XXXV

XXXV.
О том что свершено печаль и грусть оставь;
И солнце часто затмевается луною;
Шипы у розы есть, в воде целебной грязь
И черви скверные в прекраснейших бутонах.
И как без промахов найти свою стезю?
Скажу тебе и я грешу в сравненьях,
В своем желании смягчить твою вину,
Пред прочими являя в лучшем положенье;
И в деликатной тяжбе вредный друг,
Бывает выступает адвокатом;
С любовью и призреньем разделяя тот недуг,
Вот так и я мешаю пренья с грубым матом.
    И поневоле стал я соучастник грабежа,
    Когда мой вор обчистил самого себя.



XXXV.

No more be grieved atthat which thou hast done:
Roses have thorns, and silver fountains mud:
Clouds and eclipses stain both moon and sun,
And loathsome canker lives in sweetest bud.
All men make faults, and even I in this,
Authorizing thy trespass with compare,
Myself corrupting, salving thy amiss,
Excusing thy sins more than thy sins are;
For to thy sensual fault I bring in sense,
Thy adverse party is thy advocate,
And 'gainst myself a lawful plea commence:
Such civil war is in my love and hate,
That I an accessary needs must be,
To that sweet thief which sourly robs from me.