Гибель эсминца Живой

(картина Андрея Ромасюкова)

От страха замрёт и седой матрос,
Когда в штормовой дали
Предельно натянут и рвётся трос,
Связующий корабли.

Но так получилось, – в ту бурю Бог
Не слышал мольбы, слова... –
Канат напряженья не превозмог
И лопнул, как тетива.

И вмиг оба судна девятый вал
Развёл средь кипящих вод,
И бешеный ветер на клочья рвал
Пылающий небосвод.

Мгновенная вспышка и вновь темно,
И снова светло, как днём.
Эсминец "Живой" уходил на дно
И сотни людей на нём.

Он вырвался прочь кораблём вторым
Из мира, где мир пропал,
Где, занятый красными, Белый Крым
Расстрельные рвы копал.

Он крепкое тело своё – металл –
Отдал роковой волне,
Он символом жизни и смерти стал,
Оставшись... на полотне.

А первый корабль у Босфорских скал
Недели и месяца
Стоял и, как–будто, в дали искал
Ожившего мертвеца.

Казалось, вот–вот и мелькнёт труба,
Очертится силуэт.
Но – каждому судну своя судьба,
И выбора судеб нет.
 ______________________
 * Иллюстрация:
    картина "Гибель эсминца «Живой»",
    автор – Андрей Ромасюков (С–Петербург).

Из книги Никиты Кузнецова "Русский флот на чужбине":

Единственной безвозвратной потерей при эвакуации Крыма стала гибель эсминца «Живой», вышедшего из Керчи. Он шёл на буксире парохода «Херсонес». На борту «Живого» находилось 250 человек пассажиров из числа Донского офицерского резерва и эскадрона 17–го гусарского Черниговского полка. Однако команда буксира решила всё–таки остаться в России, и на борт «Херсонеса» перешли командир эсминца П.А.Эмеретли и почти весь экипаж. На борту «Живого» остались лейтенант Е.И.Нифонтов, корабельный гардемарин B.C.Скупенский, прибывшие в Крым из Владивостока, и пять человек команды. При обрыве буксирного конца во время шторма экипаж «Херсонеса» не смог завести новый трос и снять людей. В итоге «Живой» был оставлен в море. Из–за отсутствия радиосвязи командование эскадры получило информацию о пропаже эсминца только в Константинополе. На поиски корабля отправился транспорт «Далланд», а также английские и французские эсминцы и посыльные суда. Но поиски в штормовом море результатов не принесли…

Фрагмент из письма, адресованного неустановленным лицом вдове погибшего на «Живом» лейтенанта Нифонтова (обнаружено в бумагах русского морского агента во Франции В.И.Дмитриева, хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации):

«...Когда вышли в открытое море поднялся страшный шторм в 10 баллов, канаты оторвались, и "Живой" был отброшен от буксира волнами. "Херсонес" всё–таки после долгих усилий поймал его. Тогда Милошевич (капитан "Херсонеса" – Д.К.) по радио предложил как другу Вашему мужу перейти к нему на пароход пока не поздно, но Ваш муж сказал, что как командир миноносца он оставить свое судно не может. Когда дошли до крена под 48° "Живой" оторвался снова. "Херсонес" ловил его снова 10 часов, но шторм так увеличился, что "Живого" всё время уносило дальше и поймать его не было возможности. Выстрелили и по радио взывали о помощи, но она не пришла. Тогда по семафору Ваш муж передал, что вода заполняет офицерские каюты и на миноносце страшная паника. Пускай "Херсонес" сам спасается, идёт в Константинополь и приведёт помощь. "Херсонес" пробовал ещё раз поймать "Живого", но тщетны были усилия. Последний раз семафором ваш муж передал: "Разыщите мою жену и передайте моё благословение ей и сыну"...».