда уж крайнЕе, если вчера отвезли на кладбище его Ангела-Хранителя, половину его сердца, да и что там мелочиться - все счастье его жизни.
Ночью Артуру приснился страшный сон, будто он один стоит на сцене перед пустым зрительским залом. Он знает, что спектакль давно кончился, и артисты и зрители уже покинули театр, все выходы закрыты на замок, и он не понимает, почему его оставили здесь одного, и как теперь найти выход. И вдруг в темной глубине партера он замечает удаляющуюся к выходу фигуру в  белом одеянии, приглядевшись, узнает в ней свою бабушку. Обрадованный, он пытается побежать за ней, но ноги не слушаются, тогда он кричит, чтоб она его забрала с собой, но крик вязнет в темноте. Распахнув дверь, из которой заклубилось какое-то неземное сияние,  бабушка  поворачивается в нему, отрицательно качает головой, машет ему на прощанье рукой, и растворяется в этом ослепительном свете. Весь зал оказывается в полной темноте,и юноша,  начиная задыхаться от тоски и страха, и просыпается на мокрой от слез подушке. Утром он окончательно осознал и потерю , и что в целом мире остался совершенно один, а главное, что совсем не понимает , что и как теперь будет дальше... 
Через три дня родители улетели опять заграницу искать полезные ископаемые. Артур  побродил в растерянности по пустой квартире,а потом решительно закрыл бабушкину комнату на ключ, потому что от мысли, что ее больше нет, он начинал задыхаться как в том сне, и внутри появлялась такая невыносимая боль, что жить с этим не  было никакой возможности.
Приятели Артура, в основном дворовые знакомцы, быстро смекнули, какую выгоду можно извлечь из его горя. Стали захаживать на огонек, потом предложили устроить мальчишник в ближайшее воскресенье. Юноша, который мучился от одиночества и никак не мог справится с болью потери,согласился. Пусть будет мальчишник, он хотя бы не будет в выходной выть от тоски.
Ребята пришли небольшой компанией, принесли несколько бутылок дешевого вина, буханку хлеба, и несколько банок кильки в томате. Пить Артур не хотел, но парни застыдили его, мол, ломается как баба, налили стакан, он подчиняясь выпил. Голова сразу  стала тяжелой и затошнило, но позже появилось чувство легкости, постоянно ноющая боль в груди притупилась. Музыка из бумбокса колотила по голове, освобождая ее от тоски и печали. Вечеринка закончилась далеко заполночь.
Под утро Артуру приснилась бабушка, она что-то сурово выговаривала ему,грозила пальцем, он тянул к ней руки, но так и не смог ее обнять. Утром он проснулся в слезах и с дикой головной болью. Холодный душ привел его в чувство, но завтракать он не смог, так и пошел в школу бледный и  больной. Ребята в школе , вспоминая вчерашний вечер, толкали его в бок локтями, хлопали по плечу, восхищались им. И он, с утра принявший решение, что отнюдь никаких мальчишников, оказавшись вдруг в центре такого внимания, быстро забыл о своем решении. Его хвалили,он был нужен, он был не один. Теперь они собирались каждую субботу. Присоединились и девчонки, ребята стали приводить еще и своих знакомых. Это были взрослые уже парни, они о чем-то шептались по углам, иногда просили оставить на хранение какие-то свертки. А что? Места в квартире много, и ему не трудно.  Пару раз забегала соседка, грозила вызвать милицию и позвонить родителям, поскольку у него тут уже настоящий притон. Компания стала вести себя потише. Как ни странно,именно эти взрослые парни в положенное время убавляли музыку, и быстро разгоняли всех мальчишек по домам. Все бы хорошо,да только тоска не убывала, вино по прежнему вызывало головную боль, к которой присоединялась еще и невыносимая тошнота. Однажды один из приятелей предложил пить не вино, а проглотить таблеточку или понюхать порошок, и тоску как рукой сразу снимет. Артур догадался, что  ему предлагают ,и наотрез отказался. Парень уговаривать не стал, но через какое-то время, снова подсел с тем же предложением. Артур рассердился, и тот ретировался. Подловили юношу, когда он сильно напился и плохо соображал. Они дурачились под музыку, изображая роботов, и уже другой однокашник хохоча подсунул ему под нос на кончике пальцев белый порошок, Артур машинально вдохнул, и реальность предстала перед ним в совершенно других красках. Он почувствовал себя могучим великаном, который все может, и все ему подвластно.
Утром , осознав, что произошло, он твердо дал себе обещание больше не пить, совсем не пить, и никогда, никогда больше не поддаваться на провокации с наркотиками. Появилось желание вообще прекратить все эти сборища навсегда. Квартира давно утратила уютность, о порядке можно было только мечтать. Но как объяснить ребятам так, чтоб они не обиделись, что он больше не хочет никаких вечеринок, никаких танцев, совершенно не представлял.
А в середине декабря вдруг сама собой стала уходить тоска, захотелось на улицу к людям, захотелось в театр или просто почитать что-нибудь новое, и он зачастил в книжный магазин. Там  перед самым новым годом он и встретил Лиду. Она так отличалась от тех девиц, что приходили по субботам к нему домой, от нее исходила такая чистота, сила и спокойствие, что пройти мимо он не мог. Он все сделал, чтобы познакомиться. Она была словно из другой жизни, но в то же время видела и чувствовала то же самое, что он. Лида свежим ветром ворвалась в его жизнь, он забыл про приятелей, забыл про тоску и боль. Он ухватился за ее руку, как за спасательный круг. С появлением этой девушки, он перестал бояться следующего дня, а бытие обрело смысл и перспективу. С ее появлением и субботние пьяные посиделки стали случаться гораздо реже . Новый год они встречали у него дома, правда не одни, все те же приятели, он не смог им отказать, хотя все внутри сопротивлялось этому. Они с Лидой забрались на подоконник и проговорили всю ночь, впервые поцеловавшись. Глядя, как отражаются в ее глазах огни елочных гирлянд, он чувствовал себя совершенно счастливым. Они стали встречаться почти каждый день, хотя учились в разных школах, и у каждого были дополнительные увлечения, но оба старались выкроить хотя бы полчаса, чтобы увидеться.
В воздухе уже вовсю пахло весной, когда они впервые сильно поссорились. Приближалось восьмое марта, и приятели Артура, никак не желавшие мириться с тем, что  их веселые выходные закончились, уговорили его отметить женский праздник у него дома. Ну в честь девочек, ну последний же раз!!! Он, малодушно согласившись, не знал, как сказать об этом возлюбленной. Ей очень не нравилась вся эта кампания, и особенно те взрослые парни, от которых иногда странно пахло какой-то химией, их злые, страшные глаза, от которых по спине девушки  начинали бегать мурашки, ей казалось, что от них исходит запах смерти, так она однажды сказала Артуру. Встречаться с его знакомыми в любой обстановке она категорически отказывалась. И он клятвенно пообещал ей еще в феврале, что больше пьянок у него дома не будет, а это значило, что про вечеринку восьмого марта она знать не должна.
Он все продумал. Перед праздником Артур купил Лиде подарок - очень красивый подсвечник в виде розового стаканчика, украшенного цветами из прозрачного стекла, свечка внутри была похожа на фруктовое мороженое. Лидиной маме всю в цветах и птицах чашку с блюдцем в роскошной коробке, перевязанной золотой ленточкой. Накануне восьмого марта он забежал к ним домой, чтоб вручить подарки и поздравить с женским днем. Он кашлял и чихал, постоянно вытирал красный нос , усиленно изображая начинающуюся простуду. Прямо в прихожей вручил подарок своей любимой и ее матери, попросил дать ему три дня - отлежаться одному дома, чтоб не заражать никого вирусом, заверив обеспокоенных женщин, что он немедленно позвонит,если потребуется помощь. Ему поверили, так как выглядел он действительно неважно, дали банку малинового варенья, меда, клюквы с сахаром, и отпустили. Лида, конечно, расстроилась, но Артур убедил ее , что он отоспится, отлежится, подлечится, и они обязательно отпразднуют женский день так, как она пожелает. Выбежав на улицу , Артур с облегчением выдохнул, врать он не умел, но сейчас вроде прокатило, ему поверили! А завтра придут друзья, и это будет последняя вечеринка в его квартире. Все, больше врать ему не придется!!!
Гулянка получилась шумной и многолюдной, столько знакомых у него в гостях еще ни разу не было. Девочки принесли из дома много разнообразной еды, а юноши не поскупились на выпивку. Было поначалу очень весело. Артур еще днем позвонил Лиде,  севшим голосом прохрипел, что всю ночь боролся с температурой, сейчас у него сильная слабость, и теперь он очень хочет спать, что пьет клюквенный морс, чай с медом, аппетита пока нет, и что, как проснется, обязательно ей позвонит. И все равно весь вечер его грызла совесть, что он обманул любимую девушку. От этого он нервничал и выпил больше, чем хотел. Уже поздним вечером он вдруг заметил, что девчонки и одноклассники уже разошлись, остались лишь дворовые друзья. Артур был уже очень пьян, когда кто-то предложил последний тост за любимых, ему подсунули стакан с вином, после которого все вокруг стало происходить как в замедленной съёмке. Его друзья стали громко и не к месту смеяться, изображать  животных голосом и движениями, комната меняла цвета, а стены почему-то шевелились, как и предметы в ней. Артур тоже ощущал беспричинное веселье, казался себе то змеем, то драконом, но почему-то его это совсем не пугало. Он допил вино из стакана,  и полетел куда-то вниз , в темноту. Стало страшно, и он попытался закричать, но не услышал своего голоса. Юноше казалось, что он умер.  Очнулся Артур ночью на полу в коридоре в луже собственной рвоты. Видимо, он полз в туалет. Ему было так плохо, что в первый момент он пожалел, что жив. Пошевелиться не мог, рук и ног не чувствовал, а в голове и в груди будто что-то рвалось или в мелкие осколки билось стекло, и они тут же впивались ему в мозг и сердце с невыносимой болью. Страшно хотелось пить, но до воды было не добраться. В квартире было пусто, холодно и жутко. Из  углов выползали какие-то серо-фиолетовые монстры. С потолка на него вдруг стала надвигаться большим воздушным шаром его бабушка. Она сердито грозила ему надутым пальцем и кричала почему-то басом,-
- Какой-же ты безвольный дурак! Пора тебе уже поумнеть!
Эта фигура наплывала огромной массой, целясь ударить пальцем в лоб. Он решил заплакать, и крикнуть ей в ответ, что больше не будет, но у него получился лишь жалкий хрип... Воздух вокруг стал густеть, и вдыхать не получалось, и он снова потерял сознание.
 Очнулся он от того, что кто-то теребил его за плечо, причитая, на лицо капало что-то мокрое. -Вода,- обрадовался он, и открыл глаза. Это была Лида, она уже вызвала скорую помощь, и в ожидании пыталась сама привести его в чувство, мокрым полотенцем обтирала его лицо и плакала , роняя частые слезы.  Он хотел ей сказать, чтоб она не плакала, но вязкая пена во рту не пропускала ни звука. Скорая приехала быстро, врач, сощурив глаза, оглядел Артура, потом остатки веселья, понюхал стаканы, с сочувствием посмотрел на зареванную девушку.
-А родственники его где? Вы кто?- спросил он устало.
- Родители работают за границей, он один живет, я..., я - друг. Он три дня назад заболел, простудился, лечился сам, а тут целый день на звонки не отвечает, я испугалась, прибежала,дверь открыта, а он на полу без сознания лежит, осложнение , наверно... Я  в скорую звонить кинулась, - выпалила Лида.
Врач, не ответив, подхватил одеяло с постели, кивнул санитару. Они положили на него Артура, и вдвоем понесли в машину скорой. Лида бежала рядом, обеспокоенно заглядывая в лицо врача, попутно спрашивая, можно ли ей тоже поехать в больницу, и насколько опасно заболел Артур. Врач разрешил, предупредив, что в реанимацию ее все равно не пустят, а у ее друга похоже сильное наркотическое отравление, и если бы она сказала, что он принимает, спасать его было бы легче. Лида отшатнулась, будто ее ударили по лицу,
-Наркотическое? Не может быть, доктор, не может быть!!!
Он как-то странно на нее взглянул, и больше они до больницы не проронили ни слова.
Артур поправлялся быстро. Лида его навещала часто, но глаза у нее были, как у больной собаки. Они пока не обсуждали то, что произошло, объясниться было необходимо, оба это понимали, но боялись начать.
После выписки они вместе приехали в его квартиру, где  Лидой было все убрано, вымыто, чистые занавески сразу затрепетали от весеннего ветра, как только Артур открыл окна. Он подошел к девушке, и попытался обнять,но она отстранилась, и пошла к выходу.
-Ну прости меня! ,-закричал он ей вслед,- я обещаю, что больше такого не повторится. Я должен все объяснить, иначе мне просто не жить, если ты вот так сейчас уйдешь! Даже у приговоренных к смерти есть право на последнее слово!
Лида обернулась,
- Хорошо, я готова тебя выслушать, только постарайся не врать!
Артур  рассказал ей почти все, но выставив себя почти жертвой. Подсыпали гады без его ведома... В общем, он был виноват только в том, что обманул ее с вечеринкой, а остальное уже случилось само собой ,и он практически пострадавший от происков нехороших парней, с которыми у него никогда и ничего больше не будет общего. И как он в них ошибался, и как она была права, и как он. дурак, ее ослушался! Было и стояние на коленях, и целование рук и ног, и слезы , и клятвы... Лида, измученная двумя неделями больницы, и не столько ею, сколько мыслями о произошедшем, и что теперь делать со всем этим,  сдалась....
Ей так хотелось его простить, хотелось поверить, хотелось защищать, хотелось любить.... И она простила! Как только она погладила его по голове, Артур будто почувствовал перемену в ее настроении, стал целовать ее не так истово, но более страстно и нежно. Крепко обхватив ее за талию, незаметно  поднимался, не прекращая целовать Лиду, все выше. Уже в шею, в подбородок, он стал покрывать  ее лицо мелкими, короткими поцелуями, и, наконец, в губы. Это был уже не тот невинный поцелуй, что были раньше. Лидия была совершенно без сил , тем более , что жар, исходящий от рук и губ Артура, разбудил в ней так тщательно подавляемое желание близости. Она хотела зачем-то сказать об этом любимому, но не успела, оказавшись вдруг на диване в его объятиях.
-Ну и пусть все это случится, все равно бы когда-то случилось,- отвлеченно успела подумать она, плохо соображая, что делает с ее телом Артур, как вдруг вскрикнула пронзительно, быстро оттолкнула его, и повернувшись лицом к стене беззвучно зарыдала. Как же так? Ее жестоко обманули! Во всех этих любовных романах, которые она читала, писалось про ночи любви, было там и про первую ночь, и про боль, но нигде не было написано, что она будет ТАКОЙ сильной, и что это будет так ужасно и стыдно. Где упоение страстью, где нежность, где восторг, где удовольствие и блаженство?
Между ног было липко и горячо. Она просунула туда руку, та была вся в крови. Лида повернулась к Артуру, потому что ей показалось,что он исчез. Юноша встретившись с ее глазами,ожил и  забормотал,
- Лидочка! Прости меня, я дурак,какой же я дурак! У меня же опыта нет...Прости! Прости! Тебе очень больно, да?
Лида, испугавшись, что наговорит сейчас что-нибудь обидное и ненужное, молча вскочила с дивана, и помчалась в туалет. Кое-как обтерев ноги туалетной бумагой, быстро проскользнула к выходу,  и помчалась домой, там все родное, там мама... С Артуром она поговорит позже, когда все внутри успокоится, ей надо пережить все, что произошло, а разговаривать сейчас она не может, совсем не может...
В квартиру свою она постаралась войти спокойно, боялась разволновать маму. Но та, лишь взглянув на нее, все поняла и только прошептала как-то бестелесно,-
-Лидочка, доченька..."
-Мама! Мне в ванную надо, все потом, ладно? - быстро проговорила Лида, и через секунду в ванной зашумела вода.
Потом они сидели на диване, обнявшись как раньше и молчали.
Первой заговорила мать.
-Доченька, только скажи, тебя не обидели? Это Артур?
-Да, мама,это Артур. Он меня не обидел. Все произошло как-то внезапно... Скажи, у тебя первый раз тоже также больно было?
-Первый раз? В общежитии тогда мы жили, в комнате три пары, мы с твоим отцом -четвертая. Самый первый случился до свадьбы, как заявление в ЗАГС подали. Одни остались , и вот...Ну ,да, болезненно было, плакала я... Но твой папа так меня жалел, что потом долго не трогал. Только по голове гладил и говорил, -"Ты ж моя золотая, ты ж моя радость..."
Девушка глубоко вздохнула,
-Любил тебя папа, сильно любил. И ты его любила!
-А что ж у вас, не любовь разве с Артуром-то?- обеспокоилась мама, -или я чего-то не знаю?
- "Любовь, но как-то все сложно...,- опять вздохнула Лида.
-Эх, оттягивала я , а надо было давно тебе , доченька, объяснить, что легко любить только в романах, а в жизни любовь - это не только радость и счастье, но и большой труд- понимать, принимать, прощать. Учись жить не по книжкам, пришло твое время. Эх, как это я опоздала с разговором-то этим, как же я опоздала-то,- сетовала женщина.
-Не волнуйся, мамочка! Давай лучше поужинаем и чайку попьем! - смеясь, Лида прижалась к материнскому плечу, - Все будет хорошо, ты же знаешь, я у тебя понятливая.
А Артур после побега Лидии впал в отчаянье, совешенно не зная, что ему теперь делать! Позже, упокоившись, он пришел в себя и стал ждать ее звонка, сам звонить боялся, на самом деле , он не знал, что сказать возлюбленной, кроме "люблю" и "прости". И что такого собственно произошло? Он уже попросил прощения, но она даже не посмотрела на него перед уходом! Убежала!Бросила его в такой день! Она же  должна понимать, что с ним происходит сейчас! Он так зациклился на этой мысли, что не дал себе возможности допустить, что и Лида сейчас в растерянности, и что у нее тоже нет никакого опыта.
К полуночи, когда все эти размышления и тишина пустой квартиры окончательно довели его до кипения, до холодного пота, он выскочил на улицу, не понимая даже,куда пойдёт и зачем, просто, чтоб не думать, не мучиться неизвестностью и страхом. Артур вяло брёл по улице,когда из распахнутых дверей бара выскочил его старый знакомый из тех взрослых ребят,что приходили к нему домой раньше по субботам. Имя парня он не знал, но его кличку помнил- Брыс.
Он замахал Артуру рукой.
- Привет!Ты чего смурной, кто обидел?- насмешливо спросил он.
- Мозги проветриваю, чтоб заснуть лучше-, Артур не хотел откровенничать ни с кем, а уж с Брысом тем более.
-А-а! Не спится? Уроки зубрить устал? А я слышал, ты в больничке лежал, передознулся че ли? А я ведь тебе предлагал грамотно объяснить, как можно и кайф словить, и дуба не дать! Да ладно тебе младенца-то изображать,-сплюнув сквозь зубы,произнёс Брыс, видя,как морщится от его слов Артур.
- Я ж с тобой как с реальным пацаном говорю!Хочешь отдохнуть от проблем? Могу помочь, спать будешь как в сказке.
-Нет, не хочу!-сказал Артур,но без особой уверенности.
Он, конечно,сразу понял,что имеет ввиду Брыс. Расслабиться хотелось, но без наркотиков. Брыс сразу уловил его колебания. Он стал вспоминать их вечеринки, то смешное, что там иногда случалось. Хвалил Артура за гостеприимство.Артур то смеялся, то смущался, но видно было, что ему приятно, взвинченность ушла,уступив место расслабленности.Он был уже благодарен Брысу за встречу. Тот на прощание сунул Артуру в карман крошечный пакетик.
 -Подарок! За твою доброту,-пояснил он,- и вообще, будет тоскливо, я всегда готов помочь.
Домой юноша вернулся с другим настроением, но пару часов спустя все прежние страхи вернулись,он вдруг возненавидел и квартиру, и родителей, и саму жизнь.Руки, будто сами,достали белый квадратик из кармана. Зажав его в ладони, он какое-то время колебался, помня про обещание,которое дал Лиде, потом, будто спохватившись,подумал,где она, Лида... И развернул блестящую фольгу. Всё ещё не решаясь, Артур сказал себе, если она вернётся, это будет последний раз.
Через день он прибежал к Лиде, стоял у дверей, пытаясь унять прыгающее в груди сердце, не зная, что ей скажет. Дверь вдруг сама распахнулась, и девушка, ахнув, бросилась ему на шею.
Все пошло своим чередом, прибавились только нечастые пока совместные ночи. Они решили, что поженятся осенью, после того, как поступят в институт. Лида решила поступать в технический ВУЗ на вечернее отделение и работать. Потому что Артуру было нужно именно дневное обучение, чтоб не загреметь в армию. Но раз семья, то на две стипендии не прожить, значит ради семьи Лида будет добытчиком. Артур тоже не собирался сидеть без дела, он согласен был пойти в дворники,хотя бы пока учится.Они мечтали о детях, о путешествиях, а пока учились любить, и просто радовались каждому дню.
Пролетели экзамены в школе, поступление в ВУЗы тоже не вызвало затруднений. Артур поступил в Горный институт, там знали его отца, как большого ученого, и поступление сына было заранее решенным вопросом.Лидия решила поступать в институт лёгкой промышленности, и пошла работать на фабрику, выпускавшую вязанную одежду. Мама Лиды немного посетовала, что дочь и так жизни не видела, и опять загнала себя в ярмо. Но Лидия не стала её слушать, у неё семья, а ради любви можно пойти и на жертву, хоть свой поступок таковым не считала.
Первая самостоятельная осень оказалась очень счастливой для них. Лидии сил, казалось, хватало на всё. Она вставала в пять утра, засыпала в два. Работа, учёба, любимый рядом! По выходным они успевали сбегать в театр, иногда в музей,тогда забегали в гости к маме на ужин. Лидина мама смотрела в счастливые глаза дочери, и очень радовалась, жалея только о том, что отец девочки не дожил до этого момента.
Приближался Новый год. Лида очень ждала этого праздника, кроме ожидания волшбства,для неё это была ещё и возможность отдохнуть, побыть вместе с мужем без суеты и спешки. Они с Артуром договорились встречать его вместе с Лидиной мамой, а потом, вернуться к себе и продолжить вдвоем, гулять, танцевать, целоваться...
Два дня праздника пролетели словно мгновение! Лиде казалось, что больше любить невозможно, Артур был с ней совершенно согласен. Они вылезали из кровати только, чтоб поесть, им казалось, что теперь их чувство бесконечно.
На третий день позвонила мама Лиды, попросила дочь купить и принести лекарство, так как температура и сильная боль в горле никак не дают ей выйти на мороз до аптеки. Дочь быстро собралась, целуя мужа каждые пять минут. От любви Лида чувствовала себя всемогущей феей, лёгкой, но очень сильной, если бы мама сейчас была на другом конце страны, она бы, наверно, долетела до неё без самолёта. Артур просился с ней, но жена была категорична,
 - Ёщё заразишься, любимый!А ко мне ничего, никогда не прилипает! Жди меня дома! Я быстро!- тараторила она,собирая сумку, также продолжая целовать его после каждого слова, покидать мужа не хотелось,но больная мама нуждалась в помощи.
Приехав к матери, Лида поняла, что дело серьезное. Мать горела,  тяжело дышала, появился кашель. Неотложка приехала быстро. Врач успокоила девушку, ангина плюс вирус и давление. Пожилой женщине сделали укол, велели поить морсом и бульоном, оставили рекомендации по лекарствам. Лидии было не привыкать к подобным ситуациям. Пока мама спала, она сегала в аптеку, сварила курицу, предусмотрительно купленную по дороге, достала из морозилки клюкву, припасенную для таких случаев, сделала морс, помыла посуду. Она, как бабочка, порхала по квартире то со шваброй, то с тряпкой, то с кувшином воды для цветов. Заметив, что мама проснулась, дочь стала поить её морсом. Температура снизилась, давление тоже, воздух в комнате перестал пахнуть болезнью.
- Ангел ты мой!,- повторяла мать с улыбкой. - Ну, расскажи, как вы там живёте? Хотя, что я , глупая, спрашиваю! Вон, как твои глаза сияют!
- Да, мамочка! Я даже не знала, что могу так любить, это невозможно описать словами! Ты права, как всегда! А сейчас, давай-ка рот открывай, пора пить лекарство, чтоб ты у меня была здоровая и счастливая. Я у тебя останусь, с Артуром я сейчас созвонюсь.
Артур, конечно,огорчился, узнав, что жены не будет пару дней, но Лидия надавала ему столько поручений, что скучать не придется. Она после каждого предложения целовала трубку, чтоб показать ему, как она уже соскучилась, он отвечал ей своими поцелуями, после десятка взаимных любовных признаний, они, наконец-то, расстались.
Артур на следующий день с таким рвением выполнял поручения Лиды, что сумел справиться с ними к вечеру, о чем с гордостью доложил жене. Довольный собой, он решил просто поваляться перед телевизором. Пока один, никто не будет выхватывать пульт, и можно смотреть то, что захочется. Праздник вовсю шумел в доме и на улице, И под грохот петард во дворе, под какой-то очередной, скучный и похожий на все предыдущие, потому что из года в год артисты и певцы в нём не менялись, эстрадный концерт он и заснул до утра.
Проснувшись, позвонил любимой. Он уже соскучился невероятно, но она сказала, что ей для мамы нужен ещё денёк, маме , конечно, не в пример легче, но она так слаба, что без дочери ей никак не обойтись. Лида тоже жутко соскучилась, но приходить не надо, потому что завтра она точно будет к вечеру обнимать и целовать его. А сегодня муж пусть погуляет, и заодно зайдет в театральную кассу, выберет весёлый спектакль, и купит им на него билеты.
Артур и сам собирался на улицу. Город, немного уставший петь и плясать вокруг ёлок, был непривычно тих, отсыпался, видимо. С билетами он справился быстро, и решил зайти в общежитие к сокурсникам, узнать, как ребята встретили Новый год. Его встретили радостно. Праздник продолжался, а денег у студентов уже не осталось, поэтому Артура с сумкой продуктов и вином приняли восторженно. Вечер перетёк в ночь. К ним присоединились и ребята с других комнат, принесли с собой ещё водки. Артуру было весело, он уже сильно захмелел. Когда ему предложили покурить травку, он на кураже отказываться не стал.
Через два дня он очнулся в общежитском туалете от холодной воды, льющейся в лицо, и ругани коменданта. Между бранными словами, он услышал, что жена ждёт его внизу, попытался было встать, и не смог. Суровый начальник общежития, всё также матерясь, подхватил его под мышки, и потащил к выходу. Артуру было настолько плохо, что он не думал о том, как посмотрит Лиде в глаза, он сам немного удивился тому безразличию, которое испытывал. Если бы его вели на эшафот, он бы также равнодушно это воспринял, думая только о том, что же сделать, чтоб стало легче.
Так же без эмоций он воспринял всё дальнейшее, и слёзы Лиды, и такси,и шофёра,который помог  фактически донести его до квартиры за плату,  и то,что она обзвонила за сутки все больницы и морги, бегала в милицию, где над ней посмеялись,-
-Ну, загулял муж! Так праздник на дворе!.
И что, зайдя к сокурсникам на вечер, он провёл там два дня, что потерял кошелек с львиной долей семейного бюджета вместе с театральными билетами... Артуру было всё равно. К вечеру ему стало ещё хуже, его без конца рвало горькой зеленой желчью, трясло как в лихорадке, он страшно хотел пить, но вода опять вызывала рвоту, от которой, казалось, вылезут все внутренности вместе с мозгами. Лида уже не говорила ничего, посмотрев дома ему в глаза, она поняла, что он не только пил.
- Опять? Как ты мог? - только и спросила она перед тем как замолчать окончательно.Но и не ушла, подсовывала ему таблетки активированного угля, приносила воду, укрывала, приносила грелку, от которой несмотря на арктический холод внутри, ему становилось ещё хуже. Были мысли о враче, но они упёрлись в потерянный кошелёк, и больше не появлялись. Ночью,стуча зубами, и обливаясь холодным потом, он вдруг услышал странный шёпот,
- Дозу достань, и всё прекратится...
Артур не сразу осознал, что это не его мысли, ему показалось, что он раздвоился, как матрёшка, внутри будто появилась сильно уменьшенная копия его самого, неумолимая, жестокая и злая, вот она и нашептывала упрямо про дозу. Самым страшным было то, что эта копия росла, а её голос с единственной фразой становился всё громче. Тело стало ломать, болела каждая мышца, каждая косточка.
- Неужели ломка? Вот так сразу? - мысленно спросил он свою растущую копию, глядя в её чёрные дыры вместо глаз. Она усмехнулась,
- А разве это у тебя первый раз?
Артур ужаснулся этому своему безглазому, жуткому лицу, и потерял сознание.
Очнулся он от запаха нашатыря. Лида, склонившись над ним, и, увидев,что муж пришел в себя, поднесла к губамв мензурку с какой-то сильно пахнущей жидкостью.
-Пей! - приказала она, -Пей! Давай же, иначе, я вызываю скорую.
Горячая вода обожгла горло.
- Что это?
- Корвалол с кипятком.
Артуру стало легче, то ли от этой гадости, то ли кризис миновал. Он попросил чаю.
Лидия молча принесла ему кружку. Он пил, а она смотрела на него и молчала.
- Лидочка! Милая, любимая! - начал было он, но она отрицательно покачала головой, и ушла в бабушкину комнату. Он услышал, как ключ повернулся в замке.
- Завтра, всё завтра, сказал он себе.
Утром они опять молчали. Артур маялся, но неподвижное, траурное лицо жены, такое незнакомое в своей неумолимости, не позволяло ему начать разговор. Лида спросила первая.
- Ты наркоман?
- Что ты! - замахал он и руками и головой,- Нет, конечно! Это просто недоразумение!
- Недоразумение, это когда один раз, а когда больше, это совсем другое.
- Я больше не буду, обещаю! Это не повторится.
Лида поморщилась.
- Я уже слышала это, ты помнишь?
Артур помнил, но он не может её потерять, как же сделать так, чтоб она поверила? Он и сам был полон решимости, что не допустит подобной ситуации. Юноша с мольбой посмотрел на жену.
- Ничего не говори! Всё это пустое! Посмотрим, как ты сможешь сдержать обещание. Я к маме, ненадолго.
Она ушла, а Артур выдохнул с облегчением, он дал и себе слово, больше никогда!
Жизнь продолжалась своим чередом, работа и учёба у Лиды, у Артура учёба и дом. Он старался, чувство вины как будто поселилось в нём навсегда, и он с рвением занимался уборкой, приготовлением еды,надеясь, что холодок, появившийся между ними,исчезнет от его старательной заботы о доме, о жене.
А она иногда впадала в тягостное оцепенение, невидящим взглядом смотрела а пустоту, а очнувшись, внимательно и с немым вопросом всматривались в лицо мужа. От этого у него долго бегали по коже мурашки и холодело в груди.
Но обсуждать произошедшее по молчаливому согласию оба избегали.
Наконец-то, и у Лидии началась сессия. Для неё на работе ей давали десятидневный отпуск. Она сдавала зачёты, экзамены, распределив эти десять дней так, чтоб ещё и пару дней отоспаться. Уже вовсю буйствовал февраль с морозами, метелями и  ветрами. Сессию она сдала,и вроде даже выспалась. Артур не докучал ей эти дни, но у них оставались общие выходные,и в один из вечеров он решил устроить для любимой романтический ужин дома. Тщательно продумал свой сюрприз. Сумев поймать жену в хорошем настроении, спросил её как-то между прочим, что бы она сейчас больше всего хотела, а она ,не задумываясь, ответила - арбуз! Он купил, спрятал, и неожиданно преподнёс ей, вырезав прямо на кожуре признание в любви. И всё получилось! Он сумел растопить январский лёд их отношений. Ночь любви сожгла в своем костре последние недомолвки. Молодые под утро заснули в объятиях друг друга абсолютно счастливыми.
Жизнь покатилась дальше, кроме работы и институтов, обедов у Лидиной мамы, они так же иногда выбирались в театр,стало активнее приживаться и их новое общее увлечение. Поскольку и Артур и Лида любили читать,они придумали для тоскливых, осенних, воскресных вечеров литературную викторину. Один из них брал книгу, не показывая названия, читал отрывок, другой должен был угадать название и автора, и дальше рассказать продолжение эпизода. Всегда получалось интересно, ребята делились своими впечатлениями от первого прочтения этой книги, ощущениями от первого знакомства с автором произведения. И, конечно, они много мечтали, и радовались, что мечты каждого становились общими, семейными. Иногда они на прогулке просто пересказывали друг другу новый прочитанный роман, у обоих это получалось мастерски, так что другой мог его сам и не читать, а потратить время на другую книгу. Всё это очень их сближало.
Их весна была наполнена счастьем, лёгкостью и любовью. О, это обманчивое ощущение неизменности бытия, когда кажется,что впереди ждёт только лучшее!
Планы на лето не строили, потому как у Артура намечалась практика, и пока все было неопределенным. Он мечтал поехать на археологические раскопки, попасть на которые было большой удачей. И Лида планировала вместе с любимым отправиться туда же, используя свой отпуск. Они не хотели расставаться даже ненадолго.
Родители Артура звонили раз в два месяца. Говорил с сыном в основном отец, он каждый раз предлагал телефонную трубку и матери, но она отказывалась, ссылаясь на то, что её дорогой муж все вопросы уже озвучил. Юноша ни разу не обмолвился о своих отношениях с Лидой, зная, что ничего хорошего от папы, а тем более от мамы, по этому поводу он не услышит. В апрельском разговоре он решил поделиться с отцом о летних планах, надеясь на его содействие. Папа с воодушевлением воспринял желание сына об индивидуальной практике, обещал ходатайство в Палестинском православном обществе.
- Я думаю, всё должно сбыться, у меня там есть знакомые, эту поездку я тебе оплачу, институту это ничего не будет стоить, только визу тебе сделать,там, конечно, мне с такими условиями не откажут! Жить будешь в общежитии, да и мы с мамой тебя сможем часто навещать, - бодро кричал он в трубку, - Я рад, что ты, наконец, взялся за ум!
Артур,помявшись немного, решил спросить про Лиду.
- А можно я со мной в Палестину поедет моя девушка? Можно ли и её в это общежитие устроить? Она тоже согласна работать.
На другом конце провода повисла мёртвая тишина.
- Какая девушка? Вы давно встречаетесь?- уже обычным, суровым голосом спросил отец.
- Мы с ней живём как муж и жена уже с осени, она самая лучшая на свете, в будущем она станет моей женой. У неё тоже летом отпуск, и мы бы с удовольствием поехали вместе.
- Не рано ли ты решил обзавестись семьёй? Сам ещё ребёнок! У неё отпуск? Работает что ли? Сколько ей лет? Кто она? - забросал сына вопросами озадаченный папа.
Артур уловил в его голосе сердитые нотки, заволновался и затараторил.
- Она самая лучшая на свете! Моя ровесница. Учится в институте, вечером работает. У неё старенькая мама. Жильём она обеспечена,-интуитивно добавил юноша.
- Что же не на дневном? Дура? На дневное отделение ума поступить не хватило? Поэтому и замуж ей невтерпёж?
- Нет, папа! Она отличница, просто привыкла быть независимой, хочет сама зарабатывать, маме своей помогать, себя обеспечивать, то есть нас, поэтому и пошла на вечернее отделение в институт  на дизайнера учиться. Жениться пока нам ещё рано, но расставаться мы не собираемся.
- Ну, в таком деле, опыт мужской тебе нужен, пусть живёт, раз на квартиру не претендует, - голос отца немного помягчел.
- Но о совместной поездке, а тем более о проживании там  твоей девицы , не может быть и речи! Общежитие мужское, да и кто она тебе? Как её оформлять? Да и денег у неё столько нет, это удовольствие не дешёвое, чтоб ты знал! Поэтому, это из головы выбрось! Разлука влюбленным полезна, заодно и чувства свои проверите.- отрезал отец.
Разговор был окончен, Артур расстроился. Зачем он сказал про Лиду сейчас? Впрочем, и в другой раз ничего бы не изменилось. Он думал, как теперь рассказать об этом Лиде. Они мечтали о Крыме. Надо поговорить в институте, может, место для него в экспедиции найдётся. Артур чувствовал себя предателем перед Лидой.
Через несколько дней удалось попасть к декану, который встретил его с радостно-лукавой улыбкой.
- Всё знаю! Ты же за направлением на практику? Отец твой звонил, мы с ним это дело обсудили, и я уже почти всё оформил. Тебе только загранпаспорт получить надо. Вот с этой бумагой пойдёшь туда.
Он написал адрес,  и протянул бумаги Артуру.
Юноша, у которого никак не получалось вставить хоть слово, замотал головой.
- Я хочу отказаться от поездки. Я лучше в Крым с ребятами в экспедицию...
Декан замахал руками.
- Ты что? С ума сошел? Отец предупреждал меня, что ты можешь сделать эту глупость, просил, проконтролировать. Такая редкая возможность свалилась, тебе всё на блюдечке преподнесли, а ты капризы мне показываешь? И слушать не хочу! Я твоему отцу обещал, все документы подготовил, ничего обратно не завернуть. Иди, получай паспорт, и не зли меня. Всё, свободен! И не отнимай у меня время, и без тебя хлопот полно!
Артур поплёлся домой. Теперь надо было как-то объяснить всё Лиде. А он так надеялся, что в деканате его поймут и пойдут на встречу.
Лида выслушала всё молча, только каменела лицом, слушая сбивчивый рассказ мужа. Когда случалась неприятность, которую было уже не изменить, она всегда становилась молчаливой и каменной. Девушка уже с первых слов Артура по его глазам поняла, что даже, если она достанет денег на поездку, найдёт себе гостиницу, всё равно ничего хорошего из этого не выйдет. Перед волей отца он превращался в безвольное, аморфное существо, не мог ни сопротивляться, ни возражать, ни отстаивать своё мнение. И даже не деньги, которые отец каждый месяц пересылал сыну, были тому причиной, а животный страх. Именно он будто парализовывал волю Артура, когда отец был рядом.
Юноша получил документы для практики. Его направили в Иерусалим, а точнее в распоряжение Императорского православного палестинского общества.  С Лидой они простились перед отъездом как-то скомкано. Она всё повторяла, что у неё плохое предчувствие, и, если ему будет невмоготу, чтобы он сразу возвращался, не обращая внимание ни на что. Артур, ощущая некоторую вину перед Лидой, клятвенно обещал, что он сделает так, как она просит. Есть телефон, и не на Марс, в конце концов, он улетает.
В Иерусалиме его встретил папа. Как он и ожидал, присутствие отца всё осложнило. Он имел много знакомых, поэтому, когда они вместе явились к руководителю, который занимался волонтёрами и практикантами из разных стран, отец сразу начал хвастаться влиятельными друзьями, рассказывать, каких успехов он достиг в геологии, и что, в связи с этим,его сын должен получить всё лучшее, и место в общежитии, и самое удобное назначение для работы, и , конечно, самые высокие оценки и рекомендации. По выражению лица своего будущего начальника, Артур понял, что ничего хорошего его не ждёт. Так и вышло. Его предпочли вообще как можно меньше трогать, к тому же сразу по общине пустили слух, что он сын известного ученого, отчего общаться другие юноши с ним не очень-то хотели. Он в лучшей комнате общежития оказался изгоем, тем более, что отец считал необходимым каждое утро появляться,и чтобы его наставления не забыли, надоедал всем рассуждениями, как правильно вести геологическую разведку,хотя волонтёры работали на археологических раскопках в Иерихоне, в которых он мало чего понимал. Если бы была возможность улететь сразу, Артур бы так и сделал. Тоска навалилась на него со всех сторон. Толковые, опытные ребята его сторонились, и он чувствовал себя одиноким и несчастным. Ему всё-таки удалось напроситься вместе с основной группой на раскопки. Оказалось, это тяжёлая, нудная  работа. Кропотливо перебирать на жаре каждый комок земли ему быстро наскучило. Вдобавок, он плохо подготовился, и к концу дня сильно обгорел. Вечером у него поднялась температура. Неделю он провалялся в постели,мечтая только о возвращении домой. Отец, пока он лежал, приходил реже, и это единственное обстоятельство,которое его радовало. Лиде он не стал говорить о том, что заболел, но она по его голосу поняла, что ему плохо. Артуру было не просто плохо, а, как ему казалось, хуже некуда. Но он ошибался. На седьмой день врач, осматривающий его, долго прикладывал фонендоскоп к груди и спине юноши, всё больше хмурясь, потом сам смерил ему температуру, и сделал неутешительный вывод, что на девяносто процентов  у Артура пневмония, и, вероятно, надо ехать в больницу. Медицинская страховка покрыла только рентген лёгких, поэтому он вместе с рецептом и врачом вернулся обратно в общежитие. Лететь сейчас домой ему не советовали, поэтому его снова ждали, надоевшая до тошноты постель, комната, стены которой он изучил до мелочей, одиночество и тоска. Отцу сообщили , тот пришел очень недовольный сыном, долго выговаривал ему, что он опозорил родителей своей никчемностью и бестолковостью. Взял брезгливо рецепт и удалился. Артуру невыносимо хотелось или к Лиде домой или умереть. Через три дня к ночи появилась сильная одышка, он пошёл искать врача, и заблудившись,забрёл в какое-то техническое помещение, где нашёл ребят, куривших марихуану. Ему вдруг так остро захотелось забыться хоть ненадолго, что он попросил и для себя самокрутку. Врача он так и не нашел, зато дышать стало легче, а главное тоска улетучивалась с каждой затяжкой. Через десять дней врач снова отвёз его в госпиталь на контрольный рентген. Посоветовавшись с коллегами, он сообщил Артуру, что теперь можно лететь домой, поскольку сроки его пребывания всё равно близятся к завершению, работать всё равно пока нельзя, а дома и стены лечат. Руководитель практики, узнав о решении врачей, вздохнул с облегчением, позвонил отцу юноши, попросив его сопроводить сына в аэропорт через день. Отец с сыном почти не разговаривал, не мог простить, что тот ничем не прославил их фамилию, на что он сильно расчитывал. Что же теперь он скажет жене,  друзьям, что скажет ректору, которому обещал, что уж именно его сын институт не подведёт. Артур сердитое брюзжание отца почти не слушал,он размышлял, как он покажется на глаза Лиде, он был и рад возвращению и не рад. Чувствуя себя совершенно никчёмным, сломанным, он хотел только одного, чтоб все оставили его в покое, мечтал не быть виноватым ни перед кем. Ужасаясь сам себе, ощущал черную пустоту внутри, и кроме неё больше ничего. Куда делась любовь, спрашивал он эту бездну. Спать, спать, только спать, это всё, чего ему сейчас хотелось.
Лида встретила его с самолёта и так крепко обняла, что Артур чуть не расплакался. Он ещё был нездоров, и это помогло ему не объяснять ей то, что пока объяснить он не мог. Она трогательно суетилась вокруг, готовила ему всякие лечебные отвары, откармливала бульонами, баловала вкусной едой. Главное, она не лезла в душу с расспросами, видела, что у мужа кроме обычной пневмонии, ещё и депрессия. Месяц он только спал и ел, пневмония быстро прошла, а вот подавленное настроение не проходило.
Артур никак не мог заставить себя жить, как прежде. Если раньше рассказы Лиды о успехах в учёбе вызывали восхищение и гордость за жену, то сейчас в новом учебном году от её неутомимости и энергичности во всём у него начинали ныть зубы. В себе он не ощущал никакой энергии. И ещё его постоянно преследовало желание достать марихуану. Она так помогла ему в поездке в Израиль, и вдобавок от неё на следующий день не тошнило и не болела голова. Артур помнил обещание, данное жене относительно наркотиков, и сейчас оно давило на него с такой силой, что, казалось,он был бы рад, если бы Лида от него ушла. Он пугался этих мыслей, помнил, что одиночество для него было хуже смерти, но мысли о лёгком пути к блаженству стали с началом осени посещать его всё чаще и чаще. Лида терпеливо ждала, когда у мужа пройдет меланхолия, мысленно ругая отца Артура и себя, потому что надо было грудью лечь, и ни за что не пускать его на эту проклятую практику, или лететь вместе с ним. Ничего бы плохого не случилось с её любимым, если бы она была рядом, а пока надо его любить, заботиться и ждать, пока всё у него заживёт, не вспоминать  в разговорах злополучную поездку, он от них становился злым и раздражительным. Она не замечала, или не хотела замечать, что отношения у них сильно изменились. Артур то впадал в экзальтацию, лаская её ночами, мог вдруг расплакаться совсем по-детски, то становился мрачным, молчаливым и грубым. Так они прожили
почти  до Нового года.
На этот праздник Лидия возлагала большие надежды, вспоминая их первый Новый год. Ей хотелось вернуть то светлое чувство, которое разгорелось тогда, и она строила планы, пытаясь узнать у мужа, где бы он хотел услышать бой курантов. Артур не хотел ничего, на все её предложения он досадливо морщился, не высказывая своих вариантов.
Однажды она поняла, что тянуть больше нельзя. Для решительного разговора выбрала время, когда Артур плескался в ванной, там он не мог отмахнуться или уйти. Она присела на край ванной и спросила, как можно спокойней.
- Любимый мой! Ты помнишь наш первый Новый год? Хочешь, позовём друзей? Ты молчишь, а я без тебя никак не могу придумать, как будем отмечать праздник.
- Я бы никого видеть не хотел. И какие у меня друзья? Приятели, однокурсники... А друзей так и не нажил! Я вообще разлюбил праздники, окончательно! Может ты сама куда-нибудь сходишь, а я дома в тишине побуду? Хотя , какая в Новый год может быть тишина, петарды, салюты,пьяные вопли...
- Знаешь, дорогой, твоя хандра затянулась, тебе не кажется? К врачу идти ты не хочешь, меняться сам тоже не хочешь. Ты же должен понимать, что бесконечно так продолжаться не может? Ты меня разлюбил? Или изменил мне и боишься признаться? Давай, говори, лучше знать, чем смотреть, как ты мучаешься.
Артур поднялся из воды, чтоб выйти из ванной, но вдруг сверху взглянул на сидящую жену. Она, молча, во все глаза, выжидательно смотрела на него. Такая трогательная, халатик на голое тело плотно облегал её фигуру, грудь налилась, соски задорно торчали двумя большими кнопками через ткань, по шее спадали небрежными завитками пряди из тяжёлого узла на затылке. Он вдруг увидел, как его любимая похорошела, какая-то женская манкость появилась в ней. Как он это пропустил, почему  не замечал? Желание стало разгораться внутри, и он, немного стесняясь, что оно скоро может проявиться и внешне, присел тоже на край ванной очень близко к жене, обнял её, и руки вдруг сами стали развязывать сзади пояс от халата, а его губы уже короткими поцелуями покрывали её шею и лицо. Как жадно они любили друг друга, наверно, никогда страсть с такой силой не полыхала в них ещё ни разу. Они никак не могли насытиться ласками, без слов понимая, что и как хочет партнёр...
Позже они вместе долго стояли под одним душем, потому, что сил уже не было, а страсть не угасала. Лида улыбалась от счастья, и плакала, радуясь, что вода сразу смывает эти слёзы, и не надо объяснять Артуру, как она устала за последние полгода, какое отчаяние её порой охватывало, какие безысходные мысли терзали её в часы чёрного мрака бессониц. Неужели можно выдохнуть, неужели? А Артур всё целовал и целовал её, боясь, что они выйдут из ванной, и счастье кончится. Лида вдруг предложила,-
- Любимый! Давай на Новый год улетим? Неважно куда, просто вместе, я так давно мечтаю о море, а?
Артур наконец оторвался от жены, посмотрел в её счастливые глаза, и ответил,-
-С тобой хоть на край света! Деньги есть. Выбери, куда захочется, будем искать возможность, праздник всё-таки!
Лидия летала! Она обзвонила все туристические агенства, и в бюро горящих путевок нашли для неё пару туров, но только с вылетом на второе января. Вечером она объявила мужу, что второго января они летят в Таиланд. Море, фрукты, погода тоже вполне подходящая - днём до плюс тридцать два, к вечеру плюс двадцать. Самолёт доставит их в Бангкок, автобус в Паттайю, отель четыре звёзды, зато рядом чистый пляж. Деньги вполне приемлемые. И есть ещё плюс, первое января им удобно отметить с её мамой,и все будут довольны и счастливы! Артур согласился не задумываясь, ни о чём не спрашивая, он знал, что если Лида за что-то берётся, то учтены любые мелочи. Он тоже  испытывал необыкновенный подъем,не понимая, как он мог так долго киснуть.
Отпуск получился сказочным! Лида никак не могла поверить, что всё это для них. Столько нового, столько интересного. Солнце, море, природа, красота которой казалась инопланетной, необычная еда и Артура встряхнули, он давно забыл ту чистую радость, которая так вдохновляет и заряжает силой. Он вдруг и жену увидел другой, невероятно лёгкой, счастливой, ребячливой, нежной и беззаботной. Окрепла их любовь, так долго ждавшая свежих впечатлений. Это был настоящий медовый месяц, пусть и длился он всего две недели.
Вернувшись домой, они решили всё поменять и дома. У Лиды было столько энергии, ей казалось, что теперь всё будет только для них, что ничего плохого с ними уже никогда не случится. Квартира Артура по приезду им обоим показалась такой мрачной и запущенной, несмотря на чистоту, что за завтраком на следующий день они не сговариваясь заговорили о необходимости ремонта. Им хотелось света и обновления. Артур, как более свободный, предложил взять на себя соответствующую подготовку, продумать новый дизайн обстановки, заказать материалы, которые выбирать они будут, конечно, только вместе.
С Лидиной обстоятельностью к ремонту они подошли со всей ответственностью. Составили план, список материалов. И по выходным ездили по магазинам, часть стройматериалов купили сразу. А вот самая приятная для Лиды часть - выбор обоев, затянулась. Артур целиком положился на её вкус, хотя и он получал удовольствие от их поездок , от обсуждения , как и что делать, от покупок. Купленное сложили пока в бабушкину комнату. Ремонтировать её или нет, они пока не решили.
Январь пролетел как один день,  во второй половине февраля, Лида вдруг занемогла. Два выходных подряд рвота не давала ей поднять головы. Приехала её мама, они долго о чём-то шептались, а в понедельник Лида сделала тест, и поняла, что беременна. Это было так неожиданно, что она не стала утром будить Артура и впопыхах  сообщать эту новость, и убежала на работу. Ей надо было самой осознать эту радость,но для неё было сразу ясно, что этому ребёнку быть.
Мама Лидии обрадовалась, узнав о беременности, и даже прослезилась, что её муж, отец Лиды , не дожил до появления внуков. Артуру Лида сообщила новость вечером. Он растерялся, но быстро пришёл в себя, неуверенно спросил, решила ли Лида рожать. Конечно, будем рожать! Лида была так рада своему новому положению, что заметив растерянность мужа, списала его состояние на шок от радости. Артур же думал о том, что скажут родители. Они пока даже не женаты с Лидой, как теперь все будет с ремонтом, со свадьбой? Но счастье заразительно! Лида излучала такую огромную волну этого чувства, что и он вдруг ощутил, это событие не принесёт в их семью гармонию и основательность. К жене он испытывал нежность и восхищение. Он вдруг понял, что завидует ей , её бесстрашию, её силе, неутомимому настрою на лучшее. Он гнал страх и мысли о том, как будет недоволен отец. Но из-за этого и сам себе не мог сказать, рад ли  сам.
Лиде было теперь плохо каждый день, токсикоз нарастал, она осунулась, похудела, стала вялой и много спала в выходные. Врач-гинеколог, к которому она сразу же записалась, после анализов настаивал на госпитализации, причиной Лидиного плохого самочувствия оказался отрицательный резус крови.  Нужны были капельницы и покой. И, в конце концов, Лида была вынуждена согласиться лечь в больницу. Артур мучения жены воспринимал тяжело, винил себя, и не знал, как выбрать момент, чтоб поговорить с женой о возможности избавиться от беременности. Ему ребенок такой ценой был не нужен.
Но поговорить с женой ему никак не удавалось.  Его визиты в больницу постоянно совпадали с присутствием там тёщи. При ней он не смел говорить с Лидой о том, не готов стать отцом. Тёща и так иногда странно на него поглядывала. Он не понимал причину этих странных, молчаливых  уколов глазами. И обсудить ситуацию с Лидой пока не получалось. Всё вообще вокруг него необратимо менялось, и он не поспевал за этими изменениями. Буквально пару месяцев назад он только радовался, что жизнь начала было налаживаться, хвалил себя, что сумел преодолеть очередной кризис в отношениях  с самим собой , и даже нашёл силы не думать о том запретном, что так его манило. Он справился, как ему казалось, почувствовал себя сильным, наркотики уже не занимали так много места в его голове, он готов был начинать жить, у него для этого появились силы. И тут этот ребенок, он всё испортил, он отнял у него плечо, на которое Артур всегда мог опереться. 
Мать Лиды действительно вдруг стала смотреть на молодого человека дочери по другому. До этого момента Лида не давала возможности поближе узнать его. Дочь была всегда на  стороне мужа , и взвалив на свои  плечи все заботы их с Артуром совместной жизни, нисколько этим не тяготилась. На все  вопросы матери о будущем, она лишь смеялась и говорила, что главное любовь! И они втроём - Артур, Лида и их любовь - всё преодолеют.  Мать вздыхала, и очередной раз приказывала себе не вмешиваться. Но теперь, когда дочери было трудно, она ждала, что молодой человек проявит себя наконец! Но он вместо того, чтоб окружить жену заботой, любовью,  мечтами о прекрасном  будущем, и сделать Лиде  долгожданное предложение выйти за него замуж, был подавлен, часто приходил в больницу с пустыми руками, ныл о том, как ему трудно и одиноко, и ни разу не сказал Лиде ни одного слова поддержки, ни разу не улыбнулся. Материнское сердце болело за дочь, но она боялась при ней говорить с Артуром, да и что с ним говорить? Самовлюблённый, избалованный юноша, так и не желающий становиться мужчиной.
Лида, несмотря на токсикоз и бесконечные  капельницы , была всё время в  приподнятом настроении. Она как-то незаметно наполнилась внутренним светом и силой, не замечая ни озабоченность матери, ни унылое состояние мужа. Внутри неё происходило волшебство, и эта метаморфоза не давала ей думать о грустном, мало того, ей казалось, что новая жизнь, зреющая в ней вдохновляет и мужа на взросление и желание жить по другому.
Когда Артур начинал сбивчиво и торопясь говорить о том, что ребёнок угрожает их благополучию, она воспринимала это, как заботу о себе, отмахивалась, смеялась, закрывала ему рот ладошкой, повторяя, что была всегда уверена в его любви, и как он мил и трогателен в своём беспокойстве о ней, что она непременно всё выдержит до конца. Артур замолкал, не понимая как объяснить жене, что ему не нужен никто третий в их отношениях. Лиду по-прежнему из госпиталя не отпускали. Выяснилось, что неудачное расположение плаценты несёт серьёзную угрозу вынашиванию, и врачи намекали, что если ничего не изменится,  то есть вероятность , что всю беременность ей придётся провести в больничных условиях. Артур приходил от этого в ужас, а Лида утешала его , что обязательно выдержит , потому что именно  его любовь даёт  ей силы.
Врачи всё-таки настояли на том, чтобы Лида осталась и дальше  в больнице на сохранении.  Артур при этом известии  испытал настоящую панику. Он жил надеждой, что ситуация изменится,  беременность как-то рассосётся сама собой, и они будут жить как раньше. Он устал быть один, он не хотел ждать так долго. И чего ждать? Как прежде уже не будет никогда. Появится вечно кричащее красноликое существо, которое не позволит жить  спокойно. И что он скажет родителям? А Лида, казалось, не замечала что творилось с её мужем. Вернее, замечала, но списывала его мрачность, уныние и озабоченность на беспокойство о ней и малыше.
Артур решил на время сократить посещения больницы. Ему надо было отдохнуть и  серьезно подумать о будущем. Для жены он придумал отговорку, что его просят помочь в лаборатории института за небольшую плату, но для него это ещё и  возможность поближе познакомиться с преподавателем профильного предмета.  Лида отнеслась к этой новости спокойно, она много читала, много рисовала. У неё вдруг появилось желание сделать рисунки моделей одежды для беременных,  и  для её учебы в институте это будет полезно.
Артур стал теперь появляться в больнице только по выходным, он не перестал ходить на занятия в институт, но часто ловил себя на том, что не слышит и не понимает того, что говорил на лекциях преподаватель. Голова кипела от раздумий, как жить ему дальше, как ИМ жить дальше. Он терял почву под ногами, иногда  он от всех этих мыслей уже решался сказать Лиде, что такое будущее, о каком она мечтает, это только её будущее. Ему такое будущее не нужно, он не готов, он не может, он просто не хочет! 
Артур даже репетировал, как  решительно выскажет жене всё это, но потом приходил к ней в палату, видел ее светящиеся глаза, и его решительность тут же испарялась. Он маялся, метался в поисках выхода, плакал ночами в подушку. Нет, он же не подлец, но так , как  мечтает жить Лида, втроём жить, он тоже не хочет!  Как ему не хватало сейчас бабушки, её спокойствия, её мудрости. Она-то точно нашла бы выход, чтобы всем стало хорошо! Как же так вышло, что он опять один и посоветоваться, да просто поговорить опять не с кем! Этот ребёнок отнял у него всё! А Лида? Она что? Она словно ослепла! Раньше была такая внимательная, такая добрая и  чуткая, такая понимающая и проницательная... Куда это всё делось?
Приближались очередные выходные, а он всё никак не мог решиться на откровенный разговор с женой. И вдруг в голове у него что-то щёлкнуло, он понял, как надо действовать. Родители станут его спасением!  Он забежал в больницу в пятницу. Соврал Лиде, что завтра прилетают мать с отцом, но на один день всего, проездом. И он всё им расскажет. Лида разволновалась, предложила даже отпроситься у докторов, чтоб быть вместе в момент трудного разговора, но Артур отказался. Он не простит себе, если с ней что-то случится от переживаний. Удивившись, что врать ему оказалось легче лёгкого, он, выйдя на улицу, испытал давно забытое чувство счастья! Ну, вот и всё! Он скажет, что был скандал, что предки ничего не хотят знать о ребёнке, и ему объявили ультиматум - либо его забирают с собой, либо он сам расстаётся с Лидой. Навсегда расстается!
В воскресенье Артур пришёл в больницу к Лиде удручённым и всячески изображая печаль. Он так хорошо отрепетировал накануне это состояние, что Лида поверила.
- Что сказали родители? Всё так плохо? - спросила она, кусая губы.- Надо было мне присутствовать, я бы смогла убедить их , что нам нельзя разлучаться, они бы увидели и поняли, что ты для меня значишь. Мы с сыном не сможем жить без тебя.
- С сыном? Будет мальчик? Откуда ты узнала? А я думал, что родится девочка, мне кажется, что с девочками проще, - отозвался Артур.
- Мне вчера УЗИ делали. Мальчик. И я этому рада! Но ты мне ничего не говоришь, что же сказали предки по поводу ребенка.
- Они и слушать не хотят. Мать молчит как всегда. А отец орал в гневе. Они сказали, что если мы соберёмся пожениться, то  они сразу заберут меня с собой. Это ультиматум, про ребенка родители и слышать не хотят. Если ты из больницы вернёшься в их квартиру, то отец сразу прилетит. Соседям следить поручили.  Слушай, я не хочу с ними ехать. Давай ты  пока проживёшь у своей матери? Ну после выписки. А родится малыш, мы им покажем, они расчувствуются и согласятся и на свадьбу и на малыша.
Лида заплакала. Она смотрела на любимого, и не видела большого огорчения на его лице. Мало того, ей вдруг показалось, что он обманывает её. Мама говорила ей, что Артур очень изменился, и что похоже ребёнок ему совсем не нужен, но Лида ей не верила. И вот теперь она сама его не узнавала.
- Ты врешь, дорогой? Не может такого быть. Я чувствую, что здесь что-то не так. Дай мне телефон своего отца, я сама с ним поговорю.
Артур смутился, засуетился. Стал уверять Лиду, что это правда, что он найдет выход, надо только дождаться, пока родится малыш, а там всё наладится. Но Лида как будто прозрела. Она словно каменная сидела на кровати,  наблюдала за мужем, и молчала. Почему она раньше не замечала, что он изменился?  Наконец, она перестала плакать и  выдохнула.
- Уходи! Немедленно уходи. Я больше не хочу тебя видеть.
- Лидочка, что ты говоришь? Я не могу без тебя.
- Уходи, пожалуйста! Оставь меня в покое!
Лида легла на кровать лицом к стене. Артур выскочил из палаты и стал медленно спускаться по лестнице. Ему стало вдруг очень страшно. Навстречу ему поднималась мать Лиды. Они встретились глазами, и женщина поняла, что случилось то, чего она так боялась.
- Я давно хотела с тобой поговорить, юноша! Оставь-ка ты Лиду в покое. Нервничать ей нельзя. А ты подумай пока как тебе жить.  Что тебе важно и нужно. Видела, что ребенок тебе не нужен, видела! Только моя дочь мне не верила. Я думала, что ты мужик.  Но оказалось, что ты сам ещё ребёнок, избалованный, слабый и эгоистичный.  Мне не хотелось вмешиваться в ваши отношения, но жизнь и здоровье дочери для меня главное. Не приходи больше в больницу, пока не повзрослеешь.
И она заспешила к дочери. Артур выскочил на улицу, и никак не мог понять, что же теперь будет. Вроде бы всё получилось, как он хотел, или он хотел другого? Как он будет один? Он не может быть один! Домой идти не хотелось, ему ничего не хотелось кроме того, чтобы  как-то вернуть те счастливые месяцы до беременности,  когда они были с Лидой так счастливы. Он брёл, не зная куда идёт, и ноги сами привели его к дому.  Постояв у парадной, он понял, что сейчас не сможет подняться в квартиру, где всё напоминало о жене. Надо было успокоиться и решить, как это всё можно исправить. Но адреналин от ужаса произошедшего не давал мыслить разумно. Он бесцельно шатался по улицам района, не понимая, что же делать. У продуктового магазина стояла кампания молодых людей с бутылками пива в руках. Они весело галдели,  и Артур с завистью подумал, как бы он  хотел сейчас такой же лёгкости и веселья.  От компании отделился парень и окликнул его.
- Что случилось, друг? - бодро вскричал Брыс,а это был он, - давай к нам! Пивком угостить?
Артур пиво не любил, но к ребятам подошёл. Очнулся он утром на следующий день один в квартире. Артур никак не мог вспомнить, как и когда вся компания парней оказалась у него дома,и куда делись все потом. В комнате был тот беспорядок,который бывает после вечеринки с большим количеством выпитого и съеденного. Голова болела, и мысли в ней не уживались. Впрочем, он был даже рад этому. С трудом выпив воды, он поставил чайник на огонь, вяло и нехотя стал собирать со стола и с пола пустые бутылки, консервные банки из-под тушёнки и рыбы. От запаха вчерашней еды и похмелья его немного подташнивало, поэтому он быстро закончил неприятную работу, поставил мешки с мусором у входной двери. Бесцельно побродив по пустой и сейчас очень неуютной квартире, Артур дождался свистка закипевшего наконец-то чайника, и решил позавтракать, надеясь, что после горячего чая тошнота уйдёт. И она ушла, голова прояснилась, и вот тут на него накатила такая зелёная тоска, что он чуть не завыл во весь голос.
Что же он наделал? Как будет дальше жить без Лиды? Как теперь он покажется ей на глаза? Где и какие найти слова, чтобы она простила его? Ещё институт, там уже накопилось порядочное количество "хвостов", а ему совершенно не хотелось продолжать учебу, но тут вариантов не было. Отцу сразу же сообщат, если следующую сессию он не сдаст, и прощайте на полгода все денежные поступления от родителей, а также их подарки к праздникам в виде тех же денег.
А сессия была совсем близко, буквально через месяц.
- И прекрасно, - вдруг неожиданно сказал он вслух сам себе.
- Займусь учёбой, подтяну хвосты, это поможет не думать ни о чём постороннем. А сессию сдам, денежки будут, там и посмотрим , что и как.
Артуру нравилось слышать свой уверенный , решительный голос, он почувствовал в себе силу, он - мужик, он справится. Один справится!
Месяц для него прошёл тяжело. Регулярно заниматься он  отвык, почему-то много времени уходило на то, чтобы начать дома заниматься, постоянно давило ощущение, что он не успеет, из-за этого он ещё больше торопился и нервничал. О Лиде он думал часто, потому что деньги куда-то разлетались, их постоянно не хватало, и Артур с удивлением думал, как его любимой удавалось тратить, ни в чем ему не отказывая. С ней деньги дома были всегда, а теперь юноша проедал оставшиеся со страхом помня о том, что отец может не прислать очередную дотацию, если сессию он не сдаст. О будущем лете Артуру думать пока не хотелось. В июне сессию он хоть и со скрипом, но  сдал. Он чувствовал себя победителем, и мечтал, чтобы Лида узнала, что он может! Может жить один, без неё ,он теперь всё может! Пару раз за месяц он звонил в справочное больницы и знал, что она до сих пор там находится. Навещать жену ему было затруднительно, причин он себе называл много, он не знал, о чём с ней говорить, как объяснить, почему так долго не был, как глядеть в глаза, как встречаться с тёщей, боялся, что Лида стала толстой и уродливой, на самом деле причина была одна - он просто не хотел её видеть, всё больше взращивая обиду, что она эгоистка , и что не захотев прервать беременность, Лида предала его и их  любовь.







Продолжение следует...