XXVI

XXVI.
Тебе я шлю посланьем эти строки,
Ты сердца моего мой добрый господин;
Мы связаны одной с тобой веревкой
И это не игра ума, есть долг к тебе один;
Долг столь великий что невольно я растерян,
Не зная подобрать уместные слова
И остается сожалеть что ум настолько беден;
Надеюсь мысли удостоит их твоя душа.
Ведь не чужда ей спесь причудливых сравнений
И ты прикроешь наготу их до тех пор,
Пока звезда моя в любезном снисхожденье
Не облачит их в свой блистательный убор.
     Тогда осмелюсь может быть явить как я люблю;
     Пока же я любовь внутри себя храню.



XXVI.

Lord of my love, to whom in vassalage
Thy merit hath my duty strongly knit,
To thee I send this written embassage,
To witness duty, not to show my wit:
Duty so great, which wit so poor as mine
May make seem bare, in wanting words to show it,
But that I hope some good conceit of thine
In thy soul's thought, all naked, will bestow it:
Till whatsoever star that guides my moving,
Points on me graciously with fair aspect,
And puts apparel on my tottered loving,
To show me worthy of thy sweet respect:
Then may I dare to boast how I do love thee;
Till then, not show my head where thou mayst prove me.