Легенда о Замке коварства и любви

Эпиграф


Предисловие

"Замок коварства и любви" это скальная группа, которая находится в живописном, привлекательном в природно-ландшафтном отношении ущелье р. Аликоновки, на расстоянии 5 км к юго-западу от центра Кисловодска. Само ныне существующее название реки стало использоваться только в середине XIX столетия и было связано с небольшим абазинским Аликоновским аулом, располагавшимся в начале века в северной равнинной части долины.Документы и карты сохранили и старинное местное название Аликоновки - «Эмнока». Пристав Кабарды Афанасий Ура ков по личному распоряжению Екатерины II составил в 1785 г. описания земель в верховьях Кумы и Подкумка, подвластных российской короне. В нем он, в частности, дал этимологию раннего названия - «Гроза ущелий». В конце XIX века скала «Замок» как местная достопримечательность вошла в путеводители по КМВ и Кисловодску. Она была очень похожа на подобное скальное сооружение, называемое Старый замок («Alte Schloss»), при знаменитом немецком курорте XIX века - Баден-Баден. Экскурсии к кисловодскому «Замку» совершались на конных колясках, верхом и пешком. Извозчики выступали в качестве способных и знающих гидов. На удобных площадках у подножия скалы расположились сначала временные приспособления для проведения пикников, а также угощения посетителей различными кавказскими блюдами и закусками. Весной 1898 г. здесь появилось первое постоянное заведение, состоящее из нескольких навесов-беседок и прямоугольного здания с двускатной крышей, где находилась кухня, хозяйственные помещения и жилье для работников. С января 1898 г. по декабрь 1915г. землю с постройками при «Замке» арендовал предприимчивый кисловодский ресторатор Василий Дзлиев с компаньонами, которые платили по 650 р. в год обществу Кисловодской (а затем - Николаевской) слободки. За это время при «Замке» было произведено арендаторами построек на сумму свыше 10 тысяч рублен. Заведение получило романтическое название «Замок коварства и любви» («Le Chateau Astice et I'Amour»). Одним из посетителей «Замка» этого времени стал ростовский писатель Даниил Мордовцев, описавший свои впечатления в рассказе с красноречивым названием «Кисловодск — это рай!». Автор прошел вместе со своими героями по Аликоновскому ущелью, где увидел «величественный и грозный замок из природных скал, нагроможденных одна на другую; над гигантским массивом этой нерукотворной крепости высятся к небу две прямые скалы, необыкновенное подобие прямых, высоких башен». При этом Мордовцев заметил, что напрасно назвал «капризом природы создание этого замка, потому, что природа сама повинуется таинственным, управляющим ею и всею вселенною законам». Писатель приводит и легенду о любви мужественного пастуха и прекрасной княжеской дочери, считая девушку не коварной, а боязливой и предлагает назвать достопримечательное место «Замком любви и трусости». У подножия живописных скал персонажей рассказа встретили навесы для гостей, приветливо расставленные столики и повара, способные приготовить шашлык, яичницу и другие закуски. На высоких флагштоках, укрепленных на столбообразных скалах, развевались трехцветные российские флаги. К ним можно было подняться по скалам, держась за специальные тросы и веревки. Трассы подъема для восходителей запечатлены и на дореволюционных открытках. Смельчаки, взбиравшиеся на крутые обрывистые террасы, часто писали свои имена на скалах и в гротах. В ресторане было печное отопление и кухня с внутренней варочной печью. Путеводитель по Кавказским Минеральным Водам 1901 г. сообщал, что при «Замке коварства» построен ресторан, в котором можно укрыться от дождя и получить чай, молоко, шашлык и прочее. Позже у здания за невысоким каменным забором был образован небольшой сад с открытыми навесами и беседками. Как место живописное, романтическое и популярное для курортных прогулок представляется «Замок» в других дореволюционных изданиях, посвященных КМВ.
Второе, более изящное, ресторанное здание появляется в начале 1900-х годов на правом берегу р. Аликоновки у места ее слияния с речкой Мокрой непосредственно у легендарной скалы. Путеводители стали говорить о ресторане «у подошвы скалы» с несколькими кабинетами, в котором гостей кормили на «туземный и европейский лад... в славянско-восточном вкусе». При ресторане выступал кавказский музыкальный ансамбль - «сазандари». Его громкие мелодии привлекали всеобщее внимание, хотя и не всем нравились. Сигурд О. Патурссон и Киркюбэ, описавший свою поездку к «Замку коварства и любви» летом 1910 г., назвал эту музыку «визгливой, неприятной и дикой». «Потомок норвежских королей» также высокомерно написал о ресторане - «более тут пребывают разные особы из нефтепромышленников, армян и татар кавказского и персидского происхождения, и разного рода мнимые князья, поддельные графы, бароны... Именитые гости с аристократической осанкой мало заглядывают сюда».
На торгах и январе 1916 г. право аренды ресторана «Замок» получил А. Ананьев предложивший за пятилетний срок плату в 3505 р. Он также принял на себя электрическое освещение ресторана и ежегодный ремонт дороги к нему. Ряд небольших сооружений размещался выше по склону, и к ним вели дорожки. На среднем уровне находился вытянутый прямоугольный одноэтажный дом с большим количеством прямоугольных окон. Непосредственно под скалами на террасе сооружена обширная многоугольная, примыкающая к природной стене деревянная беседка «Ласточкино гнездо» с ажурным резным оформлением. Большая часть построек у скалы «Замок» была разрушена в годы Гражданской войны. В советское время на старом месте были возведены новые одноэтажные постройки, в которых был устроен небольшой загородный ресторан, а на склонах скалы поставлен ряд деревянных беседок. Сооружения пострадали во время Отечественной войны.
Около 1950 г. было сооружено оригинальное здание нового ресторана в виде средневекового каменного замка с массивной башней, который в конце XX века был признан памятником архитектуры местного значения.
Предполагают, что автором этого проекта был старейший кисловодский зодчий Павел Еськов (1888-1967). На правом берегу действовало кафе в виде крытой галереи с кухней, а в 1970-е годы здесь было возведено капитальное каменное стилизованное двухуровневое строение - загородное кафе «Сакля».
После приватизации комплекса и 1998 г. была проведена масштабная реконструкция всех построек (арх. С. Курусь), создано декорированное каменное ограждение с металлическими решетками, возведены новые строения. В таком виде ресторан действует и ныне.
В середине 1950-х годов стало известно, что скала, похожая на старинный замок, была местом нахождения древних поселений и укреплений. Археологи открыли в районе «Замка» целую группу историко-культурных памятников. Постоянные обитатели на скальном мысу появились много веков назад. Уже в V-IV тысячелетиях до нашей эры здесь существовал поселок «медно-каменного» века. Затем жизнь в этом районе не прекращалась вплоть до позднего средневековья. В VI-X вв. на скальном шпиле располагалась крепость местного правителя с крупным башенным комплексом. Не с этим ли временем связаны истоки легенды о любви и коварстве? Кстати, об историчности, отраженного в легендах, землетрясения и камнепада («божья кара»), свидетельствуют, помимо старого название реки, крупные каменные блоки в ущелье, отвалившиеся от возвышенных скальных террас в разное время, в том числе, возможно, и около X века.
 Хорошо известна сегодня в целом ряде вариантов красивая легенда о трагической любви доверчивого пастуха и княжеской дочери, жертвенности юноши и коварстве красавицы, последующей каре богов и т.д. Это предание могло быть связано с жителями аула Аликонова, но в романтическом виде изложено лишь в конце XIX века.
 В другом варианте этой легенды, девушка не испугалась, а нарочно избавилась от бедного пастуха и по своей воле вышла замуж за богатого жениха. В последующем легенда была подхвачена, домыслена и дополнена проводниками и экскурсоводами, сопровождавшими посетителей скалы и загородного ресторана. При этом все они точно показывали высокую столбообразную скалу, с которой влюбленные хотели броситься вместе, но прыгнул (или упал, сраженный кинжалом коварной красавицы) только джигит Али Конов.

Где АликОновка играя,
шумит, врезаясь в берега.
Легенду солнечного края
мне ветер нашептал с утра.

О замке том, чьё очертанье
средь гор виднеется вдали,
Поверий много и преданий
о злом коварстве и любви…

Когда-то жил князь АликОнов,
был знатен, очень был богат,
С жестоким сердцем, возмущённым
всяк перед ним был виноват.

Любил лишь дочь свою родную,
Ту, что цветком средь диких скал
Росла. Лелеял молодую, 
Душой к желаньям проникал.

Прелестна нежная ДаУта,
Глаза лучатся бирюзой.
Как цвет мечтаний – незабудка,
Той первозданной красотой.
 
Как будто небо в них однажды
Упало в отраженье глаз.
В селе в неё влюблялся каждый,
Кто увидал её хоть раз.

Жила в богатстве, только роскошь
Была не очень ей важна.
Всё скромно и вокруг неброско,
Хоть с юных лет была княжна.

Отец в любви берёг от сглаза,
И взаперти держал без зла.
ДаУта в детских играх знала
Лишь мальчугана, с кем росла.

Пастух простой, наёмник князя.
Шло время – дети подросли,
И превратились в стройных вязей,
Красивы, как с картин сошли.

Но вот весна в их жизнь прокралась,
И новый мир был обрамлён.
Как в жизни, право, надо мало
Тому, кто беден, но влюблён!

Искра в сердечки пробежала,
От страсти запылал костёр.
Им мир теперь казался малым,
В нём каждый был обожествлён.

И в унисон сердца стучали,
В них клятва: «Вместе! До конца!»
О, юность! Если б только знали,
Жених другой есть у отца.

Однажды князь призвал Дауту,
Заговорил о женихе.
В ответ, услышав, в ту ж минуту: 
«Забудь навек о пастухе! 

Ты, дочь, с рожденья благородна,
Богата ты, ты дочь – княжна!
Пастух?! Да, что за сумасбродство!
Другому будешь отдана!
Ну а пока, суд, честь да дело,
Сиди-ка дома до сватов.
И принимайся дева смело,
Готовиться!», - мой сказ таков.

Вот выдувают зычно губы
Звук в переливах кружевных.
У стен дворца запели трубы,
Приехал свататься жених.

И весть об этом в одночасье
Неслась по саклям и домам.
Узнав об этом, стал несчастным,
Наш молодой пастух-чабан.

Бледна Даута, слышно звуки,
Шумит у скал в реке вода.
«Смерть лучше горестной разлуки!
Умрём же вместе! Навсегда!»

Они сказали это хором,
Над пропастью провозглася.
Им эхо вторило с укором,
Взглянув в печальные глаза.

Пастух решился прыгнуть первым
«Прощай! Не страшно умирать!», -
Сказал и в пропасть – став бессмертным,
Любовь нельзя в себе держать!

Он смело бросился в ущелье,
священен клятвы страшной долг.
А страх подкожный, неподдельный
Сковал ДаутУ, уберёг.

Бежит назад, домой, слезами:
«Нет, я не буду умирать!»
Как ты могла пред небесами
Вот так любимого предать?!

Вновь замок, музыка играет,
Богатый ждёт её жених.
Пастух в ущелье умирает,
И вскоре попросту затих.

Не слыша свадебных салютов,
Коварства девы молодой.
И не предательства Дауты
Он с честью умер за Любовь!

С укором скорби и печали
Взывали скалы на крови.
Не зря в народе их прозвали
Замком Коварства и Любви!