Нью-Лукоморье

         К 200-летию поэмы А.С. Пушкина      
          «Руслан и Людмила», 1820г.

МинУла сказка вместе с детством,
с тех пор и мир наш повзрослел.
Меняет время всё на свете –
сплошной вселенский передел.

И лукоморье повзрослело.
Злой хищник – деньги,  правит бал.
Принадлежит ему всецело
мир созданных кривых зеркал.
За сотни лет всё изменилось;
вокруг огромнейший забор,
теперь музей и пофамильно
всё учтено и лес, и дол,
и дуб (стал старше лет на двести)
под инвентарным триста три
глядит на море честь по чести,
когда всплывут богатыри.

Средь листьев блеск цепИ казённой,
холёный кот,  его вокал
(как в марте). Правнук одарённый
всё рвётся в телесериал.
При виде камер журналистов,
как на вручении гран-при,
идёт, раздвинув лапкой листья,
за деньги сказки говорит.
Налево – песнь, направо – сказки,
уже кружится голова.
Сейчас сезон и без подсказки
чёс лукоморья стартовал.
Русалка с лешим в бек-вокале,
стараясь воют невпопад.
Они по телеку видали,
там главное крутить свой зад.

А в довершении картины,
Яга без ступы на метле
летит, в фигурах над долиной,
в своём воздушном дефиле.
Сама пятнадцать операций
омоложенья приняла.
Теперь красавице лет двадцать,
старик Кащей давал бабла.
Зато теперь без злата чахнет –
оно на тюнинг утекло.
При кризисах такого краха
не ощущал сундук его.

Характером пренебрегая
(снаружи – шёлк, внутри – змея)
взгляд на картинку западает –
глаза не чувствуют гнилья.

А Ёжка стала демократом.
Теперь и к ней течёт ручей.
Чем больше есть, тем больше надо,
пока при власти – побыстрей.
Избушка изменилась круто;
евроремонт в два этажа,
на ножки туфельки обуты
декором общим дорожа.
Гостиница, а не избушка,
Яга все ставки захватив,
встречает, кормит хоть лягушкой –
экзотика здесь эксклюзив.
Уложит спать, камин растопит,
так чтоб туристам угореть,
по-прежнему  характер злобный
и потому содержит снедь*

А на неведомых дорожках
затоптаны следы зверей.
Брусчатка, мраморная крошка –
всё для богатеньких гостей.
И дорогое, штат немалый,
раздут до крайности бюджет.
Растёт и прибыль небывало,
но чудеса – зарплаты нет.
Собрались витязи и дядька,
ушли неведомой тропой.
Подались за море, утратив
надежду на свой край родной.

Там волны хлещут вхолостую,
желая встретить новый день,
а ветры слабые все дуют
от нездоровых перемен.

И я там был, но мёд не пил,
цена – как кружка золотая,
издалекА кот на цепИ
подмигивал мне, понимая.

Снедь - еда