На краю пустыни высажу свою северную пальму...

На краю пустыни высажу свою
северную пальму и Неизвестный цвет,
привезённый кем-то на Родину мою
из страны, которой нет много-много лет.

Уже никто не помнит названия цветка,
уже никто не скажет, в чём память о стране,
в которой уродился в девственных лесах
безымянный, скромный, Живородный Цвет.

На краю пустыни будут поминать
люди в тени пальмы, среди пустынных трав
то, что сохранили, не дав разворовать, -
свой высокий, прежний, свободный, дикий нрав.

То, что разметало по странам и углам,
то, что растворилось в межзвёздной пустоте,
колючими песками по выжженным пескам
течёт и вспоминает Живородный Цвет.

Жили скромно, ладно, как в последний раз
в давно всеми оболганной, оплёванной любви.
И дорожили каждый прожитый миг и час
воздухом любимой, любящей Земли.

Дорожили Небом, межзвёздной пустотой,
светом народившихся и выгоревших звёзд.
И не признавали власти над собой
однолетних трав, выросших внахлёст

с засухой и лютым дыханием песка
под разъярённым Солнцем, как на сковороде.
Жили в Вечных, влажных, девственных лесах,
которых, как Страны, нет уже нигде.

На краю пустыни высажу свою
северную пальму, росшую в горшке,
и Живородный Цвет, рождённый на краю
Планеты в междузвёздной, холодной пустоте.

Уже никто не помнит названия цветка.
Уже никто не помнит, какой на вкус лесной
воздух, не затёртый кучами песка,
рождённый леденящей, межпланетной згой.