Я рос под липами один...

Я рос под липами один,
И коммунальный никотин
Впитался в кожу как отца татуировка.
Мы жили с ветром наравне
Уже в разорванной стране,
А на рыбалку дед варил свою перловку.

Среди больших очередей,
Встречал я взрослых и детей,
Людского много было в этих серых лицах.
Теперь и жить бы как в раю,
Да никого не узнаю,
Как будто Родиною стала заграница.

К прилавку шаркает казак,
И округляются глаза -
У пожилого дяди восемьдесят с лишним.
Он трактора свои клепал,
По шесть копеек покупал,
Ещё горячий пирожок со сладкой вишней.

Нам было тесно, кое как,
Мы спичек брали на пятак,
Костры палили, что бы ни было так грустно.   
Питались летом по садам,
Колонок городских вода,
Для нас была определенно самой вкусной.

Здесь каждый был себе творец,
В консервных банках плыл свинец,
И выливались на песок уже фигуры.
Из городских казенных служб,
Мотали медь для личных нужд,
Потом за нами гнался сторож с арматурой.

Везде открытые дома,
Один стакан на автомат,
Кто похмелялся - всё на место возвращали.
Вдоль парка катерок ходил,
Один из городских чудил,
Кричал им "- Уходи с баркаса, Верещагин"!

Велосипедный путь хитёр, -
Колени, локти всякий стёр,
По подорожнику на каждой остановке.
И только купленный в ларьке,
Напиток "Юппи" в бутыльке,   
Был разведён уже до цвета марганцовки.

Потом гитары и кино,
На танцах первое вино,
И годы как то незаметно полетели.
Казалось, это для иных -
Стирать из книжек записных,
Пока ряды у нас неслышно поредели.

Пришла на смену жизнь других,
И я не осуждаю их,
Мы познавали мир и жили как умели.
Вздохнут согласно доктора:
- Всему назначена пора,
Придёт декабрь, и закроют карусели.