Из альманаха Околица 6

В альманахе есть роскошный раздел "Вернисаж", т.е. выставка картин шуйских, палехских, ковровских и других художников.
...Посвящение этому разделу:

О, «Вернисаж»! Ты - как оконца
На речку, в лес, на облака...
Журчит ручей. Садится солнце.
Туман, и зябко нам слегка.
...Не ослепит, но душу вынет
И просто, в тихие часы,
Руками тёплыми обнимет
Природа средней полосы.
Есть и портреты в «Вернисаже»,
Цветы застенчивой красы...
Цветы, и лица, и пейзажи,
И толстый кот в окошке даже -
Природа средней полосы.

Ах, «Вернисаж», твои оконца...

***

Несколько стихотворений на тему войны:

В День Победы

Вам спасибо, родные, за мирные дни,
Что угроза войны далеко позади.
В этот день будьте счастливы.
И не будьте одни!
Ордена и медали пусть звенят на груди!
Вам ещё — вы ж солдаты! - на параде стоять:
Ведь Победе сегодня - шестьдесят плюс пять!
2010 г.

***

Бывшему фронтовику

Гвоздика — яркая, как орден.
Она к лицу сегодня всем.
Звучит достойно так и гордо:
Победе — шестьдесят плюс семь!
А сколько Вам — не в этом дело:
Плюс юность Ваша, вот и всё.
И прокатилось-прошумело
Войны крутое колесо...
Осталась Жизнь.
Она права.
Она в цвету.
Она жива.
И Вам любой сказать бы мог:
«Поклон земной! Храни Вас Бог.»

***

Фронтовику, только что
вернувшемуся с войны

Ещё ты долго не привыкнешь
К щемящей, гулкой тишине.
Боясь, что это лишь затишье,
Не вдруг забудешь о войне.
В тяжёлых снах ты вновь, охрипший,
В атаку будешь поднимать.
И плакать о друзьях погибших,
И проклинать, и убивать!

Ещё ты долго не привыкнешь...

***

Реквием
(для вокального ансамбля)
Памяти земляков-северян,
не вернувшихся с войны

Тех дней не забыть вовек.
Витим провожал сыновей:
На речи скупы, на сборы легки,
Уходили на фронт земляки.

Прошла над страной гроза.
Вернулись не все назад...
И тени на воду легли, глубоки,
Как чёрные вдовьи платки.

Тому уже много лет,
Но боль не проходит, нет.
И кровью обрызганы гроздья рябин,
И плачет седой Витим.

Светлы обелиски скал,
Над ними звезда близка,
И Вечным огнём — на года, на века -
Горит над Витимом закат.

***

Баллада о Любке

«… Она вихрем вынеслась на сцену
                в своём ярко-пёстром платье и в
кремовых туфлях и с губной гармошкой
                и начала чёрт знает что выделывать
                своими полными ногами».
                А.Фадеев «Молодая гвардия».

Любка, Любка!
Грозою грянула,
Разразилась в пяти шагах.
В зал – в лицо ему прямо –
                глянула,
Розу в зубы – и на врага…
Не видали, как с ветром мечется,
Догорает осенний лист?
Не артистка и не разведчица,
Ах, не девка – разбойный свист!
Сумасшедшая.
В полном клубе.
«Фрицам смерть!» – а из русских шуб
Не Адольфу, а Любхен – Лю-бе!
Рукоплещет фашистский клуб.
Улыбаются губы крашенно,
А внутри у самой – вдвойне
Обрывается что-то – страшно!
                Смерть фашистам!
Но завтра  –  мне …
Вызывающий шорох крепа.
Я немецкая шлюха?
Врут.
Эти туфельки цвета крема,
Как над пропастью плывут.
Эх, пляши!
Может быть, в последний!
Может этот вот – знать почём –
Будет завтра сидеть посредником
Между мною и палачом?
Может, завтра возьмут до света.
Может пытка… по-русски – в мать!
И пойду я – с молитвой этой
Всё, как должное,
                принимать.
А сегодня гуляю!
Праздную!
Я и немцы. Они и я.
Ах ты, шалость моя
Опасная,
Удаль висельная моя!
Не на сцене – на эшафоте.
Может, завтра по-бабьи – в крик!
Изумятся … Не узнаёте?
Что, не верится?
Я – смотри!

… Любка. Любка,
Ах, что наделала!
Мало этаких без тебя?
Как скульптурно, как скорбно
                тело
Пригвоздила к себе Земля…
То ли Смерть,
           то ли в танце истовом
Надломилась неловко ты…
О, какая святая истина
Отбелила твои черты?

Где-то пели печальным дискантом...
В самый краткий, последний миг
Наклонился над ликом гипсовым
Затуманенный чей-то лик.

...А-ах, Россия –
             как небо, синяя!
И не видно уже лица…
Стынет песня твоя,
                Россия,
Не допетая до конца.

Эта баллада была написана, когда Краснодон, Украина были ещё нашими, родными. Включена в сборник «Отголоски».

***
Украина. 2014 год.

Ту Голубую Лошадь,
Что запрягаем в сани,
Пускай не называют
«Иван Сусанин».
(из моих новогодних пожеланий)

В кошмарах, что ли, снится -
Победа черноты?
Уродливые лица,
Поганые кресты.
   В семье не без урода,
   Но им же несть числа!
   Видать, в судьбе народа
   Такая полоса.
И всё черней, всё больше,
И дым всё чёрный прёт...
О, Голубая Лошадь,
Четырнадцатый год!

Десятки тысяч семей в Украине встретили этот Новый Год в своих домах — с шумом, весельем, петардами, шампанским, сувенирами — фигурками лошадей и сердечными пожеланиями — в последний раз. Тысячи домов праздновали Рождество вместе со своими хозяевами — в последний раз. Многим из них — и тем, и другим — в этом году было суждено погибнуть.

***

Зимние мотивы. Рождество, Новый Год.

Декабрь
Ожидание праздника часто бывает лучше, чем сам праздник.

Многоснежен, молод, весел,
На серебряном коне -
Взял и звёздочки развесил,
Как гирлянды, в вышине.
Изумруды и рубины
Нам мигнут издалека...
  Тонко пахнут мандарины
  Из холщового мешка.

***
Как гирлянды,
зажигаются снежинки
От луны
и от Рождественской Звезды.
Меж сугробами,
  на узенькой тропинке,
Мне мерещатся
  незримые следы...

***

Ёлка

В белых бантах,
    серебристых шарах,
Ёлка похожа на тихое «ах»...
Лучик сосульки -
    как свечка в руке,
Ножка
в хрустальном стоит башмачке.
Иглы-реснички, прижмурясь, дрожат,
Пряная смолка
кадит аромат.
В нитях дождя -
    на шары, на банты -
Будто окутана дымкой фаты.
...А за гардиной — сугроб, тишина.
Светит луна в переплётах окна.
В искрах мерцанья
        царит полумрак...
Ёлка похожа на тихое «ах».

***

Пресветел свет
  той детской ёлки!
Я помню:
блеск её огней,
Её смола,
    её иголки... 
И бездна тайн,
пришедших с ней.

***

На рождественской ёлке,
в мерцающей гирлянде я вижу
                тлеющие угольки костра... А ещё
                и лампадки, и свечки, и Звезду.

Всё живое жаждет Любви
Человека и Божества,
И на ёлке — лампадки мои,
Что затеплились для Рождества.

Чем дышу, чем доселе живу -
Это дар Господней Любви.
А на ёлке — свечки мои,
Что навстречу зажглись Рождеству.

...И в душе моей — навсегда
Ёлки детства пречистый свет:
Ведь его пролила Звезда,
Что к Земле прочертила след.

***

...А над стенами монастыря
Вспыхнула роскошная заря!
Алой пеной. Грудкой снегиря.
Колдовским свеченьем
   янтаря.
Пламенем свечей
    у алтаря...
Вечер на исходе января.

Ах, какой раскинулся закат -
В тысячи немеркнущих лампад!

***

Чёрно-белое кино

Чёрный купол ледяной,
Звёзды светятся.
Белый ломтик надо мной
Полумесяца.
Белый снег и белый дым,
Тени чёрные.
Спят под пологом седым
Чёрны вороны.
Белый тополь под окном,
Ветка в инее...
Чёрно-белое кино -
Ночка зимняя.
Одеваясь на бегу,
В ночку белую,
В ночку чёрную бегу...
Что я делаю?
...Ах, на святках ворожба -
Невеликий грех:
Игры, девичья судьба,
Белый-белый снег!

***

Для детей

Занесло моё окошко
Серебром,
Плачет маленькая кошка
Под окном.
Щиплет лапки,
щиплет нос
И мёрзнет хвост...
Вот подарочек
припас ей Дед Мороз!
Эту киску
Пожалею и впущу,
Молоком её, сосиской
Угощу.
И в прихожей
Я устрою ей жильё!
Пусть подарок будет тоже
У неё.

***

      Под впечатлением
                от православных телепрограмм

Величием поста
   и красочностью святок
Любуется душа,
   восхищена,
Мечтая быть хотя бы просто рядом.
А не сумела многого она:
Преодолеть и воздержаться,
И правил праведных держаться...

Она слаба. Но вдруг случится -
Всему когда-то научиться?
Пока же, беззащитна и грешна,
Любуется душа...

***

Сколько в городе белых горок!
Но кататься - не мой черёд...
Синий вечер на снежный город
Сказкой Андерсена плывёт.
Детвора не спешит уняться,
Санки  - шибче лихих коней!
Где-то здесь непослушный братец,
В красных варежках глупый Кей.
Не видали вы непоседу?
На дворе всё темней, темней...
Плачет девочка. Это Герда.
Лыжи брошены в синий снег.

...Что такое, ну, что такое?
Я опять своё - ни о чём...
Добрый сказочник Оле Лукойе
Тихо трогает
                за плечо.

***

Немного романтики...

Всё забыла-растеряла в целом свете,
И судьбы не хочется другой!
Бьёт в лицо мне, задыхаясь, ветер,
Влажный, горьковатый и тугой.

Я стою на берегу, и от причала
Не уйти мне, как от счастья и беды.
Как давно меня свобода не качала
На крыле у ветра и воды!

***

Как мог позабыть ты песню,
что знала твоя гитара?
Как мог позабыть ты песню,
которой нас научил?
Как мог разлюбить ты искры,
  что по ветру рассыпались,
И влажный таёжный запах,
          и шорох дождя в ночи?
А в чёрных ладонях Ночи,
         ты помнишь, лежала Тайна...
Раскачивал сосны ветер
     от полночи до утра,
Забылась сама планета
   вне времени и пространства,
И плыли большие тени
    от маленького костра.

...Тайга нам сложила песню,
        мятежную и простую.
Её мы ещё не успели
ни разгадать, ни допеть.
А ветер, ночной бродяга,
      над нашей судьбой колдует...
Как мог позабыть ты песню,
и твой рюкзак - опустеть?

***

Видишь, краски луна расплескала,
Дремлет, влажно вздыхая, Байкал.
Дремлют тени на лике Байкала
Этих сосен и этих скал...

Это только картина, мечта моя.
Но я вырвусь, приеду, примчусь,
Чтобы сбросить на дно на самое
Наболевшую липкую грусть!

Этим звёздам — томить и радовать...
А простор — ах, какой там простор!
Стану в небо мечты загадывать,
Слушать эхо туннелей и гор...

Видишь, краски луна расплескала?

***

Месяц вместе - не так уж мало.
Ведь не менее пуда соли
Весят два таких перевала,
Две таких  переправы стоят.
Ищем след напряжённым взглядом -
То ли кажется, то ли тропка...
Мы идём, а она всё рядом,
Заколдованная эта сопка!
Путь тропою не избалован,
До привала - как будто вечность.
В горле пересыхает слово
И в ремнях затекают плечи.
Но когда ваши руки рядом,
Мне короче путь до привала...
Пуда соли совсем не надо,
Месяц вместе - не так уж мало.

***

I
Всегда привязывалась, прикипала сердцем к разным местам, где доводилось задержаться и недолго пожить в походах.

«Тих и печален ручей у янтарной сосны...»
               
«Крылья сложили палатки, их кончен полёт...»
(из песни Ю. Визбора)

Уже на исходе жара,
И в гаснущем пламени лета,
Что так полыхало вчера,
И в поздних соцветьях букета,
И в тлеющих углях костра,
И в клочьях тумана
         п р о п е т о,
Что нам собираться пора.

И всё убирать в рюкзаки,
И связывать крылья палаткам...
Но что-то ни валко, ни шатко,
И вдруг на подъём не легки.
Всё медлим, печалясь... О чём?
О чём-то жалеем некстати.
Тайком с говорливым ручьём
Проститься спешим на закате.

С заветной янтарной сосной,
С классической, в общем, картиной,
С такой обжитой и родной,
С нехитрой таёжной квартирой,
Которая только сейчас
Служила и кухней, и пляжем,
И залом концертным подчас...

Она опустеет без нас
И станет обычным пейзажем.


II
Дорожная зарисовка в вагоне поезда.

Всегда щемила тоска по тем местам, которые промелькнут на миг, очаруют и сменятся другими и которых больше никогда не увидишь. В жизни всего этого так мало! И осознаёшь только в пути. Эта кинолента за окном напоминает саму жизнь и её ужасающую скорость и неповторимость, очарование...С каждом мгновением пути расстаёшься с грустью.

Нет, никакой карандаш
Не схватит мгновенного чуда:
За каждою шторкой пейзаж,
За каждым окошком этюды.

Вертящийся калейдоскоп:
Всё рощи, озёра, излуки...
Я с этим лесным уголком
Отныне навечно в разлуке,

Ещё не успев разглядеть,
Объять, полюбить, насладиться...
Каких-то уставших людей
Мелькнули весёлые лица.

Как будто летишь в никуда.
Колёса в железные рельсы
Стучат: никогда,
    никогда
Ты здесь не сойдёшь,
не надейся.

Не спустишься
  к этой реке,
Не склонишься
  к этим протокам,
На то озерцо, вдалеке,
Не набредёшь ненароком...

Я тут
         никогда,
   никогда
Не буду, не буду,
        не буду...

Зажглась над вагоном звезда,
И тоже — мгновение чуда.

***

Тропы да перелески...
К ночи сползёт жара,
И закружится с треском
Рыжий пропеллер костра!

***

Сколько всего пропето!
Давно на покой пора...
Съёжились пепла манжеты
На рукавах костра.

***

Зарисовки


I
Тайга. И ночь. И облака.
Сидим с подругой до рассвета,
А ночь свежа и коротка!
В палатках спят. В разгаре лето.
Вот-вот подъём...
Всё перепето,
но спать не хочется пока.

...А на кострище пепел светел,
И дым, и пламени следы,
И сквозь туман ещё нам светят,
Едва виднеясь на рассвете,
Две удивлённые звезды.

Тайга. И ночь...

II
...А огонь всё трещит по веткам,
И над ним ни дождя, ни ветра...
И, дремотой и жаром пригреты,
Мы не в силах достать сигареты,
Шевельнуть ни рукой, ни ногой.
У костра столько разного спето!
Будто бабочки, хлопья пепла
Опадают в быстрый огонь.

...По палаткам
к утру
постепенно
Разбредётся сонный народ,
И остывшего пепла пену
Свежим ветром лишь ворохнёт...

***

I
Полевые цветы стоят недолго, радуя нас пару дней. И ужасно сорят — на стол, на пианино... Но зато какие линии, изгибы стеблей! Таких нет в садовых букетах. В каждом стебле — полёт.

Опять не удержусь
и соберу в букеты
И пёструю траву,
и кашки белый цвет.
Ну ладно, ну и пусть...
На то оно и лето,
Чтоб оградить на миг
от будничных сует.
   Букету на столе
    приткнуться даже негде:
   Куда ни сунься — клин,
    на что ни глянь — аврал.
   На каждом пятачке
    рабочие моменты,
   Но дирижёр июль
    вступил в свои права!

На ноты, на стихи,
как будто бы от ветра,
Роняет лепестки
мой простенький букет.
Ведь лето на дворе!
На то оно и лето,
Чтоб оставлять в домах
весёлый
лёгкий след.

II

Опять не удержусь
и принесу колосья,
Калиновую гроздь
и жёлтую листву...
Ведь осень на дворе.
На то она и осень,
Чтоб красками писать
по серому холсту.

Базальтовая мгла
накроет неба просинь,
Заморосят дожди
под шорох тополей,
И, мокрою щекой
            к сосне прижавшись, Осень
Благословит в полёт
последних журавлей.

***

Прости меня, я безнадежна...
Опять включаю мой ночник.
Какой-то образ, новый, нежный,
Манит, вторгая в новый стих.
В мозгу словесный ералаш,
Опять бессонница мне светит,
И, проклиная всё на свете,
Беру наощупь карандаш.

...И твой упрёк и сонный вздох
Мне соль на раны, видит Бог.

***

Монастырская территория?...
Есть славянское слово «подворье».
Величавое, благодатное,
Словно хлеб-да-соль, ароматное.
И мукою пахнет,
    и ладаном,
И левкоем пахнет,
       и мятою...
По-крестьянски,
по-христиански ли -
Благолепны
слова славянские.

***

Виктору Безумнову — другу, поэту, художнику.
Ещё посвящается Сердцу Человека.

В незащищённое сердце поэта
Падает всё — и звезда, и комета,
Блики рассвета и вещие ветры,
Звонко зовущие километры.
   Незащищённому сердцу поэта
Ночью не спится от лунного света...
Тяжко не спится от судеб планеты,
Рвут на куски его общие беды.
В незащищённое сердце поэта
Падают пули, свистящие где-то...

Верой, надеждой, любовью согрето,
Сердце поэта не спит до рассвета.
Сердце болит от тревоги, навета,
От извращений безумного света,
И от Беслана, майдана и гетто...
Сердце бедой не своею задето.

Сердце поэта, сердце в поэте -
Будто прореха в бронежилете.

***

Талисманы

Сколько прелестных и памятных пустяков хранится у нас на на полках, в домашней канцелярии, архивах! И не поднимется на них  рука...

Талисманы мои, талисманы,
Вы с небес не осыпете манной.
Так неброски порой, так невзрачны,
В обереги мне кем-то назначены.
Кто-нибудь назовёт это хламом.
Я же, в шутку — моим талисманом.
...Вас так много,
    ненужных и милых,
Но расстаться я с вами
  не в силах,
Талисманы мои...

***

« - Знаешь... когда станет очень грустно, хорошо поглядеть, как заходит солнце...»
Антуан де Сент-Экзюпери, «Маленький Принц»

Моя маленькая планета!
К неземной красоте прильну:
С незапамятного я детства
У закатов твоих в плену.
Ах, заря! Полоски всё уже.
Мне бы эту — меж туч — сберечь...
Будто кто опрокинул в лужи
Канделябры зажжённых свеч.
...В феврале пригрезится лето
И — сквозь сон, в решете ресниц -
Голубая моя Планета,
Лис,
       и Роза,
И Маленький Принц.

***

Два заката

Тепло и празднично заходит солнце в мае,
Широким шлейфом красит край небес...
И горизонт его в объятья принимает,
Купает в море или прячет в лес.
...Декабрь держит в ледяных ладонях
Блестящий шар, что светом скуповат.
Он так же тонет
   в снежном горизонте...
Но холоден его закат.

***

Я в твоём магнитном поле,
Я в твоей нежнейшей воле,
На простор не рвусь я боле,
О стекло крылом не бьюсь.
Я из воска!
     Таю, таю...
В чём-то личном утопаю,
След во след тебе ступаю,
И ликую, и боюсь...

Сбиты компасные стрелки,
Бьются в розочках тарелки,
На которых мелким-мелким
Шрифтом значится «Китай».
Я в твоём магнитном поле,
Я в твоей счастливой доле,
И тем паче,
       и тем боле -
Сам, ты знаешь,
    не растай...

Я с тобою
в доле,
в доле.

***

Студенчество!
И все мы — без запросов.
Все как-то по-хорошему равны,
Как наши символические взносы
В копилку Комсомола и страны.
...Я помню суматоху демонстраций,
И каждый был беспечен, весел, юн!
Орущее, ликующее братство
Шагало мимо чопорных трибун.

А память — ну, совсем, как папарацци,
И вновь не там мы с нею тормозим:
Весёлый мусор после демонстраций
И очередь в ближайший магазин.
И общежитский — временный, но милый,
Такой неподражаемый уют,
Бесхитростный, родной,
      неповторимый,
Каких по жизни больше не дают.

...Ах, память,
как тебе не удивляться!
Ты вся
из ярких аппликаций.