Сорок пять

Мой день начинался с вороньего грая
И грозного скрипа гаражных ворот.
Сквозь шторы сочились, друг друга толкая,
Лучи. Золотился и плыл небосвод,
Внося оживление в вечную скуку,
В которой, как в тине, весь город погряз,
Хотя обречен на любовь и разлуку,
Пожалуй не каждый, но каждый из нас
Страдал, просыпаясь от сладких видений,
И жизнь поглощала тревожная страсть
В объятья упасть из своих сочинений
И чью-то волшебную жадную власть.
Но это в какие-то кануло лета,
И ветер очистил приюты умов.
Томимся, зеваем, слоняемся где-то
В пределах квартир и пустынных дворов.
Мой день начинается. Боль в пояснице.
Невольно покажут десятый часы.
Промчалась вся жизнь заколдованной птицей,
И вот уже грех мой кладут на весы.
Листва опадает и золотом кроет
Сухую, как душу и сердце, траву
И хочется падать из вечного зноя
В холодные воды, в Большую Неву.
Споткнутся все стрелки о цифру двенадцать,
И вот уже мысли о чем-то земном,
И хочешь мечтать, как тогда, в восемнадцать,
Но время стучит где-то рядом с виском
И болью взывает к уму и рассудку,
К стремленью свой путь добежать босиком.
Торопят часы и кончаются сутки,
Темнеет аллеи в саду городском.
Здесь в белые ночи прохожим не спится,
На чёрные ночи -иная среда.
Проходят незримо ушедшие лица,
Лишь память тревожит их дух иногда.
То образ воскреснет с веселой улыбкой,
То что-то дурное в глазах оживит.
Закончился день и таинственной скрипкой
Безмолвье всю ночь на панелях звучит,
Заглянет в квартиры, где спящие стонут,
А те, кто не спят,  словом славят рассвет,
А я все смотрю в свой потерянный омут,
А в нём окаянные сорок пять лет.