Давай помечтаем немножко о доме, которого нет

Надо мной раскалённый шатёр Казахстана,
Бесконечная степь колосится вдали.
Но куда б не пошла, я тебя не застану,
О тебе не хотят рассказать ковыли.

Я сгибаюсь часами, вырывая осоку,
Чтобы колос пшеницы налился зерном.
Облака пролетают дорогой высокой,
Только нам улететь не придется вдвоем.

Только нам, мой любимый, дороги заказаны,
Даже ветер, и тот не приносит покой.
Я иду по степи без тебя, ненаглядный мой,
Крепко сердце сжимая горячей рукой.

Я иду по степи: Ни леса, ни речки,
Но и здесь моя Родина,воздух чистый я пью.
О свободе со степью веду разговоры,
Ковылям о тебе, мой любимый, пою.

Я иду по степи. Колосится пшеница,
Острокрылая птица куда-то спешит.
Мы с тобой, мой любимый, бескрылые птицы,
И птенца унесло далеко в камыши.

Нам не верит страна. Что же делать?
Как сказать ей о том, что мы сердцем чисты?
Чуть шумят камыши. Солнце лижет мне губы,
Непривычно и пряно пахнут цветы.

Выше голову, милый! Я ждать не устану,
Моя совесть чиста, хоть одежда в пыли.
Надо мной раскалённый шатёр Казахстана,
Бесконечная степь колосится вдали.
  Ирина Страховская

Ирина Ивановна Страховская в долагерной своей жизни была инженером-архитектором, в 1937 году арестована по доносу, как <враг народа>, и приговорена к десяти годам лагерей НКВД. В Карлаге работала землеустроителем, бригадиром на строительстве дорог.

По воспоминаниям известного карагандинского врача З.Недовесовой,
также отсидевшей свой срок в Карлаге, как <враг народа>,
авторство стихотворения <Надо мной раскаленный шатер Казахстана>,
ставшей лагерной и горячо любимой женщинами-узницами песней,
 принадлежит именно Страховской Ирине Ивановне.

Среди заключенных было популярно еще одно стихотворение, приписываемое перу  Ирины Сергеевны Турумовой.Она была арестована в сентябре 1937 года и приговорена к десяти годам лагерей, как <враг народа>. Та же З. Недовесова вспоминала, что И. Турумова отсидела в Карлаге шесть лет и была освобождена досрочно.
Эти пронизанные щемящей тоской стихи тоже были переложены в Карлаге на музыку и их пели в бараках женщины.

По узкой тюремной дорожке -
Ласкающий солнечный свет.
Давай помечтаем немножко
О доме, которого нет.

Представь-ка, за этим <колодцем>
Бурлит и клокочет весна,
Работает, любит, смеется
Большая, как радость, страна.

Одетые в зелень бульвары
Не вспомнят про нашу беду.
Другие счастливые пары
По этим бульварам пройдут.

Другие счастливые люди
Пройдут мимо башен Кремля,
Но в этих колоннах не будет,
Мой друг, ни тебя, ни меня.

Напрасно малютка, проснувшись,
Меня будет утром искать.
Пухленьких милых ручонок
Не сможет прижать к себе мать.

По узкой тюремной дорожке -
Ласкающий солнечный свет...
Давай помечтаем немножко
О доме, которого нет.

Ей же принадлежат и стихи <В растворенных окнах закатных:>.
Они трогали до слез - столько в них было боли. Их тоже пели в лагере.

В растворенных окнах закатных
Так радостно манит уют,
Но в городе этом обратно,
Родная, нас больше не ждут.

Что ж, мы все печальнее, тише,
И глубже морщины у глаз,
Но Родина все ж не услышит
Напрасных упреков от нас.

Пойдем же, пока на дорожке
Сияющий солнечный свет.
Давай помечтаем немножко
О доме, которого нет...