История среднего рода

Чему я живу на потребу,
пуская стихи свои в Лету?
И крылья не видятся с небом,
и разум не брызжется светом.

Лохматые звездные пряди
качаются в синем убранстве.
Не скажут они Бога ради,
зачем мы явились в пространстве.

Пока мне мерещилось знанье,
мир дальше шагнул в безвременье.
Старательно годы-пираньи
обгрызли мое поколенье.

Порушены нервные клетки
привычной тоской узнаваний -
больные старухи-нимфетки
крадут имена у названий.

Подагрою зля гонорею,
отбитую на капилляры,
они никогда не стареют,
мужчин хороня юбиляров.

Замазав белилами поры,
заляпав карминами жвалы, 
шуршат в лимузинах на сборы
в пропахшие ладаном залы.

Там ждут голубые коалы
в стволах молодого бамбука.
Там ждут пожилые бокалы -
жрецы усмирённого звука.

Там ждут скрипачи и турусы
от жуликов разного чина,
и прочий прилипчивый мусор,
желающий выглядеть чинно.

Там носит прислуга мундиры,
а маршалы носят ливреи.
Там громко смеются сатиры
и тихо скользят брадобреи.

Там рвут электричество люстры 
на атомы бледного воска
и капают бронзой  на бюсты
людей великанского роста.

Там падают в обморок жизни
от запаха собственной смерти,
там новою музыкой тризны 
заходятся старые черти.

Под гипсовой маскою грима,
за мантией каменной сторы
кривляется мёртвая прима
напротив безжизненной вторы.

Как только и люди, и духи
покинули тело народа,
ему прописали старухи
историю среднего рода.