Летопись

               
                СТИХОТВОРЕНИЯ  И  ПОЭМА               

                ОБ    АВТОРЕ
         Вячеслав Нарыков родился в 1952 году в деревне   Вышняя Озерна  Щигровского района Курской области. Детство прошло на заводской окраине г. Курска. После окончания средней школы №10 один курс проучился на механико-математическом факультете Харьковского госуниверситета им. М.Горького, потом трудился садчиком на кирпичном заводе,  служил в ракетных войсках ПВО, работал пожарным. В 1973 году поступил  на филологический факультет Харьковского государственного университета им. А.М.Горького.  В составе студенческих строительных отрядов принимал участие в возведении города Надыма Тюменской области. После окончания ВУЗа вернулся в родной город, работал преподавателем, заместителем директора профтехучилища, директором Бюро пропаганды художественной литературы при Курской областной писательской организации Союза писателей СССР.
     Вместе с писателями из Москвы, Воронежа, Владикавказа,
Белгорода, Орла и Курска неоднократно принимал участие
 в Днях литературы, проходивших в городах и сёлах Центрально–Чернозёмного региона, Украины, Северной Осетии.
Награждён значком" Отличник культурного шефства над
Вооружёнными Силами СССР".
С 1991 по 2017гг.  работал
преподавателем в Курском музыкальном колледже-интерна-
те. За заслуги в области образования награждён Почётной грамотой Министерства труда и социального развития Российской Федерации и отраслевой наградой Министерства образования и науки Российской Федерации – нагрудным знаком «Почётный работник среднего профессионального образования Российской Федерации». Заслуженный работник ВОС. Удостоен звания « Ветеран труда».
     Стихи В.Нарыкова печатались в газетах " На боевом пос-
ту",  "Курская правда","Молодая гвар-
дия", "Городские известия", "Наш взгляд", "Толока", « Российский писатель», в
 журналах «Подъём», "Смена", "Дружба", в коллективных сборниках «Рукопожатие», « Слово о бойце», « В кругу друзей», «Дебют в «Современнике», переводились на болгарский и осетинский языки. Вячеслав Нарыков – автор поэтических сборников:
"Неспешное течение полей", "Ожидание полёта", " На рус-
ской равнине", « Фотографии на память", « Рубежи», «Негасимый свет», « Летопись», «Я лиру посвятил…» и книги о поэзии  "В целомудренной бездне стиха".        Поэт принимал участие в совещании молодых писателей Центра и Юга России (Липецк, 1986г), работе литературного семинара писателей Москвы, Белгорода, Воронежа, Липецка, Курска, Тамбова и Орла "Поэзия ХХ1 века» (Белгород, 2001 г.) В качестве одного из руководителей участвовал в межобластном поэтическом семинаре « Край соловьиный» (Курск, 2004г) и выездном пленуме  Союза писателей России ( Курск, 2010г.)
    Дипломант Всероссийского конкурса – фестиваля художественного творчества, посвящённого 55-лнтию Победы в Великой Отечественной войне " А музы не молчали"
(Москва,2000 г.) Лауреат литературной премии им. В.С.Алёхина (2013г.)
Член Союза писателей России.
 


 
                ПРИЗНАНИЕ
                ...Настанет свой черёд.
                М. Цветаева

Стыжусь несовершенного стиха,
Сомненьем терзаюсь: вдруг – бездарен?
И лень зудит – мол, будешь благодарен
Судьбе, что жизнь спокойна и тиха.

Сбывается: почти, что не щемит
Мне сердце мысль: « Какой ты след оставишь
На той земле, которой не прославишь,
Где никогда не будешь знаменит?»

И всё же жду: развеется туман,
Подарит путь счастливую подкову –
И мой Пегас по золотому слову
Ввысь вознесётся! –
Сладок мне обман!

 Признание, смягчи мою вину,
 Что я живу в наивном ожиданьи,
Что верю: зреет слово и в молчаньи,
Что годы мне -  как выдержка вину.

          С Е Р Д Ц А    Б О Е В А Я   Ч А С Т О Т А

Я солдат. С рассвета до заката,
А потом в ночную темноту
В небо шлёт недремлющий локатор
Сердца боевую частоту.

Сколько нас, сынов родной Отчизны
Смотрит на экранов тусклый свет?
Держим мы в руках во имя жизни
Щит ракетный - выше счастья нет!

Мы гордимся выпавшей судьбою,
И о нас, наверно, древний миф:
Мы – Атланты! Небо голубое
Крепко держим на плечах своих.
                в/ч 62952

                1971г.

   Т В О Й    В З Г Л Я Д 
               
Мне казался твой взгляд наградой
За всё то, что сумел сохранить.
Мне казалось твоё не надо
Подтвержденьем того, что любить

У меня не отобрано право,
Но глаза отражают глаза.
В них смотреть неплохая забава,
Но смежает ресницы слеза.

Мне казалось, что девочка эта
Юность сердца вернёт мне и чувств.
Зимний день был весеннего цвета
Мне казалось…Ну что ж…Ну и пусть…
                1972 г.
               
                2

Я нежных слов усвоил очень мало:
Мне до сих пор ведь было ни к чему
Их помнить все, но если б ты сказала
Мне вдруг однажды: « Я тебя люблю…"

 Я  тихо опустился б на колени,
Чтоб нежно руки целовать твои.
Чтоб не прервать прекрасное мгновенье,
Не стал бы говорить я слов любви.

Слова мертвы, безжизненны, избиты.
Их помнят. Если нечего сказать
Глазам глазами … И они забыты,
Когда мечту не надо называть

Ни дорогой , ни нежной, ни любимой.
Ты просто знай, что жил на свете я,
Чтобы однажды в вечер синий-синий
Шепнуть негромко: « Ты навек моя».
                1972г.

                3 
                Я не унижусь пред тобою ...               
                М.Ю. Лермонтов




            Теперь мечты и откровенья
Я в глубине души таю.
И никого, хоть на мгновенье
Не подпускаю к алтарю.

И я не сразу научился
Смеяться, слёзы затая, 
Но я судьбе не покорился –
Во мне живёт мечта моя.

Я пред тобою не унижусь,
Поверь мне, больше никогда.
И ни за то уж не обижусь,
Тебя  простивший навсегда.
                1972г.
                4   
Я возвращаюсь от той, которую я люблю.
Снег, тихий снег, падай, падай.
Скрой мою первую седину –
Я возвращаюсь от той, которая не любит.
                1972 г.


                5               
ТВОЕЙ   УЛЫБКИ   ТЕНЬ               

Не надо плакать обо мне, не надо.                В  мой самый страшный, самый чёрный день                Мне станет болью слёз твоих прохлада,
Я сохраню твоей улыбки тень.

Я так давно не брал твоих ладоней,
И вновь они – как за листом стекла.
И с каждым днём становится бездонней
Та пропасть, что меж нами пролегла.

Я вижу всё, хотя не понимаю,
За что судьба безжалостна со мной.
И сам пока, наверное , не знаю
Как сильно я переболел тобой.

И ты не знаешь, что в моём молчанье
Звучал мне душу иссушивший стон,
Что мне сейчас твоё непониманье
Страшнее  пыток всех земных времён.

Не надо плакать – велика  ль утрата?
И он  не чёрный, он – обычный день:
Мне станет болью слёз твоих прохлада,
Я сохраню твоей улыбки тень.


                1972г.
***               
           Как хорошо остаться одному,
Привычно сжать зубами папиросу.
Боль забывая, слушать тишину,
И рухнуть навзничь, руки в травы бросив.

И видеть неба синее стекло –
Так высоко – с седыми облаками,
Нацеленными льдистыми клинками
На солнце, потерявшее тепло.

Туманами окутаны поля –
Им непривычно осени дыханье.
Прошла любовь, а без её сиянья 
Пустынна жизнь, как в сентябре земля.
                1972г.

                Военному лётчику, гвардии лейтенанту
                Николаю Лотареву — посмертно...


Слово в стены эхом биться должно.
Слово громом над веком дробиться должно.
Слово в сердце бессильное падать должно.
Если Слово посмело родиться...

Слово — память, как слёзы, должно быть светло.
Слово — память как беды, как стон тяжело.
Слово — память , стань клятвой, огнём, каждым днём -
Это Слово о друге моём.

Осыпают дожди,
                укрывают снега
Холм земли на Земле...
                Наклонись голова
К этой страшной могиле,
                к молчанью цветов.
К неизведанным взлётам,
                к беззвучью стихов.

Друг мой,
                здесь
                позабудь
Нескончаемость дел
На мгновенье одно,
И — ступи в тишину.
Ты в живые глаза его не досмотрел,
Не спеши...
                Вспомни их на минуту одну.

Вспомни всё, что подскажет клокочущий стук
Сердца, рвущего грудь, или вздох, словно крик.
Опустись на колени не сразу, не вдруг,
И скажи, если сможешь: « Ну, здравствуй, Старик...»

Он молчит...
                Он ещё молчаливее стал.
Или может, мы просто не слышим его?
Он теперь — купол неба. Земля — пьедестал.
Он теперь ведь немного и сердце моё:

« Как густа тишина...
Как слеза тяжела...
Как земля под ладонью тепла.
Как бессильны слова...
Как планета пуста...
Без тебя...»

Вздрогни каждый от этой мысли:
« Зачем ты на свете? Как ты живёшь?»
Когда весной или осенью мглистой
Сюда, ему поклониться придёшь.

Попробуй, хотя бы долю секунды,
С ним рядом в шеренге героев выстоять.
Без слёз и без стонов, стиснув зубы,
Безжалостно бескомпромиссным.

Мы все поклялись прожить за него:
Прекрасно, светло, бесстрашно.
Пусть будет каждым делом его
Каждое дело наше.

И каждый пусть воздуха делит глоток — с ним на двоих.
И пламя кровью написанных строк — с ним на двоих.
И каждый отпущенный жизни час — с ним на двоих.
Пусть будет не стыдно ему за нас — мёртвому за живых.
                * * *
Слово — память, как слёзы, должно быть светло.
Слово — память, как слёзы, как стон, тяжело.
Нет, не память! Стань клятвой, огнём, каждым днём -
Это Слово о вечно живом.
                23 мая 1973г.


                из Г.Лонгфелло

Я в небо пускаю мою стрелу
И мчусь за нею , припав к седлу.
Но так скоротечен стрелы пролёт,
Она исчезла …Где упадёт?

Я небу огромному песню пою ,
И песню теряю из виду свою:
Ведь даже самый зоркий из нас
Не видит, где песня летит сейчас.

В тенистой дубраве вдали от села
Нетронутой в дубе найдётся стрела,
А песню с начала и до конца
Мне сохраняют друзей сердца.
                1973 г.

***
               
                ряд волшебных изменений милого лица.
                А. Фет
Ты не знала, думаю, не знала,
Что струне определён свой век.
Трудное. Но сладкое начало
Для любви придумал человек.

Только в сладость примешалась горечь
Той любви грядущего конца.
Для тебя переменила полночь
Грусть мою в улыбчивость лица.

Ну а я биенье сердца в пальцах
Так нежданно ласковой руки
Принял за своё … Не сознавайся
В том, что горечь чувствуешь в любви.
                1975г.
               * * *
Будь снисходительна – меня не замечай,
И долгим взглядом не кори безвинно.
Я устаю весёлым быть картинно –
Забудусь и откроюсь невзначай.

Нет проще смеха в жизни ничего.
Ты весел – и друзья тебя окружат.
Завистники в смятеньи  занедужат:
Его не прошибает ничего.

И только ночью в смятом полусне
Я ухожу, твои целуя слёзы.
А ты нежна, как веточка берёзы.
И всё уйти не удаётся мне.
                1977 г.
         ЗАВИСТЬ
Твоими совершенствами раним,
Я ревновал тебя напропалую,
Но не сберёг за жизнью боль былую,
И улеглась она.

Осенний дым. Как фимиам на площадях пустых.
Чужого торжества огонь клубится.
Успех – удел не всех. Не повторится
Мгновенье славы.

Незаметно стих во мне зовущий голос бытия.
И, кажется, что с завистью читаю
Чужой любви и славы письмена…
Нет, равнодушно книгу закрываю.
                1977 г.
 

      СЕНТЯБРЬ

Снова дождь сбивает листья влёт,
Отъяснело, прохудилось небо.
Разве это невидаль  иль небыль :
Дней неудержимый хоровод?
 
В осень, словно в омут, - с головой.
В свежести сентябрьской молодея,
Понимаешь, тонко холодея:
Вечность не рифмуется с весной.

В тишине редеющего сада
Под ногами мёрзлых лужиц хруст.
Красками прощального наряда
Полыхнул шиповниковый куст.
                1977 г.

По осени иду. Мой долгий путь
Привёл меня сюда – в седую осень
Забыта неба солнечного просинь,
И лишь, как память, вспыхнет где– нибудь
И влажная, и молодая зелень,
Которая встречает отчуждённо
Мой долгий взгляд.
Уж не вернуть назад
Той летней пестроты непринуждённость,
           В которую манил прохладой сад.
Осенний лист прозрачен, жёлт и свеж.
А кроны изувеченных деревьев
Под нитями гудящих проводов -
Как пробужденье после дивных снов,
Как голоса несбывшихся надежд
Ко мне взывают…
Горькое похмелье
За пышным пиром нам готовит жизнь.
Но запах яблок над полями ржи
Ещё вселяет веру в обновленье,
Хотя не знаю:
Долог ли мой путь?
                1977г.

                АЭРОПОРТ




               
Над пеленой белесого тумана
Собою ощущаю разворот.
Ты стал галлюцинацией , обманом –
Аэропорт!


Предчувствуя рождение земли,
Бесшумно выпускается шасси.
Мы падаем, ладони выставляем,
Как руки в ожиданьи  затекли.

Под облака и в плен к бездомным струям,
Слезящимся по толстому стеклу,
Туда, где луч прожектора рискует
Сорваться  вниз в немую пустоту.

Сиянье, скорость, рёв!
Блеск полосы!
Касание, толчок –
Господь, спаси. . .
Врастая в кресла, мысленно зарекшись,
Мы  на секунду у судьбы в горсти.

Бетон и лёд –
 Громадной птицы лёт…
Два кулака – на тормозах колёса! –
Скользят, дымясь. Воздушный прочен флот.!

Мы  не знавали что ли передряг?
Для нас улыбки стройных стюардесс.
Земля у ног – спустились мы с небес,
И вновь в полёт готовы ( на словах ).

Вон вижу – ты. Рука на огражденьи
И, поспешая: "Милая, - шепчу
Давай с тобой отметим день рожденья
Нас друг для друга. Взлёт и приземленье,
И,что уже иду, а  не лечу !"
                1977 г.

  * * *      
Нас подхватила вечная река:
Твоя ладонь в моей – узка, хрупка.
С утра капель звенела первый день, 
Пока на снег ещё ложится тень

Сплетённых рук. Вновь индевеет мех
Воротника. . . И к ночи март суров.
Смотри – последний засыпает снег
Цепочки наших голубых следов.

Тот снег водою талой прошумит:
Капели звон – зимы венчальный звук.
И только память наша сохранит
Следы в снегу и тень сплетённых рук.
                1977 г.

                Д Ж О К О Н Д А
Почуяв дым костра, толпа сбегалась:
Жар, многоликий ропот и палач –
Судьбы предначертание свершалось,
И гордой сединою покрывалась
Глава еретика. Летели вскачь
Армады кирасир, взбодрённых кровью.
Победы клич, за ним – предсмертья брань.
. . .Мать к детскому склонялась изголовью.
Своей Джоконды  выщипанной бровью
Да Винчи бредил. Утренняя рань
Поэта у любимой отнимала,
Скалу ласкал волны прибойный звон.
Обиду добродетель забывала. . .
А ты с улыбкой мне "Прощай", - сказала.
Ну что ж во всём, как видно, был резон.
                1977 г.               



                Памяти В. Телехова – аспиранта ХГУ
Аршином дней отмерен ситец неба.
И скоро-скоро станет стынь реки.
И облаков клинки, блистаньем снега,
Прервут единство неба и земли.

Как странно: сознавая гениальность,
Уходят вдруг за вечности порог.
Или талант мучительней бездарности?
Иль вправду лучших забирает Бог?

И остаётся голубое пламя,
Берёз свеченье, ожиданья нить.
И истина для нас и всех за нами:
Чтоб  «был» сказали – надо прежде быть.
                1977 г.
   М И Н У Т А           М О Л Ч А Н И Я
                1
              ПАТРОН
" Я – патрон  образца сорок третьего года,
Я утерян войной.
Мой владелец – солдат из пехотного взвода –
Там , в земле, подо мной.

Уцелел под шрапнелью,
Но в бреду контратак
Развернулся над щелью
С лязгом танковый трак!"

Сколько крови пролито
За грядущих, за нас!
Жар твой, Курская битва,
Не остыл, не погас!

. . .Танки шли ковылями
И разливом хлебов,
Раздвигая крестами
Стены русских домов.

Но хрипели комбаты
О наводке прямой.
Был потом сорок пятый,
Был салют над Москвой!

Как давно это было. . .
Серебрится река.
И над братской могилой –
Небо и облака.

Обелиск со звездою,
Холм простой без оград.
В нём патроны с землёю
Вперемешку лежат.
                1977 г.
                2
Молния поезда. . .Птичий взметнувшийся гомон.
Свежесть осенняя – мир увядания полон.
Листья плывут по течению Сейма-реки,
К тени твоей прикасаюсь я тенью руки.

Кажется только, что здесь мы с любимой одни.
Пламя войны бушевало здесь в давние дни!
Этим заросшим полянам всё снятся бои. . .
Листья ложатся в багряный узор на крови.

Утром июльским ударил раскатистый гром!
Курская битва, ты в памяти, в прошлом, в былом.
Танки застыли. Роса, как слеза, на броне.
Мы не забыли погибших в Великой войне.

Жизнью, любовью, минутой Молчания помни
Светлую верность солдатских избранниц – берёз.
Реки и люди восходят сквозь травы и корни
В шелест листвы и сверкание утренних рос.
                1978 г.
               
                3
                ПОСТ       НОМЕР       ОДИН
Неспешное течение полей.
Осеннее спокойствие земли.
Чуть видный клин высоких журавлей –
Мы это всё однажды обрели.

Мы  обретаем солнца свет и дождь,
Родной язык, любимых и друзей.
И памяти пронзительную дрожь
Среди звенящей тишины полей.

Мы помним кровью пелену времён,
Когда сквозь дым пожаров по Руси
Кочевник мчался, двигался тевтон,
И в храмах билось: "Господи, спаси!"

Мы помним долгий день Бородина,
Когда в смятенье   властелин судьбы
Вдруг понял, что великая страна
Сожжёт его на пламени Москвы.

Мы помним свет салюта над Москвой,
Как ликовали небо и земля,
Что , разогнувшись Курскою дугой,
Смели фашистов русские поля!

На чёрных пеплах – жирный чернозём.
И много долгих мирных лет прошло.
И тает в небе чистом , голубом
Огня невозвратимого тепло.

И гулкий шаг, роняя в тишину,
В осенние неспешные поля,
Проходят внуки тех, кто пал в войну,
На Первый пост у Вечного огня.
                1982 г.               
                4
МИНУТА       МОЛЧАНИЯ               
Минута Молчания . . . День торжества и печали . . .
Листва молодая над чёрным безмолвием плит.
В спокойное небо, высокие светлые дали,
Как штык пехотинца, вонзён обелиска гранит.




Отпели фанфары. Как пульс метронома звучанье,
И пламя с чуть слышным гуденьем идёт от земли.
Она наступает внезапно – Минута Молчанья.
Побудь, и молчаньем Минуту Молчанья продли.

Огонь в синеве над гранитной звездою не тает,
Тюльпаны легли, словно гребень кровавой волны.
Так будет и будет . . .И только однажды не станет
На этой земле ветеранов Великой войны.

Но эта минута не станет простым ритуалом –
Сквозь тексты экскурсий и залов музейную пыль
Она опалит тебя трепетным пламенем алым,
Страданьем и славой пронзит тебя давняя быль.

Сойдёт отболевшей корою бетон полигонов . . .
И люди забудут когда – нибудь слово  "война".
Девятого Мая страна поднимает знамёна.
Минуты Молчанья вбирает в себя тишина.
                1984 г.
                5
                ПОРТРЕТ
Несобранных яблок запах
Густеет над старым садом . . .
Открыто окно на запад
И вечным спокойным взглядом
Солдат  с пожелтевшего фото
Глядит на поля родные,
Где он – рядовой пехоты –
Собой заслонил Россию.
                1984 г.
                6
                ОГОНЬ
              Спасибi, Невiдома маты,
               За Невiдомого солдата.
                И.Мироненко
       
Мы тебя Неизвестным солдатом
Помним здесь.
И приносим цветы.
И огонь негасимо и свято
Бьёт из сердца гранитной звезды.

Постигаю свершённому цену,
Познавая в сравненьи себя.               
. . .Гулкий шаг разводящих и смены
Размеряет биенье огня.
                1978 г.
      КОНЕЦ  АВГУСТА

День августа – как пожелтевший лист.
Вновь многолюдны кассы и перроны.
В последний раз, морские волны тронув,
 Ступлю на пляж – пустынен он и чист.

Так радостно соскучиться по дому
И торопить движенье за окном.
Вновь год один передаёт другому
Всё то, что в жизни нашей чередом.

А завтра вновь, без смен, передовая,
Где тридцать пар пытливых детских  глаз.
Счастливая судьба и даль без края.
Звонок. Вхожу. Мы выросли на класс.
                1978 г.

                НАЧАЛА
Я временем в душе не изменён -
Хоть на земле ничто не будет дважды.
Так для себя не увядаем каждый.
Хоть виден всем в обличии ином.

А время изменилось: бросишь взгляд -
И видишь праздник юности весёлый -
Мы утром, на заре, ушли из школы
В тот путь, который не пройдёшь назад.

Был каждый шаг у века на виду.
Казалось, что до нас Земля не знала
Любви и окрылённости. Настала
Пора лететь на дальнюю Звезду.

...Любовь прошла. Крылами не взмахнёшь
Среди столов общежитейской кухни.
Одна отрада: рукописи пухнут,
И пишется о солнце даже в дождь.

Я временем в душе не изменён -
Всё кажется: Земля до нас не знала
Любви и окрылённости — начала
Незыблемы в мелькании времён.
                1978 г.

             ВДРУГ — ТАК?..

Уходят люди. Что-то остаётся,
Порой неравнозначное уходу:
В автобусе нагретые места,
Слова, произнесённые в угоду,
Труды и дни с названьем «суета»,
И имена, опущенные в воду*.

Проходят люди. Плачет и смеётся
не видя слёз, не замечая смеха,
Разумно равнодушная толпа.
Вскрывая тайны каменного века,
Галактик и молекулы белка,
Не замечаем часто человека...

Приходят люди...Чем-то обернётся
Безвестность тех, а тех земная слава?
История на выдумки шедра:
Вдруг тот, чья жизнь была для всех — забава,
Ума и сердца лёгкая игра -
Вдруг он застынет в бронзе величавой,
А сгинет тот, кому гремит: « Ура!»
                1979г.
* На надгробном камне английского поэта Д.Китса высечена надпись: «Здесь покоится тот, чьё имя — лишь надпись на воде».
           ОДИНОЧЕСТВО И  МОРЕ
                Николаю Шадрину               
О чём вы, опомнитесь? Шхуна отчалила в полночь.
И долго безумствовал ветер в смолёных снастях.
Следы на песке уходящие волны заполнят,
А пенные брызги маяк серебрит на висках.

О чём ты звенишь, не смолкая, брусчатка причала?
Ты – вечность сама, для тебя расставания – миг.
Бурун, за кормой уходящий, - забвенья начало,
Табак отсырел, не раскуришь ты трубку, старик!

Древнее, чем «краб» на фуражке твоей капитанской,
Уходит от ног закипевший седой Океан.
Штурвал и компас, и Портрет – этот весь капитал свой
Наследуй Ему, одинокий прямой Капитан.

И после тебя, повинуясь капризному бризу,
Далёкая чайка разрежет волну о крыло.
И солнечный парус подсветит зеленую линзу,
И лунного моря над ним загустеет стекло.
                1979 г.

                О  ЛЮБВИ

Я – колокол, перевёрнутый вверх языком:
Медь нутра отражает небо.
Нестерпимым сияньем, как чаша вином,
Весь заполнен – тебе на потребу.

Я – дождь, поднимающийся от земли,
Ливень, хлещущий низкие тучи,
Я – море, выталкивающее корабли,
Ледник, ползущий к вершине по круче.

Я – тот единственный день бытия,
Чужой уже и себе, и потомкам,
Когда впервые увидел тебя
В знакомой и вдруг позабытой девчонке.
                1980г.
      
Д Е С А Н Т Н И К
     Харьковскому поэту  Ивану Мироненко
Друг – поэт кособок и хром:
Шок во ржи – не обрезать строп.
Парашюты и шлемофон –
Долго им не уйти из строф.

Вся строфа – затяжной прыжок,
Слов-секунд скоротечна нить
А легко ли  Земле в висок
Гулкой пулей входить?

. . . Друг-поэт кособок и хром,
Но над полем парит рука,
Провожая далёкий гром,
Пробивающий облака.
                1980 г.
ВРЕМЯ   ЖИТЬ
( Поэма о юности)
ПРОЛОГ

«Веди-ка дневники,- сказал мне друг-поэт,-
Они, как сквозняки, проветрят толщу лет.
Сметут ненужный хлам – страницы мелких дел.
Поймёшь по дневникам, в чём в жизни преуспел».

Слова припомнив те, я брался за перо,
Писал недели две и скучно, и серо.
Без всяких сквозняков выдёргивал листы –
Для толстых дневников обыденно просты

Мои бывали дни: я делал кирпичи,
До чёрта всяких книг перечитал в ночи.
Мне точно по плечу пришёлся автомат.
Хвалиться не хочу – я был, как все, солдат.

А в чём же преуспел средь этих дел простых?
Да в том. Что не умел искать путей кривых.
Друзей себе нашёл, да и друзей нажил.
Хотелось хорошо, но как умел, любил…

ЛЮБОВЬ
Любовь пришла, как полая вода,
Когда звонки прощальные звенели,
Так быстро повзрослели мы тогда –
В те школьные последние недели.

В ночных садах акация цвела,
И тьма сдавалась белопенной силе.
И ты такой прекрасною была,
Что парни все в соперниках ходили.

Пройдёт ещё, быть может, много лет,
Забуду всё, чтоб только помнить лучше,
Каким был ярким тусклый жёлтый свет
На вашей старой лестнице скрипучей.

Как жарко запылала голова,
А сердце билось, словно над стремниной!
И губы, пересохшие, едва-едва сказали:
«Будь моей любимой».

Перила стиснул, взор потупив, смолк.
Признанье облегчает, как рыданье…
Моей щеки коснулся светлый шёлк
Твоих волос. Оборвалось дыханье.

Молчали мы, и вместе были мы.
Когда, когда, руки не отпуская,
Ты отступила? Как распался мир?
Качнулся мостик хрупкий: « Я не знаю…

Вы, мальчики, спешите как один…
И ты ведь тоже…Скоро уезжаешь.
Давай сегодня клятву мы дадим
Писать друг другу обо всём. Ты знаешь

Мне хочется, чтоб было, как во сне:
У дома остановится машина,
И ты – учёный или инженер –
Вчера из Рима или из Берлина

По этой старой лестнице взойдёшь:
«Вам сердце предлагаю я и руку»,-
И вдруг пойдёт на счастье тихий дождь
И смоет нашу долгую разлуку».

Счастливая, ты видела вдали
Совсем не то, что жизнь мне припасала,-
Я недобрал единственного балла
И в сквере сжёг конспект и корабли.

КИРПИЧНЫЙ ЗАВОД

Недолго рассуждал уполномоченный,
Взглянув на заявление моё.
« Кирпичному, - сказал,- нужны рабочие.
И там предоставляется жильё».

Два века: отживающий заводик
И мощной автострады полотно.
К директору заходят и выходят,
Я, молча, жду, сижу, смотрю в окно.

Утюжит трактор глины холм покатый,
«Ну и дыра, кромешная дыра»…
Но заявленье с подписью и датой
Уже в руках: « На смену вам с утра».

Иван Иваныч, мастер, у печи
Сказал степенно, ус, пригладив длинный:
« О це, дывись-ка, хлопец, кирпичи,
Або, як кажуть, привыкай, цеглина.

Давай, знайомся, Юра Рыбаков –
Вин  садчик перший на уси бригады».
Высокий парень, взгляд из-под очков,
И у руки пожатие что надо.

«Как величать-то?» Я себя назвал.
«Бригада наша: Люба и Марина,
 Борис и Пётр». Я руку подавал,
Стыдясь, что пальцы смялись, словно глина.

« Вот наша печь. Как крепость древних лет –
Кирпичный эллипс с узкими ходами.
Пока задержка, вагонеток нет,
Пойдем, посмотришь». Рельсами, кругами

Меня встречал мой первый в жизни цех.
«Как жарко, Юра!» - « Что ж ты хочешь – обжиг!
Заводик этот, ты пойми, их тех,
 Что жизнь свою не зря на свете прожил.

Стахановцев он помнит и войну,
Которая прошла смертельным валом.
Такие печи подняли страну,
Кирпич всегда в одном строю с металлом».

В ходок вкатился медленно вагон,
Борис и Пётр на круг его толкнули,
Остановили, погасив разгон,
Одним движеньем плавно развернули.

Тяжёлые сырые кирпичи
Лежали плотно серыми рядами.
Вагон катился мягко по печи,
Вот стал, и сразу ловкими руками

Подхвачены два первых кирпича, -
«Девчата, не зевать!» - пошла работа.
Бросок на перевяз из-за плеча!
Ещё, ещё, уж самому охота!

Тот первый день был длинным словно год.
К обеду руки налились металлом.
Ломило спину, лил обвальный пот,
А «сушка» вагонетки подавала…

Как долго ты не приходила, лёгкость!
Кирпич валился из неловких рук.
Девчонок за терпение и ловкость
Благодарить мне было недосуг.

Я понимал – со мной не сделать плана.
Молчали все, хоть прятали глаза.
А тут, в ночной, я вагонетку на бок
Свалил неловко…Плюнув, Пётр сказал:

«Рыбак, мы молодёжная бригада –
В хвосте плетёмся. Ты решай, Рыбак!
Скажи «бугру» - нам слабаков не надо.
Пусть заберёт, сработаем и так».

Он зло смотрел – мы бились с вагонеткой,
Поставили её на колею.
 Ответил Рыбаков: «Хозяин крепкий
 Ты, Пётр, конечно. Только, как в бою,

В работе нашей надо быть всем вместе.
Нам премии, допустим, не видать.
Но мы бригадной не уроним чести –
Поможем пареньку рабочим стать».

АРМИЯ
1
ЗАПЕВАЛА
Я  помышлял о певческой карьере,
Срывая "бис" на школьных вечерах.
На первом туре розы облетели:
"Вы  молоды, трудитесь", - в трёх словах.

Завод кирпичный. Жарко в третьей смене
Вагонки гнать до самого утра.
Там закалились руки и колени,
Там медь до срока глотка обрела.      

Пришёл мой час коснуться бранной стали.
И по перрону гулкому зимой
Мы  шли впервые строем, мы не знали,
Чем славен и силён солдатский строй.

Был снег искрист, мороз – ядрён и колок,
И вовсе не медов далёкий край.
Вдруг старшина – служака и психолог –
Чуть обернувшись, крикнул:" Запе – вай !"
 
Как над стремниной прервалось дыханье
У всех: « Как так?"  Шаги и тишина…
Но зычно повторяет приказанье,
Ступив с дороги, грозный старшина.

Взметнулась песня хрипло и неверно,
Я чуть не смолк, волнуясь и стыдясь,
Но – подхватили, и, качнувшись мерно,
Строй подобрался – песня родилась.

Как день, как возглас годы пролетели.
В тоску и сумрак светлым вспоминал,
Как, позабыв о певческой карьере,
Я первый раз когда-то запевал.

 ВОЙСКОВОЙ  ПРИЁМНИК

Мы столько раз в стремительных «подъёмах»
В расколотой взлетали тишине!
Признаюсь, что ненастной ночью дома
Я  марш-бросок опять бегу во сне.

Сержант Сапрыкин выражался круто,
Входила в сердце сталь холодных глаз.
В шеренгу не помчишься необутым –
Засунул я портянки под матрас.

В секунды уложился, Он заметил
И. лишних слов отнюдь не говоря,
Скомандовал: « На выход»! Буйный ветер
Мотал над плацем конус фонаря.

Ноябрьский снег летел над стадионом,
За кругом круг – считай свои года.
А впереди – сержантские погоны,
А в сапогах – студёная вода.

ПРИСЯГА

Гремел оркестр. Сжимая карабины,
Вбивая в плац парадный гулкий шаг,
Вступали присягавшие мужчины
Под сень твою, Гвардейский красный флаг.

Казалось, отблеск фронтовых пожарищ
Коснулся посуровевших вдруг лиц.
Я знаю, ты, армейский мой товарищ,
Запомнил тяжесть тех святых страниц.

Они навечно на моей ладони,
Как знак Гвардейский на моей груди.
Я расписался в воинском Законе
И в строй шагнул. Отныне – впереди

То знамя, что сквозь пули и осколки,
Прошло бессмертным воином полка
С пробоиной, обугленною в шёлке,
Солдата кровь впитавшем на века.

ПИСЬМО
Конверт простой и листик невесомый
Тяжёлым камнем на сердце легли:
« Гулял на свадьбе у твоей…знакомой.
Её теперь развозят «Жигули».

Писал мне друг, не сглаживая фразы,
Он сам недавно снял тугой мундир.
И то, что правда говорится сразу,
Он знал как бывший младший командир.

… Столовая шумела деловито,
Сновал дежурный в колпаке торчком.
Майор смотрел, чтоб каждому досыта,
А я сидел, нахохлившись, бочком.

«Обедай в темпе!» - « Выйти разрешите?»
Махотин глянул строго и …кивнул:
«Плохие вести? Ладно, покурите…
И на развод – сегодня в караул».

  НА  ПОСТУ
               
Тихая вода. Белый теплоход.
Сонная тайга. Заря  в полнеба.
Долго над Шексной музыка плывёт.
Жизнь себе идёт. . . Я в ней как не был:
В жизни той, другой, где женщины поют,
Стоя на корме, а ветер их ласкает.
Где цветы, огни и уют кают,
Где тайга во сне, и закат пылает.
* * *
Шуршит щебёнка под ногами –
Вдоль установки пусковой
Иду неспешными шагами –
За всё в ответе часовой.

С реки вечерняя прохлада
Течёт по зарослям низин.
Сыреет стёртый лак приклада,
Отпотевает карабин.

Ещё верхи высоких елей,
Прощаясь, солнце веселит,
А комли густо потемнели –
Туман кустарник серебрит.

И тень моя чернеет броско:
Пилотка, штык, обрез плеча.
И света в просеке полоска –
Расплав вечернего луча.
И словно в прорези прицела
В той просеке голубизна,
И теплоход с надстройкой белой
Скользит, как голубь у окна.

Чуть слышно музыки звучанье,
Для пассажиров – лес стеной.
За ним не видно очертанья
Глядящей в небо пусковой.

А часовой – оттенок хвои
И промельк птичьего крыла.
Я здесь не для парадов воин,
А чтобы мирно жизнь текла

Среди безбрежного покоя 
Где остывает солнца свет . . .
Темнеет. В карауле стоя,
Храню тревожный сон ракет.
               
  БАЛЛАДА  О  РАКЕТЧИКАХ
Пустыни  бесконечная равнина
Искрящей белизной слепит глаза.
Надсадно, тяжело ревут машины,
И в этом рёве тонут голоса.

Наш третий взвод – плечо к плечу бушлаты.
Обветренные лица у ребят.
В руках не карабины и гранаты,
А ручки приработанных лопат.

Со стороны или в кино – красиво:
Знай, кнопки жми – ведь техника умна.
Зачем солдату мужество? И сила
Ему теперь как будто  не нужна.

. . .Был день назначен в Боевом приказе,
И замер строй: «Реальная стрельба!"
Ракетчики! В короткой этой фразе
И труд, и пот, и сущего судьба.

Солдат, солдат! Цена твоей работы –
Мир на земле, цвет неба голубой.
И день, и ночь Гвардейские расчёты
Вели проверку каждой пусковой.

И день, и ночь в кабинах шла настройка,
В готовности застыл дивизион.
Но минули назначенные сроки –
Ракеты не пришли на полигон:

Кольцом снегов морозная пустыня
Зажала неподвижный караван.
" Солярки нет, и двигатели стынут ",-
Твердил в эфир охрипший капитан.   

И были те слова как позывные,
И тягачи на них упорно шли.
Лопатами заносы снеговые
Мы расчищали чуть не до земли.

Но следом заметало путь вчистую,
И вновь, и вновь из кузова в снега!
Надвинулись внезапно и вплотную
В брезентах  КРАЗ-ов белые "стога".

. . . Потом шофёры заводили тросы,
В  костёр совали кисти чёрных рук.
И, в две затяжки кончив папиросы,
Моторов мёртвых ждали первый звук.

Взревел один, за ним – второй  и третий!
Вновь ожили железные сердца!
И не поднять в слепящем ярком свете
Обмёрзшего счастливого лица

Навстречу обжигающему ветру…
И снова снег счищаем до земли.
Мы сутки шли те сорок километров,
И те ракеты точно в цель ушли.

«ПРОЩАНИЕ   СЛАВЯНКИ»

Оркестр играл «Прощание славянки»,
И жёны офицерские, как в праздник,
В нарядах лучших были у трибуны.
Сверкала мель, и ухал барабан.
В последний раз мы целовали Знамя.
Листком обледенелым тонко-тонко
Названивал ноябрь. В холодном небе
Хрустальная стояла синева.
Знамённый взвод движенье обозначил,
Как будто приноравливая к плацу
Подкованных сапог чеканный грохот.
Послышалась команда: « Полный шаг!»
И сжатые в последний раз равненьем,
Как будто от него судьба зависит,
Мы подбородки повернули круто,
И взглядом стал единый целый полк.
Как знаменосец звонкий шаг печатал!
И каждый помнил – складками укрыта
Пробоина обугленная в шелке,
Солдата кровь впитавшем на века.

СТРОЙОТРЯД
И вот я дома…Китель в шкаф повесил.
Взглянул на свет счастливого окна.
С друзьями погулял, покуролесил
И заскучал с утра и до темна.

Отец, сцепив натруженные руки,
Сказал однажды кратко за столом:
«Пойдём-ка в цех, в токарные науки».
Но утром я отправился в райком.

С путёвкой комсомольскою в кармане
В учебный пункт шагнул через сугроб.
И аттестован был в зелёном мае
Как стропальщик, бетонщик, землекоп.

Конечно, были покороче рейсы –
Как ждёт земля, что вырастила нас!
Но звали юность бамовские рельсы,
Тюмени нефть и Уренгоя газ.

Гитары пели, пенился цветами,
Как океан, ликующий перрон.
Отряды шли зелёными волнами
За рядом ряд – и полон эшелон.

« А ну-ка, карту! Сколько до Ямала?-
К столу склонился комиссар Козак.-
Две тыщи здесь, полтыщи за Уралом,
Дня на четыре ходу, будет так:

Подъём - и в бой. И не робеть, братишки!
Пусть впереди не сладкое житьё –
Ведь в рюкзаках у нас о славе книжки,
Так будем же достойными её!»
     ***

Качается рассвета полоса –
Идёт бетон и от работы жарко.
«Мы держим строй корчагинцев, комса!
Что побеждала яростно и ярко».
Когда иссякнут нужные слова,
Одним рукопожатьем – силы хватит-
Моя рука, яснее, чем молва,
Рассказывай, чем Север щедро платит
***
Диспетчер сказал: «Кури»,- попадали, как кули.
Затоптанный пол балка – перина до потолка.
Но нас придавил не сон: там, пляшущем забытье,
Лавиной идёт бетон! Мы в нём, словно в полой воде.

В углу Мироненко Иван бормочет:
Иван – поэт.
«Дай отдых себе и нам!»
Иван отвечает: « Нет».

Ну что де, поэт, пиши.
Сюжетов - увесистый том.
А пишется так от души,
Что ведь не поверят потом!
***
Читай, поэт! Носилки, как подмостки.
Читай о наших молодых годах.
Пусть неказист по форме стих неброский,
Пусть потом и соляркою пропах.
Но он – о нас. Мы выдержали здесь
И, гордые, с достоинством вставали,
Когда играли туш и в нашу честь.
Гам люди руки за работу жали.
Конечно, были те, кому аванс
Всё заслонял. И были тучи гнуса.
Но был ещё мужской, на барже, вальс.
И были клятвы помнить и вернуться.
И вновь зовут далёкие пути
Туда, где трудно, где уюта мало.
Ещё нам долго по земле идти –
Ещё не всё строка твоя сказала.
                1980г.

.ВЕЛОГОНКА ПОД ЗАГОРСКОМ
Епитимья. Вериг
Целительные звоны.
При жизни мрачный склеп.
Готовность к чудесам.
Открой, что ты постиг
В моленьях, инок чёрный,
Глас неба, предпочтя природы голосам?

Постом смиряешь плоть –
Мы тренируем тело.
Наш Бог всевышний – спорт:
В аду и небесам
Известны наша злость,
И наша верность делу,
Поверь, что в этом мы
Не уступаем вам.

Качается шоссе,
Разматывая муку.
«Сидит на колесе»
Багровый солнца диск.
И снова на заре
Под выстрел вскинет руку
Седой, как патриарх,
Судья-хронометрист.

Проносятся глаза,
Как голубое пламя,
В могильной черноте
Святого клобука.
Застыли небеса
Не властные над нами:
Мы скоротечны все,
Победа – на века.
                1980г.


* * *   
                Белый –невинность, чистота,
                Красный – любовь,               
                Чёрный- мудрость.
                Во многой  мудрости много               
                Печали.
Не дай оступиться, земля, не дай оступиться . . .
Чернеют в нагих тополях усталые птицы.
Им завтра сквозь осень лететь к полуденным далям.
А мне только в дали глядеть, что множит печали.

Колышутся   краски    зари над памятью дальней
Откуда – зови, не зови – не будет посланий,
Где нежной, но твёрдой рукой прервала объятья,
И вот одинокий покой на красном закате.


По белым, по белым листам то чёрным, то красным.
Расставится всё по местам, и жизнь – не напрасна. . .
Парение, счастье даря, по-прежнему снится,
Не дай оступиться, земля, не дай оступиться.
                1980 г. 
* * *      
С утра нелётная погода –
Туманом вытканы поля.
Такси застыли возле входа,
И неподвижны тополя.

В слезах стекло аэропорта,
Турбины стынут, не гудя,
И по листве грохочет "форте"
Осенней музыки дождя.

Опять стою перед часами –
В каком ты поясе живёшь?
А цифры светятся словами,
Что ты не ждёшь, совсем не ждёшь.

Ведь мы судьбой не называли
Того, что может стать судьбой,
И все надежды и печали
Нас огибают стороной…

И вспыхнут только удивленьем,
С глазами встретившись, глаза.
Стою в немом оцепененье,
Пустынна в небо полоса.
                1980 г.
                П О Л И Г О Н
                1
С тобой простимся на краю земли.
Опушка леса с птичьими следами
Сверкает покрывалами зимы –
Холодными колючими огнями.

Как солнца луч, сияет сталь штыка.
Чуть голубея, тает дым махорки.
Ушла лыжня за дальние пригорки,
И властно вдаль зовёт меня труба.

Спасибо за молчание твоё:
Оно нужней последнего патрона.
"Прощай . . . Не забывай . . ." -  Ну вот и всё –
Я тесно вжат в обойму батальона.

Всё дальше плечи хрупкие твои,
Всё ближе пламя. Отлетает детство.
Пришла пора нам принимать наследство –
Большие боли маленькой Земли.
                1977 г.
            
               
               
               
          2
    В     УВОЛЬНЕНИИ
Минуты расставанья сочтены –
Гудит автобус, забелённый снегом.
В окно недолго будете видны
Ты и берёзки под бездонным небом.

Давай простимся без ненужных слов,
Не надо клятв, а просто – жди солдата.
Тогда и ты незримо, без следов
Минуешь часового с автоматом.

Войдёшь со мною в наш армейский дом –
Всегда у сердца маленькое фото,
И мы вдвоём с тобою за столом
Напишем письма всей родне без счёта.

И только в час тревоги огневой,
Когда войдут в патронники патроны,
Я распрощаюсь мысленно с тобой –
И снег взметнут на марше батальоны!

 Сквозь дым   и  гарь на танковой  броне,
В цепи, оглохшей под ревущим небом,
Свой путь пройду. И вспомню: ты ко мне
Пришла опушкой леса, чистым снегом.
                1981 г.
                3
            СТРЕЛКОВЫЙ   П О Л И Г О Н
Осядет пыли шлейф на мальвы у ворот,
На светлый обелиск у Вечного огня.
Проходит по шоссе на БТР-ах взвод,
Покинув полигон до завтрашнего дня.

Солдаты у бойниц – товарищи мои –
Молчат. Был трудный день. Сержант нахмурил бровь.
Но нам судьбой даны учебные бои:
Сегодня ты "убит", а завтра будут вновь

За прорезью прицела лес и облака,
Мишени и метель трассирующих пуль.
Солдатский наш цветок – гвоздику – у виска
Колышет ветром солнечный июль.

. . .Сквозь дым пороховой тяжёлый шёлк знамён
Пехота пронесла дорогами войны,
Живая память их – стрелковый полигон,
Израненный хранитель тишины.
                1982 г.
                4
 СБОРЫ   ОФИЦЕРОВ ЗАПАСА    

Ну, вот и выпало тебе –
Всему, как видно, срок –
Всплакнуть о воинской судьбе,
Собрать мой вещмешок.

Опустит ночь черно крыло
С бессонной тишиной.
Не перепишешь набело
То, что  зовём судьбой.

"Не плачь, ведь сборы – не война.
Два месяца – пустяк", -
Я говорю тебе, жена.
И ты вздыхаешь: "Так"…

В шеренге выйду на перрон –
В толпе и ты, и сын.
Качнётся литерный вагон,
В тумане неба синь.


"Не плачь, ведь сборы – не война,
Два месяца – пустяк", -
Проступят на стекле окна
Слова, как тайный знак.

В последнем дедовском письме –
Цел треугольник тот –
Есть строчка эта. А в конце:
" Май. Сорок первый год".
                1982 г.
О Т Ч И З  Н А 
Отчизна, перед славою твоей
Склоняю низко голову и годы.
Один из миллионов сыновей,
Короткий звук на языке народа.

Не оскверняясь грязью клеветы,
Среди блокад и войн ты проходила,
Как голос правды средь худой молвы,
Как нежность между завистью и силой.

Ты стойкость в человечности брала,
А там, где человечность отступала
На свастики, Рейхстаги, бункера
Ложилась тяжесть твоего металла.

Великий дар – над миром тишина.
Мир в сорок пятом так услышал это.
Но в мае не окончилась война:
Лежит на мушке яблочко планеты.

Неужто будет: света яркий всплеск
Уйдёт от нас в седую даль Галактик?
Неужто нас на вспышку только хватит,
На мёртвый разум и холодный блеск?

Неслышно осыпаются дожди,
И пахнет не тротилом, а грибами. . .
Отчизну и судьбу не выбирают,
А если – да, то выбор позади.
                1981 г.

П О      Л Е З В И Ю      Л Ю Б В И
                1
                Л Е Б Я Ж Ь Е
Снег, сверкая, сеется и сеется.
Стынет солнце низко над холмом.
Мы одни среди пейзажа сельского
В ожиданьи светлом и немом.

Редкий парк. В снегу тропинки узкие.
Домики пушисто замело.
Завитки дымков по-русски русые
Нежно закурчавили село.

Вышли вдруг к особняку старинному –
Он, как белый лебедь у реки.
Словно чью-то верность лебединую
Здесь когда-то в камень облекли.

Чуть знакомы и – боюсь! – взволнованны,
На тебя смотрю во все глаза:
Вдруг и мы с тобою околдованы
Здесь, где белизна и бирюза.

Я хочу, чтоб не осталась тайною
Ты под ярким куполом небес,
Чтобы даль, слепящая, не таяла,
Неужели больше нет чудес?

И сейчас глаза твои опустятся:
"До свиданья", - только и всего,
И без сна ночами стану мучиться,
Но лица не вспомню твоего?

Бьют ключи под берегом холодные,
Холодна, как полынья, душа. . .
Слишком много в молодости отдано,
Слишком ты нежданно хороша.

"Мне  пора, пора", - дыханье сдвоило,
Прямо белой целиной бреду.
Жить на свете, несомненно, стоило,
Жить, встречая радость и беду.

Вскинула ладошку на прощание
У колонн, летящих в синеву.
И пылает тайное сияние
На моём нетронутом снегу.

                1982 г.
                2
По тоненькому лезвию любви
Уходим в край нетронутой весны.

Кругом разлив и сладкий гул в крови,
Наш пропуск в юность – веточка сосны.

Любимая, мне так с тобой легко:
Здесь наше время, здесь пространство счастья.
И как бы ни ушли мы далеко –
День этот будет солнцем средь ненастья.

У самой убегающей воды
Огонь в сухих травинках еле дышит.
"Не угасай", - шепчу я, он не слышит,
Чернеют горько пламени следы.

. . . По тоненькому лезвию любви
Мы уходили в край своей весны.
Я в ней остался, вспомни, позови.
Возьми в ладони веточку сосны.
                1982 г               
                3
Для светлых дум душа моя чиста:
Угасли боли, страсти откипели. . .
И время есть ещё дойти до цели,
Теперь играя чисто жизнь с листа.

Уже не бросит в грохот поездов –
Оседлый быт давно установился.
Неужто я когда-то мчался, бился,
Чтоб не суметь сказать и пары слов?

Когда-то боль мою брало вино,
Но эта боль – до пепла – отгорела.
И стал стакан пустым, ненужным делом,
И ясный ум – желание одно.

Для светлых дум душа моя чиста.
И россыпи роняя снеговые,
Несётся жизнь, как санки беговые,
С высокой кручи к жёрдочке моста.

И юность смехом радостным звенит,
Я нараспашку следом поспеваю,
Здесь крепок лёд над глубиной, я знаю.
Так жизнь ясна. Так установлен быт.

Но если всё пойдёт ко всем чертям:
Весна рванёт апрельским динамитом –
Я выплыву, поверь мне, я не выдам.
Я успевал к полночным поездам!
                1982 г.
                4
                Хоть знаю я: сегодня мы простились,
                А завтра я опять приду к тебе,
                Но всё- таки как будто ночь спустилась,
                Росинки слёз  дрожат на рукаве.
                Ки-но Тоси Сара .

Хоть  знаю я, что ночь моя спустилась,
А завтра я опять приду к тебе.
Пусть мы сегодня так легко простились –
Росинки  слёз дрожат на рукаве.

Хоть знаю я, что ночь моя спустилась,
Я улыбнусь насмешливой судьбе:
Благодарю, что всё – таки случилась
Единственная встреча на Земле.

А завтра я опять приду к тебе,
И столько будет в радости печали,
Что не таясь, признаюсь я себе
В том, что потом переживу едва ли. . .


Пусть мы сегодня так легко простились,
Шаги мои , как мысли, нелегки.
Не только наши две судьбы скрестились
У скованной морозами реки.

Росинки слёз дрожат на рукаве:
Ещё не льдинки – мы едва простились.
Но в мыслях я уже иду к тебе,
Хоть знаю я, что ночь моя  спустилась.
                1982 г.
                5
         С О Л О В Ь И
Над землёю в серебристой вышине,
Где смиряются ветра в листве ночной,
В самой древней, самой яростной войне
Соловьи ведут воздушный "бой".

Громко щёлкает один, другой свистит,
Ну , а  третий, чуть дождётся тишины, -
Звонкой трели обжигающий мотив
Посылает наугад в мишень Луны.

Не сидится в переплётах Красных книг
Серой птахе – и над взвинченной землёй
Нет ни бомб, ни "мёртвых" петель – только миг
С запрокинутой от страсти головой.

И твержу себе: "Любимую зови,
Не сдаваясь безответной тишине. . .
Всё проходит, кроме голоса любви
Над землёю в серебристой вышине".
                1982 г.
                6
Счастье в чём? Любить и быть любимым.
Как прекрасно на Земле людей
Повторять единственное имя
Женщины единственной своей.

Лики канонических красавиц –
Мимо, как осенняя листва.
Милая, руки твоей касаюсь
Трепетно, как чистого листа.

Вдруг стихи случайно получались,
И не будет больше ни строки?
Вдруг ты скажешь тихо: "Повстречались
Мы с тобой напрасно у реки". . .

И земля отнюдь не покачнётся,
И полёт свой не прервёт листва.
Только в сердце что – то  оборвётся,
Словно  в строчке кончатся слова. . .
Счастье в чём?      
                1982 г.

                7
"Л И В И Я , П О М Н И ". . .
                "Ливия, помни, как жили мы вместе…
                Живи и прощай ". . . (последние слова
                Римского  императора Октавиана Августа,
                Обращённые к жене).

"Ливия, помни", - летит и летит сквозь века. . .
Время бессильно. Пусть рушится мраморный образ.
"Ливия, помни", - волною плеснула река,
Нас поразило: слова мы услышали оба.

Вечны не будем, но это понять не дано,
Вечны не будем, и скажется в будущем где – то:
" Ливия, помни ". . . В бокалах искрится вино,
С нами друзья и дыхание зрелого лета.

" Ливия, помни", - как шли одиночества дни,
И в очаге огонёк, угасая, метался.
В горном граните легли колесниц колеи,
Были владыки Вселенной – лишь пепел остался.

Голос остался, как свет негасимой звезды,
Ясно звучавший, когда угасало сознанье.
"Ливия, помни". . . Тебя защитит от беды
Память о прошлом, всегда уходящая с нами.

Память о прошлом волнует лишь тех, кто живёт,
Тех, кто услышат , как , вдохи последние полня,
Это из самого сердца живого придёт:
"Ливия, помни". . .
                1982 г.
                8
Остывает пламя листопада
На сентябрьском золотом ветру.
Времени совсем немного надо,
Чтоб собраться к ближнему костру.

Это наш любимый перелесок –
Сушит листья осень без дождя.
Бабье лето серебро подвесок
Не скупясь, роняет на поля.

Остываю в ясности молчанья
У обид и сплетен на краю.
За святую искренность печали
Я тебя, поверь, благодарю.

Что бы сталось будь любовь счастливой?
Нам с тобой об этом не узнать. . .
Осень заставляет торопливо,
Разгоревшись только, остывать.
                1982 г.

                9
                " В сентябре я выхожу замуж". . .
                (из письма)
Даю тебе сентябрь. Моя продлится мука
Пока идёт с небес неслышно листопад.
Даю тебе сентябрь, как на прощанье руку,
Когда уже молчим, не отрывая взгляд.

Не выбирай судьбу из горьких и печальных –
Так много светлых дней в прозрачном сентябре.
Я помню каждый миг из твоего молчанья,
Как прозвучит оно потом в моей судьбе?

Любимой не зову и встреч искать не смею,
И всё твержу слова о мужестве себе,
Но забываю их, собою не владея,
Когда мелькнёт лицо похожее в толпе.

Вхожу, таясь, в наш парк. Под шелест листопада
Печальнее печаль и боль моя больней. . .
Любимая, прости, что я твержу: "Так надо. . .
Даю тебе сентябрь"…А сам люблю сильней.
                1982 г.
                П О Э Т Ы
Поэты требуют авансов,
Поэты делают долги.
Так скоротечен гул оваций,
Так дни бесстрочия долги.

Какая в том нужда и сладость –
Над строчкой горестно гореть,
Чтобы к утру качнула слабость
На лист исчерканный на треть?

Поэты – чудаки планеты:
Тот мир, где чувства не в чести  -
И всюду ценники надеты -
Нам сердцем хочется спасти.

Но только в гипермагазинах
Родных поэтов курских нет.
Когда проходишь вдоль витрины -
«Аншлаговцы» смеются вслед.

А как хотелось состояться
Нам для читателей страны:
Не всем звучать, не всем остаться —
Душою все обнажены!

Но если сквозь зевоту зала
Блеснёт слезинка на щеке,
Поймёшь, как  всё – таки немало
В той поэтической строке.
                1982 г.






                Л Е С
Колокола лесов поют иначе,
Чем  струны рек. . . Над маревом полей
В любой судьбе единственное знача,
Природы зоркий взгляд - среди ветвей.

Переходя из солнечного  зноя
В прохладный сумрак, где дрожат листы,
Ты словно оставляешь за спиною
Из суеты в спокойствие мосты.

Натружено  гудят аэродромы.
Дымят неспешно в небо города.
Хоть на часок в зелёные хоромы
Войди босой без мысли и следа.

И растворяясь, падай в чистый воздух,
В дурман цветенья, шорохи травы.
Прислушайся, как замерли берёзы,
Роняя лист с невинной головы.

Беззвучен лес – умолкли в гнёздах птицы.
Лишь растревожен чёрный бурелом,
Да шмель ещё жужжит и не садится,
И шевелится муравьиный дом.

И ты – песчинка с птичьего полёта,
Раскинув руки, утонул в траве. . .
Лес затаился – так бесповоротно
Ты проходил уже в его судьбе

Потравами. Порубками. Кострами. . .
Как долго пахнет гарью от земли.
Как трудно поднимаются над нами
Леса, где мы сберечь их не смогли.

Колокола лесов зовут на вече,
И скажет каждый, кто отвёл беду:
"Придёт мой час, и, словно лист на плечи,
К подножью леса тихо упаду".
                1982 г.

                С Н Е Г
У снега нет начала и конца –
Из бездны снег идёт, в ладонях тает. . .
От снега  и судьбы  не отвернёшь лица.
Ещё невинен снег – и мудростью  блистает.

Я много зим нежданно так встречал.
Так много зим, что кажется порою –
Их снег не только землю покрывал,
Но жизнь мою, ушедшую, другою.

И был один благословенный  день,
В котором счастьем было б раствориться –
Я шёл по  Мирной -  шапку набекрень -
Рискуя, поскользнувшись, покатиться

С холма туда, где детства моего
Под первым снегом прятались поляны.
Где был мосток – три жёрдочки всего –
Над омутом царевны  Несмеяны. . .
Я шёл сквозь снег . . .
                1983 г.
Р О Д И Н А
Земля моя – ты множество имён:
В названье каждом смысл и запах воли.
В чужих стихах своё родное поле
До боли с удивленьем узнаём.

В чужих полотнах видим берега,
Где под ногою осыпалась глина,
Где свет Луны вдруг озарял глубинно
Таинственные тёмные стога.

И в песне модной слышится напев,
Тот, что давно под волчий вой метели
Чуть слышно мама с бабушкою пели,
И слушал я мальчонкой, присмирев.

Неужто нужен путь и долгий срок,
Чтоб памяти короткой устыдиться,
Оставить всё и просто воротиться
На землю ту, где был судьбы исток?
                1984 г.
         * * *               
Два фото на белой стене,
Два парня похожих немного.
Один – командир на войне! –
Так хочется выглядеть строго               

Красуются два кубаря,
И тщательно выбриты щёки,
Хоть, видимо, были упрёки,
Что мыло изводит он зря.

Другому чертовски к лицу
Берет и тельняшка тугая.
И солнце на знаках играет,
И жизнь не сложна молодцу.

. . .  В прохладном саду тишина,
И запахи знойного лета.
И так неоглядна страна –
В ней столько простора и света.

И так безмятежны поля
До самого с небом слиянья. . .
Но мчит по орбите  Земля –
Подранок уже в мирозданье.

Летит, чтобы вспыхнуть в огне?
Два фото на белой стене
Чернеют квадратами рамок.
И дом без мужчин, как подранок,
В печальной немой тишине.
                1984 г.
 НЕГАСНУЩИЕ ЗВЁЗДЫ
Сл. В.Нарыкова
Муз. О.Рыльцова
                П. Г. Сальникову

                Я знаю, никакой моей вины
                В том, что другие не пришли
                С войны. . .
                А. Т. Твардовский
Не счесть имён на обелисках.
И обелисков всех не счесть.
У всех живущих кто – то близкий
В  том списке поимённом есть.

По ним давно отголосили
Кому назначено судьбой.
Им вдовы горькие простили
Последний бой, смертельный бой.

Им сыновья простили детство –
Хлеб с лебедою пополам.
И непосильное наследство –
Мужицкий труд не по годам.

Им даже Родина простила,
Что до Победы не дошли. . .
Фронтовики простить не в силах
Лежащих в тишине земли.

Травой окопы зарастают,
А память всё полна войной ,
Где мёртвые их оставляют
С не искупаемой виной:

Сберечь могли – да не сумели
Убитых не вернуть с войны.
И вот несут с холмов смертельных
Крест этой горестной вины.

Их эта ноша клонит долу,
И проклиная ту войну,
Они живут, чтоб жизнью долгой
Прощая, искупить вину. . .
                1985 г.

                Р Е К А            Д Е Т С Т В А
Вьётся в зарослях речка Тускарь
Из далёкого далека.
По тропинке на мостик узкий
Выбегаю из лозняка.

По нему над водою быстрой,
Где стоят в глубине мальки ,
Перейти мне надо на пристань –
Ждут, посмеиваясь, рыбаки:

Мост качается, доски стонут
Проломиться грозя вот – вот.
"Эй, пацан, от страха зелёный
Не потонешь, гляди вперёд ", -

Мне мальчишки кричат большие
И хохочут обидно вслед.
Я со злостью шагаю шире,
Я не трушу – мне восемь лет.
                2
Речка Тускарь, слепящим блеском
Солнца раннего бьёшь в глаза.
Мост бетонный, откос отвесный,
На шоссе визжат тормоза.

Промелькнёт и исчезнет чудо
Убегающей в даль реки.
Пёстрых лодок на суше груда,
Живописные островки.

На минуту припомню – не был
На реке уж который год.
Словно облачко в чистом небе
Грусть над сердцем моим пройдёт.
                3
И однажды рассветом ранним
От лица листву отведу –
Детство давнее, со свиданьем,
Дай же тропку к тебе найду.

Те же ивы, да вот не те же.
Тот же берег, да нет – не тот.
И деревья в дубраве реже,
И не так соловей поёт.

Вот и Тускарь – моя речушка,
Босоногих забав страна.
Мост состарился, как игрушка,
Стал – как спущенная струна.

Но идёт по нему мальчонка
С тонкой удочкою в руке,
И дробится светло и тонко
Отраженье его в реке. . .
                1986 г.
В ПТИЧЬЕМ  ОСТРОГЕ
                " На территории металлургического комбината
                создан уголок живой природы".
                ( Из путеводителя "Липецк")
На пруду заводском, что сернистою дымкой окутан,
Белый плавает лебедь и утки ныряют ко дну.
Гусь рванулся в полёт – так прекрасна свободы минута,
Но подрезаны крылья – он падает с плеском в волну.

Бродит страус устало вдоль сетки  ажурной отвесной,
Венценосный журавль опустил королевский венец.
Средь дымящихся труб, словно в клетке гигантской
                железной,
Кто устроил острог для пугливых горячих сердец?

Люди домны задули, пустили прокатные станы.
Гордо блещут портреты на стендах Почётных аллей,
Но, наверно, не зря он остаться решил безымянным,
Приманивший к мартенам с высоких небес голубей.

Я в смятеньи стою среди ив, уцелевших под дымом,
А туристы идут – то чужая, то русская речь.
Белый плавает лебедь в озёрном краю камышином –
На . . . плакате, что учит природу любить и беречь.
                1986 г.
           И К Е Б А Н А
Какие могут быть цветы?
Какие клумбы? Икебаны?
Вбивают с маху, с высоты
Кувалдой лом Петро с Иваном.

Им наконец – то повезло:
Пусть на окраине далёкой
Пусть окна с видом на село –
Взметнулся дом из плит и блоков.

Осталось много за спиной -
Грязь непролазная просёлка,
Под П Т У шной шапкой чёлка,
И боевой солдатский строй.

Умеют руки земляков
Крутить упрямую баранку.
Познали тяжесть рычагов
И мирных тракторов, и танков.

И вот сегодня лом литой
Гудит тревожно и надсадно:
Ограда будет за стеной
Для огородика и сада.

" Какие могут быть цветы?
Какие клумбы? Икебаны?" –
Кричит с балконной высоты
Жена, вспотевшему Ивану.

А Марье вторит из окна
Петра законная жена:
"Погуще проволоку  вей,
Да чтоб колючками наружу –
Наш огород не для людей,
И лишний глаз за ним не нужен!"

. . . Как в клетке курский соловей,
В ограде чернозём весенний.
А там, где жили, - средь полей –
Бушуют заросли сирени.
                1988 г.      
               
* * *         
Великолепны  ваши лики,
Старинных храмов божества.
Здесь и ничтожный, и великий
Познал минуты торжества.

Пусть человек не равен Богу,
Пусть жизнь – мгновенье, слава – тлен,
Как прах рассеяться не могут
Создатели вот этих стен!

Они в родной земле . . .Над нами
Тысячелетия листва,
А выше – блещут куполами
Старинных храмов божества.
                1988 г.

                Ветер века – он в наши дует паруса.
                А. Твардовский               
 
Есть у берёзы каждой свой поэт,
То не беда, коль не прольётся песня.
Любовь к земле, как негасимый свет,
Уносим в города свои и веси . . .

Так веруешь, пока полей родных
Не остановит гаснущая сила:
"Как долго, далеко тебя носило,
А здесь уж нет ни сильных, ни живых".


Земля моя, прощением спаси,
Меня и всех, кто словно "ветр по краю"
Летит, летит, понять не успевая,
Что мы живём однажды на Руси!

Она безлюдный горизонт качнёт
В ответ . . . И ветер пронесётся с гулом.
Ах, ветер, ветер – жил такой народ!
И весь его с земли, как ветром, сдуло . . .
                1988 г.

                " Я никогда не покину небо". . .
                (из письма Н. Лотарева)

Мы снова здесь у скорбных плит, мой друг.
Ковёр травы – не скалы Гиндукуша,
Где вертолёт свой на врагов обрушил
Товарищ наш. . .
Здесь тишина вокруг.

Стоит над миром мая благодать,
И землю замело цветами вишен . . .
Сквозь чёрный дым он шёл всё ниже, ниже:
Так было нужно – небо покидать.

Живым больнее понимаешь вдруг,
Оставшись здесь, у скорбных плит печали.
Он спит, как в детстве, в материнской шали,
С родной землёй не ведая разлук.
                1988 г.

ЗАРЕВЫЕ  КРЫЛА

Ну, вот и опять вы очнулись       
От сна – заревые крыла.
И душ сиротливых коснулись
Благие слова и дела.

« Простые хорошие люди,
Куда вы с родимой земли?
Не будьте пророки и судьи –
Их столько сошло с колеи.

Семантики древней не зная,
Не веря почти ни во что,
Соборностью где-то у края
Держитесь у края НИЧТО,

Где пламени адского блики,
И вопли средь дыма слышны.
Где групп металлических крики,
И Русь у церковной стены.

Истерзанный сексом и роком
В удушливой тьме теплотрасс,
Глядит затуманенным оком
Парнишка лохматый на вас.

Он нюхал баллоны и клеил
Отраву на темя крестом.
На землю два дюжих старлея
Его выносили пластом.

А мать – «синеглазка» со стажем,
Давалка за чашку вина,
Хихикала каменным стражам,
Испив свою чашу до дна.

И только, когда по России
Машина с крестом понеслась,
И вновь во всю мочь загнусили
Рок идолы…
В чёрную грязь

Она опустилась со стоном –
Заснула или умерла?
Подуло – то душу со звоном
Несут заревые крыла.
                1989г.
             


        Л У Н Н Ы Й           С В Е Т      
                1
Холодный свет Луны,
Остывшим листопадом
Легла лавина лет,
Отпетых в тишине . . .
Далёкий свет Луны,
Но он один и рядом,
Я говорю сейчас –
Как больно это мне.

Легка, как тень твоя,
А может, как улыбка,
Разлука не страшит – сердец не разобьёт.
И счастье, как всегда,
Сверкнёт едва – и зыбко
Аллеей неживой сквозь лунный свет уйдёт.


Ничем судьбы твоей теченье не нарушу,
И боль свою опять беззвучно понесу.
Как огонёк свечи ладонь скрывает – душу  -
От сплетен и обид безмолвием спасу.
Лицо, улыбка, взгляд.
Альбом, цветы  и  книга
Едва ли навсегда оставят в сердце след.
Виной тому не мы,
Нас в вечности – два мига.
А бесконечен лишь, бессмертен лунный свет.
                1991 г.
                2
Уходит женщина сквозь ночь . . .
На сердце терпко и печально,
Что станут музыкой венчальной
Шаги её, ушедшей прочь.

Угрюмы тёмные дома.
Горит окно чужой квартиры.
Любовь раскинулась над миром,
В котором властвует зима.

Уходит . . .Только взмах руки
Едва качнул морозный воздух.
И видят стынущие звёзды –
Как мы близки.
Как далеки . . .
                1991г.

                3
               
Я хочу приходить к тебе, слышишь,
Всегда неожиданно точно,
Всегда неожиданно в срок,
Чтобы был поцелуй
Бесконечным как небо снаружи,
Бездонным и сладостным как
Небо в день января...
Когда в счастье сливаются
Годы, страдания, рок...
Когда просто не знаешь,
Не помнишь, не веришь,
Что в будущем — мрак...

На руках унесу тебя, слышишь,
Сегодня ты этого хочешь,
Туда, где берёзы в снегу.
В нашей комнате первой
Останутся Кристи и Чейз.
И твой сладостный стон...
И немое звучание хора.
На столе — долька яблока...
Там мы забудем её на бегу.
Значит, всё повторится -
И рай, и изгнание -
Жизнь состоит из повторов.

В них единственный смысл её, слышишь,
Вот в этих повторах...
Конечно же в будущем — мрак.
Но пока он густеет,
И в нём исчезают надежды,
День и ночь от любви
Пусть в глазах полусвет, полумрак,
Долька яблока...
                Кристи...
                И брошенный ворох одежды.
               
                26.01.92г.

                4
             С Н Е Ж И Н К А
У тебя и твоей неземной красоты
Есть разгадка простая одна:
Ты упала снежинкой в ладонь с высоты,
Так прекрасна и так холодна.

Я смотрю на снежинку – ладони тепло
Подбирается к гостье моей.
И твоя красота, как слезинки стекло,
Всё бесформенней и тяжелей.          

Вот и всё. От твоей неземной красоты
Остаётся ни сё и ни то.
Сколько новых снежинок летит с высоты,
Но. . .ладони в карманах пальто.
                1992 г.
                5
Сказала просто:" Нам пора расстаться".
И в чёрной трубке – частые гудки.
Что изменилось в мировом пространстве?
Смеются люди. Облака легки.

Повесил трубку. Затворяя дверцу,
Чуть задержал размеренность шагов
На миг один . . . Чтоб оклемалось сердце,
Пробитое свинцом негромких слов.
                1997 г.




                6
                Т Е Н Ь     В     Л Е С У
Всё было прозрачно и пёстро
В зелёном весеннем лесу.
Струились в высь неба берёзки,
Серёжки держа на весу.

А я – весь седой и не юный
С клюкой сучковатой в руке –
Шагал по тропинке угрюмо
С душою своей налегке.

Но что над зелёною дымкой
Акаций, дубков и берёз
Неслышимкой и  невидимкой
Из бывшего здесь пронеслось?

И сердце такою тоскою
Вскипело . . .Хоть вены порви.
Ах, тяжко ты счастье былое
И тень безответной любви.
                2002 г.
* * *      
Апрельским днём звонят колокола
Над городом и дальним полустанком,
Быть может, этот день судьбою станет
Иль растворится в омуте "вчера".

Не изменить теченья тусклых дней,
Пока душа пуста и одинока.
Порою жизнь безвыходно жестока,
И только краткость жизни – счастье в ней.

Так кажется . . .Пока надежды луч
Не вспыхнет вдруг в разрыве туч весенних,
И краски дня зимы покроют тени,
И солнца свет польётся из – за туч.

Что будет? Счастье? Или боль дотла
В который раз жестоко выжжет душу?
Остановись и тишину послушай.
Апрельским днём звонят колокола.
                1993 г.


           С В Е Т        Б И Б Л И О Т Е К
Коль спросите: "  Каким чудесным светом
Жизнь осветить в наш быстротечный век? "
Я , так и быть, не поскуплюсь с ответом:
" Вам надо выбрать свет библиотек!


Чтоб в серой жизни засверкали краски,
Чтоб пелись песни, спорились дела.
И женщина, прекрасная как в сказке,
Хотя б не сердце – книгу подала".
                1993 г.

* * *         
Пойдём по берегу сверкающей реки,
Оставив позади приветливый " Меркурий ".
Лишь двое нас. Мы листья после бури . . .
Есть голос мне: « На счастье обреки,
Целуя руки, женщину, с которой,-
Как шар земной с горящим метеором,
А, может быть, судьба грешит повтором? –
Я так случайно встретился в пути.               

Возьми в ладони клевер полевой,
А мне на память подари улыбку.
Легко – легко кузнечик тронул скрипку . . .
Ещё июль у нас над головой.
Но скоро – скоро подойдёт закат
Тепла и ласки, и душевной муки –
И будут в жизни встречи и разлуки,
Но этот день не возвратить назад,
А в нём  - июль, цветы и чистый взгляд!


И эту радость буду я хранить
В преддверье новой встречи. Без обмана. . .
А встанет ложь, как призрак из тумана, -
Начавшись только, оборвётся нить
От сердца к сердцу . . .Боли нет больней.
Всё наперёд я знаю и не знаю,
Но каждый миг с тобой запоминаю,
А без тебя – не замечаю дней.
                1993 г.
                Памяти А. Ф. Трубаровой
Здесь в тишине полей звенящих
Прах русской женщины лежит . . .
Но образ твой в сердцах скорбящих,
Пока мы живы, будет жить.
                1993 г.
***
На исходе январского дня,
Под застывшим крылом самолёта,
Ты случайно коснулась огня
Неземной уникальной работы.

Он чуть тлеет в пустынной душе,
Пепел лет осыпается лихом.
Птицы дней растворяются с криком
В горизонте, недальнем уже.

Это всё своей чуткой душой
Поняла б ты, едва захотела,
Но меня обходя стороной,
Ты ушла в свой покой, своё дело.

Как тяжёл одиночества крест!
Пораскинь же свои гороскопы,
Может это Судьба, может перст,
Указующий свёл наши тропы.

Ты ушла. Я ещё постоял
Тонкой грустью и болью напоен.
День был , словно хрустальный бокал,
Красотой новогодней наполнен.
                1994 г.

 * * *
               
Мне так хорошо, что ты есть на этой холодной Земле –
На этом пропахшем дымком просторе осенней земли.
Мне так хорошо, что ты здесь. Казалось, что в
                жизненной мгле               Тебя не найду никогда – и тихо растаю вдали . . .


Конечно, прошедшего жаль – поэт был немного не прав –
Ведь в этом прошедшем с тобой мы счастье могли
                Обрести.
Но я благодарен судьбе, что запахом высохших трав
Ты будишь такое во мне, что может в весну унести.

Нам выпало лето, как миг, и осени сон золотой.
И крики печальные стай, летящих в чужие края.
А солнце нежарко уже горит над холодной землёй,
Но мне хорошо, что ты есть, и греет улыбка твоя.

                1995 г.

           О  Д РУ З Ь Я Х    В С П О М И Н А Ю
О друзьях вспоминаю, когда мне взгрустнется чуть – чуть
И к друзьям обращаюсь, когда от тревог не уснуть.
Человеку без друга, как птице без крыльев, нельзя,
Если сходишь ты с круга – тебя не оставят друзья.


П Р И П Е В :
В этот день мы с друзьями опять собрались –
Значит, нам улыбается жизнь!
Для друзей расстояний и времени нет –
Позову и услышу ответ.

Бренны радости наши, летят скоротечные дни.
Нет мгновения краше, когда ты живёшь для любви.
И гордишься, конечно, смотря на своих  сыновей,
Но надеюсь я грешный на крепкие плечи друзей.

ПРИПЕВ:
Сколько радостей будет и сколько печалей ещё?
Видеть лучшее  в людях уже я хочу горячо.
Но становится ясно, спокойно в душе и вокруг,
Если мы, хоть нечасто, но сходимся в дружеский круг.
                1996 г.
                Б О К С 
                тренеру Е. И. Малинину
Скупость жеста, размеренность речи
Отличают маститых бойцов,
Тех, что в раунде первом "калечат"
По рассказам спортивных юнцов.               
   
Запах кожи и крепкого пота
В зале бокса с утра до темна.
Путь к победе на  -  ринге работа,
Раствориться в ней надо сполна,

Так, чтоб кисти в бинтах каменели,
И трещал от "качания" пресс.
И мелькали б, как пули, гантели,
И держался бы согнанный вес.

Свист скакалки и зеркала дымка,
Километры ударов, нырков.
Ночь бессонная пред поединком,
И трибун оглушающий рёв.

Всё смешалось, исчезло, забылось.
Только ринга квадрат и судья.
Только гонга удар, словно милость,
Для двоих в кутерьме бития!
               * * *
Скупость в речи. Размеренность в жесте.
И житейская мудрость в глазах.
Парни в парах. И тренер на месте.
И рука на песочных часах.
                1997 г.
    * * *
Вкладываешь новую кассету,
Модная мелодия звучит.
Песня, покорившая планету,
В танце нас с тобой сейчас кружит.

Музыка ли так околдовала,
Иль судьба качнула на крыле?
Но на время времени не стало,
Никого не стало на земле.

Показалось – вечность есть для счастья.
Как, когда в реальности опять
Мы очнулись?
Что же в нашей власти?
Только плёнку вспять перемотать . . .
                1997 г.
         Т В О И   П И С Ь М А
               
Даже если мог бы я вернуть
Те часы, когда они рождались,
Это вряд ли изменило б суть –
Всё равно с тобою мы расстались.


Потому коробку из картона,
Где лежат они – в который раз –
Прячу не от взглядов посторонних,
А подальше от своих же глаз.
                1997 г.
               К О М Б А Т
Пораньше встал. Не тронул папиросы,
А двухпудовку – гирю покидал.
Побрился. Принял душ. И, голый – босый
Пошёл – из шкафа чистый "тельник" взял.

Потом "глазунья" – завтрак холостяцкий.
Потом за дверь – надраить сапоги.
На кителе поблёскивают "цацки",
Берет десантный сплюснут впереди.

Ну вот и всё. Теперь пора на службу.
Усильем воли смял в душе тоску,
Припомнив, как вчера  "снимала стружку"
Супруга, укатившая в Москву.

Смахнул с подушки золотистый волос.
Подумал горько: " Вот и нет жены."
Как нет квартиры, денег – только голос,
Охрипший за последних две войны.

Из ДОСа * вышел он молодцевато,
Но у крыльца окаменел на миг,
Как будто снайпер поразил комбата:
В песке забыл сынишка грузовик . . .
                1997 г.
*ДОС — дом офицерского состава

                К О Р А Б Л И
Ночью покинули бухту,
Тихо, неслышно ушли,
Праздно стоявшие будто,
Но – на постах! – корабли.

Их, загорая на пляже,
Мы изучали в бинокль –
Блеск корабельных медяшек,
Дизелей чёрный дымок.

Утром – их как не бывало.
Берег спокоен и чист.
Бухта просторнее стала.
Сон не тревожит горнист.

Бочки причальной громаду
Мерно вздымает волна.
Странно, но сердце не радо,
Хоть отдыхаем сполна . . .
                1997 г.

     З А К АТ   Н А Д    М О Р Е М

Заката зарево над водами горит –
Огонь далёкий солнечный и вечный,
Окрасил море, небо и гранит,
И шелест трав – сухой и бесконечный.

Свежеет ветер, волны бьются в мол.
На коже соль морская проступает,
Рыбацкий сейнер к пирсу подошёл,
Матрос хамсой пакеты наполняет.

Шашлык и хлеб, янтарный цвет вина.
На пляже люди, музыка . . . коровы.
В тумане Феодосия видна,
Приморский с нею – два конца подковы.

И понимаешь, чем нелеп наш мир:
Под  этим небом брат идёт на брата.
И силы зла творят во мраке пир,
Неужто в жизни – зарево заката?
                П. Приморский
                1997 г.

         С Л О В Н О      О Ч Н У Л С Я
                Анна – благодать, милость
Словно очнулся вдруг –
Жизнь – то почти пролетела.
Дружий редеет круг,
Отяжелело тело.

Юности лёгкость где?
Где чистота дыханья?
Мысль не летит к звезде,
К таинствам мирозданья.

"Прима" давно во вред.
Водка – избави Боже!
И обернуться вслед
Меньше желаний тоже.

. . .Помнится: вдалеке
Белый туман над прудом.
Платьице на песке.
Анечка – словно чудо!

Этот невинный миг
Тянется, манит, снится.
Взгляд её, как родник . . .
В воду метнулась птицей:

"Славка! Не подходи!" –
Груди локтями сжала. . .
Знал ли, что впереди
Жизнь без тебя лежала?

Так и стоишь в воде
В памяти давней, прошлой.
Платьице на песке,
След твой  - летящей прошвой.

Словно очнулся вдруг –
Сжало пребольно душу:
Молод я был и глуп –
Не подошёл! Послушал…
                1997г.
               
   П А С Т У Ш О К    И   " Ч Е Л Н О К "
                1
Прогрохотав над узкой речкой,
Идёт по насыпи состав.
Как бьётся юное сердечко –
Стоит парнишка, поотстав

От стада, что вечерним лугом
Он гонит с выпаса в село.   
А поезд жарко дышит Югом,
В нём ярко, весело, светло.

В вагонах музыка играет,
И песни громко в них поют.
И ветер шторы раздувает –
Открыты окна там и тут.

И завтра утром спозаранку
Их встретит свежая Москва!
А здесь Бурёнки  да Белянки,
Ночная темень да тоска. . .

Ах, если б бросить кнут ремённый,
И прыгнуть прямо из сапог
В мир этот сказочный вагонный,
И слиться с грохотом дорог!
                2
Он курит в тамбуре гремящем
И множит, делит – всё в уме.
И сколько весит каждый ящик,
Он знает болями в спине.

Товары сунуты под полки,
А мзда – в карман проводнику.
Войдут таможенники-волки –
Он, словно заяц, начеку!

Ну, а пока, не узнавая,
Глядит на луг и на село:
Забыта им земля родная,
Иль слишком пыльное стекло?

Не зрит, не слышит, как маманя
Зовёт его: « Вернись, сынок!»
Пастух. . .Коровы. . . Русь в тумане. . .
Проехал родину " челнок ".
                1997 г.
                6 августа  1997 г.
Сегодня утомился с непривычки:
Выпалывал траву, пилил сушняк.
На проводах перекликались птички.
На солнце грелся душа чёрный бак.

Как хорошо, что рядом никого.
Всего пять соток, а простор – вселенский.
Пусть пригород, а воздух – деревенский,
И тишины спокойной торжество.

Солёный пот на жарком солнцепёке.
Воды подземной сладкое питьё.
Безоблачное небо на востоке.
И пруда серебристое литьё.

В слезах смолы сосновая доска.
Не радость на душе и не тоска.
Ни чувств, ни мысли. . . Тихо посижу,
За самолётом – точкой - послежу.

Какой покой застыл в моменте этом…
Как бусинка росы на лепестке,
Как мотылёк на встречном ветерке,
Как шмель, гудящий деловито где-то…

Пока покоя вечность истекла,
Земля неслышно часть пути прошла…

         Ода «Пикуру»
                Валерию Седых
Спешу, но вдруг сверну с дороги -
В тенёк от тента набекрень,
Где взгляды не круты, не строги,
Где о делах «базарить» лень.

Валера кружку мне наполнит
И улыбнётся из окна.
Пусть этот день душа припомнит,
Когда взгрустнёт совсем одна.

В бокале пена оседает,
И чист, как звон колоколов,
«ПИКУР»! И солнце зажигает
В лазури злато куполов.

И вот разлука и ошибка
Не так больна, не так страшна...
Что помогло? «Пикур» да рыбка.
Улыбка друга из окна.
                1997г.


            ПТАХА

Возле города  - лес золотой
И зелёный в предутренней дымке.
Паутины покрыты росой,
Под дубками – грибы – невидимки.
               
За ночь чуть распрямилась трава,
Но бегут меж деревьев тропинки:
Виновата грибная пора –
Стар и млад разбирает корзинки,

Вёдра, сумки, пакеты, кульки –
И лавиною в лес спозаранку.
Прячьтесь в норы зверьки и жучки:
Сапоги и кроссовки – как танки.

Будешь первым – и белых грибов
Ты с десяток найдёшь под дубами.
Припозднишься – лишь гул голосов,
И мельканье людей меж стволами.

Повезло: одинок, как Адам.
Я сегодня в лесу на восходе.
Весь в росе, в паутине, но сам –
Только ВЗГЛЯД, что под кронами ходит.

Вот он! Вот он…Стоит. Как во сне
Наклонюсь над коричневым чудом.
Шляпку слизень подъел, но вполне
Гриб хороший и первый покуда.

Шаг за шагом я по лесу шёл,
И пакет тяжелел постепенно.
Куст зелёный рукою отвёл,
Поднял ногу – и замер мгновенно:

Птичка малая – еле видна –
На земле неподвижно сидела.
Я ладонь протянул, но она
Не метнулась, с гнезда не взлетела.

Только чёрные бусинки глаз
Мне в глаза напряжённо глядели…
- Повезло тебе, птаха. Сейчас
Я уйду. Но вдали загалдели

Грибники. Их автобус привёз,
Голосов раздаётся немало.
Посижу на пеньке. Не высовывай нос.
Подождём, чтоб беда миновала.
                1997
      

       Н А Ш   Т И Х И Й   Д В О Р
Полдюжины берёз. Качели . Гаражи.
В прохладе утренней скамьи под старым клёном.
А дальше – солнечной полянки витражи –
Горят росинки на траве зелёной.

Наш тихий двор. Здесь улиц тяжкий гул
Не слышен за бетонными домами,
Мир скоростей тут сладко прикорнул
И расставаться не спешит со снами.

На турнике уже повис спортсмен
Не первой свежести: с залысинами, брюшком.
Проходят кошки у подножья стен,
Сушить соседка понесла подушки.

Помятых двое, стоя у ларька,
"Пикуром" пенным смачно "тушат трубы".
Глаза светлеют. . .Не дрожит рука. . .
В машине дама ярко красит губы,

Пока хозяин носит в "Мерседес"
"Акаи", "Панасоники", "Фунаи".
Был слесарь, но вознёсся до небес,
Уже дворянство прикупить мечтает.

Безмолвной группой беженцы прошли
На целый день садиться к магазину.
С какой, Бог весть, обугленной земли
Их занесло на русскую равнину?

В наш тихий двор. . .
                1997 г.

                Т Р Е Т Ь Я  М О Л О Д О С Т Ь
               
                1               
Из царства боли и обид
Я шёл к тебе, такой желанной,
Смотри, как на столе горит
Костёр из роз благоуханный.

В холодном мраке бытия
Так устаёт порою сердце.
Дай Бог мне только насмотреться
На даль, где растворяюсь я.


В ту бесконечность карих глаз,
Таких родных, таких нежданных. . .
Костёр из роз благоуханных,
Любовью освещает нас.
                1998 г.
                2
Господи, как одиноко
Мне на земле в этот час!
Крест мой на сердце жестоко
Рухнул – и опыт не спас:

Знал ведь – любовь неподъёмна,
Было так в жизни уже.
Но, очарованный словно,
Снова я взмыл в вираже.

. . .Даже молва расписная
Смолкла, растаяв вдали.
Счастьем весь мир наполняя,
Мы половодьем брели.

Чувств и любви половодьем,
Поздним разливом своим. . .
Жаркий июль на исходе,
Горек прощания дым.

Плавно автобуса дверца
Нас разделила с тобой.
Падает крест мой на сердце
Сквозь небосвод голубой.
                1998 г.
                3
               М О Л Ч А Н И Е
Как мне не достаёт молчанья твоего!
Я понимаю – именно молчанья . . .
Когда в ночи спокойное дыханье
Едва касалось слуха моего.

Шумели сосны за стеклом оконным
Луна сияла. Твой короткий сон,
От боли в сердце сдерживая стон,
Хранил я, весь любовью напоённый.

В минуты эти сущность бытия
Я постигал, наполненный тобою.
Я понимал, что целой жизни стоят
Слова: « Родной, любимый – я твоя". . .

Слова ушли, растаяли как дым.
Я слышал лишь спокойное дыханье.
И понимал, что в этот миг молчанья
Земное счастье к нам пришло двоим.
                1998 г.
                4
       П У С Т Ы Н Н А Я      С К А М Ь Я
Уходит в синеву под кроны тополей
Последнее тепло, а лето знойным было.
Стою совсем один, и тянет от полей
Июльскою травой, что солнце подсушило.

Под липой на скамье в далёком городке
Хотел оставить я цвет негасимой розы.
Но, оглянувшись, вдруг увидел на песке
Вчерашние следы – и навернулись слёзы.

Нет, сам я уносил тот цвет в небытие.
Пустынная скамья изгибом плавным гнулась.
И голос твой тогда ТАК зазвучал во мне –
Далёкий и родной, - что сердца боль коснулась.

И сколько будет мчать усталая Земля
Тебя, меня, людей безвестных миллионы,
Прислушайся, замри, дыханье затая –
Увидишь, как цветут прекрасные бутоны.

Они всегда, где мы – и в чистом хрустале,
И в вазе из простой пластмассовой бутыли. . .
Стою совсем один. Остались на скамье
Осенняя листва да блёстки звёздной пыли.
                1998 г.
                5
Желанною и самой близкой
Зову тебя, любовь храню.
Мой зов уходит в переписку,
В даль телефонную твою.

Но почему как чёрный глетчер
Пронзает отчужденья миг
В минуты нашей краткой встречи,
В родных объятиях твоих?

И за молчанием – заботы,
И за дыхание – печаль.
И за спиною словно кто – то,
Кто вместе с нами смотрит вдаль . . .
               
                6
          О Д И Н О Ч Е С Т В О
Добра и ласки только хочется
Под этим небом на земле.
Но почему лишь одиночество
Встаёт как травы на золе?

Ведь, кажется, ещё мгновение
И лаской отзовёшься ты . . .
Но проступают в озарении
Вновь одиночества черты.

Ещё ладони сжаты бережно,
И губы жаркие ловлю.
Но уж перрон прощальным берегом,
И выдох за стеклом : «Люблю !"

И всё вернуть, отсрочить хочется  . . .
Я замираю не дыша.
Но храм стоит лишь Одиночества,
И в храме теплится Душа.
                1999 г 


                7
В последний раз сказал тебе – люблю.
В гордыню нежность, обратив свою.

Ушло письмо, но не пришёл ответ:
Мне без него того, что было – нет.

Сказала: « Жди, - желанная моя, -
Не торопи – сама решаю я ".

Я думаю, что ты решишь как надо,
Но неподвластна мне моя Душа:

Есть и в печали для неё отрада,
И воля тоже очень хороша!
                1999 г.
                8
                П И С Ь М А
Как от тебя люблю я получать
Большие письма строго-озорные.
Конверт продолговатый надрывать
И видеть буквы на листках родные.

Равненье строчек, почерка полёт,
И милую знакомую ошибку.
Из дальней дали мне письмо несёт
Твоё дыханье и твою улыбку.

Пусть день и час, когда писала ты
Ушли во тьму, что жалости не знает.
Тепло письма, как дальний свет звезды
Пришло ко мне и душу согревает.
                2000 г.
                9
Когда ты говоришь: « Любимый"…
Мне так тревожно и легко :
Пугают смысла слов глубины,
И то, что мы так далеко.

Я знаю все любви повадки –
Вначале несмела, робка,
Как половодье, без оглядки
Ломает судьбы спрохвала.

То стужей опалит, то зноем,
То к счастью вознесёт, то вниз
Небритым испитым изгоем
Швырнёт – и к пропасти катись!

«Любовь не вздохи на скамейке»,
Но как прекрасно лишь вдвоём
Идти пустынною аллейкой,
Не помышляя ни о чём.

Мечтать не надо! Ждать  не надо,
Что будет лучше впереди.
Люби сейчас – и в том награда,
И счастья большего не жди.

Слова и чувства – всё мгновенно:
Была в моей твоя рука
Лишь миг назад. . . Нет. Нет. Степенно
Проходят месяцы, века . . .

Проходит боль обид, молчанья.
И хоть ещё не всё легко
Не просто все… Есть расстоянье.
Есть ты… Но в прошлом. Далеко.
                2000 г.
                10
Ты где была сейчас?
И в мыслях не достать…
Жила, дышала, шла
Покачиваясь плавно.
Была совсем одна.
А может, не одна
Ты на резном окне
Прикрыла в спальню ставни.

Ах, не был никогда
Я в дальнем том краю,
Где ты сейчас была,
Где Бог даст – будешь, будешь…
Давно пора забыть, как я тебя люблю
Как больно, сердце, мне

Ты студишь,
                Студишь,
                Студишь.
                2000 г.
                11
Погрейся у чужого счастья,
Испей вина, спляши и спой.
И выйди из тепла в ненастье,
Наедине сама с собой.


Как здесь темно средь чернозёмов
В Касторном коренном твоём.
Растаял свет чужого дома,
И где – то в темноте твой дом.

В нём холодно и одиноко.
Чужое счастье – свет во мгле.
Ты вспомни о любви жестокой,
О фотографии в столе.

Нет ни звонков, ни переписки.
Лишь слёз невыплаканных дым.
Из разных окон – двух, неблизких
Мы в ночь единую глядим…
                2000 г.
                12
Сказала ты, прощаясь навсегда:
Со мною будь, чтоб я была всегда!
Сияет в небе ранняя звезда,
Ты не со мной. Лишь снишься иногда.

Сказала, уходя: Минует срок –
Поймёшь, как ты на свете одинок.
Прошёл тот срок. Осыпались цветы.
Я одинок, но с кем на свете ты?

Сказала, оставляя горечь губ
Ты ласков , мой поэт ,  но очень глуп.
Другой такой, запомни, не найдёшь!
Вошла в вагон. Тот поезд не вернёшь.

Один на гребне насыпи стою,
И чистый, вольный, горький воздух пью.
Такой  как ты на свете не ищу,
И ни о ком, поверь мне, не грущу.

Да, ласков, глуп и одинок поэт,
Но ни обид, ни сожалений нет:
Всё поглощает время без следа,
Но в Слове ты со мною навсегда.
                2001 г.
                13
              Р А С С Т А В А Н И Е 
Было всё хорошо и не очень.
Между сосен янтарный песок.
Здесь бродила разлучница – осень,
Обронила тумана платок.

Здесь, где поняли мы – расставанье
Не когда – то, не где – то, а вот!
И помчались вразрез расстоянья
Дальше, звонче – ведь время не ждёт.

Ты  не ждёшь. Да и я забываю.
Пусто в сердце. Хрустально. Свежо.
Где та осень? Где сосны? Не знаю.
Только помню, что там хорошо.
                2001 г.
                14
Прости меня, я помню о тебе.
Сквозь боль и горечь добрым словом помню.
Как одиноко было, нелегко мне
Почти забыл я, помня о тебе.

Совсем другая, знаю это, ты:
Возьмёшь – и радость оборвёшь молчаньем.
Не снизойдёшь до слова, до прощанья,
Оставишь в клетке чёрной немоты.

Конечно, можно с корнем вырвать боль
И дальше жить... А сердце? Что ж, срастётся…
И видеть только миг перед собой,
Забыв о том, что в прошлом остаётся –

Что было солнцем, небом голубым,
Что счастьем было терпким, запоздалым.
Что осень жизни обратила в дым.
Что не исчезло, а стихами стало.
                2001 г.
                15
                Ангел мой, ты видишь ли меня?
                Ф.И. Тютчев
Не ангел ты. И ты меня не видишь.
Не слышишь, не  скучаешь, не зовёшь.
Ты поутру к большой дороге выйдешь
И в свете раннем по делам пойдёшь.

Имён так много у одной заботы,
Которая зовётся кратко – жизнь.
Весь день – трудам. Лишь уходя с работы,
Увидишь: в небе звёздочки зажглись.

Остановись же на большой дороге,
И в тихом свете гаснущего дня,
На миг забыв заботы и тревоги,
Увидишь ты бредущего меня.
                2003 г.

П О Э Т И Ч Е С К А Я   Р Е Ц Е Н З И Я   Н А
С Б О Р Н И К  С Т И Х О В  В. К О Р Н Е Е В А
"В С Ё   Б Л И Ж Е  Н Е Б О   И    З Е М Л Я "
Не баюкают, словно молитва,
И булыжники брать не зовут.
В них ни слова о классовых битвах –
Лишь душевный надлом, не уют.

И один врачеватель – природа,
Панацея от боли – любовь.
А сбежишь по холму к дрожзаводу
И окажешься в юности вновь.

" Покопавшись на грядках с устатку "
Над строкою поэт до зари,
Над безверием улиц, палаток
Тихо стонут его сизари.

Что за боль? Будто правда сомкнулись,
Смачно клацнув железом клыки!
Словно времени тени коснулись
С вен кой – реченькой лёгкой руки.

Жизнь кляня за её быстротечность,
Он стоит напряжён , как струна.
Хорошо, что не целая вечность –
Только жизнь на Земле нам дана.

Попытайся, в восторге глупея,
Любоваться полётом стрекоз,
Позабыв, что с тобою «Рассея»
В преисподнюю мчит под откос.
               
Вот и всё. И закончена книга,
И поэт растворился в толпе.
И всё ближе явление мига,
Когда небо приникнет к земле.
                16.09.1998 г.

 ***       
                М.В. Алексенко

Колышет огонёк свечи
Далёкий шум прибоя.
Ваш голос всё звучит в ночи
Вселенского покоя.

Уносит в поднебесья высь
Измученные души.
Свинцом ладони налились,
И боль всё глуше, глуше.

И помнит лишь сознанья даль,
Окутанная снами,
Что где - то кончился февраль,
И март шумит ручьями.

Что близок светлый Женский день,
День счастья и покоя.
Цветы. Любовь. Капели звень . . .
Свеча и шум прибоя.
                1999 г.
    П А Р Е Н Ь    С   Г И Т А Р О Й               
Стройный парень с гитарой,
Что вошёл в наш трамвай,
Камуфляж твой не старый –
Ты нам спой и сыграй.

Видно, на перевалах,
Настрадавшись сполна,
Переживши немало,
Просит сердце вина.

Молод  ты – но в морщинах.
Напряжённый кадык.
Ты был там, где мужчина
Быть мужчиной привык.

Где стучат АКМы,
БТР – дом родной.
Где пронзают сирены
Горный воздух ночной.

. . .Хлёсткий парень с гитарой
О Чечне песню пел.
И в трамвае и старый,
И юнец присмирел.

И по стёклам катились
Слёзы – капли дождя.
В кошельках люди рылись,
Где рубли без вождя.

Где на каждой монете
Тиснут гордый орёл!
Деньги в синем берете
Парень сжал. . . И сошёл.
                1999 г.
               
                С А М О Л Ё Т -  П А М Я Т Н И К
Ну, вот и окончен полёт
Усталой серебряной птицы.
Весёлый дошкольный народ
Смеётся под ней и резвится.

Старушки степенным рядком
Сидят под крылом её смело:
Привычен им этот фантом,
Что в небе был крестиком белым.

Но утром, лишь солнце взойдёт,
Лучами наполнив кабину,
Не зная, что кончен полёт,
Он ждёт для заправки машину.

Нет, вовремя кончен полёт.
Поникли свистящие крылья.
Тебе повезло, самолёт,
Что в небе тебя не подбили.

Что адского пламени жар
Тебя не пожрал при паденьи.
И что ты убийцей не стал,
Промчавшись над мирным селеньем.

 Нарядная свадьба идёт
К нему, чтобы сняться гурьбою!
Да, этот окончил полёт.
Другие готовятся к бою.
                1999 г.
           Д Е Н Ь         У Ч И Т Е Л Я
                Выпускникам 1969г.
Наступит ясный день осеннею порой,
Качнётся в небе клин высоких журавлей,
И я услышу вдруг с неясною тоской
Родные голоса моих учителей.

Припомню, словно сон, как улица цвела
Букетами цветов в день первый сентября.
И как был светел класс, куда меня ввела
Учительница первая моя.

Пусть годы пронеслись, но не забыть вовек
Неровных первых букв, портретов строгих взор
Как, осенью придя, мы все смотрели вверх –
Стал ниже потолок и уже коридор.

По разным городам дороги разошлись.
Судьбы не угадать, не предсказать путей.
Но знаю: как бы нас не завертела жизнь –
Учитель в праздник свой ждёт дорогих гостей.

Тетради отложи, мой мудрый педагог.
Сними свои очки, стань прежней, молодой.
Как много лет назад, переступив порог,
За партою своей я сяду пред тобой.

Неспешно в тишине беседа потечёт.
Мы вспомним целый класс и подождём друзей.
Они придут сюда! А тем, кто не придёт
Пусть будет виден клин высоких журавлей.
                1991 –99 г.

        Т Р Е Т Ь Я       П У Ш К А Р Н А Я
Спускаюсь по крутому склону,
Деревьев шум над головой.
Стоят по косогору клёны
Над синей стылою водой.

Мелькают, кувыркаясь, листья.
То свет, то тень… В голубизне
Рыжеют кроны мехом лисьим,
Дивлюсь осенней новизне:

Ведь, кажется, весна и лето
Все краски взяли для себя.
Но почему душа поэта
Парит в пространстве октября?

Вдали жильё с собачьим лаем . . .
Дорога с рёвом дизелей.
Здесь тишина. И я вдыхаю
Здесь воздух осени моей.
                1999 г.
               
          К О Т Ё Н О К
Мой милый Котёнок! Нет, вовсе не мой.
Я просто украдкой любуюсь тобой,
Когда ты летящей походкой идёшь,
Когда ты смеёшься, когда ты поёшь.

Когда ты, склонившись, доверчиво мне
Читаешь стихи о фонтанах, луне,
О мраморных замках и феях из сна –
Я знаю, Котёнок, ты фея сама.

Так что же в душе моей арфы молчат?
И только часы равнодушно стучат
О том, как близки мы – дотронься рукой,
Но толща времён между мной и тобой. 
                1999 г.
               П Р И Н Ц Е С С А
Ты стала для меня таинственной принцессой,
Но в жизни боль хранят принцессы – поэтессы.
Сечёт холодный снег их пышные наряды,
Поднимет их на смех кривлянье клоунады.

Их нежные слова, что лепету созвучны,
Опутает молва злословием паучьим.
Ты стала для него таинственной принцессой,
Но будешь для него божественной невестой!
П Р И П Е В:
Он ждёт тебя, твой Принц, в сияньи лунной ночи
И нежно, как родник, твои целует очи.
И чисто, как хрусталь, душа твоя сияет,
А мне до боли жаль, что время истекает. . .

И мне  давно пора надеть свой плащ и шляпу,
Из яркого дворца уйти в сырую слякоть. . .
Я так люблю тебя, принцесса-поэтесса,
Но седине пора знать время, честь и место.
                1999г.


                Юрию Першину
Как скоротечно всё на свете:
Давно ль тот день декабрьский был,
Когда САМ Першин стих, заметив,
Мой прочитал. Благословил.

Летели дни и годы роем,
Седела мэтра борода.
Уж юбилей... Слезы не скроем,
Но Муза также молода.

Поэзию оставив, к прозе
Он перешёл, пройдя межень.
Но поцелуем на морозе
В ней Русь тамбовских деревень,

И курских соловьёв урёмных,
И стольных градов расписных...
Вопросов русских. Неподъёмных
Он задал столько в строчках книг.

Литература — не лекарство,
Врач Першин в этом не соврёт.
И легкотемия лукавство
Пред строгим оком не пройдёт.

Пусть груз годов не будет грузом -
Живите долго — целый век.
Пусть в сердце Вашем крепят узы
Писатель, Доктор, Человек.
                19.11. 1999г.

 К А К      М О Л О Д Ы   М Ы   Б Ы Л И . . .
                1
             К И Р П И Ч Н Ы Й   З А В О Д
                (лето 1970 года)
Я верил лозунгам на стенах,
И песням, лившимся   рекой,
Когда на утреннюю смену
Мы шли весёлою гурьбой.

Смеялись впереди девчата,
Мы, папиросы прикусив,
Ломы литые и лопаты
Несли. И столько было сил,
 
Что каждый мускул пел под робой.
В струе воды дробился луч.
И солнца диск – такой огромный –
Вставал с востока из-за туч.

А у печи, меж вагонеток,
Ночная смена заждалась:
"Привет, покурим?" – и со света
Я шёл в ходок не торопясь.


Тускнели лампочки под сводом.
Белел кирпичный  "перевяз".
Всё глуше песня там, над входом,
Из репродуктора неслась.
                2000 г.
                2               
               
Марина – из пены – морская. . .
Но брови – в кирпичной пыли.
Девчонка моя заводская,
Как пели для нас соловьи!

И жук золотистый – троллейбус –
Проспектом Гагарина мчал.
Робея, стесняясь, колеблясь,
Обнять тебя так я мечтал!

Вот нам бы те фильмы, что нынче
Под кайф, марафет и балдёж
Пивко и водчонку отвинчивая,
 Глядит в "видаках" молодёжь.

А мы ведь в удушье краснели,
Друг друга коснувшись в ночи.
И руки натружено пели
В кирпичной налившись печи.

И пели точёные груди,
Что ситчик могли разорвать!
Но ты разводила мне руки,
И мы продолжали гулять.

. . .Всё лето и целую осень
Гулял я с тобой , остолоп.
Пока военком не забросил
Меня в сапоги и в окоп.

Марина, гуцулка хижая,
Одна из моих недотрог.
Я счастлив был, пост охраняя,
Что честь твою другу сберёг.
                2002г.
                3
        О Б Щ Е Ж И Т И Е    Х К З
Там хлёсткие фразы звучали,
Там пела, рыдая, струна.
Там спорили жарко, кричали,
И дым выходил из окна.

Мы молоды были, не биты,
Не мяты в житейской суме.
С мозгами мечтами набитыми
Мы жили в советской стране:

Всё было доступно и просто –
Сегодня ты садишь кирпич,
А завтра без лишних вопросов
Студент иль услышавший клич

Строитель далёкого БАМа,
Иль парень семьи трудовой,
Сказав: « До свидания, мама! " -
В солдатский становишься строй.

. . .Смеялись и пели девчонки,
И звёзды мерцали с небес.
И были в знакомой сторонке
Родными речушка и лес.

Где всё растеряли, забыли?
Гитара от пыли седа.
Вчера ещё молоды были,
Да юность ушла без следа.
                2002 г.
                4
       З Е Л Ё Н А Я    З В Е З Д А
                Владимиру  Немыкину               
Ах, где ты друг, Малыш мой бескорыстный?
Известный на мехмате баламут.
Каштаны  у Шевченко вновь цветут,
А я уж сед, и в юность путь не близкий.

Ты помнишь – мчали нас на Харьков поезда?
Я в Курске сел, ты в Прохоровке прыгнул.
И весь состав, на повороте выгнув,
Манила в даль зелёная звезда.

Да, дней так много было золотых –
Гранит науки размочив портвейном,
Под вечер под гитару громко пели,
Для милых однокурсниц озорных.

И Градский пел: « Как молоды мы были"…
И звали вдаль гудками поезда.
И семафор – зелёная звезда –
Распахивал пред нами жизни были.
                2002 г.
                5
  В О С П О М И Н А Н И Е   О   П Е Р В О Й
                Л Ю Б В И
Качнётся совсем поредевшая крона –
Последние листья летят.
Я вижу: закат опустился на клёны,
Багровый холодный закат.

Так робко приникли к ветвям паутинки,
Их гонят над лесом и полем ветра.
Я видел: на жёлтой стерне серебринки
Под солнцем осенним лежали вчера.



И вот уже капли дождя застучали.
Озябший, под кроны нагие, шагну.
Ты помнишь: весну здесь когда - то встречали?
Обычную, вроде, весну.

Обычную клейкой зелёной листвою.
И небом, распахнутым вновь.
Почудилось, помнишь : нас было не двое –
Ведь к нам приходила любовь.
                2000 г.

          Ж У Р А В У Ш К А
                1
Повторяя, что это пройдёт,
Что рассеется марево сплина,
Я слежу своей грусти полёт
К той звезде, что зовётся ИРИНА.

Город полон фигур восковых.
Остывает в нём сердце с разбега.
На холмах его и мостовых
Первозданность апрельского снега.

Снег качает серёжки берёз,
Сединою на травы ложится.
Ты листок со стихами берёшь,
Неужели сейчас повторится

Этот миг, чуть звенящий в ночи,
Узел нити времён средь пространства?
Прочитай про себя, помолчи. . .
Видно, в этом моё постоянство –

Вновь и вновь остывать среди звёзд.
На щеках моих – снега кончина.
Но – мгновения огненный мост! –
К той звезде, что зовётся Ирина.
                1982 – 88 г.
                2
       Т О П О Л И Н Ы Й   П У Х
На ночной городок пух летит тополиный:
Там, где свет фонаря, разгулялась метель.
За ночь землю на клумбах покроют седины,
Станет ватно-пушитой реки повитель.

На предутренних улицах чиркаю спичкой,
И, стремительно вспыхнув, в укромных углах,
Пух мгновенно сгорает. И ты по привычке
Греешь зябкие руки в коротких кострах.

И в глазах лишь на миг отражается пламя,
Ручейками бегущее средь темноты.
А ночной небосвод шелестит тополями,
И, простившись, в подъезде скрываешься ты.

Простучу каблуками в пустом переходе –
Здесь под утро пуховый сугроб намело.
Поднимаюсь по лестнице – солнце восходит,
И душе, как пушинке, легко и тепло.
                1997 г.
                3
Мы опоздали к транспорту и вот
Бежим между акаций и берёз.
Весёлым ужасом нам сердце достаёт
Гром сухотрескный двух июньских гроз.

Одна за нами – там, где город весь
Лиловой тучей до земли накрыт.
А впереди – вторая, там небес
Трепещет в молниях шатёр, и стяг, и щит.

А здесь, где мы, день солнечный такой:
Раскалена от зноя неба синь.
И ласточки, как стрелы , над рекой.
И так манит прохладой тучи стынь.

А ты в обиде, в страхе, в полусне
Бежишь вперёд, меня тропой ведя,
И вдруг, метнувшись вспять прильнёшь ко мне
Под гулким чудищем хрустального дождя.
                1997 г.
                4
          С Е В А С Т О П О Л Ь
Паром отходит не спеша,
И бухта развернулась.
Давай почувствуем, душа,
Что юность к нам вернулась.

Над Графской пристанью она,
Как чайка, пролетела.
Крепка зелёная волна,
И мускулисто тело.

С невестой  тоненькой своей
 Я на Приморский вышел:
Шампанское по шесть рублей!
Оркестр над морем слышен.

Она берёзка у меня.
Я строен, словно тополь.
И полон солнца и огня
Прекрасный Севастополь.

И КЧФ ещё зовут
Краснознамённым флотом.
..Лишь через десять лет пройдут
К Форосу рядом с фортом

Те боевые корабли,
Что сдали всё без боя.
Здесь затопили! КОРАБЛИ
В столетие иное.
. . .
Паром идёт наш не спеша.
Вернись из прошлого, душа:
И так уж сердце сжало.
Со мной мой сын, жена моя,
Вновь в Севастополе семья,
А это так немало.
                1992 – 2001 г.
                5
               Ж У Р А В У Ш К А
В тяжёлых вёдрах свёкла и морковь.
Плоды в листве – цветов горячих спектра.
И белый дым ботвы горящей вновь
Пахуч и горек в переливах ветра.

Как раскраснелась жёнушка моя:
Устатен труд над тучным урожаем.
Под солнцем ласковым осенняя земля
От буйства гроз и зноя отдыхает.

Всё было в жизни, в круговерти лет.
Прости обиду слов и боль поступков.
К нам с неба льётся золотистый свет
В простор полей средь тишины и звуков.

Да, эти звуки далеко слышны –
Курлыча, журавли далёким клином
Плывут над нами. Как они дружны
В полёте этом дивном и едином.

И мы с тобой, журавушка моя,
Ладонями прикрыв глаза от солнца,
Птиц провожая в дальние края,
Так неразлучно вместе улыбнёмся.
                2001 г.
 * * *   
Хотелось бы сыном остаться.
И домом. И крепким стихом.
Зелёной травинкой качаться
Иль в небе парить голубом

Весёлой заливистой птахой.
Но воинский помня обет,
Я знаю – есть способ без страха
Уйти от болезней и лет.

Был сыном, отцом, старшим братом,
Всех помня, в последнем бою
Простым Неизвестным солдатом
Паду за Отчизну свою.
                2000г.
               
                Н А Д Е Ж Д А
Надежда, радость и печаль
Идут по жизни неразлучно.
В твоих глазах я вижу даль,
Что памяти моей созвучна.

Туманным берегом реки
Уходят двое . . .Много ль надо:
Тепло улыбки и руки,
И тихий шелест листопада,

Уменье бережно нести
Свет радостей, блиставших прежде.
И благодарным быть в пути
Разлукам, встречам и Надежде.
                2000 г.

               
Ваш тон всегда официален
И недоверчив телефон.
А мой звонок – полулегален –
Не робок и не дерзок он.

Чего робеть, когда так мало
Могу Вам трепетно сказать.
А дерзость? Дерзость миновала –
Дерзить. . .Дерзать. . .Мечтать. . .Страдать. . .

Иль просто ждать у лет на сломе,
Что может Вы свои слова
В таком произнесёте тоне,
Что закружится голова!
                2000г.

ПОЭТЫ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА
« И много чар, и много песен»…
Теперь нам видится в былом,
Где гордо реял Буревестник
В « тумане моря голубом».

Он звал, мятежный, гром и бури,
Он поднимал  «Девятый вал».
Скептично усмехался Бунин
И «Митину любовь» писал.

Парк Царскосельский стыл неспешно.
Как в Пасху звон. Колокола.
Аллеей Горенко, конечно,
 А не Ахматова прошла.

Сквозь африканскую саванну
Скакал отважно Гумилёв,
И львы ему, как капитану,
Приветственно вздымали рёв.

Волошин, Брюсов, Северянин.
Блок, Хлебников и Мандельштам
Сердца, как звёзды, зажигали,
И свет их посылали нам,

Спасая душу человека,
Он льется, льётся этот свет
Стихов «серебряного века»,
Поэтов тех, чей рвётся след

Семнадцатым ревущим годом!
И Русь с кровавым топором,
И знамя красное свободы,
И Храм с отсеченным крестом…
              ***
Серебряный короткий век –
Поэзии смеживший очи.
Кончается ХХ век.
Конец. Или начало ночи?
                2000г.
 
                Т У Р Н И К
                Памяти Николая Алымова
Двор наш старый в памяти возник:
Щит с кольцом, футбольные ворота
И отполированный турник
Заводской проверенной работы.

Как на нём сначала тяжело!
Ног поднять и то не удаётся.
Но гимнаст, прогнувшийся легко,
Выходил со "склёпки" прямо в "солнце"!

Мой кумир, Алымов Николай,
Где парит душа твоя, дружище?
Помню о тебе – ты это знай,
Хоть и дней уж промелькнули тыщи.

Как давно я не был в том дворе. . .
Но к твоей безвременной могиле
Положу цветы я в декабре. . .
Помнишь, спозаранку подходили

В ранней, птичьей, звонкой тишине
К турнику! И сердце ныло сладко.
Я – к снаряду. Ты – чуть в стороне
В белых от магнезии накладках.

Гриф покрыла светлая роса.
Сводит болью от мозолей пальцы.
Но, качнувшись, вижу – небеса
И земля местами уж меняются.

Снова тело силою поёт,
Ветра свист – большие обороты!
Первый мой , мальчишеский полёт,
"Солнце" в небе, где ты, далеко ты?
                2001г.
                Н А    Д А Ч Е
Под вечер влил нежданный  дождь.
К шоссе бежали люди в страхе.
А ты под крышею поёшь –
Откуда смелость в малой птахе?

Дождь за окном стеной стоит.
Толкнул я раму – плеск ворвался!
Я думал, что один остался,
Нет, песня чистая звенит.

Скажи, мой маленький сосед,
Невидимый, такой певучий,
Ты не боишься чёрной тучи?
Ты видишь солнца в ней просвет?
                2001 г.
             В      В О Р О Б Ь Ё В К Е
                1
Испарина жаркого лета,
Журчанье бегущей реки.
Мы снова собрались у Фета –
Поэты , друзья, земляки.

Всё те же постройки усадьбы,
Поляна, бегущая вниз.
Девчата, как будто для свадьбы,
В старинный наряд убрались.

Слух режет лихая тальянка,
Но смолкли, сомкнулись мехи:
Поэт соловьём спозаранку
Распевно читает стихи.

Мне тоже представится слово. . .
Пока ж в разнотравье лежу
И в бездну шатра голубого,
Как Фет здесь когда-то, гляжу.
                2001 г .   
                2
Господь, твой мир, безмерный и прекрасный
Словами Веры принимаю я:
Момент творенья – тайны многочастной,
Бесчисленность дыханий Бытия.

Где для других есть камни преткновения,
Я лишь смиренно голову склоню:
Уж если средь людей не редкость гении,
То Господа и мир его пою!

Но для чего песчинке мирозданья
Мне – грешному по мысли и крови –
Ты дал ума высокое дерзание
И океан блистательной Любви?
                2001 г.
                3
                На стоге сена ночью южной
                А.Фет
Окинул вселенную Фета –
Бездонную чёрную твердь.
Светила дрожащего света.
Планет и комет круговерть.

Земля так же прочь уносилась,
И ночь мне смотрела в глаза.
Вдруг сердце тревожно забилось
Ресницы смежила слеза.

Мы все в глубине этой тонем,
Кто здесь на земле, кто в раю.
На стоге был Фет. На балконе
Я в доме панельном стою.

Мчит спутник звездой полуночной.
Два века, как миг, пронеслись,
И в длани, по-прежнему мощной.
Наш мир, как песчинка, повис.
                2001 г.

          Н А    С А М О К А Т Е               
Я толкаю свой "мотоцикл",
Разгоняю свой самокат.
Вдох и выдох – дыханья цикл.
Взгляд вперёд, вперёд и назад!

И тропинка бежит, пыля,
И над ухом жужжат шмели.
И уходят всё вдаль поля,
И комбайны, что корабли.

По-над полем Горелый лес,
Он урёмен, дремуч стоит.
Только ярче огней небес
В паутине роса блестит.

Что мне надо? Мальчишья прыть –
Так бы тропкой катить-бежать!
Из колодца водицу пить. . .
Как мечтал, чудак, взрослым стать.
                2001г.

                В Р Е М Я     И      Р Е К А
Обид и болей выпало немало.
Но были дни и счастья, и побед.
Иду безлюдным берегом устало,
С тобой, Река, знаком я много лет.

К тебе с горы сбегали мы, мальчишки.
Была ты глубока и широка.
И, раскидав рубашки и штанишки,
Бросались в воду с шаткого мостка.

. . .Пел  соловей. Весь берег был в сирени.
Бал выпускной, и над рекой рассвет.
Слова любви – признанья потрясенье,
И  тихо: «Нет"… - упавшее в ответ.

Ах, юность, юность! Как ты пролетела?
Стояли дни, а пронеслись года.
Здесь над рекой всё ж свадьба отгремела,
С женой и сыном приходил сюда.

Родных вокруг как будто и немало:
Друзья, семья, уютный дома свет.
Но почему по берегу устало
Иду совсем один на склоне лет?

Крутой откос. Сюда сошлись дороги.
До неба сосны. Выше – облака.
Я к ним пришёл, чтоб подвести итоги.
Текут неслышно Время и Река.
                2001 г.   
         Н А     Р У С С К О Й       Р А В Н И Н Е
На жарком литом перекрёстке
Под банером "Харьков – Москва"
Стою у кудрявой берёзки    
И пыль обиваю с носка:

Кроссовки пропахли полынью.
Теперь не отмоешь руки
От горечи этой былинной,
К тому же здесь нету реки.

А есть перекаты равнины.
Шоссе под колёсами стон.
И солнечный воздух полынный,
Кузнечиков звон - перезвон!
                2001 г.
***
                Памяти моряков АПРК  "Курск"
Целый год буруны за кормой –
Корабли бороздят океаны.
. . .Вы под чёрной студёной водой
В субмарине, зияющей раной.

Режут роботы прочную сталь.
Водолазы колдуют над лодкой.
Смотрят мамы в студёную даль,
Жёны, дети – но ждут ли находки?

Помнят сильных таких, молодых,
Гордых формой  и службой морскою.
Дай же Бог, чтоб смогло пережить у  родных
Вновь трагедию сердце живое.

Одиночество, слёзы, любовь. . .
Целый год отступали печали.
Но нахлынули, стиснули вновь
Рёвом шторма и криками чаек.
                11.08.2001 г.

                Памяти  Н.Ю. Корнеева
Уходят из жизни поэты –
Две даты в последней строке.
Поля, что их словом воспеты,
Лежат на холмах вдалеке.

Склонились печально берёзки
Над чёрным раскопом земли,
И словно стихов отголоски,
Курлыча, плывут журавли.

Над вечным безбрежным покоем
Нетленное Солнце горит.
Нетленное Слово над горем
Уходит в слепящий зенит

Под купол безоблачной сини –
В нём душам мятежным парить.
Уходят поэты  России,
Но строчкам их пламенным жить!
                16.08.2001 г.
               П Р О Т Е З       
                Ивану Хомякову, уроженцу
                деревни Куликовка
"По небу летит самолётик,
По морю плывёт пароходик,
Строчит из кустов пулемётик", -
Мальчишка рисует плакат.

Отец подошёл с лёгким скрипом,
Молчал, а душа билась криком
О горе простом и великом,
Что вынес из боя солдат.
….
Лишь месяц как парня призвали
Из древних крестьянских Щигров.
И вот уж их на перевале
В разведку бросают с "бортов".

Шёл  взвод по кремнистой дороге,
И вдруг, лишь спустились в лощину,
Пронзая осколками ноги,
Взрываясь, запрыгали мины.

Братишка, курянин, земеля,
Тебя из чужой стороны
В Союз переправить успели –
Так мало ты видел войны!

Был госпиталь. Долгим и трудным
К родным и любимой был путь.
Вы вместе, и в миге остудном
Об этом вовек не забудь.

"Смотри, как рисую я, папа !"
Сынишку подбрось до небес.
В углу за обшарпанным шкафом
Запасный тускнеет протез.
                2001 г.
          Г Р У Ш И Н К А
Упала грушинка  в саду,
Ей было восемь лет.
Мороз был лютый в том году,
И вот её уж нет.

Казалось, мелочь – средь потерь
Всего и вся вокруг
Скорбеть по груше… Но поверь:
Мой сад – мой друг.

Здесь после суеты дневной
Вдали от всех проблем
Я становлюсь самим собой –
Спокоен, крепок, нем.

Над каждым кустиком склонюсь
И все полью цветы.
От сливы к яблоне пройдусь,
Поглажу ствол, листы.

И вдруг – печаль ножа острей
Ушедшей жизни вслед:
Ведь рядом с грушинкой моей
Я прожил восемь лет!
                2001 г.
. . .
Я не зову утраченную радость,
Не тороплю скудеющую кровь.
И не жалею, что умчалась младость,
И чуть смешна безумная любовь.

Кому теперь нужны мои признанья
И слов любви пустая шелуха?
В минуту встречи, краткого свиданья
Душа чиста от боли и греха.

В минуту встречи мы одни с тобою,
И пусть слова признаний хороши –
Они ничто пред высшей тишиною,
Беззвучно слившей наших две души.
                2001 г.

               ДЕНЬ  ЗНАНИЙ

В стране, разметённой на части,
Есть праздник великий один.
Сегодня в нём примут участье
Латыш, и туркмен, и грузин.

День Знаний — прекрасное Слово
На всех языках зазвучит
Литва, Украина, Молдова -
Звонок в каждой школе звенит.

В деревне и горном ауле,
В посёлках и блеске столиц
За парты ребята шагнули,
Раскрыв многоцветье страниц.

Как сложен наш мир — рвут фугасы.
Подлодка в пучине лежит.
И может в День Знаний напрасно
Звонок развесёлый звенит?

Ведь люди все тайны раскрыли,
Остался, быть может, лишь миг,
Чтоб в облаке атомной пыли
Всю землю Чернобыль постиг...

Нет! Солнце в безоблачной сини
Погожим горит сентябрём.
День Знаний сегодня в России.
Будь мирным и радостным днём!
               
                2001 г.
 
       Р А С П И С Н А Я     О С Е Н Ь
Опять в этой рощице осень –
Как славно дубки подросли.
Как плавно в небесную просинь
Уходят дымки от земли.

Окрепли, поднялись берёзы,
В далёкой шумят вышине.
Когда-то здесь грянут морозы,
Но станет теплее к весне.

А нынче лесная дорога
Уходит в тенистый овраг.
Темно здесь и сыро немного,
И гулок мой сдержанный шаг.

Но вдруг за густою лещиной
Росистый раскинется луг!
Пылают кострами рябины,
И весел и взгляд мой, и слух:

Ах, осень моя расписная
Туманы на солнце клубит.
И в них тишина золотая
Беззвучно – хрустально стоит.
                2001 г.
        М А Л Е Н Ь К И Й    П А Р К
Всё круче подъёмы,
Длинней и труднее пути.
Пора быть нескромным –
Иль это успел я пройти?

Дороже мне солнце
В сентябрьской прохладе небес.
В природу оконце –
Средь города маленький лес.

Ступлю под берёзы
И буду идти не спеша.
Сквозь ливни и грозы
К покою качнулась душа.

Слова в это утро
Скользят, как листва по лучу.
Нужны ли кому-то?
Не знаю…Но тихо шепчу.
                2001 г.


***
Стоит золотая погода.
Название есть – благодать
У этого времени года,
А как же иначе назвать

Полей пожелтевших разливы
И колокол звонкого дня?
Во всём одинокий, счастливый
Живу словно нету меня

На этой заросшей тропинке,
Бегущей средь белых берёз.
Над этой зелёной былинкой,
Сверкающей бисером рос.

На русской земле, где без боли
Нет счастья, разлуки, пути.
Где пристань покоя и воли
Успеть бы найти. . .
                2001 г.

        У Ч И Т Е Л Ь
Поистёрлись ботинки, пиджак и штаны
Те, в которых  когда-то сходил за красавца,
Что купил в магазине пропавшей страны. . .
Незаметно иду, чтоб в глаза не бросаться

Тихой улицей, где тополя поднялись,
Где ходил молодой и упругой походкой
Где сидят под кустами, толкуя про "жись"
Мужики испитые с закуской и водкой.

Им приветственно кепку свою подниму,
А они мне:" Присядь – ка   ты с нами , учитель".
Но рукою махну и легонечко ткну
В грудь, где сердце горит, там, где боли обитель.

Их когда-то учил, и звенели слова
О Поэзии, Родине, пламенном Данко!
И детей их учу… Уж седа голова
В класс вхожу, как под траки ревущего танка.

Здесь мой бруствер последний!
Мой стол – мой окоп!
Не патроны в обойме, а русское слово.
Пусть гудит голова, сотрясает озноб –
Подниматься в атаку мне снова и снова

За Россию, где мой вымирает народ,
Ну а кто-то жирует, справляя поминки.
Посмотрите: учитель с работы идёт –
Пиджачишко потёртый. Худые ботинки.
                2001 г.

            З О Л О Т А Я    С В Е Ч А

Не моё. . .Не бывал горлохватом
И на митингах мрачно молчал,
Оттого, что не крут и не хваток,
И ещё не совсем одичал.

И всё больше, сторонка родная,
Глядя вдаль, ощущаю я грусть.
Мать – земля, что же ты как чужая?
Где же слава и честь наша, Русь?

Опоили тебя мутным зельем,
И пошла красота по рукам.
Бесы буйствуют теле - весельем,
И дорога не торится в Храм.

Жизни тусклой никчёмную повесть,
Крестный ход на тернистом пути,
Русской памяти горькую совесть,
Золотая свеча, освети!
                2001 г.
   ***
Уходит всё: цветенье лип душистых,
Приволье лета,  осени  печаль.
Уже не быть мне в самых голосистых.
Уже и впрямь прошедшего не жаль.

И пусть мой путь не так уж крут и светел,
Но вряд ли по-иному жил бы вновь:
Ведь счастье то, что я на этом свете
Дарить умею нежность и любовь.
                2001г.
               С В Е Ч А
Не спится мне. Под звёзды выйду в ночь –
Дари мне вновь нечаянную радость,
Её теперь не в силах превозмочь
Ни одиночество, ни дней текущих сладость.

Земля пустынна…Но под шёпот звёзд
Гудит стволом столетний стройный тополь.
Над чёрной кроной миллионы вёрст.
Приникну к древу – жизненному току.

И в мрак небес уйдёт моя печаль.
К далёким звёздам устремлюсь мечтою.
Здесь, у корней, берёт начало даль.
Я мрак спугну затепленной Свечою.

И станет всё  от века на места:
Твердь со звездами, тополь с чёрной кроной.
Не спится мне … Душа моя чиста,
Как пламя над Свечой в ночи зажжённой.
                2001 г.
   

***
Поймёшь постепенно, не вдруг,
Что жизнь как сжимаемый круг.
Что слово, поступок и взгляд
В пространстве за нами летят.

Придёт, не минуя, расплата. . .
Так солнце январским закатом
Слепит нестерпимо, невмочь!
А следом – морозная ночь.
                2001 г.

 ***
Вот так и живу, сознавая,
Что время ускорило бег.            
Что каждая клетка живая
Живёт, сокращая мой век.

За долю секунды – процессы
В мозгу, в Ц Н С  и в крови.
И внучка уже у принцессы,
Которой признался в любви.

Которую помню летящей,
Бегущей сквозь лес – березняк.
И смех её чистый, звенящий,
И я, охламоном стоящий,
Хоть бегал быстрее, дурак!
 2002 г.
                Памяти  мамы
Твой образ годы не сотрут,
Лица любимого черты.
Пусть воды Времени бегут…
Мы живы – значит с нами  Ты.

Ну а когда за окоём
Небесной горней высоты
Мы друг за другом все уйдём –
Там первая нас встретишь Ты.
                2002 г.
                Над вымыслом слезами обольюсь               
                А. С. Пушкин
Он в тридцать лет узрел закат печальный. . .
Что вижу я в свои за пятьдесят?
Любви всё нет с улыбкою прощальной,
А дни идут, а годы – уж летят.

Осталось в прошлом юности веселье
И боль безумных, сердце рвущих лет.
Печальное и смутное похмелье,
Унылый путь. И тусклый жизни свет.

Ах, он провидец: были треволненья,
Страдания, но в болдинской дали
Слезами обливаясь в упоеньи
Гармонию обрёл он в Натали.

Кому охота, други, умирать?
А в счастии охоты нет подавно.
Плыть в вымыслах покойно, тихо, славно,
Но к Чёрной речке нужно выгребать . . .
                2002 г.
. . .
Вода звенит, сверкает и дробится,
И бьёт в разгорячённое лицо.
Склонился у колонки я напиться,
И словно лет надорвалось кольцо.

Вот так же пил, когда бежал с футбола,
В окно увидев, мне грозила мать.
Вновь мяч звенит за нашей старой школой,
Пью из колонки – некому ругать…
                2002 г.
               
                Р. Р.
       ОТКЛИК  НА  СБОРНИК "ЛЮБВИ ВО ИМЯ".
Густой макияж – боевая раскраска.
Усмешка – под нею  тревожная маска.
И кофе глоток. И за ним – сигарета.
Вы были проездом в то жаркое лето.

Вы были проездом в ту снежную зиму
В краю чернозёмном до боли родимом.
И был макияж ваш надёжной защитой,
Когда по дороге шагали в Защитном.

Все бабы на Вас удивлённо глазели,
Да только узнать не смогли, не сумели.
А позже, когда Вы звучали стихами,
Те бабы, как в трансе глубоком, стихали.

И было в стихах всё про зиму и лето,
Созревший шиповник и лирику Фета.
А вечером взгляд восхищённых армян
В гостинице Ваш обволакивал стан.

Но Благословенной ладьёю любви
Вы плыли в своём золотом забытьи. . .
                2002г.

В  ГОСТЯХ  У  ДРУГА
                памяти   И. Мироненко
Иван, Иван! С похмелья ты иль пьян?
Среди черновиков чернеет корка.
«Бычки в томате» и окурков горка,
Портвейна недопитого стакан.

Здесь некому прибрать и подмести,
Твой чемодан чуть меньше всей каморки,
А в нём стихи, наброски, поговорки,
Но где ты сам – лишь семь без десяти?

С вокзала по Клочковской мчал трамвай,
Я вёз антоновку и пляшку «Курской» крепкой.
В дверях столкнулся, видимо, с соседкой:
«Ивана нет. Вот ключ. Сам открывай».

И вот сижу у шаткого стола.
Среди черновиков чернеет корка.
И жизнь, как пепел, пахнет горько-горько,
Да и к тому же, как она мала.

Вдруг настежь дверь! Ликуй моя душа:
- Здоров, Иван! Лет двадцать не видались!.
А он как будто лишь вчера расстались:
; Ось, Славчик, подывись, родив вирша.
                2002 - 2010г.

                * * *
В час сомненья, молчанья без слов,
Когда, кажется – всё испарилось:
И душа, и мечта, и любовь –
Впереди только смерть затаилась.

И устало гудит голова.
И уже нет причин для сомненья –
Понимаешь – по жизни  слова
 Не имеют цены и значенья.

Обещания – слов шелуха,
Одиночество – слов бесполезность.
И пустыня ночная глуха
К слову самому странному « нежность».

Дышит звёздами чёрная ночь.
Всё спокойней и реже дыханье.
И незримо уносится прочь
В бессловесную тьму Мирозданья.
                2002г.

          ГОРЬКИЕ СЛЁЗЫ
Век стремительный мой.
 Я душою пристыл к твоим горестям.
Верил с детства всему:
Мудрым фразам, персонам, салютам.
Но пришла череда
Мелочёвки, предательства, подлости.
Я могу выбирать,
Что же станет моим Абсолютом.

Оценён государством в рублях
Без престижных нулей.
Нет ни «голды», ни «баксов»,
 ни самой гнилой иномарки.
Но зато я свободен
От тяжких гремучих цепей,
И в футболке линялой
Не холодно мне и не жарко.

Мне не сытно, не голодно –
Святы лишь хлеб и вода.
Мне не нужно рекламы,
И пьяной, орущей тусовки.
Тот, кто так же свободен
Читает моё иногда,
То, что я, накропав,
 издаю иногда по дешёвке.

Были барды. Поэтов
 эстрадных орала толпа,
Пил Рубцов, и над ними
Над всеми шумели берёзы.
Век стремительный мой,
На глазах зарастает тропа.
Я один, я свободен…
Что ж горькие горестны слёзы?
                2002г.
                .
    « ЗАТЫШОК»
                Филфаковцам ХГУ
Поэты, студенты, актёры,
Художники всяких мастей
Спускались в подвальчик. Аккорды
Звучали, встречая гостей.

Роскошная жгучая Алла-
Овал декольте на груди –
Портвейн золотой наливала
Тому, кто стоял впереди.

Я брал лишь массандровский  херес,
А кто-то армянский коньяк.
В тех винах – полынь или вереск
Дарили нам горечь и смак.

Холодный разлом шоколада
В серебряной звонкой фольге.
И вот уже больше не надо –
Подвальчик в дыму, как в пурге.

Стипендия тощая очень,
А после – голодные дни,
Но счастье и радость пророчат
Вина золотого огни.

Красавиц неверных улыбки,
Ночную прохладу аллей…
И пели без устали скрипки
Холодных железных дверей.

Пора нам… По трапу взобраться…
Тяжёлые двери толкнуть.
Оставить гудящее братство,
И в ночь, не качаясь, шагнуть.
                2002г.
               
 В   ПОЗДНИЙ ЧАС
В поздний час, когда нет у меня вдохновения,
Когда кажется, строчкам и рифмам – облом,
Я берусь за перо, жду – придёт вдохновение,
И склоняюсь над чистым листа волшебством.

Мне не страшно: одним «стихоплётом» поменьше
Будет в жизни, где нынче в чести чистоган,
Где не встретишь уже романтических женщин,
Где решают проблемы кулак и наган.

Где иду, не спеша, по обочине пыльной,
А по трассе летят в наворотах авто.
Прожит день. Ускользнул ещё раз из давильни,
Но гарантий на завтра не даст мне никто.

Будет день. Будет пища. Труды и заботы.
Не прихватят сосуды – уже хорошо.
Дом, разбитый трамвай и текучка работы,
.Телевизор, семья. Чё те нужно ещё?

Только в час темноты всё уходит куда-то,
И сквозь лёд одиночества, мрак и нужду
Так хочу хоть на миг стать небесно-крылатым
И берусь за перо. Озарения жду.
                2002г.
                * * *

 Когда проснусь во тьме ночной,
Любимая, и вдруг пойму,
Что рядом нет тебя со мной –
И я один в своём дому.

А где-то далеко рассвет
Шагнул на росные поля,
И дом, меня в котором нет,
Где спит любимая моя.

Не взлает пёс. Не крикнет гусь…
На тихий Олым пал туман,
Так что ж я всё не соберусь
К далёким росным берегам?

А вдруг и там во тьме ночной
Проснусь и вовсе не пойму –
С любимой я своей, родной,
Иль бомж на стылом берегу?
                2002г.
               
 ЕСТЬ  ЛИ  ЛЮБОВЬ?
Ну что же мне делать? Иду по тропе,
Иль в душном автобусе жмусь у окошка,
А мысли шальные всё те же, всё те,
Хотя «амплитудность» ослабла немножко.

 А в мыслях всё тех же одна лишь мечта
Терзает мне душу лет этак тридцать.
Что значит любовь? Лишь печаль, маета,
И где моя скромная в руки синица?

Не нужен мне крыл журавлиный размах,
А только тепло, пониманье и ласка.
Но времечко наше – бордель на деньгах,
И вместо улыбки лишь хищная маска.

И всё это бред: и шалаш над рекой.
И тихого утра дымок увлажнённый.
И мы ненасытны друг другом с тобой,
И полные страсти негромкие стоны.

Вся ночь позади, и весь день впереди,
Очнуться пора и на свет выбираться.
Но груди твои у меня на груди,
И хочется только теснее прижаться.
                2002г.
       
                . . .
Литература – это жизнь,
Коль взялся за перо – держись.
Ведь правда поведёт туда,
Где "дышат почва и судьба",
Где мужичок и пьян, и груб,
Где больше нет побед и труб,
Где непролазна грязь дорог,
Где страшен горестный итог:
Лежит в развалинах страна,
Как байконурская стена,
Но как грибы особняки
Растут крепки и высоки
У Триумфальной арки той,
Что спроектировал Руцкой.
Смотрю на мирные поля –
Прекрасна курская земля,
Но почему её сыны
В Чечне калечиться должны?
За что другим судьбой дано
Играть ночами в казино,
Где люди гибнут за металл,
Где сатана всё правит бал.
А теле – видео разврат?
Ведь души юные летят
Как мотыльки на огонёк
На плод растления – порок.
. . .Дорогу к храму мы нашли
И той дорогой подошли
К вратам обители святой,
А там с протянутой рукой
С ребёнком женщина стоит,
И рубль в руке моей горит
От боли, гнева и стыда. . .
Россия, кто привёл сюда
Тебя на паперть нищеты,
Где на колени встала ты?
…Смеются мастера пера -
Литература есть игра.
                2002 г.
           В   КОРЕННОЙ
Живи спокойно – семья, квартира.
И труд, и праздник отлажен строго.
Но как-то тесен куб этот мира:
-Шагни к порогу, шагни к порогу-,

Мне шепчут травы во тьме росистой.
Мне телом крепким гудит дорога.
И даль так манит рассветом чистым:
- Шагни к порогу, шагни к порогу.

Над светлой кручей – лазурь без края,
И Храм, как голубь, взлетает к Богу.
А там с Младенцем ждёт Пресвятая:
-Шагни к порогу, шагни к порогу.
                2002 г.
 
               
 КОСМОНАВТЫ
Их не сломили перегрузки
Любви, внимания, цветов.
Прошли такой тропою узкой –
Но каждый был из них готов

Из невесомости в сиянье
Шагнуть юпитеров и звёзд.
Их плющило не Мирозданье,
А славы пресс, любви и роз.

Как снег на голову – обида:
За что забвение дано?
И  МКС, сойдя с орбиты,
Упала Тихого на дно.
                2003г.
.

   ЗА  ДОЛАМИ, ЗА ЛЕСАМИ
                Памяти Е.И. Носова
Он просыпался на рассвете.
Его будили журавли.
Свет брезжил в окнах. Окна эти
В озёра тихие влекли.

Ковчег, похожий на Кон-Тики
Был к дальним плаваньям готов,
Свеченья серенькие блики
Таились гривами лесов.

Он из соломенной России
Вдруг в царство дерева попал.
И дали времени осилив,
Пред ним неведомый предстал

Таёжник, из стволов могучих
Срубивший звонкую избу. . .
Любивший баньки зной пахучий,
Топор певучий и косьбу.

Померкло солнце за горою.
Свой бег окончило перо.
И угли чёрные покоят
Сердец нетленное тепло.

Но чётко вычерчены птицы –
Два тёмных скорбных журавля.
Кричат гортанно, чудо длится,
И слышат небо и земля.
                2003 г .

 

                С Л О В О
Стол в ожидании затих
Средь праздника иль юбилея.
Сказали мне: « Читай-ка стих!"
Дежурный стих в виду имея.

А мне уже не до стихов
Дежурных – к случаю и дате.
Ведь слово выше облаков
Взлетит и на крыло подхватит.

Мы с ним становимся сильней.
Над словом плачем и смеёмся.
Словесной раны нет больней.
От слова счастьем задохнёмся.

Бокалов чистый перезвон,
И хмель чуть-чуть туманит дали.
И музыка со всех сторон,
И мудрость с привкусом печали.


Случайно – трепетно слились
Пересеченья чувств и судеб.
Здесь каждый думает и судит,
И держит путь длинною в жизнь.

И крест несёт свой до конца.
Сегодня пир, а завтра снова
Нелёгкий труд. Хвалю Творца:
Мне легче – окрыляет Слово.
                2003г.
               
                Студентам и преподавателям Курского
                Музыкального колледжа им. Г.В. Свиридова

Обитель Музыки, чей с музами союз
Давно известен городам и странам. . .
Ложится снег на белый город странный,
Звенит "Метель"… И город этот – Курск.

Когда иду по улицам его,
Поют в душе беззвучные хоралы.
Мосты ажурные, дворцовые порталы,
В ветвях заснеженных – природы мастерство.

И в этом чуде прозвучать словам
Стихов и песен. . . Хрупким, тонким, вечным.
И каждый взгляд поэзией подсвечен,
И так приятно улыбнуться Вам

В ответ на сложный и простой вопрос.
Как наша жизнь он прост и безответен.
Лишь музыка и стих за нас ответят –
В них оправданье наших дней и грёз.

Звени, гитара! Ах, как хороша
Певица юная. И песня знаменита. . .
А за окном немного приоткрытым
В метельной мгле Свиридова душа…
                2004 г.
ЧИСТЫЙ   ЧЕТВЕРГ
Из края в край заря в полнеба.
В ночи апрельский буйный гром.
День сквозь тысячелетий небыль
Зовётся Чистым  четвергом.

Дождь омывает чёрный город.
Над храмом – тайны тишина.
Сверканьем молний мрак распорот.
Молитва страстная слышна.

В ней слава Нового Завета,
Любви неугасимый свет.
В полнеба полыханье где-то.
И всё в четверг, что чище нет.
                8 апреля 2004г.

СУДЬБА  КНИГИ
                Работникам библиотек
Вещают витии – подходит предел –
Уже приближается время –
Останутся книги совсем не у дел,
Как пыльно-бумажное бремя.

Компьютер затянет людей в Интернет.
Повсюду мобильников всплески.
Читать не спеша уже времени нет –
Читают одни sms – ки.

А лучше всего посмотреть сериал:
Турецкий, Каменская, Настя –
В них дружный актёрский ансамбль разыграл
Любовь и все прочие страсти.

Да, новый не слабый обрушился век,
И будто бы сказочный витязь
Стоит на развилке живой человек –
Компьютер, наушники, видик.

Он в матрицу встроен и вместо мозгов –
Винчестер, дискеты и схемы.
…А где-то в лугах ароматы цветов
И жизни реальной проблемы.

И девушка – чуть прикусив стебелёк –
Стоит под берёзою тонкой.
И книга в руке. Написал её Блок.
О девушке, о НЕЗНАКОМКЕ.
                2004г.

ПЕСНЯ О МУЗЫКАЛЬНОМ БРАТСТВЕ
                к 50-летию Курского музыкального колледжа — интерната слепых
                Слова и музыка В. Нарыкова
                аранжировка О.Рыльцова      


Прославлен в «Слове о Полку»
И аномалией магнитной,
Вошёл в историю наш Курск
И соловьём, и Курской битвой.

Когда закончилась война,
Превозмогая боль и раны,
Открыть училище страна
Смогла ослепшим ветеранам.

ПРИПЕВ:
Звени гитара, пой баян
В краю свиридовской  «Метели»,
Где соловьи по рощам пели,
 Где улыбалось счастье нам.

Навек запомни и гордись,
Что с курским музыкальным братством
Тебе теперь уж не расстаться -
Родным нам сделался КМКИС.

Шумят иные города.
Жизнь дарит счастье и невзгоды.
Но Курск родной нас ждёт всегда -
Над памятью не властны годы.

Войду в Большой концертный зал,
И вновь волнение охватит,
Но музыки крыло подхватит -
И вот он звёздный час настал !
                2004 г.
 
                .
 ПОРА   ПИСАТЬ
Пора садиться и писать
Хотя бы что-то.
Молчанье можно оправдать
На хлеб работой,

Крутым начальством, суетой,
Пустым карманом,
Тяжёлой болью головной,
Теплом дивана.

Уже другие – видит Бог –
Наиздавались.
И  выступают – руки в бок,
Хоть исписались.

Но есть молчанью моему
Своя граница:
В нём гул, неслышный никому,
Приспел родиться.

И приближаясь, как прибой,
Ломая скрепы.
Он оставляет за собой
Былого щепы.

И вот она – пора писать –
Пришла! Не охать,
Что завтра затемно вставать –
На хлеб работать.
                2004г.

                В.Я.  НЕСТЕРОВУ
От Липецка до Курска,
А там на Обоянь –
 Земля повсюду русская,
Вокруг куда ни глянь.

Пока не раскупили,
Давай ходить по ней,
По матушке России,
И вспоминать друзей
                2004г.
                ПОЭТ
Друзья, не надо лицемерить –
Нам это завещал Глазков:
Талант поэта не измерить
Цифирью строчек и томов.

Всё многословье, многопудье,
Потуги тяжкого труда –
Макулатура, ерунда.
Поэт – кого читают люди.
                2004г.
                * * *.
Блещет дальний костёр за туманом.
Тепловозный гудок за мостом.
Снова в воздухе чистом и пряном
Шепчет осень багряным кустом

О пришедшей внезапно разлуке,
О слезах на слепящем ветру.
 Листья жёлтые падают в руки,
И шуршат на морозце к утру.
                2004г.
               * * *.

Приблизилась – когда не знаю –
Пора бесхитростных стихов.
Уже от края и до края
Вся жизнь видна с моих холмов.

Брал в руки сыновей в пелёнках,
А вот уж – ходят в мужиках.
И мама, мама в муке томкой
Скончалась на моих руках.

Сужу, не мудрствуя лукаво,
И о себе, и о других,
Мир вечный, грозный, величавый
Как капля отражает стих.
                2005г.
               * * *
               
Мой добрый друг! С тобой мы городские,
И нам в ночи так тишина нужна.
Асфальт дожди отмыли обложные.
Ночь напролёт пишу я у окна.

А ты в своём домишке за холмами
Над Тускарью всё палишь огонёк.
Кварталы спят, придавленные снами.
Полёт строки неровен и высок.

Судьба с годами бьёт больней и жёстче,
И туча ночи, как мазутный дым.
А помнишь утро в белоствольной роще,
И детства смех под небом голубым?
                2005г.
                ***               
Жил с ощущением, что будет,
И вдруг проснулся – жизнь была
Среди других свершённых судеб,
Среди закончивших дела.

Катила, шла. И вдруг не стало
Надежд и впереди пути.
Как у обрыва, у обвала,
Что невозможно перейти.

А сколько было упований,
Надежд на следующий день!
Погасла острота желаний –
Всему виной труды иль лень?

И вот уже под хруст морозный
В от грязи чёрном декабре
Лишь нестареющие звёзды
И ель с шарами на дворе.
                2006г.

               
ОДА НА СНЯТИЕ С ВОИНСКОГО УЧЁТА ПО ДОСТИЖЕНИИ УСТАНОВЛЕННОГО ВОЗРАСТА
Понял, что дни сочтены,
Зори мои и закаты:
Даже в годину войны
Не призовут в солдаты.

Будни мои сочтены,
И отпуска,  рыбалки.
Галстуки и штаны,
Ёлки мои и палки.

Книги, что перечту.
Люди, которых встречу.
Майские дни в цвету,
Каждый семейный вечер.

Были уже сочтены
Все эти в жизни вещи -
Не было страха, вины
И сновидений вещих.

Жил себе, как в кино,
Гнал карусельных пони.
Всё это сочтено
Стало, когда я понял.
Понял, что …
                2007г.

                Памяти В.М.Воробьёвой

На Руси называют Успеньем
День ухода, день плача, молитв.
Собрались мы к тебе, мы успели -
Гроб нежданный ещё не закрыт.

Ты прошла путь земной. Валентина.
Было трудностей много в судьбе.
Но и радости неоценимы
Бог давал своей кроткой рабе:

Свет любви и удел материнства.
И труды с детских лет до конца.
Над могилой, скорбя, мы склонимся,
Болью полнятся наши сердца.

Прах твой здесь на земле. Только душу
Светлый Ангел на Небо унёс.
На тот Свет, где Закон не нарушат,
Где нас ждёт всех Спаситель — Христос.

Ты прости, если мы не успели
Всё простить и проститься, любя.
Своего дождалась ты Успенья —
Будь же пухом родная земля.
                16.01.2007 г.


         * * *
Я отдыхаю от стихов –
Сейчас не пишется легко.
Твоих не слышу я шагов,
Твоё дыханье далеко.

И где-то голос твой звучит,
И театральный громкий смех.
А я спокоен, хоть в ночи
Припоминаю всё и всех.

Сошло, как полая вода,
Кипенье буйства и страстей.
Я вспоминаю те года
Сквозь боль суставов и костей:

Как резвым был, и пылким был,
И всё по дому успевал.
И прямо не всегда ходил,
Но от ходьбы не уставал.

Но что любовь? Мгновенья пыл,
А следом ревность, боль измен.
Я столько понял и простил,
Но сердце где найти взамен?

Лекарством лечат нас врачи,
А я стихом себя лечил.
В нём боль моя порой кричит –
Терпеть не доставало сил.

Но минул срок – и я здоров,
Забвенье скатертью легло.
Я отдыхаю от стихов,
И мне не пишется легко.
                2007г.
            * * *
«Приснилась мама»,- мне жена сказала.-
В платочке белом с синею каймой».
И мне на сердце тучка набежала –
Я помню, мама, тот платочек твой.
                2007г.

 ВОЗВРАЩЕНИЕ   В  СЕВАСТОПОЛЬ
Минуло время моё –
Вновь предо мной Севастополь.
Бьётся о каменный цоколь
«Чёрное море моё».

Мутная в бухте волна.
Реют над катером чайки.
Бризу шепну без утайки:
« Слишком большая цена –

Не был пятнадцать здесь лет».
Жизнь, словно тень, пролетела…
 Делал ли доброе дело?
Делал. А, может быть, нет?

Как распадалась страна
Видел, душой леденея.
Сильных крутых лиходеев
Сколь породила она!

Над Севастополем флаг
Новой России трёхцветный,
А через бухту – двухцветный
Неньки-Украины стяг

Нет боевых кораблей
В рамках истории новой.
Только китайский торговый
Входит из дальних морей.
                2007г.
               
 ВДВОЁМ
Для чего, одиночество, ты живёшь на земле?
Для чего поселилось ты в моём доме, в тепле.
Тихо спят в своих комнатах и сын, и жена.
Только нам с одиночеством всё никак не до сна.

Пьёт мой чай одиночество и грызёт сухари.
Ничего не захочется нам вдвоём до зари.
Только гляну под утро я в зеркальный овал:
Хмурый, грустный, надутый оттого, что не спал.

- Что тебе всё не спится?
До рассвета жёг свет!
Лёг на белой странице
 Одиночества след.
                2007г.
               
            * * *
                Ирине

Если б жизнь мне начать посчастливилось снова,
Я бы вышел на берег простора морского.

Здесь окончил бы разом я глупое бегство,
Вспомнив радости самого раннего детства.

И вдыхая покой весь пропитанный морем,
Из камней стены крепкие выстроил вскоре.

Дом счастливый своими возвёл бы руками.
Под углы притащил бы подводные камни.

Во дворе виноград. В небе белые чайки.
В синей бухте дельфинов резвящихся стайки.

И любимая, добрая, милая мама
Моет пеной морскою оконные рамы.
                2007г.
               
                * * *               
                И помнит мир спасённый…
                Е. Винокуров
Скупая техника стиха.
Палитра колера скупая.
Немногословна речь, тиха.
И зачастую мысль нагая.

Эмоций минимум. А вот
( Хоть, кажется – да что тут слушать?)
 Его поэзия берёт
И завораживает душу.

Когда разрушена страна.
В сердцах окалина разлада.
Его поэзия нужна:
В ней правда – большего не надо.
                2007г.
               
ВОКЗАЛ  В  КУРСКЕ

Ночью слышится дальний
Перестук, перезвон поездов.
Гул бессонниц вокзальных,
Перекличка диспетчеров.

Длинный мост над путями,
Идущими прямо на юг.
Паровозы с дымами,
И склёпанный ввысь полукруг.

А внизу – всё составы:
Вагоны, теплушки солдат.
И вокзал величавый,
Где скульптуры под кровлей стоят.

Было всё это, было…
На ржавеющих рельсах быльё.
И с невиданной силой
Загадило мост вороньё.
                2007г.
               
 ТЁТКИН  ДОМ
Дом в три окошка с крышей черепичной.
В нём комнаты белёные обычные –
В одной просел и покривился пол.
Но чистота, порядок идеальные – и я вошёл.

Здесь тишина, и радует прохлада.
Снаружи вишня, грозди винограда,
А в палисаднике таскает цепь Каштан:
Хранит покой авто из разных стран.

К забору припаркована «девятка»,
И  RUS чехлом прикрыта для порядка.
А рядом с ней – японское авто,
Хоть правый руль, но тоже RUS – а то!

Мы к тётушке на море прикатили.
Гостинцев курских и «бурашной» прихватили,
Чтоб угостить на пирсе рыбаков,
Где каждый уступить улов готов.

Мы – это я, и сын мой, и племяшек,
Мы только трое здесь, а сколько наших
Отцов, сынов и племяшей, спроси,
Ещё осталось на святой Руси

Там, за кордоном. В город русской славы
В наш гордый Севастополь величавый
Мы добрались! Ах, тётя, открывай!
Гостей с далёкой родины встречай!

Упала ночь, но в три окошка дом
Весь полон смехом, песнями, вином.
А жёны наши – бабы – ей-же-ей-
 Всплакнули вместе с тётушкой моей.
                2007г.

   СВАРЛИВАЯ  РОДНЯ
               
Над морем вновь плывут ночных созвездий знаки;
И остывает тьма, ложась по берегам.
Отлаяв, отворчав, притихли две собаки –
Седой спокойный Бим и удалой Каштан.

Животных полон двор: есть куры, кошки, козы.
Террасами на нём насыпана земля.
И каждый метр в цвету: тут абрикос, тут розы,
Тут дамский виноград и, углями горя,


Дымит в углу мангал – шашлык исходит соком,
И мужики вокруг раскушали «Биле».
Их жёны за столом красивы, волооки –
Курортники живут в уютном том дворе.

И всё бы хорошо, да вот грустна хозяйка –
Ей жить бы в том раю хотелось много лет,
Но пишет и звонит: « Ты дом свой продавай-ка»,-
Сварливая родня, с которой сладу нет.

« Зачем тебе прибой? Тебе купаться вредно.
Собак и кошек – вон, а кур и коз – под нож:
От них болеешь ты и сочиняешь бредни,
Что, переехав к нам, недолго проживёшь».

Родным тем волю дай – полезут на заборы.
В шкафу перетряхнут постельное бельё.
Им «грины» подавай скорей, без разговоров,
А гривны оставляй себе на прожитьё.

Но поезда всё мчат и в Петербург, и в Мурманск.
В них загорелый люд, солёный как катран,
А на своём дворе хозяйка улыбнулась –
С ней кошки, три козы, и Бимка, и Каштан.
                2007г.
               
   ВЕТЕРАН
Пусть у отца всего семь классов,
Он токарь был универсал.
Любил борщи, окрошку с мясом,
И для себя «гамыру» гнал.

Жил для семьи. Имел машину.
Шесть соток «дачу», огород.
Да промышлял ещё пошивом
Кустарных тапок, И в народ

Их вывозил в мешке холщовом.
И бабы, тяпки побросав,
Сбегались примерять обновы,
А батя дорого не брал

С доярок, птичниц, свекловичниц:
За пару тапок – два рубля.
Но уж, зато его наличность
Не расходилась по чём зря.

Всё перечтёт. Пиджак повесит –
Ни дети, ни жена – не тронь!
А то узнаете, сколь весит
От дратвы чёрная ладонь.

…Уже давно чисты ладони,
Колодки проданы давно.
Но змеевик есть на балконе,
И бродит в гараже вино.

Однополчане – ветераны,
Их рать на кладбищах легла.
Не потому ли постоянно
Живым всё пенсия росла?

Он третьего ждёт почтальонку!
Пусть нет ни зрения, ни сил,
Но деньги под простынкой тонкой
Всё прячет…Господи, прости!
                2007г.

               
               
                ГОНЧАРОВ

Уникальна судьба Гончарова:
Написал три романа на О.
И в Россию окном стал «Обломов» его,
А потом в кругосветку на поиски слова.

Видел берег лазурный –
На «Палладе» Путятин лихой командир,
Стал чиновник цензурный –
Застёгнут в тугой вицмундир.

Он архивное бремя
Потомкам своим не сберёг,
А почувствовал -  время,
Собрал все бумаги и сжёг.
                2007г.
               
               
ЛИВЕНЬ               
               
Сквозь наизнанку вывернутый город
Прошла ночная буйная гроза.
Размыт асфальт, он как сукно распорот.
Пустых трамваев не горят глаза.

Путь преградили сучья тополей,
На провода упавшие навалом.
И непонятно просто, хоть убей,
Куда вода ночная убывала?

Вчера вот здесь у рынка был затор.
Друг к другу тесно жались иномарки.
Вода по стёкла – выручай, мотор!
А ливень с неба бил ночной и жаркий.

И сколько нас в машинах притаилось.
Неслась навстречу чёрная река.
Ты плакала тихонько и молилась.
И занемела на руле рука.
                1.09.2007г.
               
ФОТО
Смотрел на армейские фото.
Потом в стройотряде. Надым.
А парень ведь был ничего-то…
Я помню себя молодым:

Худой и чуть-чуть угловатый,
( Скажите, как «центнером» стал?)
И в доброй улыбке фиксатой
За тридцать копеек «Опал».

Гоняли мы мяч. И любили
Под вечер гитар перезвон.
Нас улицы наши забыли.
Так в чём нашей жизни резон?

Кто ректором стал, кто барыгой.
Кто дачник – в запасе давно.
Корплю я над новою книгой,
И липа стучится в окно.

Спокойно альбом долистаю.
В стихах свою жизнь опишу.
Я прожил немало. Я знаю,
Как солнце идёт за межу.
                2007г.
               
ТВОРЦАМ
Друзья, не надо пыжиться,
Давайте жить попроще.
Художник, как вам пишется
Листвой дубовой рощи?

Поэт, как строчки вяжутся
Из паутин серебряных?
Стихи словами кажутся –
Их смысл душой востребован.

Ах, тенор переливчатый,
Скажу без околичностей:
Вы в пении – величество,
Но хочется лиричности.

Талант и дар, и каторга –
Над словом, нотой, краской
Не надо, не загадывай
Какие ждут развязки.

Склоняйся над портретом,
Над строчкой, партитурой.
Но ты не бредь при этом
Хрустящею купюрой.

Средь паутин серебряных,
Листвы дубовой рощи,
Ты всуе не востребован –
Твори честней и проще.
                2007г.
               
                .
ОТЕЦ ПРИСНИЛСЯ
Отец приснился: Подстриги-ка  сын.
Жужжит машинка в ёжике седин.
- Да я вчера тебя подстриг, отец!
- Я это помню, сын. Ты молодец.

В рубашке синей. С тростью у ноги
Он повторяет: Лучше подстриги.
Проснувшись утром, говорю жене:
Отец просил подстричь его во сне.

- На кладбище сегодня поезжай,
Что на могиле есть – всё убирай.
- Но мы с тобой на сорок дней пошли,
Венки, цветы собрали до земли!

Но дан приказ и в полдень февраля
По снежной целине шагаю я.
Вокруг гранит чернеет без конца.
Вот мамин мрамор, рядом холм отца.

Весь снежным одеялом он укрыт,
А там, где крест - какой-то штырь торчит:
Обломок от каркаса для венка
Мороз с землёй спаял наверняка.

Я проволоку эту ухватил
И вытащил – едва хватило сил!
И в тишине вздохнула тишина…
Родные, спите, к вам пришла она

От боли воля, от тревог и бед,
А мы в заботах – всё покоя нет,
Хоть холм под снегом – всех забот венец…
Не снится больше, спит в земле отец.
                2008г.
                .
                Памяти Виктора Игина.
 Под небом голубым,
Под солнцем золотым
Что наша жизнь – мираж?
Или летучий дым?

Жил человек средь нас,
Любил, трудился, пел.
И каждого из нас
Своим теплом согрел.

Но пробил скорбный час –
 он вместе всех собрал.
Прости в последний раз,
Как сам Христос прощал.

На склонах над прудом
Вся жизнь твоя прошла.
И в твой последний дом
Родня тебя несла.

Красивы гроб и крест,
Но ты не видишь их.
А слышишь ли с небес
Наш плач и этот стих?

Усопшим от живых
Наш передай привет,
Скажи: Мы помним их
Уж много - много лет.

И ты в сердцах живых
Отныне – навсегда.
На небесах родных
Твоя взошла звезда!
                2008г.
            ***               
Сегодня, сидя за столом,
Мы говорили о стихах.
О музыке, о том, о сём,
О жизни, о своих делах.

И думалось: « Какой же бред
Несём серьёзно мы вдвоём.
Мгновений незабвенных след
Ведёт в бездонный Водоём.

Ведь могут руки и глаза
Тепло и ласку подарить.
Кому-то кто-то всё сказал –
Зачем пытаться повторить?
 
Дрожанье белого листа.
Тропа слезинки по щеке.
Жизнь незатейливо проста –
Уста к устам. Рука к руке.
                2008г.
            * * *
Вновь говорю себе –
 Не привыкай
К стихам, улыбкам, мимолётным встречам.
Привязанности психику калечат –
Поздней иль раньше, но подходит край.

Вновь повторяю:
- Никому не верь:
Слова и клятвы – мишура сплошная.
Пусть упадут и катятся, играя.
Спокоен, равнодушен, будь теперь.

Вновь убеждаюсь:
- Горе от любви.
Она как отмель в море кораблю.
О рифы, разбиваясь до крови,
Вновь привыкаю, Верю и  Люблю.
                2008г.
   
                Утро туманное. Утро седое.
                И. Тургенев

Иван Сергеевич Тургенев -
Литературы русской гений -
Родился в городе Орле,
В дворянском родовом гнезде.

Учился в пансионе частном
За тем уж - университет.
Там начал путь свой как поэт,
Печатался в журналах  часто.

Но власть любовного романа
Его во Францию влекла.
Полина Виардо жила
Там в Буживале... Страстно, странно

Всё романтично в той любви.
Колёса ропщут непрестанно,
И утро снежное туманно,
И речи страстные вдали.

Стихи и проза. Лёд и пламень.
Он был так в жизни одинок.
И нёс он русскими полями
Любви своей прекрасный рок.
                2008 г.

 
Вышел я в Одноклассники.RU.
Слёз горючих теперь не утру.

Тот -  инфарктник. Того уже нет.
Эта – бабушка. Рядом с ней дед :

Был когда-то курсантом лихим,
Бывших кудрей над лысиной дым.

Только ты в полыханье Любви
Смотришь в жадные очи мои!

Расстояний и времени нет –
Над судьбой, как икона, портрет.

Знаю я – сам когда-то создал
Образ твой неземной идеал.

Но отпустит лишь только к утру
Светлый сайт Одноклассники.RU.
                19.11.2008г.

            ЖИЗНЕННЫЙ ФУТБОЛ
Увы, но мы не на футболе.
Была бы в нём ты форвардой:
Любила быть ты в центре поля,
А я гонялся за тобой.

И сердце сладко трепетало,
Как мяч в ладонях вратаря,
Но ты меня не замечала,
Другим финты свои даря.

Сменились в жизненном футболе
Команды. Только я гляжу –
Опять финтишь ты в центре поля!
Я на трибуне посижу.
                2008г.
                * * *

Я подстригся как Будда, открыв твердокаменный лоб.
Знаю всё наперёд и не верю в явление чуда.
Но ведь так ощутимо, как ночи декабрьской озноб,
Через толщу времён, о любовь, ты вернулась! Откуда?

Всё подвластно простому – на стенке спокойным часам,
Мерным каплям воды из закрытого с вечера крана.
Только что за спиною осталось – острог или Храм?
То дремала душа, то дымится, как свежая рана.

Сорок лет, сорок зим – да не скоро откликнулась ты
Для того чтоб теперь, наконец, состоялось знакомство.
Что отпущено жизнью – почти у последней черты,
А любовь не пригублена – в этом судьбы вероломство.

Что подстригся - неплохо: такому в острог или в Храм
Не закажешь пути, и хотя очевиден остаток,-
Сердце в юности, там, где нет места спокойным часам,
Где горит поцелуй как калёной стрелы отпечаток.
                12.12.2008г. 
 
 СВОБОДА
Ну, вот она пройдена, эта дорога,
И в памяти трудно по ней возвратиться.
Что в жизни осталось? Осталось немного –
По разу хотя бы, но всем восхититься.

А всё – это небо, земля и свобода
От плена иллюзий, от страстных желаний.
От первой любви. От последней исхода.
От глупых вопросов. От горьких признаний.

Свобода молчать, если слово незрело,
И ждать, что весомо оно зазернится.
Свобода «забить», если сделано дело.
И выпустить книгу, как выпустить птицу.
                2008г.
               
       ПРИВЕТ  ЧЕРЕПОВЦУ
               
Большой, большой привет Череповцу,
Где проходила молодость в казарме.
Я был солдат одной из мирных армий,
И говорили – форма мне к лицу.

Под чёрным небом, в золоте комет,
Среди тайги над тёмною Шексной
Шагал и я – бессонный часовой,-
Сон охраняя боевых ракет.

Они лежали в ложах ТЗМ
Невидимы, спокойны и тихи.
Уткнув боеголовки под брезент,
А за ангаром спали васильки.

Но по тревоге стартовый расчёт,
Как черти, вылетал из бункеров.
И, в миг, освободившись от оков,
На пусковой ракета старта ждёт.

А за Шексною спал Череповец.
Череповчанка юная спала.
И если б был добрей комбат-отец,
Она со мною встретиться могла

В Дворце ледовом, иль на ЧМЗ,
На рынке, у вокзального пути.
Но рядовой  -  есть рядовой везде:
Служил без увольнений я почти.

Что ж, незнакомка, видно не судьба.
Привет тебе! Привет Череповцу!
Хоть дембель – свят, но помню я всегда
Дивизион гвардейский на плацу.
                2009г.
ТЗМ – транспортно-заряжающая машина
ЧМЗ — Череповецкий металлургический комбинат
              ТОСТ               
В горах Кавказа есть поверье –
Писал великий Руставели –
Когда сидишь с друзьями вместе,
То время – резвый конь – на месте
Стоит, танцует, но не мчится,
И юность бесконечно длится.
Бокал свой полный поднимая,
Встречаться чаще нам желаю.
Пусть будет весел, пьян и сыт
Друг, что нам молодость хранит.
                2009г.
                ...    
                рецензия на сборник стихов «Багульник»

Ну вот и прочитал всю книжку,
А в ней поэзия одна.
Девчонки пишут и мальчишки:
Россия, мама и война.

Ещё любовь и дальний берег.
Ещё ночные поезда.
Слова, слова... Ну кто в них верит?
Стихи. Какая ерунда!

Сейчас востребованы хохмы,
Шансон, звучащий без конца.
Коль вы от рока не оглохли,
То доконает вас  попса.

«Багульник» на обложке стойкий.
Поэты молоды, лихи.
А год — начало перестройки,
и пишутся ещё стихи.
                2009г.
               
             * * *
СЕДОЙ ТОПОЛЬ
                памяти К.Д.Воробьёва
Поднимается тополь
Весь седой от беды.
Веры самой глубокой -
Самой скорбной судьбы.

Поднимается в Крике
Там, где битвы был ад.
Под Москвою великой,
Где: «Ни шагу назад!»

Над концлагерным стоном
Он стоял- бедовал.
За окном эшелона
Под Луною сиял.

И над Медвенкой курской
Белый тополь мог взмыть.
Веткой тоненькой хрусткой
Мог по Реутцу плыть.

В ВТО и в Европу
Рвёмся нынче — нет слов.
Но стоит белый тополь
Средь холодных ветров.
                2009 г.
               *  *  *
                НА ФОНЕ МУЗЫКИ

Пусть музыка звучит. Сейчас не надо слов.
К чему теперь слова, когда звучит токката?
Мы в зале не одни, и горькая любовь
Легла на дно души — ни в чём не виновата.

Пижонит дирижёр, отбрасывая прядь.
Пусть музыка звучит роскошно, бесконечно.
Директор величав. А уж ведущей стать -
Стройна, напряжена... А я сижу беспечно.

Смешалось всё в мозгу — уроки, ребетня.
Ах, вновь окончен год, и наступает лето!
Пусть музыка звучит... Зачёты, беготня.
Аккорды говорят, что позади всё это.
                2010г.
                *   *   *
Любви все возрасты покорны -
Великий написал поэт.
Её порывы благотворны -
Тому свидетель интернет.

Любовь! И вы, и ваше имя
Опять волнуют в жилах кровь.
И обретаешь вновь святыни:
Надежду, Веру и Любовь!
                2010г.


                ЗЕМЛЯНИКА
Ещё пылит моя дорога.
Плывут по небу облака,
Хоть я уже устал немного -
Ведь ноша жизни нелегка.

Надежды юности, как крылья,
Когда-то правили  полёт.
Но выросло быльё над былью
И сердце редко запоёт.

Но на поляне в тёмном лесе,
Где с милою примял траву,
Я молод, одинок и весел —
 И землянику нежно рву.

Сквозь березняк к автовокзалу
Пройду, спокоен через край.
Горит букетик ягод алый,
И вот уж мой бежит трамвай.

Он на кольце в вираж глубокий
Влетел, пронзительно звеня!
Не может быть, прошли все сроки -
В окне кто смотрит на меня?

Как ты с улыбкою смотрела
Как у платформы на краю
Хмельной от счастья, ошалелый
Я с земляникою стою.
                2010 г.

             КРЫМ
Под южным небом чёрным и высоким
Стою один над морем на скале.
Какой простор! Лишь бакен одинокий
Едва мерцает в непроглядной тьме.

Как воздух свеж! Солёный запах моря
Пьянит меня у бездны на краю.
В душе уснули счастие и горе,
И как вино я здесь свободу пью.

Настанет утро. Вновь засеребрится
И засинеет бухта под скалой.
А на камнях под ветром шевелится
Травы щетина жёлтой и сухой.

И чайки в небе, круг чертя за кругом,
Кричат над диким берегом пустым.
И волны в скалы бьются друг за другом,
И омывают полуостров Крым.
                2010 г.

             УРОЧИЩЕ  МОКВА

Тропинка по чуткому бору
Меж бронзовых сосен литых
То прянет в ложбинку, то — в гору
Средь хвои и шишек пустых.

Я здесь никогда ещё не был.
Шагаю под мелким дождём.
Под низким клубящимся небом.
...Когда- нибудь здесь переждём

Мы вместе под гулкой сосною
Разлуку и встречу свою.
Шагаю тропинкой лесною
Один, но с тобой говорю...
                2010 г.
ВНУЧКА
В новом доме элитном, в районе большом
Проживает родная семья:
Сын с невесткой и внучка! И ёжик с котом.
В том семействе стал дедушкой я.

Дай вам, Боже, любви, сын Сергей с Натали –
Что ещё я могу пожелать?
Вы же мне подарили всё счастье Земли –
Внучку Анну – мою благодать!

Часть души моей, сердца, любовь без ума –
Всё о чём я спокойно молчу.
Веселится, бомочет, играет сама –
Возит трактор и бьёт по мячу!

То «на ручки» полезет, то деда за нос
Тянет маленькой сильной рукой.
Мышь поёт по-английски, танцует Барбос –
Тут попробуй, приляг на покой!

А когда наигралась, поела – поспать!
Нужен девочке сон золотой.
Одеваемся быстро – выходим гулять
И нескоро вернёмся домой.

На работе скучая, бабуля звонит.
Еле слышно скажу в телефон:
« Мы на улицу вышли. Не плачет. Не спит.
Слышит птичек весёлый трезвон».

Там собака залает. Там мартовский кот,
Исхудавший, в экстазе визжит…
Аня в тёплой коляске пустышку сосёт,
Словно барынька в пледе лежит.

А весна наступает совсем хороша!
Снежный блеск, ледяная капель.
Солнце полнит пространство, и огненный шар
Катит март по морозцу в апрель.

Дед и внучка гуляют. На куполе Крест
Позолотой глаза мне слепит.
Я коляску качаю. Как тихо окрест…
И Анюта, мой лучик, посланец Небес
В мире грозном и яростном спит.
                Март-апр. 2011г.

                ***
Ворох слов на бумаге, но где, же ты, пламя стиха?
Чуть лизнёт хворостинку огонь и, погаснув, дымится.
И душа, как природа, пустынна, больна и тиха.
И желаний несбывшихся зябко нахохлились птицы.

Это старость уже? Это осень жестоких потерь?
Юность, счастье, любовь – всё подёрнуто стынущим пеплом.
За окошком темнеет, и накрепко заперта дверь
В мир, что видел когда-то весёлым, сияющим, светлым.
                2011г.
               


  « В Е С Ё  Л Ы Е»      С Т И Х И
Скорее графоман, чем стихотворец,
Стихи он пишет в день по одному.
Как любит горы, очевидно, горец,
Он в рукописях любит толщину.

Войдёт с утра с увесистой "авоськой"
И пухлой папкой стол отяжелит.
И вот уж стих звучит – хромой, громоздкий –
Неладно скроен и коряво сшит.

И думается – выжил бы едва ли
Он в те цивилизации Земли,
Когда слова на камне высекали,
А если плохо высек, то секли!
                1997 г.
. . .
                Будто бы и не было листьев на рябине,
                Только виснут гроздья красные, в кулак
                А. Нагаев
Будто бы и не было листьев на рябине,
Только виснут гроздья красные в кулак.
Будто бы и не было города в помине,
Где живу и маюсь день и ночь, чудак.

Маюсь на работе – приходите сами
Погрузить за смену десять тонн свинца.
А настанет вечер – маюсь со стихами:
Мука их и радость в жизни до конца.

Не обласкан славой  -  братья-работяги
По утрам с ухмылкой: « Как дела, пиит?"
Время всё покажет . . .  Допоздна в общаге
Маяком бессонным мой огонь горит.


А сегодня праздник  -  выходной, суббота.
Отдыхают роба, пара рукавиц.
Но к столу садиться никакой охоты,
Разлетелись рифмы, словно стая птиц.

Видно, потому что Нинка на раздаче –
Ох, она умеет! – улыбнулась мне,
Так, что я от счастья позабыл о сдаче
И жевал котлету, словно в полусне.

А потом в раскачку, точно до Указа,
Шёл куда не знаю и не помню где. . .
Доведут ведь Нинка и любовь-зараза
До кончины горькой где-то в борозде.

За чертою Курска, там, в речной долине,
Где за объездною слышен лай собак,
Прошепчу я строчки тоненькой рябине,
И качнутся гроздья красные, в кулак.
                1988 г.
                П А Р О М Щ И К
Распахиваю створки у окна.
В стекле – прожектор солнца. Тучки тень.
Подходишь ты к причалу не одна –
С тобой мужик твой крепкий, как кремень.

Я знал, конечно, помнил, ощущал,
Что вечером с товаром заграничным
Ты подойдёшь на мой речной причал
С моим дружком,  когда-то закадычным.

И в те луга, где мы брели втроём,
С утра пошёл теперь один навечно.
И рвал цветы, как память о былом,
Где ты с букетом в платье подвенечном.

Где мчалась тройка, поднимая пыль,
Где горечь слёз сластил я самогоном.
Где всё потом смешалось: небыль, быль,
Жених в ПШ и дембельских погонах.

Никто из нас: ни он, ни я, ни ты
Не встретив счастья, на судьбу не ропщет.
Я нюхаю, что рвал тебе, цветы
И снова ставлю песенку "Паромщик".

Украдкой оглянувшись на моё
Жильё бобы лье с красно-белым кругом,
Меня с букетом видишь: "Ё – моё,
Да не смотри ты на меня с испугом!

И пусть Иван не тянется к веслу
И картузом свой лоб не вытирает:
Я просто поднесу букет… козлу,
Который на мостках старух бодает".

А поздно ночью вспыхнет огонёк
На вашем берегу. Эх, жизнь с подначкой!
То не звезда, то светится ларёк,
Где ты теперь всю ночь торгуешь "жвачкой".
                1997 г.
                Д Е Н Ь         Г О Р О Д А
День города. Смех и веселье.
Шашлычницы густо дымят.
Взлетают под небо качели.
И взрывы в домах не гремят.

Все люди – как братья на свете:
То там – перепляс, то уж тут.
По площади Красной, как дети,
Седые спортсмены бегут.

Провинция! Край чернозёмный,
У Арки всё краше фасад.
На улице главной газоны
Цветами прощанья горят.

Стою под гостиничной  ёлкой
В тени от лихой кутерьмы.
День города. Колет иголкой
Мальчишка цветные шары.

Усилены медью аккорды.
И хоть я уж на-ве-се-ле –
Тоскливо в душе: я-то в городе,
А ты у себя на селе. . .               
                1999 г.

     М О Н О Л О Г         А Л К О Г О Л И К А
                И я склонился над стаканом
                С. Есенин
В кармане нету трёх рублей,
И не на что опохмелиться.
А во дворе моих друзей
Помятые, "родные" лица.

Ещё вчера – не помню кто
Из них – подонков – бил мне морду.
Потом его жены пальто
Соседке мы "толкнули" с ходу.


И сразу "четверть" под полой!
Скамейки сдвинув вкруговую,
Ушли в вираж мы с головой:
Кто потрезвее – тот банкует.

. . .Рассвет свинцовый. Моросит.
И ноет ливер весь и кости.
От вас, небритых, так разит,
А рядом "Бахус" манит в гости.

Но нет в кармане трёх рублей,
Да что рублей – нет трёх копеек.
Ну, думай же, братва, скорей –
Башка гудит, трещит и тлеет.

Уныло руку подаю,
И руку подаёт мне каждый:
Вот пан Учитель на краю,
А рядом с ним – Иван-монтажник.

Шофёр Колюня с "бодуна"
Неузнаваем спозаранку.
Не верит, что вчера  - до дна!
И банку вертит, как "баранку".

Чуть в стороне на кирпичах
Сидит Василий по привычке:
Был – дока в кладке и в печах,
Сейчас в руках трясутся спички.

Вставай, огромная страна:
Мы родились, " чтоб сделать былью",
Трудиться, петь и жить сполна,
А стали пьяным грязным быдлом.

Вдали – как склеп родной завод,
Могильный мрак в цехах просторных.
Где к проходным шагал народ –
Теперь бурьян бушует чёрный.

"Нам до 10-б часов прожить, -
Сипит Учитель злой и трезвый , -
А в 10 будут хоронить
Старушку с нашего подъезда.

Потом разматываем трос,
И надо будет встретить свадьбу". . .
От дыма влажных папирос
Бьёт кашель гулко и надсадно.

Рядком, нахохлившись, сидим.
Пять грешных душ. Ничто не мило.
День занялся ещё один –
В столице шесть утра пробило.
                1999 г.

   ФОТОГРАФИЯ   НА   ПАМЯТЬ
Я стану подальше от мэтра –
Оставлю проходы другим.
Здесь – в мире из солнца и ветра –
Из праха мы все состоим.

Всё сгинет: и слава, и кресла…
Останутся строчки иль нет?
Зачем же тогда из-за места
Других ты толкаешь, поэт?

Что гнёшься так дивно, прозаик,
Как будто сплетён из лиан?
Всё времени мрак покрывает,
В нём каждый останется САМ:

Кто – мэтром, а кто – холуями,
А кто – просто сам по себе.
Таких фотографий на память
Ты сколько имеешь в судьбе?
                1999г.


                В соседнем доме окна жолты
                А. Блок
Трамвайное кольцо. Двадцатый АПЗ.
Везёт меня вагон меж дачных огородов.
Над ними тишина и зелени НЗ,
Они, как островки, меж фабрик и заводов.

Конечно, обмелел живой людской поток
К "вертушкам" проходных, к воротам без названья.
Но скоро час пробьёт, уж дайте только срок,               
Трудяги хлынут вновь к гудящим серым зданьям.

Поднимутся дымы из высоченных труб,
И запоют станки, и засверкает сварка.
И снова станет здесь почётен жаркий труд,
Но ты, страна, забудь о трудовых подарках:

С агиток расписных смеётся олигарх –
Его теперь завод, и он – хозяин жизни.
Смеётся всем в лицо, сменив собой плакат:
" Нам строить коммунизм и жить при коммунизме!"
                2000 г.

            У Л И Ц А          С У В О Р О В С К А Я
Иду по улице покатой,
Гляжу на разные дома.
Здесь место бедным и богатым,
Сто судеб – улица одна.

Фасады есть на загляденье:
Цветы, лепнина и литьё.
Как не шабашников творенье
То "новорусское" жильё.

Антенны спутниковой чаша,
Ротвейлера конкретный вид.
Всё говорит: « Победа – наша!
И нас никто не победит".

А рядом всё, что простояло
Века и войны т о й  земли,
Где дух антоновки с металлом
По рощам славят соловьи:

Одноэтажные домишки,
Подслеповатые оконца.
И здесь уже живут людишки?
К ним не заглядывает солнце?

И чтобы им подзарядиться,
В ряд на завалинках сидят
Помятые с похмелья лица
И на прохожего глядят.

А я по улице покатой
Легко шагаю спозаранку.
Бедны фасады и богаты,
Но каждый затаил изнанку.
                2000 г.
        НА  ОПЫТНОМ  ПОЛЕ
Кипучая грива зелёных берёз
Под ветром играет и блещет до слёз.
Дорога пылит, и плывут облака,
И тяжесть труда солона и сладка.

По знойному полю устало идём,
А поле всё круче берёт на подъём.
Как нового века зачатки -
Нам выдали нынче  перчатки!

А импортный трактор, как яркий щегол,
На поле директора бойко пошёл.
И прут сорняки без оглядки,
И свёкла играет в них в прятки,
И тяпают, тяпают тяпки.
                2000 г.
        ГЕРОИ  НАШЕГО ВРЕМЕНИ
Залаяли злобно собаки –
Наверно, в ночной темноте
Крутые "быки" – забияки
Явились во всей красоте.

Наколки  и чёрные куртки,
У всех наголо черепа.
Не прежние хилые "урки" -
В них сила и злость налита.

Чуть слышно урчат иномарки.
Здесь в яблочном тихом углу
"Кавказцы" и Дальние парки
Серьёзно забили " стрелу".

Секунда – и фары зажгутся,
И вспыхнет клубящийся свет.
Кто с пулей сумел разминуться,
Тот встретит кровавый рассвет.
                2001 г.

     М Е Ч Т А     П О Э Т А
Ах, как лают собаки
В час ночной на Луну.
В тишине, в полумраке
Подхожу я к окну.

А Луна белым глазом
В небе чёрном нова!
Написать бы все разом –
И стихи, и слова.

Их собрать в крепкий томик,
Чтоб без "блох" был, без слёз,
А потом – в тёплый домик,
Как отлаявший пёс.
                2002г.
               
  Л И Л О В А Я     П Е Ч А Л Ь
Как мало поводов для радости –
Устала бренная душа.
Что проще? Осени порадуйся,
Пьянящим воздухом дыша.

Письму порадуйся короткому,
Ночному длинному звонку.
Тебе ведь мудрому и кроткому
Любая  малость – дань в строку.

Хлебну вина – мужицкой сладости
И соколом окину даль.
Так мало поводов для радости –
Лиловая в душе печаль.
                2002 г.

          С Ю Ж Е Т
                (отзыв на одноименный рассказ Т. Толстой)
Расписалась талантливо – бойко Татьяна Толстая,
И рассказ удивительно странный случился "Сюжет":
Будто "мажет" Дантес, Пушкин вовсе и не умирает,
И дожил с Натали до глухих склеротических лет,

И на Волгу поехав к местам пугачёвского бунта,
Всех врагов переживший и славою напрочь забыт,
Он клюку оторвал от морозно звенящего грунта
И Володе Ульянову с маху полмозга отшиб.

И пошла тут в истории свара и буча такая,
Что, опешив, перо из руки уронил граф Толстой.
И садист-паровоз насладился, гудком набегая,
Не Карениной Анной, а бойкой Татьяной Толстой.
                2002 г.

        В О С П О М И Н А Н И Е  О  Б У Д У Щ Е М
О, если б уйти навсегда без следа
Туда, где на тверди сверкает звезда.
Туда, где деревья скрипуче поют,
Где своды пещеры давали приют.

Я мускулист был, и поджар, и космат.
Огнём ненасытным занялся мой взгляд,
Когда я дубинкой снёс череп врагу,
Когда я смуглянку настиг на бегу.

Пантерой кусалась, вилась как змея,
Но жизнь, закипев, излилась из меня.
И позже беглянка узнала покой
Под тяжкой и нежной моею рукой.

Под сводом пещеры плыл жаркий костер.
Был нюх мой и слух, как у зверя, остёр.
На шкуре медвежьей в укромном углу
Детёныш наш малый мурлыкал: "Агу ".
 
 …Иду по тропинке – транзистор, очки.
Под берегом топким поют роднички.
А выше, из доисторических сфер,
Чернеют провалы скалистых пещер.

Чернеют и манят, беззвучно зовут,
Я чую, что в них я оставил приют:
Детёныш на шкуре, и пламя во тьме.
Ты спишь безмятежно, прижавшись ко мне.
                2002 г.
 
    Ч Л Е Н С К И Й   Б И Л Е Т
Заскучаю. . .Растерянно сникну –
Тяжело на душе и в башке.
Сроки минули – вряд ли привыкну
К красной книжке, зажатой в руке.

С фотографии вовсе не юный
Смотрит дядя. Вы, дядя, поэт?
Подтяни же обвисшие струны,
Мой писательский Членский билет.

Нет, не вырастут гулкие крылья.
По росе не промчусь во всю прыть.
Долго так "не пущали", давили,
Что пора уж и буквы забыть.

Гой ты, чудо, словесная сила!
Ты была у меня – не была?
Ты б меня в поднебесье носила,
Да уж больно душа тяжела.
                2002 г.


                ***
                Другу детства
Написано столько всего обо всём,
Вновь брать карандаш нет резона и смысла.
Ты помнишь, остались они под дождём
Два наших рисунка?  Цвета "коромысла"

Играли на небе…Шёл ласковый дождь,
И к нам под  "грибок" залетали дождинки.
Живу-поживаю. . .Ты тоже живёшь
Сейчас и в том дне, где остались картинки

Мелком на асфальте: мальчишка и мяч,
И девочка с бантиком. Туча и солнце!
Сто лет пролетело – хоть смейся, хоть плачь.
Давай в старый двор, в наше детство вернёмся. . .

Всё те же дома и щербат тротуар.
Где, мальчик, твой мяч? Ты дымишь папиросой??
А девочка в мини прыг-скок в "Ягуар"
И клацнула дверцей у нас перед носом!

А папа и мама её за столом,
Где раньше до ночи "козла " забивали,
На кровные дочкины пьют самогон,
Не ведая с ней ни забот, ни печали.

Над ними берёзы листвою шумят
(Две крайних, ты помнишь, сажали с тобою?),
Сверкают огнями то "Гринн", то "Арбат",
И нищий нас крестит дрожащей рукою.
                2003 г.

    ПАМЯТНИКИ
Стою у памятника Пушкину –
Здесь Пушкин не был никогда.
Зеваки – ушки на макушке –
Фланируют туда-сюда.

У нас – совсем не однодневки
(И в этом местный курский кич)
Есть в Первомайском парке Невский,
На Красной площади – Ильич.

Ещё у нас на постаментах
Есть танк и трактор заводной,
Железный Феликс монументный,
И Маркс  гранитный с бородой.

Нет, я не против самолётов,
Бетонных стел, но посмотри –
Ведь из фантазии с залётом
Стал Пушкин с « Катей» визави.

Да разве нет в родных пенатах,
Где дым так сладок и пахуч,
Курян, что в бронзе ставить надо
На  высоте тускарных круч?

На мой вопрос любой ответит,
И всё же Пушкин "центровой"
На Курск периферийный  ТРЕТИЙ
Трясёт кудрявой головой.
                2003 г.

                Какое дикое ущелье!
                Ф.И. Тютчев
На сто свечей горела лампа
Всю ночь на столике моём.
Я голову руками лапал,
А после в ванны водоём

Я погружал её…Остынет,
И громоздятся в ней слова.
То – прямо в строчку. То – откинет.
Беда поэта – голова!

Уж лучше б золотая груда
Забила прямо из души.
И что ни слово – просто чудо:
Как на подбор все хороши.

Но из несметного богатства –
Лишь стих корявый в двадцать строк.
Ему бы в стол, да отлежаться,
Да чтоб немаленький был срок.

Но он зовёт меня в дорогу.
Лежал бы в рукописи тих!
Ты к людям, стих, спешишь?
Ну, с Богом –
Попробуй, каково у них!
                2003 г.

ПРЕДНОВОГОДНЕЕ
                милым дамам
Хотел бы крепким Дед Морозом быть,
Чтоб хоровод под ёлкою водить.

Вы — Золушка!  Увы, но не моя -
Не мчусь за Вами в дальние края.

На рюмки, знаю я, идёт хрусталь,
А не на туфельки... Что ж, очень жаль.

Снегурочкою станьте Вы моей,
Ведь новый год с шампанским у дверей.

Ах, как хочу я Дед Морозом быть
Подарки дамам щедрые дарить!
                2004г.
     ВАШ  ВЫХОД

Какое счастье выйти за порог.
Какое счастье выйти из запоя.
Какое счастье выйти деве замуж.
Какое счастье выйти в люди нам...

Какое счастье выйти, просто выйти
За контуры земного бытия.
И это счастье ожидает всех...
                2005 г.


НАВЯЗЧИВЫЙ  СОН

Вновь до утра в объятиях кошмара:
Военный снова выдают билет.
Луна над лесом круглая, как фара.
Из кобуры старлей рвёт пистолет.

- Да как же так? – кричу я командиру.-
Сыграл я дембель, сбросил сапоги.
«Бегом!» -  команда! Накопили жиру,
А там, за лесом, залегли враги!

И вот он лес у чёрта на куличках.
И чёрный кто-то ветками сечёт.
Над картой, чиркнув огоньками спичек,
Башкиров в чащу караул ведёт.

В руке -  «макаров». Пояском фуражка
Обрезала небритое лицо.
Он в мыле сам, а нам до смерти тяжко:
Тот задохнулся, тот потёр яйцо.

Лет 35 назад давал Присягу!
Перед комбатом Фисиченко чист!
Я офицер запаса! Как салагу,
Сквозь темень гонит нас начкар-службист.

До неба ели. Их качает пьяно.
И штык, сверкая, тянется к звезде.
Споткнулся! С криком полетел…с дивана.
Жена проснулась – то-то быть беде!

- Опять ты на ночь выпил «четвертушку»!
Ну, вот, давленье! Лопай «трирезид»
И круче, чем старлей, на всю катушку
Моральный облик мой отобразит.

…Попью воды. Без света и без спичек
Найду дорогу в тёплый свой сортир.
А после к шкафу – там, в значках и лычках,
Висит сержантский дембельский мундир.
                2007г.

                УЧЕНЬЕ – СВЕТ…

Закончив с медалью школу
И Харьковский университет.
Понял – диплом тяжёлый,
Знаний всех ещё нет.

Не рыбу давали доки:
Доценты, профессора.
Удочку (метод, уроки),
Рыбачить пришла пора.

Безбрежное море знаний –
Бухту свою приголубь.
С камня скачи на камень,
Снасти бросая вглубь.

Дома ни дня без книги,
В залах библиотек.
Всё же листочком фиги
На незнании интеллект.

Лекции, курсы, школы –
Ученью пределов нет!
...Рядом живёт весёлый
Современный студент.

Компьютерный, наверчённый,
Сомнений не ведом дым.
Купленные Дипломы
Стоят один за другим.
                2007г.
                .
               
И репа болит, и копыта,
Да так, что порой невтерпёж.
Осанка и форма забыта,
Но ставит года на правёж

Одна мимолётная фраза
( Хоть строчки компьютера лгут):
« На фото узнала я сразу -
И годы тебя не берут».
                13.11.2008г.
БАБУШКИНА   ПЕСЕНКА
Одна поэтесса бабушкой
Стала и, встретив меня,
Радостно предложила:
-Присядем вот здесь, у окна…

Я внучке стихи посвятила!
- Да я ведь недетский поэт.
И в норме мужская сила –
Два сына. А внуков нет:

Не женишь ведь их, балбесов.
Свобода важней любви.
А впрочем и я был повесой –
Давайте стихи свои.

Весь вечер я правил строчки:
Вот зайчик, а вот мотылёк.
Лягушка горюет на кочке,
Царевич её в платок.

Так, сказочку срифмовала.
А вот пошёл анекдот…
Его только здесь не хватало,
Пусть внучка хоть в школу пойдёт!

Я чистил стихи и правил.
Кромсал по-живому, всласть.
Но бабушки ж и в о с т ь оставил,
Чтоб внучке передалась.

И вот через три денёчка
Она в кабинет ко мне
С пакетом, а в нём сорочка
С галстуком на камне.

- Да что вы, бабуля-персик?
Не надо презентов сих!
Она мне: « А вы примерьте –
Мой первый на рынке бутик!»

Запомнилась та примерка,
Я честно вам доложу:
Закрыта в квартиру дверка.
По лифту хожу-брожу.

Поэта обидеть каждый
Во все времена горазд.
Но голоден я и жажду,
Подайте хоть хлеб и квас…

Не рад я сорочке нисколько -
В слезах я клянусь жене!
Ты выбрось её на помойку
С галстуком на камне…

Вдруг песня по радио «Ладушки»!
В ней зайчики и мотыльки.
И все-то слова той бабушки,
И только в припеве мои.
                2010г.
               ЧЕСТЬ   ИМЕЮ!
Съел морковку, съел чеснок,
Хлебушка ржаного.
Пить не пью — давал зарок!
Славно. Право слово.

Жить стараюсь без обид,
Избегаю стрессов.
Не мастит, не знаменит.
Не любимец прессы.

Кто забыл меня — прощу,
Легче так на свете.
О минувшем не грущу
Даже в интернете.

Всё пройдёт — любовь, печаль,
Злых людей наветы.
Ничего не будет жаль -
Знаем мы, поэты.

Ждёт нас пуля и петля.
Ждёт стакан гранёный.
Матушка сыра земля
В час определённый.

А покамест злой чеснок
Заедаю хлебом.
Честь и бедность не порок
Здесь под русским небом.
                2011г.               


               




СОДЕРЖАНИЕ
ОБ  АВТОРЕ
Признание
Сердца боевая частота
ТВОЙ ВЗГЛЯД
1 «Мне казался твой взгляд...»
2 «Я нежных слов…»
3 « Теперь мечты и откровенья…»
4 « Я возвращаюсь от той, которую я люблю...»
5  Твоей улыбки тень
«Как хорошо остаться одному…»
« Слово в стены эхом биться должно...»
«Я в небо пускаю мою стрелу…»
« Ты не знала, думаю, не знала...»
« Будь снисходительна — меня не замечай...»
Зависть
Сентябрь
« По осени иду…»
Аэропорт
« Нас подхватила вечная река…»
Джоконда
« Аршином дней отмерен ситец неба...»
МИНУТА МОЛЧАНИЯ
1 Патрон
2 «Молния поезда…»
3 Пост номер один
4 Минута молчания
5 Портрет
6 Огонь
Конец августа
Начала
Вдруг — так?
Одиночество и море
О любви
 Десантник
Время жить ( поэма о юности)
Велогонка под Загорском
«Не дай оступиться , земля...»
«С утра нелётная погода...»

ПОЛИГОН
1 «С тобой простимся…»
2В увольнении
3 Стрелковый полигон
4Сборы офицеров запаса
Отчизна
ПО ЛЕЗВИЮ ЛЮБВИ
1 Лебяжье
2 «По тоненькому лезвию любви…»
3 «Для светлых дум душа моя чиста...»
4 «Хоть знаю я...»
5 Соловьи
6 Счастье в чём?
7 « Ливия, помни…»
8 «Остывает пламя листопада…»
9 « Даю тебе сентябрь…»
Поэты
Лес
Снег
Родина
«Два фото на белой стене...»
 Не гаснущие звёзды
Река детства
В птичьем остроге
Икебана
« Великолепны ваши лики…»
« Есть у березы каждой свой поэт…»
« Мы снова здесь…»
Заревые крыла
ЛУННЫЙ СВЕТ
1 Холодный свет Луны
2 « Уходит женщина…»
3 « Я хочу приходить к тебе...»
4 Снежинка
 5 « Сказала просто…»
 6 Тень в лесу
« Апрельским днём звонят колокола…»
Свет библиотек
« Пойдём по берегу…»
« Здесь в тишине полей звенящих…»
« На исходе январского дня…»
«Мне так хорошо, что ты здесь…»
«О друзьях вспоминаю…»
Бокс
« Вкладываешь новую кассету…»
Твои письма
Комбат
Корабли
Закат над морем
Словно очнулся
Пастушок и «челнок»
6 августа 1997года
Ода «Пикуру»
Птаха
Наш тихий двор
ТРЕТЬЯ МОЛОДОСЬ
1 « Из царства боли и обид…»
2 « Господи, как одиноко…»
3 Молчание
4 Пустынная скамья
5 « Желанною и самой близкой…»
6 Одиночество
7 « В последний раз…»
8 Письма
9 « Когда ты говоришь…»
10 « Ты где была сейчас…»
11 « Погрейся у чужого счастья…»
12 « Сказала ты…»
13 Расставание
14 « Прости меня…»
15 « Не ангел ты…»
Поэтическая рецензия
« Колышет огонёк свечи…»
Парень с гитарой
Самолёт- памятник
День учителя
Третья Пушкарная
Котёнок
Принцесса
« Как скоротечно всё на свете...»
КАК МОЛОДЫ МЫ БЫЛИ
1Кирпичный завод
2 « Марина из пены – морская…»
3 Общежитие ХКЗ
4 Зелёная звезда
5 Воспоминания о первой любви
ЖУРАВУШКА
1 « Повторяя, что это пройдёт…»
2 Тополиный пух
3 « Мы опоздали к транспорту…»
4 Севастополь в августе 1992 года
5 Журавушка
« Хотелось бы сыном остаться…»
Надежда
« Ваш тон всегда официален...»
Поэты « серебряного века»
Турник
На даче
В ВОРОБЬЁВКЕ
1 « Испарина жаркого лета…»
2 « Господь, твой мир…»
3 « Окинул вселенную Фета…»
На самокате
Время и река
На русской равнине
« Целый год буруны за кормой…»
« Уходят из жизни поэты…»
Протез
Грушинка
« Я не зову утраченную радость…»
День Знаний
Расписная осень
Маленький парк
« Стоит золотая погода…»
Учитель
Золотая свеча
« Уходит всё…»
Свеча
« Поймёшь постепенно, не вдруг...»
« Вот так и живу…»
« Твой образ годы не сотрут…»
« Он в тридцать лет…»
« Вода звенит…»
Отклик на сборник « Любви во имя...»
В гостях у друга
В час сомнений
Горькие слёзы
«Затышок»
В поздний час
« Когда проснусь во тьме ночной...»
Есть ли любовь?
Литература – это жизнь
В Коренной
Космонавты
« За долами, за лесами...»
Слово
« Обитель музыки...»
Чистый четверг
Судьба книги
« Песня о музыкальном братстве...»
« Пора писать…»
«От Липецка до Курска…»
Поэт
« Блещет дальний костёр…»
« Приблизилась, когда не знаю…»
« Мой добрый друг…»
« Жил с ощущением…»
Ода
Памяти В.М.Воробьёвой
« Я отдыхаю от стихов…»
« Приснилась мама…»
Возвращение в Севастополь (август 2007г.)
Вдвоём
« Если б жизнь мне начать…»
« Скупая техника стиха…»
Вокзал в Курске
Тёткин дом
Сварливая родня
Ветеран
Гончаров
Ливень
Фото
Творцам
«Отец приснился…»
« Под небом голубым…»
« Сегодня, сидя за столом…»
« Вновь говорю себе…»
Иван Сергеевич Тургенев
« Вышел я в Одноклассники. RU»…
Жизненный футбол
« Я подстригся как Будда…»
Свобода
Привет Череповцу:
Тост
« Ну вот и прочитал всю книжку...»
Седой тополь
На фоне музыки
«Любви все возрасты покорны...»
Земляника
Крым
Урочище Моква
Внучка
Ворох слов на бумаге

                « В Е С Ё Л Ы Е»    С Т И Х И
" Скорее графоман, чем стихотворец…"
"Будто бы и не было…"
Паромщик
День города
Монолог алкоголика
Фотография на память
"Трамвайное кольцо…"
Улица Суворовская
На опытном поле
Герои нашего времени
Мечта поэта
Лиловая печаль
Сюжет
Воспоминание о будущем
Членский билет
Написано столько всего…
Памятники
"На сто свечей горела лампа…"
Предновогоднее
Ваш выход
Навязчивый сон
Ученье — свет
И репа болит
Бабушкина песенка
Честь имею!