Князь Чёрный

Князь Чёрный.

1.
Янтарной россыпью, багрянцем, изумрудом
Сверкает лес под солнечным лучом,
Манит и околдовывает чудом,
Прикрывшись золотом расписанным плащом.
Алмазной сетью заискрят на ветвях
Невинным блеском капельки росы...
Промчатся годы и тысячелетья,
Нам временные возведя мосты.
И мы через века, через пространство
Увидим город  сказочной красы,
Дивчины, хлопцы кружат в вихре танца,
Мелькают яркие осенние часы,
Вокруг смеются, пляшут скаморохи,
Мальчишки уплетают пироги,
Собаки бегают и подбирают крохи...
Толпа гудит. В Чернигове торги.
Поют слепцы под звук волшебный лиры,
И гуслей голос льётся серебром,
На полках золото, оружие, сапфиры,
Ковры, бочонки с мёдом и вином.
Сафьяновые красные сапожки,
Мёд, явства, мех, заморский попугай,
Грибов и ягод полные лукошки,
С садов и огородов урожай.
Народ гуляет. В княжем доме праздник,
Всё чинют, драют, отмывают грязь,
Простили всех и отменили казни...
Ждёт гостя с Киева великий Чёрный князь.
Князь Чёрный. Игорь. Вышел на подворье,
Вздохнул всей грудью, плечи распрямил,
Не гоже князю думать о раздоре
Решил и взгляд на  Киев устремил.
Сквозь шум на улицах услышал громкий топот
Копыт коней, и звонкий крик гонцов,
И приглушённый недовольный ропот
Всегда с ним говорящих мертвецов.

И вспомнил князь, как он ещё ребёнком
Бежал по полю в утренней росе
И как упал, и как смеялась звонко
Его сестра, как мак горел в косе.
Как солнце заслонили злые тучи...
Не тучи - орды, скачущих хазар
И как сестру поднял рукой могучей
Один из них - Каган Абдусадар.
Она рвалась, отчаянно кричала,
Пыталась вырваться, но скрылась в серой мгле
И туча потихоньку исчезала,
Лишь мак растоптанный остался на земле.
А князь стоял, стоял сцепивши зубы,
В руке держал потерянный топор,
А за спиной вздымались дыма клубы
И холодил ладонь великий Тор.
В руке мальчишеской изящная фигурка,
Из бронзы вылитый, языческий божок,
А мимо пробежал мышонок юрко,
Схвативший сочный спелый колосок.
В глазах слеза, горячий ком у горла
И тихий шопот: "Твой придёт черёд!
Когда ты вырастешь - ты станешь князем Чёрным
Враг твой падёт и ты спасёшь народ!
Но тяжёл путь твой будет и веками
Ты будешь жить на грешнице-земле
И каждый раз, в других летящий камень,
Оставит рану на твоей душе!
И каждый раз, в каком бы ты обличье
Ни появился бы среди людей,
Ты никогда не будешь безразличен
И не привыкнешь к облику смертей!
И мы Руси твоей земные Духи
Держали долгий меж собой совет
И было решено, что средь разрухи,
Лишь ты один постичь сумеешь свет!
И лишь тебе даём мы силу света,
Нас поддержал во всём великий Тор
И если станет трудно в мире этом,
Мы тут же соберёмся на собор.
И ты получишь помощь и поддержку
От всех, кто силой света наделён,
Все птицы, звери, травы вперемежку
Придут и ими будешь ты силён,
Все божества лесов, болот, ущелий,
Морей, ветров, теней, ночей и дней,
Владычицы дождей, снегов, капелей,
Мороза, грома, солнечных огней
Тебе помогут, только за тобою
Ответ положен, хочешь от врагов
Родную землю защищать собою?"
И прозвучало:" Я на всё готов!"

С тех пор у Игоря всегда всё  получалось,
Он был искусен, всех учил всему,
Ему была неведома усталость
Он был силён в морозы и в жару,
Он лучший был и лучник и наездник,
Он знал язык деревьев, зверя, птиц,
О нем вирши слагали, пели песни
Из правды, лжи и разных небылиц.
Князь Чёрный боронил родной Чернигов
От разной нечисти, от хвори, от беды
И он мечём, как селянин мотыгой,
Разил врагов, как в поле сорняки.

Но тридцать дней не весел князь, томится,
Ни с кем не видится, не водит хоровод,
Сидит один потупив взор в светлице
И песни грустные тихонечко поёт.
Поёт о том, что Мир утратил краски,
О том, что к милой мыслью он летит,
Что без Смиляны, без любимой ласки
Он будто в  адском пламени горит.
Чар-зелье мавки князю приносили,
Зачаровать хотели сон-травой,
Росой предутренней на зорюшке поили,
Но князь был болен от любви хмельной.
Впервые он повергнут был любовью,
Ни стрелами, а нежностью раним,
А взгляд светился радостью и болью,
Когда Смиляна говорила с ним.
Когда венки плелись в купальский вечер,
Когда в воде речной горел огонь,
Когда лились из уст усладой речи
И каждый нерв, как в схватке напряжён,
Их рок связал и под русалок песни
Они летели вместе над костром
И Мир казался добрым и чудесным,
И всё волшебно было в мире том.
Казалось, никогда разлук не будет,
Ни горя, ни страданий, ни тревог,
Никто не потревожит, не осудит,
Беда не переступит их порог.
За руки взявшись, по лесной тропинке
От светлячков в сверкающей траве,
Они брели и росы, как слезинки,
Отсвечивали в бархатной канве.
И в этот день им показали боги,
Волшебный, ясный, солнечный цветок
И князь коснулся девы-недотроги,
Она же - отдала ему венок.
Под утро попрощались, но не вечно
Нам счастье улыбается, беда
Бывает подло и бесчеловечно
Играет злую шутку иногда.
Смеляна заболела и металась
В огне смертельном несколько ночей,
Уже кикимора победно усмехалась,
В болоте место уготовив ей.
Князь Чёрный места не находит в доме,
Волхвы и лекари бессильно тупят взор,
Князь потемнел, возводит руки в горе
И духов вызывает на собор.
"Зачем Богов напрасно беспокоишь?
Тебе чужая помощь не нужна!
Коль пожелаешь, что угодно сможешь
Ты сделать! Для других и для себя!"
Ответил князь :" Я слаб! Я не сумею!
И не смогу потерю пережить!"
"Нет! Ты силён! Попробуй и прозреешь!
Ты можешь это чудо совершить!
Да, ты не Бог! Но раз на этом свете
Ты можешь подарить кому-то жизнь
И быть всегда за эту жизнь в ответе,
Быть рядом и любить без укоризн.
Ты можешь! Но подумай, лишь однажды
Ты жизнь чужую можешь возвратить
И коль Смиляна для тебя так важна,
Иди к ней и верни ей счастье жить!
Иди же к ней!" И Игорь поднял очи -
Как сможет он любимую вернуть?
Кикимора болотная хохочет,
У изголовья тени смерти ждут...
"Вставай, любимая! Вставай, моя родная!
Я не отдам тебя в объятья тьмы,
Ты мне нужна здоровая, живая,
Будь мне женой пред Богом и людьми!"
Слеза скупая по щеке скатилась,
Припал князь Игорь к девичьим устам...
Она глаза открыла:" Мне приснилось,
Что я лечу с тобой по небесам!"
Свершилось чудо! Радостно в светлице,
Князь Чёрный счастлив, льётся мёд рекой,
Наряды к свадьбе шьются и девицы,
Чернигов украшают день деньской.
Проходят годы - счастлив князь с княгиней,
Дочурка подрастает, младший сын,
Но как же тяжело  оброк повинный
Платить и унижаться, ведь мужчин
Достаточно в окрестностях и Киев
Свою поддержку, вроде бы, даёт...
Когда ж уже хазары кочевые
Закончат грабить праведный народ.
Когда закончатся жестокие набеги
И перестанут данью изводить?
Когда ж хазарам злым и печенегам
Мы перестанем каждый раз платить?
Когда ж свобода будет, словно птица
Летать над русской матушкой-землёй?
Когда же будет каждая девица
Не воином, а ласковой женой?
И собирать поехал князь дружину
По всей огромной Северской земле
И говорил: "Оковы с люда скину
И возвращусь с победою к зиме!"
Но вот пришла зима и снежной шалью
Укрыла землю, лес под снегом спит,
Десна под белоснежною вуалью
Алмазами и золотом горит.
И тихо-тихо в сказочном сияньи
На землю льётся мягкий лунный свет,
Стоит Смиляна, словно изваянье,
А милого всё нет и вести нет.
Предслава спит, смешно надувши губки,
Посапывает Горан на печи,
Смиляна прячет под крыло голубки
Свои слова... пекутся куличи...
Вдруг, в горницу к красавице княгине
Вбегают девки, крики, топот ног -
Наринули хазарские дружины,
Вот-вот придут на княжеский порог.
Детей Смиляна в подпол запирает,
Им оставляет воду и харчи,
Сама ж кольчугу, шолом надевает,
Шит выбирает, острые мечи,
Как витязь юный, мчится на подворье,
"Не посрамлю тебя, мой свет очей!"
И залилось подворье князя кровью
Под музыку скрестившихся мечей.
До полдня дрались, не сдавался город,
Княгиня, не жалея живота,
Дралась, как лев - в крови, рукав распорот...
Пока не наступила темнота...
Давно то было. Нет уже Смиляны,
Погибла, как боец с мечом в руке,
Остались дети - Горан и Предслава
И память о бессмертнике-цветке.
Но с Игорем они неразделимы,
Их не сумела смерть разъединить,
И часто  для других людей незримо,
Она приходит с ним поговорить.
Он говорил: "Прости меня, родная,
Что я не смог свою любовь сберечь,
Душа моя, прости..." и князь рыдая,
Глядел на затупившийся свой меч.
"Мой сокол сизый, я всегда с тобою
И ты себя не можешь обвинять,
Так было нам назначено судьбою!
Твой долг родную Русь оберегать!"


2.

Не гоже князю думать о раздоре!
Он ждёт из Киева из стольного гостей,
Они с Олегом часто были в ссоре,
Но нет среди друзей его верней.
И ждёт его не только Игорь Чёрный.
Предслава расцвела, как маков цвет,
Всем хороша, лишь нрав крутой и вздорный
И на любой  вопрос, есть свой ответ.
Глаза, как омуты сияют синевою,
Изгиб бровей, как крылья у орла
И красотою этой неземною
Округа вся была покорена.
Осанка гордая, уверенность во взгляде
И детская припухлость на губах,
А с плеч спадают шелковые пряди,
Сверкая в ясных солнечных лучах.
В доспехах воина, с мечом в руках, в кольчуге
Девица стройная перед отцом стоит,
Смиляны ожерелье под дерюгой,
На ожерелье лунница горит.
"Надень, Предслава, женские одежды!
Мы к вечеру высоких ждём гостей,
Но мне спросить тебя хотелось прежде,
Кто из мужей твоей душе милей?
Я знаю, с Лелем в детстве ты играла,
Да и сейчас вы бьетесь на мечах,
С Всемилом на охоту выезжала,
Устраивая скачки на конях,
Кузнец Мизгар ковал тебе молвинец,
Некрас играл на лютне, петь учил,
Слагал нам славы, приносил гостинец,
Иль кто-то есть ещё, кто сердцу мил?"
Взглянул на дочь князь Чёрный, улыбнулся,
Он со Смиляной всё давно решил,
Да и Олег однажды заикнулся,
Что лик Предславы свет ему затмил.
Зарделась девица и опустила очи,
Ну как расскажешь о любви своей?
Как замерев от счастья дни и ночи
Ждала из Киева от милого вестей.
Ждала и знала, для чего любимый
В Чернигов едет, с чем придёт к отцу,
Что князь Олег - герой непобедимый,
Мечтает повести ее к венцу.
"Иди ко мне, я знаю всё, родная,
Мне важно, чтоб ты счастлива была" -
Сказал отец, дочь нежно обнимая,
А сам подумал - дочка подросла!
Как незаметно время пролетает,
Казалось, сам недавно молод был,
Глядишь, а годы тают, тают, тают...
И вот ты детям двери в Мир открыл!
И вот дитя твоё  - уже невеста!
Ещё чуть-чуть и Горан подрастёт,
И в жизни их не будет тебе места...
А за окном горою пир идёт.
"Приехали!" - кричат - "Зовите князя!",
И Игорь Чёрный всходит на порог,
А вслед за ним, как небо, синеглаза
Княжна Предслава лебедем плывёт.
Олег с дружиной входит на подворье,
Ему подносят сладкий каравай
И рог с вином тягучим, словно кровью.
"Здрав будь, Великий Князь!", - "Здоров бывай!"
И обнялись два недруга и друга,
Олег Предславу за руку берёт,
Звенят гостей из Киева кольчуги
И к торжествам  готовится народ.
Идут в светлицу, князь несёт подарки:
Персидские ковры, каменья, мех,
Из Византии расписные чарки
И море безделушек для утех.
Но главным даром вёз он для Предславы -
Её потртрет заморских мастеров
В причудливо отделанной оправе,
На фоне двух великих городов -
Чернигова и Киева. Предслава
Горела счастьем, как с небес луна
И под влюблённым взглядом вся сияла,
Смущенно на саму себя глядя.
А на картине облик юной девы
Был просто совершенством красоты,
Фигура стройная в убранстве королевы
И яркие славянские черты.
Все с восхищеньем на него глядели
И лишь Олег не мог отвесть свой взгляд
От настоящей юной королевы,
От губ алей, чем солнечный закат,
От глаз озерных, где искрится небо,
Лебяжьей шеи, хрупких нежных плеч,
От смеха звонкого, в котором быль и небыль
Переплелись, чтоб за собой увлечь.
Олег великий, Киевский владыка,
Гроза окрестных царств и государств
Растаял от девического лика
И это был конец его мытарств.
Он любит и любим! Чего же боле?
И просит князя Черого о том,
Чтоб Игорь по любви, не по неволе,
Отдал княгиней дочку на престол.
"Ты люб мне, друг! И я тянуть не стану!
Теперь за дочь спокоен буду я,
Бери с собою в стольный град Предславу,
Когда пройдут лихие холода.
Ну а пока, готовить будем свадьбу,
Приданное в дорогу собирать,
Сватов ждём в березне и в день Даждьбога в травне,
Могли б и свадьбу красную сыграть."
"Спасибо, князь! Спасибо,  любый друже!
Поверь! Предславу сердцем я люблю!
И вас зову, доколь ещё нет стужи,
В град-Киев, на сторонушку мою.
Что б терем свой увидела хозяйка,
Чтоб полюбить успела киевлян,
Чтоб смог ей показать всё без утайки,
Чтоб услыхала, как поёт Баян!"
Как наливное яблочко  румянцем
Красавица Предслава залилась,
А на дворе кипела жизнь и в танце
Шальная в круге молодёжь неслась.
"Ну что ж, быть по сему! Коль так решили,
На утро в Киев будем путь держать!"
Всех накормили, мёдом угостили
И уложили по светёлкам спать.
Рассвет пришёл! Предслава не ложилась,
"Как это будет?" - думала княжна, -
"Неужто всё, что было, мне не снилось?
И буду я Олегова жена?"
Не спал и Чёрный, ночь всю со Смиляной
В своей светлице долго говорил,
Так долго, что уже рассвет румяный
Верхушки древних сосен озарил.
Не спал и князь Олег, его терзала
Какая-то не ясная тоска.
Он слышал как Предслава вслух вздыхала,
Как далека она и как близка...
Всё собрано. Присели на дорожку.
Осталось лишь порог перешагнуть,
Набрали снеди полное лукошко
И все отправились на Киев, в дальний путь.
В дубравах  расплескались вихри красок
И разлились бушующим огнём,
Под  музыку листвы  и ветра  плясок,
Звенела осень золотым дождём.
Славутич встретил их своею мощью,
За ним виднелись Киева огни,
Ладьи стояли, ждали князя гостью,
Чтоб довезти до городской стены.
Ночь на дворе, но Киев полон света,
Коврами мягкими устелен князя двор,
В мехах и в золоте вся челядь разодета
И трудно спрятать любопытный взор.
Идут князья, ведут княжну с собою...
Вдруг слышат крик вороний, бой стекла
И видит Игорь, как над головою
Трепещут два огромные крыла.
Князь отошёл немного, тут же ворон
Ему на руку медленно присел,
Князь Чёрный слушал и при разговоре
Он злился и ещё сильней мрачнел.
Олегу молвил: "Ты прости сердечно,
Но нас зовёт немедля путь назад,
Неужто нам терпеть набеги вечно?
Сегодня сжечь могли Чернигов-град.
На город был небег, едва успели
Покинуть дом и Горан в бой вступил,
Окраины Чернигова горели,
А терем наш разграблен ханом был.
Забрали всё - и серебро и злато,
Ковры, тобой подаренный портрет,
Всё, чем богаты князевы палаты,
Всё унесли! Пора нанесть ответ!"

Стоит шатёр расписанный у поля,
Кругом осенний лес шумит, луга,
Костёр, вокруг шатра охрана бродит,
А над шатром - хазарская тамга.
На ней трезуб горит, как символ власти,
Каган в шатре, вокруг - его друзья,
Всё, как один сильны и коренасты,
И алчны все до полузабытья.
Каган хазарский празднует победу,
Глядит на всё добытое добро
И подзывает брата на беседу,
И говорит, прищурившись хитро:
"Басыл, стоишь ты, будто околдован!
Что ты не рад? Не празднуешь успех?
Как будто сам оковами закован,
Не ешь, не пьёшь, уходишь от утех!
Почём твой взгляд чернее чёрной тучи?
Что сделать мне, чтоб брат обрёл покой?
Ты всех сильней, как сам Каган могучий!
Что происходит? Душу, брат, открой!"
Вздохнул Басыл: "Ты прав, мой брат, не знаю!
Казалось бы - здоров я и богат,
Но я... мне кажется влюблён... и я сгораю...
И мне не нужен, даже каганат...
Мне после той, последней нашей битвы,
Наскучил весь постылый этот мир,
Я провожу всё дни свои в молитве,
Я слаб душой, я больше не батыр!
И не богам молюсь я, не святыням,
Всё боги вмиг померкли предо мной...
Стою в изнеможении зверином
Перед портретом девы молодой...
Её глаза глядят мне прямо в душу,
А образ болью льётся по крови,
Глаза закрою - слёзы, так и душат
И сердце разрывают от любви..."
"Басыл! Ты болен! Может этот образ
Заговорён? Предать его огню?
Ведь он подобно яду страшной кобры
Собою отравляет жизнь твою!"
"Нет! Ни за что! Я разорву любого,
Кто хоть на шаг приблизится к нему
Иль сделает чего-нибудь худого!
Клянусь при всех! На клочья разорву!"
Пошёл Басыл на холм свою кручину
С варганом и луною разделить,
Играл о страсти к северской дивчине,
О том, как тяжело её забыть...

Меж тем Предслава вместе с князем Чёрным
Домой в Чернигов мирно добрались,
Ступили на родимое подворье,
Давно их там родные заждались.
И к их приезду навели порядки,
Прибрали терем, привезли ковры,
На стол подали мёд и куропатки,
Украсили с любовью, как смогли.
Был Горан горд. Ведь он впервые дрался,
По-настоящему, не с палкой, а с мечём,
А князь с дружиной вновь в поход собрался,
Чтоб показать хазарам что почём!
В условном месте с киевским Олегом
Они решили встретиться в лесу,
Чтобы пораньше, перед первым снегом
В своей норе хазарскую лису
Убить и защитить родную землю...
"Как странно это, здесь шатёр стоял
И жар в костре... мы упустили время,
Они ушли... я глупо опоздал!"-,
Сказал князь Игорь, опустивши плечи
И головы понурив,  прочь ушли...

А хан Басыл в чаду с княжной ждал встречи,
Войска их под Чернигов подошли.
Команду дал Каган войти в Чернигов
И девицу для брата привезти,
Хоть не сулил поход высоких выгод,
Но брат покой сумел бы обрести.
На этот раз не стали дожидаться,
Когда наступит ночь и все уснут,
Решили сразу к терему пробраться
И справиться за несколько минут.

Предслава собиралась на охоту,
Всемил принёс ей лук и пачку стрел, -
"Пойдём сегодня к Чёрному болоту,
Там целый клин гусей недавно сел!"
И вдруг шаги чужие, звон кольчуги
По княжеским палатам разнеслись,
А за дверьми в крови лежали други,
А к ней войска хазарские рвались.
"Открой нам дверь! Мы никого не тронем!
Пришли мы в терем только за тобой!
Иначе, мы сожжём Чернигов-город
И станешь ты, княжна, тому виной!"
Вся жизнь перед Предславой пролетела,
Всё детство, мама, брат и как отец
Любил её, последний взгляд Олега...
Неужто Жизни подошёл конец?
Неужто это всё? Но как хотела
Ещё пожить, женой Олега стать...
Княжна  наряд свой свадебный надела, -
"А может и не стоит умирать?
А может сдаться вражьему Кагану?..
Нет! Не смогу!.." И прямо из окна
Летит и падает под ноги Басыл-хану...
Теперь свободна и защищена...

3.

Басыл стоял ни жив ни мертв, впервые
Увидел он любимую княжну,
Лицо, как мрамор, кудри золотые
И взгляд смеющийся неведомо кому.
Нет! Не такою представлял он встречу
И не такою видел он любовь...
Он так летел своей любви навстречу,
А получил ненависть, смерть и кровь...
И посмотрел хазарский сын на небо,
И руки взвёл в мольбе своим богам -
Зачем нужна такой ценой победа?
Зачем нужна цена такая вам?
Зачем мне жить теперь на этом свете?
С колен поднялся, со двора ушёл
Куда глаза глядят, а следом ветер
Безжалостно сдувал с него покров.
Он шёл в леса, подальше от Предславы,
Подальше от людей, от их забот
И больше не искал он ратной славы,
Искал забвенья средь лесных болот.

А в чаще леса двух князей дружины
Спят мирным сном и князи мирно спят.
И снятся Игорю бескрайние равнины,
А над равниной журавли летят.
Лицо князь поднял и ему на щёки
Упали капли крови с высоты
И он никак не может смыть потоки
Горячей крови на своей груди.
И видит, как журавушка вспорхнула,
И камнем с криком полетела вниз,
Израненными крыльями взмахнула
И растворилась, устремляясь ввысь.
В поту холодном Чёрный князь проснулся,
А рядом с ним сидит его жена,
Беззвучно плачет, он к ней прикоснулся:
"В чем дело милая? Почём лишаешь сна?"
Глядит Смиляна на него сердито
И говорит: "Что ж ты, Великий князь,
Дочь не сберёг? И кровь её не смыта...
Погибла девочка и в небо вознеслась...
Возможно боги наши ошибались,
Когда тебе давали  в помощь свет?
Иначе, почему же не вмешались,
Чтоб избежать Предславе нашей бед?
И почему, скажи, свои ты чары
Использовать не смог, не захотел?
И почему до сей поры хазары
Творят на наших землях беспредел?
И что там говорили Духи Света?
Что жить придётся вечно на земле?
Как жить тебе, когда родные дети
Живут и умирают в кабале?
Мы скоро не увидимся с тобою,
Но может быть, когда-то я приду,
Ведь мы навечно связаны судьбою
И будь сильней, и знай - тебя люблю!"
И растворилась в мягкой сизой дымке,
Оставив князя в горе и тоске.
Рассвет забрезжил, Где-то на волынке
Пастух играет, морось на траве.
Восход кровавый пламенем сияет,
Укор тяжёлый сердце тяжелит
И грузом страшным сердце давит, давит,
Как будто камень жгучий там лежит.
Князь Чёрный в трауре, в руке фигурка Тора
И слезы душат, и душа кричит...
Боль и вина, и горечь от раздора,
В груди печёт, раздавлен и разбит.

Олег молчит, они в Чернигов едут
К его невесте... только вот теперь
Он не надеется на сладкую беседу...
В нём просыпается и мести просит зверь.
Чернигов их без почестей встречает,
Выходит Горан, низкий бьет поклон,
Кругом горят костры и пробивают
Дыру в стене под поминальный стон.
Предслава перед князем, как живая
Лежит в ладье... "Моя и не моя!
Прости меня, прости меня, родная,
Что не сумел я уберечь тебя!"
И всё как сон - в проем уносят тело,
Сжигают домовину, сыплют холм,
А после тризны небо потемнело,
Княжна ушла и город приумолк.

Сидят на лавке тихо три мужчины,
Князь Чёрный молвил: "Хватит душу рвать!
Давно пора объединять дружины
И на хазар свою отправить рать."
"Готовы русичи идти громить каганов
И нас поддержит весь славянский люд -
Радимичи и тиверцы, поляне,
Дреговичи, древляне подойдут,
И уличи, и кривичи помогут!
Да православная поднимется вся Русь,
Восхвалим и попросим наших богов
Нас защитить! Тогда-то наслажусь
Я местью! И никто не остановит
Мой буйный, верный, мой булатный меч!
Я утоплю их в собственной же крови
И будут головы лететь, как листья, с плеч!", -
Не говорил - хрипел с кипучей лютью
Олег в запале, не стесняясь слёз.
Горан молчал, к земле прижавшись грудью,
И прятал горе в россыпи волос.

Настали дни, когда сгустились тучи,
Когда превозмогая страх и боль,
В жестоких схватках и боях кипучих
Врага громили и кипела кровь.
Без устали, отважно, гордо бились,
Разили силой, хитрым мастерством
И меж собою поровну делились
Добычей вражей, златом, серебром.
Князь Чёрный часто превращался в зверя
И принимал подмогу от богов.
Он лишь сейчас сумел в себя поверить,
Сумел понять, на что способен он.
И отступили орды каганата,
Забыв о том, что несколько веков
Сливалась дань из серебра и злата,
Девиц пригожих, статных молодцов,
Коней, пушнины, ясных самоцветов,
Всё, чем богата русская земля...
Сейчас же князи празднуют победу,
От нечисти свой край освободя.
Но тяжела для Игоря утрата,
Покоя нет от ночи до утра,
За дочь должна быть страшная расплата
И не уйдёт от смертного одра
Тот, кто посмел войти в их светлый терем,
Тот, кто нарушил девичий покой...
А в это время хан Басыл в пещере
Сидел с седой поникшей головой...
Совсем старик, хотя и юн летами,
Он среди старцев время проводил
И вместе с  самыми могучими волхвами
Свой путь земной познал и оценил.
Он обучался  тайнам древних знаний,
Он там нашёл себя в тени лесов
И то, что смертью стал он для Предславы
Ужаснее всех на земле грехов
Для хана стало. Никакое время
Вину его изгладить не смогло
И эта боль, как тягостное бремя,
На сердце горечью безвременной легло.
Он столько раз стоял перед портретом
И умолял за всё его простить,
И постигать стал тайны тьмы и света,
Чтоб людям помогать и жизнь дарить...

Стал Горан добрым воином, Чернигов
Любил, ценил и почитал его.
Он молотом, пером, мечом, мотыгой
Владел всем одинаково легко.
Князь Чёрный сыном гордо утешался,
Учил всему, что знал и, что умел
И в нём, как в озере зеркальном отражался,
Любовью сердце рядом с сыном грел.
Они о многом-многом говорили -
О радостях, печалях, о любви,
О тех, кого та рано отпустили,
О городе и о делах страны.
"А знаешь, Горан, почему мы Русью
Зовём наш край, а русским наш народ?
И никогда сюда врагов не пустим,
Пока нас Правь святая бережёт.
И наша Явь всегда живою будет,
Пока на равных Нави будут жить -
И светлая, и тёмная. А люди
Своею честью будут дорожить.
О наших землях недруги мечтают,
Но нас им никогда не одолеть
И их мечты, как лёд весною тают,
А их тела находят здесь лишь смерть.
А слово "русь" - то не пустые звуки,
Оно обозначает слово "свет"
И "место светлое!" Разводит Игорь руки,
А за окном уже горит рассвет.
Сияет снежным серебристым утром
И обжигает свежим ветерком,
Летят, как волны золотые кудри -
Залюбовался князь своим орлом.
"Отец! С друзьями мы хотим сегодня
Поехать в лес. На диких кабанов
И зайцев поохотиться до полдня!"
Обнялся с князем, да и был таков.
Его уже давно заждались други,
Взметнулись парни на лихих коней,
Блестят на солнце серебром кольчуги,
Но их глаза блестят ещё сильней.
"Как повзрослел, уж витязь, не ребёнок!
И взгляд горит упорством и умом,
Силён, напорист, а в глазах бесёнок,
Жаль - не хитёр, всё время напролом
Идти стремится! Трудно в жизни будет...
Но каждый здесь свою несёт суму,
Никто не пожалеет, лишь осудят...
И до тебя нет дела никому..." -
Князь Черный грустно смотрит на дорогу
И вспоминает жизни тяжкий путь,
На сердце непонятная тревога
Мешает князю грудью всей вздохнуть.
"Вот если бы я мог не только птицей,
Не только рыбой, зверем и цветком
По своему желанью превратиться,
А смог бы быть в обличие таком,
Как я и есть, но чтоб нас было двое,
Чтоб я смог быть и тут и сразу там,
В палатах здесь, а там на бранном поле -
Одновременно быть по всем местам..."
Мечтам своим Князь Черный усмехнулся
И взор свой на дорогу устремил,
А за окном под снегом дуб прогнулся,
Как будто голову повинную склонил.



4.

Гарцует конь под Гораном, уздечку
Он так и тянет, так и рвёт вперёд,
Минули поле, за горою речку,
И ловы деять уж настал черёд,
Но Горан едет в лес всё глубже, глубже,
И за собой зовёт своих друзей,
Лес гуще стал, проход все уже, уже,
Привязывают к дереву коней.
К ним приставляют для присмотра Леля,
А сами по скрипучему снежку
Уходят в лес, где тропка потемнела,
Доверившись булатному клинку.
И вдруг из чащи леса незаметно
Выходит им навстречу страшный тур...
"Айда назад!", но тур ломая ветви,
На них направил кровяной прищур.
Бежал, как молния и всей своею мощью
Ударил в отрока, который ближе был...
"Бегите прочь! Без вас мне будет проще!"
Воскликнул Горан, в тура меч вонзив.
И отроки послушно восвояси,
Брели, не поднимая головы,
И им казалось в страшном этом гласе,
Что это духи смерти к ним пришли.
А Горан бился, весь быком изранен,
Не отступал и победить не мог,
А тур был словно кровью одурманен
И засадил в бок Горану свой рог.
Но Горан бился, силы не жалея,
Хлестала кровь из раны, как река
И тур ревел от частых ран слабея
Пока из горла кровь не потекла.
И рухнул бык... и Горан пал на землю,
Без сил от боли скорчился в крови,
Отбросил княжич латы, снял подшлемник
И вдруг услышал мягкие шаги.
И всё перед глазами помутилось
И наступила злая темнота,
Сознание в пучину погрузилось,
А тишина с собою увлекла...

"Где княжич? Где? И как так получилось,
Что вы оставили его там одного?
Неужто меж собою сговорились?
Неужто предали вы сына моего?"
"Нет, Князь! Мы никого не предавали!
Идти назад сам Горан повелел,
Но слушать мы его тогда не стали,
Назад вернулись - там лишь тур ревел,
А княжич будто сгинул, даже крови
Его не видно было на снегу
И мы идти искать его готовы,
Но это, как иглу искать в стогу."
Князь Чёрный взгряд потупив отвернулся,
В окно взглянул, как в пропасть улетел,
Всех отпустил, а сам совой взметнулся...
А под крылом уже восход алел...

Басыл пять дней и пять ночей старался,
Ни на минуту глаз не смог сомкнуть,
А русич раненый горел, во сне метался,
Кричал, что нож вонзит кому-то в грудь...
Но терпеливо с лаской и заботой,
Со всем умением, присущим лишь волхвам,
Лечил, не избегал любой работы
И исцелял хазарский бывший хан.
Водою мёртвой брызгал и живою,
Шептал на нож и воском выливал,
Обкуривал волшебною травою
И смерть уверенной рукою побеждал.
Пил Горан зелья, набирался силы,
Но был ещё, как ветер летний слаб,
"Чем отплатить, ведь прямо из могилы
Меня ты поднял, из холодных лап
Кикимор вырвал..." Горан пошатнулся.
"Приляг немного, жар ещё не спал!"-
Сказал Басыл, рукою лба коснулся, -
"Хвала Богам, что я не опоздал!"
И сам без сил упал поспать на лавку,
Пять дней и пять ночей уже не спал,
Оберегал, лечил, а спозаранку
Молился каждый день своим богам.

Проснулся хан и он в своём жилище
Увидел прилетевшую сову -
Жестокие и страшные глазища
И тихий шёпот: "Я тебя порву!.."
Сова огромная стояла пред портретом
Предславы и летели искры с глаз,
Сова вдруг становилась  человеком,
А взгляд его был - будто мир погас...
Глаза черней сияли, чем агаты,
В них боль и злоба так переплелись,
Что если было в них добро когда-то,
То, как туман развеялось... "Молись!
Молись, подлец! Я вижу ты портретом
Предславы наслаждаешься? Не ждёшь,
Что навсегда простишься с божьим светом?.."
И достаёт из ножен острый нож.
"Отец, постой!" Князь Черный оглянулся, -
"О, Боже, Горан! Ты у них в плену?
Ты  видел?"-, и к портрету прикоснулся,
Провёл рукой дрожа по полотну...
И тут же хан, как будто бы клещами
Схватил его и отшвырнул к двери,
Закрыл собой портрет, сверкнул очами:
"Не смей его касаться! Отойди!"
И тут он понял, что пути-дорожки
Как бы не вились - всё равно придут
Туда, где жизнь рисует на ладошке
Единственный судьбы твоей маршрут...
И стал Басыл пред князем на колени,
И подал меч, склонив свою главу:
"Руби, князь Черный, я просить не смею,
Я потерял с Предславой жизнь свою!
Я словно в клетке заперт в этом мире,
Она была мне раем на земле,
Я проиграл судьбе своей в турнире,
Возьми мой меч и дай свободу мне.
Я лишь со смертью стать смогу свободным,
Во мне всё умерло, я смерть живым познал,
Я родником хочу стать полноводным,
Прошу тебя..." Но Чёрный князь молчал.
Молчал и думал - как сплелись событья! -
Лишь миг назад стоял передо мной
Мой злейший враг и он к кровопролитью
Причастен был и смерти был виной...
Сейчас смотрю - стоит передо мною
Несчастный юноша с седою головой,
С тяжёлой ношею и светлою душою,
Пропитанною горем и тоской...
И князь молчал. Молчал. Взглянул на сына,
Тот чуть не падая стоял, держась за стул,
А за окошком волком вьюга выла,
А в печке птицей огонёк вспорхнул.

***

Повернулся медведь в берлоге
С бока на бок и в этот день
По сказаньям о Чернобоге
Солнце спряталось в злую тень.
В снежной шубе, с сияющим жезлом,
С белым вихрем морозных волос
И со взглядом сжигающей бездны,
Ледяных молчаливых угроз,
Карачун по владеньям проходит,
Шлейфом тянется зимняя ночь,
Слуги-волки метелями воют,
Отгоняют луч солнечный прочь,
Обернётся медведь бураном,
Зарычит, переступит порог
И завертится ураганом,
Закружится Солнцеворот.
Горан с князем домой вернулись,
Скучно в доме. Дом нем и пуст
Меж собою переглянулись,
Как унять в сердце злую грусть.

Так зима пролетела, капели
Заиграли хрустальным огнём,
Птицы с юга уже прилетели
И запахло теплом и дождём.
И, казалось, всей грудью вздохнула
Ото сна пробудившись, земля,
Ярким светом весь мир захлестнула
И взлетела крылом журавля.
Над Десной, по Черниговским пущам
Зеленица прозрачным крылом,
Силой жизни своей всемогущей
Пробуждает природу от снов.
 
Снова Игорь совой обернулся
И летит за болота в леса,
Лишь коснулся земли, встрепенулся,
Услыхал вдалеке голоса.
"Здрава будь, луноликая Тара,
Шёлком трав пусть твой стелится путь,
Пусть тепло твоё, свет твой и слава
Благодать и добро всем несут!",
"А, Басыл! И тебе благодати,
Ты постиг тайну высших наук?
Иль,  как прежде, от боли утраты
В заточеньи сидишь, как паук?"
Игорь обмер, пред князем стояла
Наделённая силой земли,
Жизнью, светом, добром вся сияла
Королева весенней поры.
Всё живое, в воде и на суше
Покоряется воле её,
Вся природа живая, все души,
Всё растения, люди, зверьё...
Князь за веткой сосны притаился,
Наблюдал за беседой, Басыл
Перед Духом лесов извинился
И к себе восвояси уплыл.
Тара, руки подняв прямо к небу,
Будто обруч крутила рой пчёл,
Наигравшись, схватилась за стебель,
Стебель тут же цветами зацвёл.
Закружилась, взлетела, как птица,
Звонким смехом наполнила свод,
Наклонилась к воде, чтоб умыться,
Но непрочен весенний был лёд.
И она провалилась под воду...
Игорь тут же взметнулся за ней
Взял на руки, смеясь эпизоду:
"Всё у вас, как у смертных людей!
Здравствуй, Тара! Я Игорь, князь Чёрный!
Там Чернигов - мой город, мой стол,
Я ж - слуга твой, и раб твой покорный!
Ну, вот, разве, как ствол не зацвёл!"
Рассмеялась богиня: " Ну что же?
Раз цвести не желаешь, тогда
Расскажи, что тебе всех дороже?
Что б тебе подарить я смогла?"
Стал серьёзен князь Игорь: "А можешь
Ты у Велеса выпросить дар?
Дочь, жену мне увидеть поможешь?
Чтоб в душе потушить моей жар?
Я быть с ними хочу, но мой жребий
Быть навеки с моею страной,
Я дал слово беречь от набегов
Мой Чернигов, что Мир и покой
Воцарится на землях славянских,
Что всегда защищу от врагов,
Что не будет разбоев здесь ханских,
Что всегда будет хлеб, будет кров,
Что добро воцарится навеки,
Что цвести будет город, как сад,
И всё то, что дано человеку
Я отдам! Нет дороги назад!..
Но я муж и отец... мне так важно
Хоть мгновенье с родными побыть..."
Тара мягко, немного протяжно
Начала князю речь говорить:
"Ты силён, ты могуч и под силу
Тебе ноша святая дана,
Ты не можешь, как смертный в могилу
Просто лечь. Эта мысль так грешна,
Что её  не поймут и не примут,
Но я знаю, есть выход один -
Твои силы никто не отнимет,
Их достаточно будет двоим."
И в мгновение ока князь Чёрный
Вдруг почувствовал рядом с собой
Свой же собственный лик чудотворный
И увидел себя за спиной.
Оба связаны мыслью, как цепью,
Тела два, но рассудок один,
Разделить их возможно лишь смертью,
Ближе братьев - от пят до седин.
"Ну, здорово!" - промолвил. "Здорово!"
"Чем могла - помогла я тебе!" -
Тара, взглядом сверкнув бирюзовым,
Побрела по заросшей тропе,
Растворилась, как облако в небе,
За собой не оставив следа,
А за нею за лебедем лебедь
Поднялись на четыре крыла.
Два чёрных лебедя, два Игоря, два Чёрных
В Чернигов держут недалёкий путь,
Два Князя Чёрных, гордых, непокорных,
Летят беду лихую отвернуть.

5.

"Погоди! Не стреляй! Там за пущей
Медвежата в берлоге сидят,
Не стреляй! Отпусти её лучше!
Медвежата с едою ждут мать"...
Горан лук опустил и с улыбкой
Обратился к Басылу: "С тобой
Мы не сможем поймать даже рыбку
И питаться придётся травой!
Для чего ты со мною на ловы
Напросился идти когда
Каждый раз, когда дичь готова,
Ты за руку хватаешь всегда?"
"Да, ты прав! Я давно поклялся,
Что никто от моей руки
Не погибнет. Тебе,  вот, признался...
Слишком думы мои горьки..."
И пошёл бывший хан в смятенье,
Отвернулся, смахнув слезу...
Вдруг услышал глухое шипенье
И схватил на лету стрелу.
"Торопись! Поскорее, Горан!
Мне знакома стрела сия,
Наконечник здесь ядом полон,
Видишь,  вот, на конце острия?"
"Ты меня, как всегда, спасаешь,
Ограждаешь от разных бед..."
"Ты покуда коня седлаешь,
Я пойду за врагом во след.
И не мешкай, скорее, княжич!
Я тебя догоню поздней,
Только б не был твой град осажден,
Ты Дарене сейчас нужней."
В юном сердце любовь и нежность,
Будто мёд разлились теплом,
Вспомнил Горан всю глаз безбрежность,
Ласки рук и Дарены дом,
Губы милой, любовный шёпот,
Сладкий запах ее волос,
Взгляд, манящий сквозь конский топот,
Вздох зовущий нектаром роз.
"После ловов" - подумал Горан -
"Я представлю её отцу"
И мечтами о будущем полон,
Как с Дареной пойдёт к венцу,
Как родится их первый младенец,
Как построят огромный дом,
Как семью их великий Велес
Одарит всем земным добром,
Княжич в город-Чернигов подался
И пришпорил сильнее коня,
А Басыл на опушке остался,
Он хотел до исхода дня
Распознать, как стрела очутилась
Под Черниговом в тёмном лесу,
По чьему повеленью пустилась...
Вдруг, увидел у речки внизу
В пятнах крови хазарское  знамя...
И глазам не поверив своим,
Он спустился  к шатру, где пламя
Застилал ядовитый дым.

Оглянулся Басыл - за лесом,
На холме, белым камнем слепя
И сверкающий весь от фресок,
Вырос город. К нему тропа
Через ров пролегала к воротам.
Пред Басылом забили в набат,
Со стены закричали: "Кто там?"
Он ответил: "Кагана брат!"
Мост опущен, Басыл к воротам
Подошёл под охраной хазар
И увидел он град в позолоте,
Посредине - большой базар,
Здесь славянский невольничий рынок,
Здесь монет всей земли перезвон,
Здесь на копьях идёт поединок...
Не понятно: здесь явь или сон?
Жемчуга, изумруды сверкают,
Серебро, как огонь янтарь,
Блеск монет, продают, покупают...
"Вот какой ты, хазарский Жангар!
Никогда я такого не видел!
Не спроста говорил мне брат,
Что положит он все свои силы,
Чтобы здесь был Большой Каганат!"
Чуть подальше виднеются стены,
Восемь башен, огромный дворец,
Во дворце всё в коврах, гобелены,
Вот и трон золотой наконец.
                ***
"Эй, брат Басыл! Не виделись давно!
Я столько зим и лет тебя не видел!
Тобою сердце мне обожжено!
Я ведь тебя любил и ненавидел!
Ты ведь не трус, но бросил каганат,
А был мне и поддержкой и опорой...
Зачем сейчас опять вернулся, брат?
Неужто защищать Чернигов-город?
Мне много бед доставил Черный князь
И отступать я вовсе не намерен!
Я в пепел превращу его и в грязь...
А ты иди! Иль будешь брошен зверям!
Иди! Иди!" -  Каган стальным клинком,
На брата в лютой злобе замахнулся.
"Как бы тебе не горевать потом!"
"Потом - посмотрим! Прочь!" - и отвернулся.

Как вихрь летел Басыл в Чернигов-град,
Быстрее молнии, быстрее ветра в поле,
Не видел на пути своём преград,
Скакал опередить о лютом горе.
В ворота города въезжает и стрелой
Летит, не отдыхая, в княжий терем,
Врывается в хоромы чуть живой,
"Где Горан?" - озираясь диким зверем,
Кричит - "Где княжич? Где князь Игорь? Где?
Куда все подевались? На Чернигов
Идут хазаров полчища! В огне
Утопят город, а того, кто выжил
В полон за сине-море продадут,
Не пощадят и не отпустят с миром,
У женщин деток малых отберут...
Придётся прятаться по тайникам и дырам."

"Что там за крики? Что за суета?"
Басыл пришёл? Принёс дурные вести?
Закройте города скорее ворота!" -
И Горан подошёл к своей невесте, -
"Любимая, не бойся, за тебя
И нашего ребёнка я в ответе,
Нам выпала не лёгкая судьба,
Но мы с ней справимся и будут наши дети
Нас радовать. Ну а сейчас пора,
Пора надеть доспехи и кольчугу!"
Врагу навстречу княжич со двора
Дружину вывел и Басылу-другу
Свою Дарену поручил беречь,
Беречь, как берегут зеницу ока,
А сам над головою поднял меч
И отдал жизнь свою на волю рока.
 
Летели лебеди, летели над землёй
И опустились на подворье в терем,
Но не господствует в хоромах сих покой,
Всё кажется в покоях темно-серым,
Два Игоря готовятся к войне,
Щиты, доспехи, латы разделили.
Дружина собралася  во дворе,
Онагры вдоль стены установили.
Князь Черный держит в тереме совет,
Басыла приглашает и Дарену:
"Хазар невидимо, закрыли белый свет,
Немалую придётся видно цену
Нам за победу эту заплатить!
Жду помощи из Киева! С Олегом
Мы долго под землёй тянули нить
Прохода тайного и я перед  набегом
Хазарских орд подмоги попросил!
О, если б только нам хватило сил
До их прихода в граде продержаться,
Тогда бы легче было нам сражаться
И враг людей бы меньше погубил.
Тебе ж, Дарена, надобно укрыться,
Ты нашу кровь обязана сберечь,
Иди с Басылом и прикройте лица,
Чтоб горя, ненароком, не навлечь."
А за стеной гремят уже кольчуги,
Как коршун бьётся Горан и мечём
Врагов, как травы косит, но в округе
Людей всё меньше и уже втроём
Они остались. А хазаров тучи...
И вот из-за ворот победный крик...
Хазары отступили и могучей
Волной словян отбросило их вмиг!
Олег и Игорь впереди дружины
С поднятыми мечами наголо
Летят и погружаются в пучины
Войск недруга, не видят ничего!
На верного коня взлетает Горан
И мчится, чтобы рядом встать с отцом,
Бегут хазары в каменный свой город,
В последний путь перед своим концом.
"Вперёд! Враг должен быть повержен!
И город белокаменный Жангар
Разрушен будет, так же будет свержен
Каган!" - кричал через угар
И бил кнутом коня Князь Игорь Чёрный,
Он ничего не видел, не слыхал,
Он жил одной лишь мыслью непокорной,
Что должен в муках умереть Каган.
Врага громили, в чаде не щадили
Ни женщин, ни детей, ни стариков,
Жангар в одни руины превратили
И не осталось от него следов.
Бежали орды на челе с Каганом
И мёд уже тащили мужики,
Но Горан вдруг увидел, из-за чана
Летели  в Игоря звенящие клинки...
Не дрогнул княжич и своею грудью
Закрыл отца от ярости врага...
Упал на руки Игоря и мгла
Его покрыла. Будто на распутье
Услышал Горан тихий женский плач,
Проплыл над городом, увидел, как палач
Казнит хазар, как дети собирают
Оружие и с боя ждут отцов,
Как волки стаями за полем завывают,
Услышал крики русских молодцов...
Летит к Дарене, но она не видит,
Бежит на поле бранное к шатру,
А там чернее тучи Чёрный Игорь
Припал губами к смертному одру.
"Дарена, милая, отныне ты княгиня,
В тебе течёт родная кровь моя,
Ты Горана по праву половина,
Прошу хозяйкой в терем и дитя
Отныне нарекаться будет князем..."-
Обнял Дарену, не сдержав слезы-
"Сейчас пожары по лесам погасим,
Отмоем град-Чернигов от грязи
И заживём..." и вдруг случайно взглядом
Князь лучника за дубом уловил
И оказался вмиг с Дореной рядом,
И от стрелы собою заслонил.

А в тереме второй князь Игорь Чёрный
Почувствовал в груди тупую боль
И понял, что для княжества и дворни,
Как князь Чернигова сыграл свою он роль.
Погиб, как воин и в своём обличье
Не может находиться средь людей.
"Отец Сварог! Приди в своём величье!
Не откажи в преклонности своей!
Отец Сварог! Приди мне на подмогу!
Я преданно служил своей земле
И вот пришёл я к смертному порогу,
Но вечно Русь хранить судилось мне!"
Пред ним возник Сварог - Отец Небесный -
"Ты люб мне сын! Я знаю твой обет!
Служить ты будешь между поднебесным
И явьим миром!"  И внезапно свет
Залил дворище в княжеских хоромах,
И появился камень Алатырь,
И пал Сварога молот громче грома,
И князь из искр возник, как богатырь.
В густом дыму, на скакуне игривом,
Сверкающем, как летняя луна,
С летящей, золотой, как солнце гривой,
Князь Чёрный стал хранителем огня.
"Теперь тебя Симарглом нарекаю,
Ты в Мир людей не должен зло впускать,
Ты с огненным мечём стоять на страже
Обязан будешь,  дальше защищать
Святую Русь! Для этого ты сможешь
Быть человеком, птицей и змеёй,
И псом, и Богом! Ты добро умножишь!
Моё благословение с тобой!"

А под Черниговом Олег в глубоком горе,
Славянский люд ждёт тризну по князьям,
Готовят смертные кострища на просторе,
Ладьи для Игоря и Горана к коням
Привязаны. Мечи, кольчуги, стрелы,
Посуда, копья, кубки из рогов,
Повсюду похороные напевы,
Звук труб и лютни, звоны бубенцов.
Героев северских Чернигов провожает
В последний путь, горит уже костёр,
Одежды дорогие украшают
Князей великих, рядом с Чёрным Тор
Лежит. Два жертвенных барана
В котле железном варятся давно,
Людей невидимо толпится на поляне,
Ладьи князей уже принесено
И установлено под громкий плач в кострище,
До тла горят и люди в пепелище
Бросают каждый полный шлем земли,
На холм поднявшийся несут свои дары,
Несут всё лучшее, что было и сюда же
Котёл с баранами и два стальных ножа,
Богов языческих подарками уважив,
И, до последнего, своим князьям служа
До вечера сносили в шлемах землю
И рукотворный возвели курган...
До сей поры курган тот неотемлем
От города и память горожан
Хранит в себе былых времён победы
И как воздвигся князем Чёрным град,
До сей поры застольные беседы
Событиями прошлыми горят.
Курган могильный, как гора поднялся,
В нём светится черниговцев душа,
Ведь каждый с той землёй соприкосался,
Когда росла могила не спеша.
Предслава, Горан, Игорь и Смиляна
Обнявшись наблюдали за людьми,
И как курган могучий над поляной
С любовью к князю люди возвели.
И вдруг во время поминальной тризны,
В свету, с мечём горящим, на коне
Возник Симаргл, как символ вечной жизни,
Как знак Чернигова в пылающем огне.

            ***
Вспорхнули листьев золотые стаи,
Осенний день уходит за леса
И загораются от края и до края
Багряным отблеском над Русью небеса.
Святая Русь! Как много ты страдала!
Терпела смерть, предательство и ложь!
Как искренне любила и прощала!
Из сердца доставала подлый нож!
Но никогда не встала на колени,
Не отвернулась от своих детей!
На свет их выводила ты из тени
И защищала от чужих камней!

Проходят жизни, годы и столетья
И каждый раз, когда страна в беде,
Когда бьют по душе и телу плетью,
Князь Чёрный появляется в огне.
Симаргл взлетает над землёй и небом,
То воином на огненном коне,
То полуптицей, полупсом и змеем
И не даёт стране погрязнуть в зле.
Мы часто с ним беседуем о жизни,
О сути бытия, добре, любви,
О том, что мы от первых дней до тризны
Бываем не живы и не мертвы.
Что зрение становится всё хуже,
Но видим больше мы и ярче, и сильней,
Отчётливее и намного глубже
Всё познаётся с возрастом людей.
Вы можете мне верить и не верить,
А можете и выдумкой считать,
Своею мерой каждый должен мерить,
По-своему любить, желать, мечтать.
В стихах моих чужая жизнь, интриги,
Князь Черный, как он жил и чем дышал...
И я поверила б наверно больше книгам,
Но он мне сам всё это рассказал...


Рецензии