XII

XII.
Когда пробьют часы и время вновь нагрянет
И светлый день исчезнет в темени ночной,
Когда фиалки цвет поблекнет и увянет
А кудри черные заблещут сединой;
Когда с дерев высоких опадет листва,
Где в зной полдневный укрывалась живность,
И зелень летняя увязана в снопах,
Поля укроют белою щетиной,
Тогда невольно грустно станет мне;
Вопрос, куда уходит прелесть жизни бренной,
Когда ее отживший призрак как во сне,
Незримо раствориться с новой сменой.
   И если жизнь земная столь неумолима,
   Ничтожен будешь коль не явишь сына.


XII.

When I do count the clock that tells the time,
And see the brave day sunk in hideous night;
When I behold the violet past prime,
And sable curls, all silvered o'er with white;
When lofty trees I see barren of leaves,
Which erst from heat did canopy the herd,
And summer's green all girded up in sheaves,
Borne on the bier with white and bristly beard,
Then of thy beauty do I question make,
That thou among the wastes of time must go,
Since sweets and beauties do themselves forsake
And die as fast as they see others grow;
  And nothing 'gainst Time's scythe can make defence
  Save breed, to brave him when he takes thee hence.