Анафема

ПИСЬМО ПОСЛУШНИКА

1.Письмо первое
"Прости, тебя я не люблю"

Прости, тебя я не люблю!
Живу тобой, боготворю,
Но не люблю, любовь - совсем иное,
Любовь приносит счастье, но не горе,
Приносит радость, но не тишину,
Я в ней живу, так долго в ней живу.

Других людей не вижу, не хочу,
Я и тебя с трудом, но понял,
Мы в этом темном мире горя,
Пытаемся зажечь свечу.

Пытаемся согреть друг друга,
Переживая всё по кругу,
Стараемся забыть о боли,
Внутри заполнить пустоту.

Я веру Господу храню,
Но разрываюсь между вами,
Я ненавижу каждый камень,
Что держит здесь меня в плену.

И я взывая к алтарю,
И вспоминаю ежечасно,
О том на сколько ты прекрасна,
И повторяю "не люблю".

Служитель церкви, но не бога,
Я верую тебе одной,
Что не под силу и убого,
Любить моей больной душой.

К тебе мой ангел я взываю,
И сердце отпустить молю,
Прости, тебя я не люблю,
Себя я в этом убеждаю.

2.Письмо второе
"Не мало времени прошло,
С утратой сердце не смирилось."

Нет содержимого и только оболочка,
Которую я вижу каждый день,
Давно уже пора поставить точку,
И не преследовать тебя как тень,

Нет смысла в этом мазохизме,
Нет смысла в этих трепетных словах,
Когда-то мне была дороже жизни,
Твоя рука и лента в волосах,

Не размышляя встал бы на колени,
И полз к тебе сдирая кожу в кровь,
Нет принципов, нет больше убеждений,
Лишь одержимость, только не любовь.

Ведь не любовь меня толкает в пропасть,
Не от неё я в четырех стенах,
Когда не важно как задета гордость,
Не важно буду кем в чужих глазах.

Молю не Бога, но его творение,
Ты наказание пошли мне в искупление

ПОСЛУШНИК И МОНАХИНЯ
3. "При храме он, она за ним"

Она ещё так молода, невинна и чиста,
А он, уже давно послушник,
Чужому храму отдана,
Она жемчужина в ракушке.

Забыта всеми, нелюдима,
Забита, с детства без семьи,
Она не раз судьбу молила,
Своих родителей спасти.

Её семья теперь аббатство,
Её судьба - служенье богу,
Что для ребёнка словно рабство,
Стыдиться каждому пороку.

Пороку что зовут любовь,
Что для неё она святыня,
И повторяет только имя,
И повторяет вновь и вновь.

Но имя это не святого,
Мальчишки что её постарше,
При храме он был самый младший,
При храме он, она за ним.

И где бы ни был он, глаза
Из-за угла за ним следили,
Одно лишь повторяет имя,
Кто сердцем девичьим любим.

Она любима им одним,
И с детства были неразлучны,
Она дитя, он нелюдим,
Судьба или несчастный случай.

Их разделили, развели,
Их оторвали друг от друга,
В глазах её полно испуга,
Он сломлен, он теперь один.

4."Её определили в храм,
И опекун её был там..."

Её определили в храм,
Довольно странный по природе,
Молва не лестная в народе,
О нём ходила по пятам.

Не признавала это место,
Ни церковь, и не духовенство,
Но ей же никуда не деться,
И опекун её был там.

Что опекун, и крестный же отец,
Не человек, скорей марионетка,
И настоятель, и заботливый вдовец,
Что по себе само бывает редко.

Он не святой, священник поневоле,
Скупой, до одури скупой,
Молва о нём давно идет в народе,
В душе он не в ладу с собой.

А что она?
Она ещё так молода,
Она ещё совсем ребёнок,
Но бесконечно влюблена
Казалось бы ещё с пелёнок,
Её судьба предрешена.

Её герой за сотни километров,
Не в силах противостоять судьбе,
Молитвой еле сдерживает клетки,
Чтоб не предать себя анафеме.

Молитвой, еле сдерживает мысли,
Которые таятся взаперти,
Уйти, за ней одной уйти,
Послушник бога, раб любви.

Не божий промысел, скорее наказание,
Не знали, что последнее прощание.

МОНАХИНЯ
4."Она сжимала крест в руке..."

Она сжимала крест в руке,
И капли падали на камень,
Катились слезы по щеке,
Мир был её смертельно ранен.

Мир был её избит, контужен,
Ей никуда уже не деться,
Казалось никому не нужен,
Кусок её больного сердца.

Тот что оставили на память,
То что когда-то было полным,
Что не под силу ей исправить,
Любовь врагом явилась кровным.

Любовь явилась не святыней,
Не тем, что сердцу так привычно,
Сгорела быстро, словно спичка,
Сгорела, и её сожгла.

Она сжимала крест рыдая,
Она молилась, как могла,
Не ради бога, ради рая,
В своем аду она была...

Когда так тихо, ночью темной,
Дверь в келью плавно отворилась,
За ней фигура появилась,
Фигура крестного отца.

Не благодать и не забота,
Вели "святого" среди ночи,
Нужда другая, было видно,
Ни слова божьего он хочет.

Молчал спаситель на кресте,
Молчали из угла иконы,
Когда в полночной тишине,
Творилось то, что не знакомо.

Не девушке монастыря,
А не знакомо по природе,
Насильно, возле алтаря,
Насильно против божьей воли.

Во славу Господа кричал,
Сжимая крепкими руками,
Слеза катилась по щеке,
И обжигала словно пламя.

Иконы не мироточили,
А чудо не произошло,
"Святой" отец закончил дело,
Оделся молча и ушел.

Как-будто не произошло,
Того, что тело будет помнить,
Монахиня, дитя ещё,
Как волю Господа исполнить?

Когда плюют мужи святые,
На то, что свято по природе,
Не им прощать грехи чужие,
Не им шептать о божьей воле.

Он отнял всё что ей осталось,
Не в силах выдержать уже,
Душа как-будто испарялась,
Повесилась на простыне.

Повесилась, но не душа,
Душа агонией пылала,
Удушье и дитя не стало,
Жизнь угасала в темноте.

Она сжимала крест в руке,
Когда её нашли под утро,
Ей рисовал рассвет в окне,
Над головою нимб как-будто,

Она парила словно ангел,
На простыне под потолком,
К ней ночью приходил сам дьявол,
И душу отнял целиком.

Монахини не удивились,
Когда омыли её тело,
Лишь только тихо помолились,
Священник вёл себя не смело.

А что виновник "торжества",
Служитель церкви или ада,
И какова его судьба?
Судьба ему уже не рада...

Что настоятель-опекун,
Раскольнику плевать на тело,
Ни веру и не божье дело
Он исповедовал в плену.

В плену своей убогой жизни,
И от венчания до тризны,
Он убеждал себя скорее,
Внутри надежно спрятав зверя.

ИСПОВЕДЬ ПОСЛУШНИКА
5."Прошло не мало лет с тех пор,
Как прозвучал ей приговор..."

Сковала руки клятва, нерушима,
Сковал и сердце выбранный мной путь,
Я продолжаю жить неприхотливо,
Хотя бы продолжаю как-нибудь.

Давно я не послушник больше,
Давно уже имею сан другой,
Грехи чужие отпускаю проще,
И сам в них утопаю с головой.

Я верю в бога как и прежде,
Самозабвенно так служу,
Но боли видел сколько, горя,
И кажется что не переживу.

Порою кажется что про людей забыли,
Мы верим в бога, верит ли он в нас?
Меня на каждой церемонии отныне,
Как-будто распинают каждый раз.

Я помню ту что мне всего дороже,
Прошло не мало лет с тех пор,
И я давно уйти готов, но всё же,
Не покидаю монастырский двор.

Но мир сегодня кажется иначе,
И свет не проникает в кель мою,
Как-будто от меня он что-то прячет,
И не расскажет правды никому.

И не расскажет что с моею девой,
Которую, не смог я позабыть,
Которая когда-то мне хотела
Всю жизнь свою и сердце подарить.

Винить, теперь могу винить,
Себя, мне остается только,
Но сколько боли, горя сколько,
Из-за меня пришлось ей пережить.

Не вижу больше, ничего не вижу,
И подпускаю в душу темноту,
Как ненавижу что живу,
И чувствую что больше не увижу
Людей кем больше жизни дорожу.

6.ВИЗИТ
"В ворота храма постучали,
Казалось что совсем случайно"

Кровь окропила серый камень,
Кровь застывала на руках,
И обжигала, словно пламя,
Кровь на лице, на волосах.

И запекалась на сутане,
Багряным, роковым пятном,
Лилея память о былом,
О мире что смертельно ранен.

Смертельно ранен был старик,
Он полз и уповал на чудо,
Обидчика он умолял покуда,
Не вырвал тот его язык.

Вот настоятель же старик,
Барахтается в луже крови,
И кажется живее вдвое,
Того, кто так над ним поник.

Он не узнал его лица,
Мальчишки что был самым младшим,
Горели так его глаза,
Они напомнили о важном.

О той чью душу погубили,
И сердце вырвали с груди,
Казнили, без вины казнили,
Порвали душу на куски,
Не замечая что внутри,
Забыли и похоронили.

Тем вечером таким спокойным,
В ворота храма постучали,
Казалось что совсем случайно,
Просился путник на постой.

Радушный и такой простой,
Промок до нитки перед встречей,
Он говорил что время лечит,
Расспрашивал про наш покой.
Где настоятель? Кто такой?
Живой?
Пока ещё живой...

7."Он был убит, когда узнал,
Себя предал анафеме..."

Кровь на руках не остывала,
Забрызганное ей лицо,
Окаменело, и казалось
Испачкано оно давно.

Испачкано гораздо раньше,
Не грязной кровью старика,
Но той кто душу отдала,
Мальчишке что её постарше.

И где бы ни был он глаза,
Её мерещились повсюду,
Как одержимый "не забуду",
Он повторял и повторял.

Он был убит, когда узнал,
Историю о юной деве,
Чью душу так и не сумели
Спасти от "крестного" отца.

Как обомлел и спал с лица,
И сполз рыдая на колени.
Винил себя, винил творца,
Познав всю полноту потери.

Нашёл тот храм, нашел того,
Чья похоть душу погубила,
Кто тело погубил у той,
Чьё сердце так давно любило.

В крови по локти и грязи,
Когда то мальчик и послушник,
Убийцей исчезал в ночи,
Гонимый всеми, равнодушно.

Молитвой мысли не сдержал,
Которые внутри таились,
В руке он крест её сжимал,
Их души не соединились.

Она покончила с собой,
А он покончил с остальными,
Она не обрела покой,
И он не обретет отныне.

Он исчезает в темноте,
С надеждой не на покаянье,
Себя предал анафеме,
И не малейшего раскаинья.

Покинул храм и обречен,
Покинул прежние молебны,
Давно от церкви отлучен,
Он исчезал в ночи бесследно.

Его нашли на пустыре,
В заброшенном гнилом сарае,
Лежал как будто бы во сне,
Казалось был смертельно ранен.

Он умирал, сжимая крест
Той кто была всего дороже
Душой с кем были так похожи,
Гонимы прочь из этих мест.

8. НЕ СТОИТ ВЕРИТЬ ВСЕМ СЛОВАМ

Не стоит верить всем словам,
Когда кипят такие чувства,
Когда не верится глазам,
Впадают в ярость и безумства.

Когда-то, много лет назад
Она сжимала крест в руке,
И капли падали на камень,
Катились слезы по щеке,
Мир был её смертельно ранен.

Она была так молода,
Забита, с детства без семьи,
Была другому отдана
Она, невинны и чисты

Так были мысли и любовь,
Могла подумать ли тогда,
Из-за неё прольется кровь,
И отрекутся от Христа.

Была любима им одним,
Но он не спас, не спохватился,
И было поздно как решился,
И каждый получил сполна.

Монахини не удивились,
Когда омыли её тело,
Лишь только тихо помолились,
Священник вёл себя не смело.

Не подавая виду каждый
В то утро согрешил, соврал
И спас ребёнка, что не знал,
Как рождены бывают дважды.

Среди отребья и убогих,
Себя по новой создала,
Теперь уже не молода,
Она жива, живее многих.

Теперь совсем другой породы,
"Монахиня" уже не та,
Не так наивна и черства,
Душа её сильнее многих.

Но помнит до сих пор о том,
Кого с рождения любила,
В душе хранит его лишь имя,
И повторяет вновь и вновь:

"Прости, тебя я не люблю,
Живу тобой, боготворю,
Но не люблю, любовь совсем иное,
Любовь приносит счастье но не горе,
Приносит радость, но не тишину."