Первые стихи

Также, самые первые стихи, посвященные жене и дочери.
Наивные, неумелые, но зато честные и искренние...

Знаю, милая, очень ждешь,
Терпишь, веришь, молчишь.
Утром ранним, когда на работу идешь,
Ночью душной, когда чутко спишь.

Верю, верная, все простишь,
Даже если сорвется с губ вдруг.
Слово резкое – крик души,
Слово больное – сердца стук.

Чувствую, нежная, всей поймешь,
Не осудишь, всплакнешь, простишь.
Ведь на свете есть пара рук,
Что поддержат всегда в нужный миг.


Дочери

Ты меня, конечно, забыла,
Память детская так коротка.
Ты, меня, наверно, любила,
И не знала об этом сама.

Я тебя вспоминаю часто,
Ты ко мне приходила вчера.
Мне обнять бы тебя отважно,
Но к удару готова рука.

Ты меня, конечно, забыла,
Память детская так коротка.
Но мы встретимся вновь
И бесстрашно обниму я тебя, как тогда.


****
Листья вишни трепещут
Под внезапной грозой,
С неба неистово хлещет
Ливень поздней весной.

Дети бегут из школы
С криком «Ура! Гроза!»
Ничуть не боясь промокнуть,
Так радость их велика.

Торопится вдаль прохожий,
Руки прижав к голове.
Он вымокшим быть не хочет,
Он хочет быстрее к жене.

Рады утки и гуси,
Им дождь, как с гуся вода.
Они не спешат в укрытие,
Им нужно туда, где гроза.

Хлещет ливень упругий,
Грохочет гром ему в такт.
Омоет росою весенней,
Что было за день не так.

****
Ашхабад – не Нью-Йорк, Не Киев,
Милый мой город, простой.
Видно, душой и сердцем
Прирос я к тебе, родной.

Как хорошо мне было
В зное твоем, в духоте.
Сам я не знал об этом,
Что лучше не будет нигде.

Как я ругал себя, глупый,
Как сын свою мать клянет,
За то, что старою стала,
За то, что его не поймет.

Как мне сейчас не хватает
Восточной твоей простоты.
Тоска мое сердце съедает,
Жжет, мучает изнутри.

Как люди твои наивны,
Как помыслы их нехитры.
И как базары обильны,
Гостеприимством щедры.

Пусть недовольный ругает,
Пусть будет ему все не так.
И климат твой слишком жаркий,
И каждый третий дурак.

Я ж промолчу с усмешкой,
Я смыслю больше, чем он.
Я был на чужбине пешкой,
А здесь я почти король.

****
Мне бы тебя обнять,
Унять накопившийся голод.
Тебе бы меня понять,
Из сердца изгнавши холод.

Глазами в душу нырнуть,
Пальцы сплести цепями.
Настроиться на волну
Того, что случилось меж нами.

Сказать равнодушно «Привет!»,
Как будто вчера расстались.
А сердцем в этот момент
Умирать без надежды воскреснуть.

Глазами кричать «Услышь!»,
Как сердце мое рыдает.
Всем телом ко мне прижмись,
Узнай, как оно страдает.

Мне трудно тебя понять,
Как трудно тебе меня слышать.
Как мне мой голод унять?
Как мне твой голос расслышать?

****
Здравствуй, грусть,
Мы не виделись целых 3 дня.
Ну  и пусть,
Заходи, давай выпьем вина.

Вспомним прошлое,
Что ушло безвозвратно в туман.
Тело грешное,
Что во тьме прижимал я к губам.

Косы черные
Были той ночи черней.
А теперь белесые
От утрат и потерь.

Глаза синие,
Как два озера, что в горах.
Синь утратили,
Появился в них старческий страх.

Губы алые,
Что шептали страстно «Люблю»,
Лепестками завяли,
Облетели, как розы в саду.

Скажи мне, грусть,
Мы не виделись только 3 дня.
Отчего же тогда
Было скучно мне так без тебя.

Лето
Лето было огромным,
Громким, как в мае гроза.
Знойным было, было укромным,
Освежающим, как утром гроза.

Этим летом мы были в разлуке,
Этим летом мы были вдвоем.
Пожимали счастливо руки,
Покидали тревожно дом.

Мы грозе поутру внимали,
Освежали себя дождем.
В полдне жарком себя испытали,
Был нам холод в ночи нипочем.

Мы друг друга до боли желали,
А потом вдруг устали вдвоем.
Наши губы, как солнца пылали,
А теперь затянулись льдом.

И опять мы с тобою в разлуке,
И как прежде, ты снишься опять.
Я в мольбе воздеваю руки,
Мне себя во век не понять.

Знаю я одно непременно,
Знаю я одно навсегда.
Это лето прошло незабвенно,
Этим летом я был у тебя.

****
Утром свежим, утром ранним,
Когда спит еще народ,
С мыслью детства, с думой давней
Встречу я восход.

Прихватив с собою
Снасти и червей,
В путь-дорогу бодрым шагом
Выйду я скорей.

Вдоль полей зеленых, новых,
ПО росе.
Я шагаю торопливо,
Как во сне.

Вот и он, мой старый, добрый,
Грустный пруд.
Не так уж полноводный,
Отмели не лгут.

Те же ивы, те же косы
Над водой.
Поредели и белесы
Где порой.

Размотать крючок и леску,
И быстрей к воде.
Да к насиженному месту
Нужно мне.

У воды пасутся кони,
Тишь да гладь.
А вдали восходит солнце,
Благодать.

Грудью полной воздух юный
Пью до дна.
В том, что грустно мне безумно
Не моя вина.

Все, что было и минуло
Вспомнил я.
И к щеке прильнула
Слез роса.

Не клюет? Ну что же, не надо,
Не беда.
Я опять приду когда-то
Прям сюда.

Я приду восхода раньше,
Как тогда.
Только ты, моя родная,
Разбуди меня…

****
Что есть жизнь? Зачем она дана?
Я не первый и не последний.
Докопаться до сути, до дна,
Не сумеешь и ты, друг мой, верный.

Плох он или хорош,
Этот мир, безусловно, безумный.
Я  голодный, бездомный Гаврош,
Я счастливый и бедный влюбленный.

Что есть доброе, а что есть зло,
Понимаешь с годами труднее.
Что прекрасное, а что все равно,
Может, я становлюсь все глупее?

Нет, ты праведником не прослывешь!
Да и я не хочу, наверное,
Я хочу просто знать «Ты живешь!»,
Отшвырнув все чужое, манерное.
Я хочу просто чувствовать пульс
Уходящего дня в забвение.
И большими витками на ус
Намотать эту жизнь без зазрения.

Все, что было, и будет, и есть,
Полюбить впопыхах, без презрения.
Когда кажется уже не снесть
И поняв лишь в конце все везение.

Я хочу просто жить!
Не насупившись и не стеная.
Я хотел бы тебя жизнь любить,
Не потом, а сейчас, родная!