О. Дриз, Ю. Ряшенцев, А. Тимофеевский, Н. Глазков

Стихотворения, романсы и песни
______________________________

Содержание

_О. Дриз_
Листья
На берегу
На берегу моря
Собака
Колыбельная моим башмакам
Танец
Коростель
Зелёная старость / Зелёная старость
<Красным сладким вином>
<Сновали люди по улице>
<Учёнейший доктор, великий учёный>
Колыбельная Бабьему Яру
<Мудреца спросил я>

Р. Сеф. Танго
Г. Сапгир. Диаграмма жизни

_Ю. Ряшенцев_
<Где ты была?>
<Опустевший террариум рая>
<Лето, казалось, - на спад, ан нет>
<Небо пятницы этой - арбузная алая мякоть>
<Московский ампир и московская осень>
<Иванов>
Кеес ван Кроок. <Дурацкие сонеты>

_А. Тимофеевский_
<Водица пахнет тиною>
<Я выход путаю и вход>
<Я все музу беспокою>
<Уставшие от придорожной пыли>
<О, как мы к женщине глухи>
<Дрязги, склоки и укоры>
<Не вскакивать ночами>
<Узки тиски тоски - а скинь их>
<Как я люблю тебя, ворона>
Багульник

_Н. Глазков_
<Так всегда. Я сто раз болею>
Ворон
Воспоминание о будущем
<Зачем нужны на белом свете>
<Мне нужен мир второй>
<Рекламы города цветут>
<Иголка тонет в блюдечке с водой>
<Мне говорят, что "Окна ТАСС">

_В. Левин_
Путь к мудрости
Всё дольше четверги
--------


Овсей (Шике) Дриз (1908 - 1971)
ЛИСТЬЯ
Перевод с идиша: Г. Сапгир

Ах, как красиво рождаются листья!
Словно кулачки новорожденного,
Еще сжатые,
Еще замкнутые,
Но уже в небо нацелены:
- Всё мое!
Всё мое!

Ах, как красиво умирают листья!
Словно раскрытые восковые ладони
Того,
Кто уходит в мир иной:
- Глядите,
Мы ничего не взяли с собой,
Ничего.

--------


О. Дриз
НА БЕРЕГУ

На берегу реки сижу и вижу,
Как сумерки сгущаются во тьму -
И все покидают меня.
Солнце ушло.
За солнцем утята ушли.
За ними и лес ушёл в темноту.
За лесом ушли в черноту берега.
За берегами - река.
Пожалуй, и мне пора.
Но
Куда?

--------


О. Дриз
НА БЕРЕГУ МОРЯ

Море.
Вдоль берега девушка шла.
Я глядел ей вслед,
Взглядом
Следовал по пятам.
Вдруг
Девушка остановилась,
Сняла свою туфельку
И вытряхнула мой взгляд,
Словно песок.

--------


О. Дриз
СОБАКА
Перевод: Г. Сапгир

Два спелых каштана
Упали к моим ногам...
Нежданно -
Негаданно.
Глядят на меня доверчиво
Коричневые глаза.
- Кто ты? -
Спросил я, оторопев.
- Любовь. -
Я отвернулся
И ушел в свой промокший плащ,
Словно улитка в раковину.
Иду, ускоряя шаги,
Под осенним дождем.
Боюсь оглянуться.
Но краешком глаза
Вижу:
Плетется.
Оборотясь, я спросил:
- Ты что увязалась за мной?
Ни крошки,
Ни куска, ни крупинки сахара
Нет у меня для тебя!
Я пуст!
Понимаешь, я пуст! -
И поспешил прочь.
На углу оглянулся -
Поднял подвернувшийся камень
И бросил в нее.

Отпрянула,
Постояла недоуменно
И вновь затрусила
За мной.
Я - в калитку,
И она,
Чуть помедлив,
Проскользнула
В мой ветрами обглоданный сад.
Ждет у крыльца под дождем
Любовь моя,
Друг мой -
Собака.

--------


О. Дриз
КОЛЫБЕЛЬНАЯ МОИМ БАШМАКАМ

Шляпа мятая уснула,
Расправляется во сне.
Мой пиджак скользнул со стула -
И не помнит обо мне.

Спит продрогший зонтик старый.
Спят усталые очки.
Под кровать я вас поставил,
Спите, спите, башмаки.

Вы со мной весь день ходили,
Вы порхали, голубки,
Прямо в лужу угодили...
Спите, спите, башмаки.

Расцветут во сне цветами,
Все распустятся шнурки,
Садом станете вы сами.
Спите, спите, башмаки.

Кожа вытерлась немного,
Но, как прежде, вы крепки.
А с утра опять - дорога.
Спите, спите, башмаки.

--------


О. Дриз
ТАНЕЦ

Наш Овсей Овсеевич шутит всё, конечно.
Но вчера бедняга чуть не уснул навечно.

Ай-люли!
Ай-люли!

Не от колотушек или злых пощёчин -
Тесные ботинки просто жали очень.

Ай-люли!
Ай-люли!

И Овсей Овсеич прыгал поневоле,
Словно серый козлик, и кричал от боли:

<Ай-люли!
Ай-люли!>

Но не снял ботинок, всё скакал, кружился.
Пусть считают люди, что он в пляс пустился:

Ай-люли,
Ай-люли!

--------


О. Дриз
КОРОСТЕЛЬ

Разве в том геройство,
Что, летать умея,
На юг собрались журавли?
Вот истинный герой:
Птица коростель
Пешком ушла.

--------


Овсей Дриз
ЗЕЛЁНАЯ СТАРОСТЬ

Эй, портной, погляди:
Я принёс тебе листья,
Ворох зелёных листьев.
Сними с меня мерку
И сшей мне зелёный сюртук -
Зелёную старость.
Пусть удивляются птицы:
Ожило старое дерево,
Покрылось зелёной листвой.
Пусть они
Гнёзда совьют на ветвях.
Пусть ведёт ко мне
Лесная тропинка.
Пусть в тени моей
Тихо качается колыбель.


ЗЕЛЁНАЯ СТАРОСТЬ
Перевод: А. Лейзерович

Мой милый портной, ни драпа, ни шёлку -
принёс я листьев зелёных кошёлку.
Я листьев принёс тебе полные жмени -
Зелёную старость, пожалуйста, сшей мне.
Я руки раскину, я вытянусь к звёздам -
пусть птицы совьют на плечах моих гнёзда,
а люди - поверят, что дерево это,
и люльку повесят в тени моих веток.

--------


Овсей Дриз
Перевод: А. Лейзерович

Красным сладким вином
Я наполнил стакан...
Вроде всё хорошо,
Да на сердце тоска.
Убери вино прочь
И не трать лишних слов -
Слишком жидкость в стакане
Похожа на кровь.
Водки несколько капель
На стол пролилось,
На клеёнке - как пятна
Непролитых слёз.
Ни о чём тебя больше
Не буду просить -
Кружку пива холодного
Мне принеси.
Вроде всё хорошо,
Да помеха одна -
Шапка пены на ней -
Как моя седина...

--------


О. Дриз
Перевод: А. Лейзерович

Сновали люди по улице,
несли баранки и халы,
и я шёл с ними по улице,
и птицы в груди трепыхались.
Но вдруг словно что-то случилось -
смешались люди и лица,
забыл я, кому я нужен,
кому нужны мои птицы.
Растерянный и затурканый,
стою посреди мешанины -
сейчас вот наедут, настигнут,
раздавят меня машины!..
Но не шагнул, не поехал,
не сдвинулся с места город -
меня из беды выручили
умные светофоры:
без шума, без лишнего гомона
мигнули зелёным светом,
дали мне время вспомнить -
зачем я на свете этом...

--------


О. Дриз
Перевод: А. Лейзерович

Учёнейший доктор, великий учёный
Прослушивал грудь мою трубочкой чёрной.
Он долго по рёбрам стучал своим пальцем,
Как будто бы в дом одинокий стучался,
И удивлённо сказал мне потом он:
- Но где ж твоё сердце? Его нету дома!
- Ах, добрый мой доктор,
откуда ж мне знать?
Я сердце не смог под замком удержать -
Всё нужно ему, до всего ему дело:
О чём там вороны галдят очумело,
Зачем из-под снега цветок тянет стебель
И что себе думают звёзды на небе...
Ну разве тюремщик я, доктор мой добрый,
Чтоб сердце держать своё в клетке из рёбер?

--------


Овсей Дриз
КОЛЫБЕЛЬНАЯ БАБЬЕМУ ЯРУ (Песнь матери)
Перевод: Г. Сапгир

Я бы привязала колыбельку к балке
И тебя б качала, мой ангел, мой Янкель.
Но мой дом как факел вспыхнул средь ночи,
Негде мне баюкать тебя, мой сыночек.

Я бы привязала к дубу колыбельку,
Пела б и качала дочку мою Эльку.
Но дотла сгорели все мои пожитки,
Не осталось даже от наволочки нитки.

Черные густые косы я отрежу
И на длинных косах колыбель подвешу.
Но кого баюкать? Где вы, мои дети?
Я одна осталась на всем белом свете.

Буду я по свету матерей аукать:
Приходите, матери, плакать и баюкать.
Матери седые, будем с вами вместе
Бабий Яр баюкать колыбельной песней.

--------


О. Дриз

Мудреца спросил я:
- В чём, скажи,
Заключён поэзии
Секрет?
- На ладонь
Ресничку положи,
Взвесь её, -
Последовал ответ.

--------


Роман Сеф (1931 - 2009)
Танго

Пошлое танго -
Шаг-шажок...
Что ты горюешь, дружок?
Годы еще не ушли,
И кларнет
Поет и поет так тонко.
Но как объяснить
Тем, кому по двадцать,
Как это больно -
Танго?..
Тридцать седьмой,
Сорок второй -
Горе, холод и паника.
Как объяснить
Тем, кому по двадцать,
Как это трудно -
Танго?..
Что ж, станцуем,
Походим в такт.
В сорок пятом победа -
Шажок-шаг,
В сорок девятом - космополиты,
День рождения Сталина...
Что же ты, глупая,
Плачешь навзрыд?
Это же только танго.

--------


Генрих Сапгир (1928 - 1999)
ДИАГРАММА ЖИЗНИ

Улыбчивые старцы-мудрецы
Разглядывают диаграмму жизни.
- Поэтом будет... при социализме...
- Судьба печальная - заметил Лао-цзы.

И вот родился я в своей отчизне...
Была война... Давили подлецы...
На грядке кошка ела огурцы..,
Скучища - хоть на лампочке повисни!

Вдруг выигрыш - поездка в Сингапур.
И тут, где жизнь - как сладкий перекур,
Я фреску увидал в китайском храме.

Там на стене, где ивы и дворцы,
Улыбчивые старцы-мудрецы,
Беседуя, склонились к диаграмме.

--------


Юрий Ряшенцев (р. 1931)
Что говорить?..

Где ты была?
В каком ином краю?
Где ты была
все дни, всю жизнь мою?
Где ты была,
ликуя иль скорбя?
Где ты была,
что я не знал тебя?

Не возвратись опять в тот странный край,
Не уходи, прошу, не исчезай.
Как исцелить пугливость женских рук,
Ждущих не встреч - только разлук?

Что говорить - у всех своя звезда.
Что говорить - нам счастье, как беда.
Что говорить - покой куда верней.
Трудно любить - терять еще трудней...

Не доверяй
хотя б самой себе,
Не растеряй
всех теплых дней в судьбе.
Вздрогнула ветвь -
и снова лист у ног:
То ли совет,
то ли упрек...

Что говорить?..

--------


Юрий Ряшенцев

Опустевший террариум рая.
Безопасные фрукты цветут.
Предыюньская ясность сырая...
Как с тобой оказались мы тут?

Одержимые хворью познанья,
преступившие умный наказ,
беспощадные, словно пиранья, -
кто пустил нас сюда в этот раз?

Непонятно радушье Господне,
странен вохровский сон ключаря.
Мы не завтра - сегодня, сегодня
согрешим, никого не коря:

ни змеи, не прощенной доныне,
ни крылатой охраны слепой.
Там, внизу, в безысходной долине,
в нас грехом нашим тычет любой.

Там любой на запретах зациклен
и прищурен, как храбрый Вьетнам,
и один лишь Господь беспринципен
и опять улыбается нам.

--------


Юрий Ряшенцев

Лето, казалось, - на спад, ан нет.
Кто-то замедлил теченье дней.
Раньше приходит ранний рассвет.
Поздний закат приходит поздней.
Ну наконец-то нам, грешным, внял
кто-то такой, кто имеет власть...
Крокус, конечно, уже увял,
флоксы зато задышали всласть.
Позже - раздолье иным цветам.
Ну а потом - желтизна садов,
голые ветки, а там, а там -
время, к которому не готов.
А потому накормлю с утра
свой в девяносто коней табун
и - в прошлый век, где течет Пахра
или же Каменка - наобум!
Может, они и сейчас текут,
и под лучами свежа вода.
Только ведь это - сейчас и тут.
А ведь хотелось - там и тогда.

--------


Юрий Ряшенцев

Небо пятницы этой - арбузная алая мякоть.
Чуть подсохшая слякоть
запомнила след.
Час бесед.
Время каркать воронам
и уткам на озере крякать.

Ствол коринфской сосны чуть шуршит золотой шелухой.
Запах хвои сухой
с четверга настоялся.
Стало ясно:
юность где-то отстала,
а старость - советчик плохой.

Потому что резоны - как путы тягучей резины
иль как хляби трясины
для вольной судьбы.
Эх, кабы
сосны помнили то же,
что помнят родные осины.

Звезды пятницы этой - как нищенские медяки.
Разве мы бедняки,
чтобы их дожидаться?
Может статься,
этот час до заката -
успех наш всему вопреки.

Над озерною рябью вечерние призраки лодок.
Жеребец-первогодок
рванул наутек.
Наш итог -
это горькое счастье,
что нету потерь без находок.

--------


Юрий Ряшенцев

Московский ампир и московская осень
помешаны на желтизне.
А молодость кончится часиков в восемь,
и этого хватит вполне,
чтоб вновь ощутить беспричинное счастье
от медленного сквозняка,
от прожитой жизни, разъятой на части
лучом одного перстенька,
от частых подсказок балконов и окон,
что мы - не чужие небось,
от глупой рекламы, где огненный локон
как с древа познания сполз.

Листва со сноровкой крутого десанта
слетает на особнячок.
К восьми этот город стареет. А сам-то?
Да что уж об этом. Молчок.
Лицо сохранить потрудней, чем личину.
Но - осень. И быть посему.
Лишь радость корыстна: подай ей причину.
А счастью она ни к чему.
И ветер с бензиновой крепкой основой
летает туда и сюда.
И тихо жужжит в паутине кленовой
запутавшаяся звезда.

--------


Юрий Ряшенцев
<Иванов>

В пьесе Чехова <Иванов>
ничего не происходит.
Меж ничтожеств и болванов
неврастеник мрачно ходит,
на любовь жены не зарясь,
сторонясь напитков крепких,
неизменно огрызаясь
на поток дурацких реплик.
Этот Боркин с крепкой глоткой...
Эта Саша с детской шейкой...
И жена больна чахоткой,
будучи к тому ж еврейкой...
Невозможны в мире тошном
ни жена, ни та девица,
да, любовь, похоже, в прошлом,
ну а новой он боится.
Да, долги... Да, жизнь проходит...
Но где "экшн", дорогие?
Ничего не происходит.
Странная драматургия...

Так и надо делать пьесы,
кроме, разве, детективов:
никаких фальшивых стрессов,
никаких искусных взрывов!
Мне порою так зевалось
от иных интриг, Иванов!
Тут - следишь не отрываясь,
если сам не из болванов.
И узнать судьбину-суку,
главное, пустяк: ведь, эка,
человек взял что-то в руку -
бах! И нету человека.

--------


Кеес ван Кроок*
ДУРАЦКИЕ СОНЕТЫ
Перевод с фламандского: Ю. Ряшенцев

СОНЕТ, ПРЕДОСТЕРЕГАЮЩИЙ ОТ РЫБОЛОВОВ

Охотник, рыболовов не терплю
и говорю об этом всенародно.
Тогда как я - скачу, трублю, палю,
они - молчат. Молчать неблагородно!

Неблагородно на нос мотылю
плевать, не говорю уже - бесплодно.
Я должен знать, кого сейчас травлю,
а не тащить за жабры что угодно.

Охотник, отрицаю наперёд
порочную природу рыболова.
Вся наша жизнь есть дело или слово,
а он молчит и ухом не ведёт.

Так день за днём катИт себе река,
а общество растит себе врага!


ФИЛОСОФСКИЙ СОНЕТ

Нет, всё-таки бессмертья в мире нет!
На что наш мэр и знатен и заслужен,
а всё равно: почил на склоне лет
и с этих пор нигде не обнаружен.

Ведь ежели бы - Тот иль Этот - свет
его душе доныне был бы нужен,
то поминальный траурный обед
не перешёл бы в развесёлый ужин.

Уж наш-то мэр, будь плоть он или дух,
напомнил бы компании беспечной,
что там иль здесь, а он-то - накось! - вечный!
Не будь он прах - от них летел бы пух!

Но бьёт вино. Но пышут горы снеди.
Нет, мэра нет. Бессмертья нет на свете...


СОНЕТ, РАЗМЫШЛЯЮЩИЙ О ЛЮБВИ

Дела любви - престранные дела.
Будь ты знаток - тем легче попадаешь в лужу.
Любовного незнанье ремесла
Не повредит ни юноше, ни мужу.

В нас первозданность женщине мила.
Простак скорей разбередит ей душу.
Коль я весь ум пред милой обнаружу -
В чём этот ум? Чем я умней осла?

Нет, красота не пленница ума -
Она в полон берёт его сама.

Но на неё другая есть управа:
Будь глуп, но - чист, несведущ, но - влюблён,
Тяжёл в словах, но в жестах - окрылён.

*Поэтическая мистификация. Автор - сам Юрий Ряшенцев.
--------


Александр Тимофеевский (1933 - 2022)

Водица пахнет тиною,
Землица пахнет серою,
А дни такие длинные,
Дожди такие серые.

Потеря равновесия
От полного безвкусия,
В душе моей - депрессия,
В мозгу моём - дискуссия.

И свесилась повинная
Башка моя дырявая,
Где с левой половиною
Упорно спорит правая.

Одна твердит: - Повесимся!
Другая: - Врёшь, отравимся!
У Господа отметимся
И к дьяволу отправимся!

А левая - несмелая...
А правая - лукавая...
- Напьёмся? - спросит левая.
- Согласна! - скажет правая.

--------


Александр Тимофеевский

Я выход путаю и вход
И, впав в уныние и робость,
Задумчиво вхожу не в тот -
Не в тот вагон или автобус.
Кого бужу ночной порой,
В чью дверь стучу и беспокою?
И - мыслей комариный рой
Над белою моей башкою.

Кто я, каких земель и стран,
Кто близок мне и кто знаком мне?
Я потерял свой род и клан,
Себя забыл, себя не помню.
Где те поля и тот закат,
Где запах меда и гречихи?
Где та рука, лицо и взгляд,
Тот взгляд приветливый и тихий?

Где тот приют, тот дом, тот кров,
Где б я, очнувшись от запоя
Постыдных дней и горьких снов,
Вновь мог бы стать самим собою?
Кто я, что я, каких примет,
Каких дорог и троп прохожий,
Чей друг, чей муж и чей сосед? -
Родства не помнящий раб Божий.

--------


Александр Тимофеевский

Я все музу беспокою,
Я теперь хочу помочь ей
Написать тебя такою,
Как была ты прошлой ночью.

Я вписал бы без ошибки,
С леонардовым уменьем,
От улыбки до улыбки
Всю тебя в стихотворенье.

А потом бы каждый вечер
(Разве это невозможно?)
Из стихов тебя за плечи
Вынимал бы осторожно.

Чтоб строфа не развалилась,
Я вставлял бы многоточья...
И опять бы повторилось
То, что было прошлой ночью.

--------


Александр Тимофеевский

Уставшие от придорожной пыли,
Мы забрели в приморский ресторан
И, как Вертинский, там лениво пили -
Такой у нас был в этот вечер план.
И мы болтали о каком-то вздоре,
Настала ночь, и мы пошли домой.
Мы оглянулись - сзади было море,
Как черный бархат с белою каймой.

--------


Александр Тимофеевский

О, как мы к женщине глухи,
Ее себе считая ровней.
Мы посвящаем ей стихи,
Мы говорим: - ты помнишь, помнишь?
Мы говорим ей: - ты забыла
Тот пляж, тот сад и то авто.
А женщина не то любила
И помнила совсем не то.

--------


Александр Тимофеевский

Дрязги, склоки и укоры.
Не щадим и не прощаем.
Наших ссор собачьи своры
Оглушают душу лаем.
Ночью липнет к окнам морось,
Снег за окнами маячит,
Спит душа с душою порознь
И во сне тихонько плачет.

--------


Александр Тимофеевский

Не вскакивать ночами,
Не попадать впросак,
Не стукаться о память,
Как о дверной косяк.
Накладываю вето
На меты прошлых лет...
Но где былого нету,
Там будущего нет.

--------


Александр Тимофеевский

Узки тиски тоски - а скинь их
Поди попробуй. Пережди,
Пока в квадратах грязно-синих
Пересекутся все дожди.
Бубнит будильник тупо, нудно,
Тяжел скупца-обжоры гнет:
Секунду съест - и за секунду
Тебя же тут же упрекнет.
А за окном одно и то же:
Идут троллейбусов бега,
Дорожку проводов до дрожи
Доводит каждая дуга.
И нет томительней невзгоды,
Чем непогоды пелена,
Чем эти мутные разводы
С обратной стороны окна.
И весь твой мир - бег дуг и капель
Да стрелок острые концы, -
Они отточены, как скальпель,
Беги, чтоб не отдать концы.
Сломай в часах пружину, что ли,
Назло докучливой нудьге.
Надень пальто. Иди на волю.
Да только воля эта - где?

--------


Александр Тимофеевский

Как я люблю тебя, ворона,
Когда ты ходишь по траве.
Лежит незримая корона
На царственной твоей главе.
Божественное провиденье
Дало нам разные тела,
Но мне понятно поведенье
Твое, ворона, и дела.
Мне так близки твои заботы,
Мы связаны одной судьбой -
Ты ищешь, ищешь, ищешь что-то,
Мы оба в поиске с тобой.
А те, что так зобы надули,
Гуляя важно вдоль реки, -
Все эти гули-гули-гули
Мне бесконечно далеки.
И здесь, на берегу Дуная,
Когда-нибудь пригожим днем,
Как Чехов нам сказал, родная,
Мы отдохнем! Мы отдохнем!

--------


Александр Тимофеевский
Багульник

Январь прошелся королем,
И город замер,
И мы - затворниками в нем
Тюремных камер.
Но, как насмешник королей,
Как богохульник,
У нас в бутылке на столе
Расцвел багульник.

Наперекор календарю,
Как будто летом,
Расцвел в насмешку январю
Лиловым цветом.
И утверждает видом всем,
Веселым глазом,
Что не был сломан он никем,
Веревкой связан.

Что он живой! Что он плевал
На все прилавки,
Что незнаком ему подвал
Цветочной лавки;
Что не был заперт на крючок
Он в том подвале,
И что его за рупь пучок
Не продавали.

--------


Николай Глазков (1919 - 1980)

Так всегда. Я сто раз болею.
Выздоравливаю раз сто.
А по случаю юбилея
Шандарахнем "Абрау Дюрсо".

Так всегда. Как прошли звероящеры,
Мы пройдем и другие придут.
За такие стихи настоящие,
Что, как кости зверей, не умрут!..

А расскажут про то, как любили мы
И какая была суета...
И смешаются с прочими былями.
Так всегда!

--------


Николай Глазков
ВОРОН

Черный ворон, черный дьявол,
Мистицизму научась,
Прилетел на белый мрамор
В час полночный, черный час.

Я спросил его: - Удастся
Мне в ближайшие года
Где-нибудь найти богатство? -
Он ответил: - Никогда!

Я сказал: - В богатстве мнимом
Сгинет лет моих орда,
Все же буду я любимым? -
Он ответил: - Никогда!

Я сказал: - Невзгоды часты,
Неудачник я всегда.
Но друзья добьются счастья? -
Он ответил: - Никогда!

И на все мои вопросы,
Где возможны <нет> и <да>,
Отвечал вещатель грозный
Безутешным НИКОГДА!..

Я спросил: - Какие в Чили
Существуют города? -
Он ответил: - Никогда! -
И его разоблачили!

--------


Н. Глазков
Воспоминание о будущем

Вероятно, скажу - не совру,
Обожаю правдивые вести:
Баклажаны мечут икру,
Они рыбами были прежде!

На одной из незнамых планет
Они плавали в океане -
И морской фиолетовый цвет
Сохранился с тех пор в баклажане!

Где ещё мы лиловость найдём?
Странный цвет баклажана-растенья
Говорит о его внеземном,
О небесном происхожденье!

Но, на грешную землю попав,
Баклажаны утратили заводь.
Не имея возможности плавать,
Отказались от игр и забав.

Космонавты их к нам привезли -
Заскучали у нас баклажаны,
Ибо почва и климат земли
Оказались для них нежеланны.

Так по логике странных вещей
Существуют ещё перегибы -
На планете у нас в овощей
Превращаются резвые рыбы!

--------


Н. Глазков

Зачем нужны на белом свете
Свирепый холод, буйный ветер,
И дождь двухмесячного стажа,
И ночи, черные, как сажа?

Землетрясенья, наводненья
Я тоже ставлю под сомненья,
Хоть знаю: катастрофы эти
Рельеф меняют на планете!

А вот шакалы и гиены
Стоят на страже гигиены,
И волки, коршуны и щуки
Нужны, по мнению науки.

И комары приносят благо,
Но тем не менее, однако,
Явлений много только вредных -
И никакой отрады нет в них!

--------


Н. Глазков

Мне нужен мир второй,
Огромный, как нелепость,
А первый мир маячит, не маня.

Долой его, долой:
В нем люди ждут троллейбус,
А во втором - меня.

--------


Н. Глазков

Рекламы города цветут
Движеньем и огнём.
Четыре девушки идут
И думают о нём.

А почему не обо мне?
Чем хуже я его?!
Ничем не хуже, но оне
Не смыслят ничего.

--------


Н. Глазков

*
Иголка тонет в блюдечке с водой,-
Поэзии тут нету никакой!
Когда иголка по воде плывет,
Не проза, а поэзия живет!

*
Мне говорят, что <Окна ТАСС>
Моих стихов полезнее.
Полезен также унитаз,
Но это не поэзия.

--------


Вадим Левин (р. 1933)
ПУТЬ К МУДРОСТИ

Путь к мудрости прост
(говорю без улыбки) -
он мной до конца досконально прослежен:
Сначала - ошибки.
И после -
ошибки.
И снова -
ошибки,
ошибки,
ошибки...
Но -
реже,
и реже,
и реже...

--------


Вадим Левин
Всё дольше четверги

Всё дольше четверги, короче воскресенья.
Всё дальше журавли плывут за край земли.
Всё ярче и больней горит пожар осенний.
Всё ближе и родней товарищи мои.
Давайте погрустим о том, что мы не вечны,
покуда он далек, тот неизбежный час.
Давайте погрустим, покуда этот вечер
и дружба, и печаль объединяют нас.
Мы сами от себя скрываем, словно тайну,
всё лучшее в себе, что удаётся скрыть.
Стыдимся показать, что мы сентиментальны,
и лучшие слова стыдимся говорить.
Давайте погрустим о том, что в мире осень,
покуда не пришла пора унылых вьюг,
и ветер за окном цветные листья носит,
и тесен за столом товарищеский круг.
Когда-нибудь без нас придёт октябрь-кудесник
и снова вспыхнет лес - волшебно, как сейчас,
и те, кто лучше нас, припомнят наши песни
и в дружеском кругу помянут ими нас.
И погрустят о том, что и они не вечны,
что облетает лес и замерзает луг.
И помолчат о том - приятно и беспечно, -
что каждый в свой черед покинет этот круг.
Всё чаще четверги, всё реже воскресенья,
Всё ниже облака, всё ближе край земли.
Кончается октябрь, и нет ему спасенья,
и осень за собой сжигает корабли.

--------