Одноногий Пегас - сборник стихов

 
Сборник стихов

ОДНОНОГИЙ ПЕГАС

То ли конь, то ли птица
И без крыльев ему
По земле б волочиться.

Он не может солгать,
Будто землю топочет.
Зато может летать,
Как душа его хочет.


Это мой первый поэтический сборник. Поэтому не настаиваю относиться к нему снисходительно, прошу лишь о некотором внимании, а также предлагаю  по возможности оставить свои замечания, пожелания и размышления. 
Первое стихотворение «Я человек безнужный» относится к стихотворениям с  философским содержанием или философской начинкой, если так можно сказать. В нем есть рассуждение о жизни, ее непознаваемых законах, неожиданных поворотах, о непредсказуемости жизни и стечении обстоятельств. Эта же тема развивается и дальше с размышлением  о сиюминутности, кратковременности пребывания человека на земле, когда он  балансирует на грани бытия и небытия при наличие острой  несправедливости, потому что некоторым в жизни дается предельно мало, как  в стихотворении «Мальчик-дождь» и стихотворении  «Собачья жизнь», которая оказывается не такая уж и собачья, если углубиться во  взаимоотношения людей и их питомцев. В последнем стихотворении даже есть преклонение, самоотверженность человека перед природой, что отражается  в эпизоде с женщиной и безногой собакой. И дальше эта тема взаимоотношения человека с природой  рассматривается в стихотворении «Дроздиха», где затрагивается осознание человеком себя как части природы и  пробуждение гуманного отношении к природе и окружающему миру.  Та же тема с любованием развивается и исследуется в стихотворениях «Июнь» и «Жасминовое счастье».
Стихотворения  «Ловцы времени», «Люди звенят» «Лица», «Упаковка», дают временной срез и рассказывают о современной социальности, обозначают, метят  современность как таковую и рассказывают о личных впечатлениях и переживаниях в отношениях с соседями и друзьями, что бесценно и искренне  показано в стихотворение «Домик у леса».

«Так быть или казаться»  - это стихотворение о человеческой состоятельности об отношении к себе и соизмерении себя в пространстве и времени.
Рассуждения о времени, пространстве  продолжена в стихотворениях «Времена», «Мир чудесен», Измерения».
Особнячком в сборнике расположились  стихи «Бабочка, пьющая нектар» и «Ружье времени в тире воспоминаний». Если первое стихотворение имеет самоуглубленную созерцательность, оцепенение в мыслительном познавании, исследовательском  процессе и находится как бы вне пространства и времени,  и всего, сосредоточиваясь  на малом, которое в свою очередь представляется глобальным и важным. Потому что весь мир это  и есть цветок с бабочкой на нем и ничего кругом вроде нет, хотя оно есть, но это не важно. Второе стихотворение косвенно описывает переживания героя о не сложившемся прошлом, которое его время от времени настигает в настоящем во время сна. 
И совсем, казалось бы,  обыденное, даже обиходное стихотворение  «Диван», в сборнике появилось не случайно.  Оно о домашнем мире, где жизнь проходит со знакомыми, родными  вещами, в данном случае вокруг дивана, и тот сам по себе является чуть ли не главной составляющей домашней жизни. Здесь есть своя философия о взаимоотношении человека с вещью на бытовом уровне.
«Дорога домой» - это стихотворение о крепости семейных уз, любви и верности. Эту тему я не мог обойти и представил этим стихотворением.
«Юрьев-Польский» и «Свято-Троицкая Сергиева Лавра» -  эти стихи об истории предков, наших истоках, которые нужно беречь и которыми можно гордиться.  И стихотворение «Пристань затонувших кораблей» в этом ряду - это подтверждение, что наша история состоит из очень личных историй и переживаний, когда частное в значительности может дорасти до общественного и даже более масштабного - государственного.
Финальное стихотворение «Этот вечный бегущий табун» с оригинальный названием «Женский табун» представляется мне фреской, в которой отражены муки и страдания всех женщин с несчастливой судьбой. Для меня это произведение особенно важно из-за личных переживаний и наблюдений.
От автора.
 

            Я ЧЕЛОВЕК БЕЗУНЖНЫЙ КОЕ-ГДЕ

Я человек безнужный кое-где,
        А кое-где я очень даже нужный.
        И, к сожалению, не могу поспеть везде,
        И появляюсь только там, где нужен.

И, где не нужен, появляюсь я
Помимо воли и пристрастий.
Я дома нужен, где семья,
И жизнью вытканное счастье.

В больницу попадаю я,
Где почему-то я не нужен.
Проходят мимо врачи и поезда,
И нянечки и сестры кружат.

Стою один я у больничного окна
И чувствую, что здесь не нужен.
Летают ласточки, стоят дома,
Стою и я мыслишками нагружен.

Я нужен на работе, там друзья.
Дела стоят, взывая: «Нужен».
И не хватает время на цеха,
И день длинною, будто сужен.

На дачу должен ехать я,
Где праздник эстафет цветений.
Цветы заждались там меня,
Полива требуя явлений.

А я стою вот у окна,
Нисколько даже не простужен.
И думаю, зачем здесь я.
Но все же я пока недужен.

В противоречие согласий и обид
С несвоевременностью дружен,
Имея скромный и приличный вид,
Я появлюсь там, где нужен и не нужен.   


    ЛОВЦЫ ВРЕМЕНИ

Мы ловим время в стремя,
Чтоб на земле успеть,
Все тайны открывая,
Край вечности задеть.

Скользя по мирозданию,
По краешку всего
И вопреки  незнанию
Хотим познать его.

Проникнуть в сути скрытые
Невидимых миров,
Чтоб докопаться полностью
До самых до основ.

Мы тщимся в любознании
Все сделать таковым:
Неведомое ясным,
А сложное простым.

Мы крутимся и вертимся
И в жизни, и во сне.
Не только сбоку набок,
Но и еще  вообще.

Мы ловим наше время,
Чтоб только  не отстать.
А кто-то из нас хочет
То время обогнать.

И мы всегда в движении,
В стремлении вообще.
Кто едет на машине,
А кто на колесе.

Кто катит самокатом
И даже на доске,
Еще велосипедом - 
Хотим поспеть везде.

И вечно мы в полете,
  Летим к своей мечте.
Летим на самолете
И на Земле вообще.


ЛЮДИ ЗВЕНЯТ
 
Люди звенят на ходу и в постели,
На солнце, в грозу, пургу и метели,
Ночью и днем, на закате, рассвете,
Когда они взрослые или дети.

Люди звенят часы и недели,
Когда они голодны или поели,
Днями звенят, месяцами, годами,
Не сознавая звучание сами.

Люди звенят от встреч и разлуки,
В горе, слезах, радости, скуки,
В чувствах, любовных порывах,
В своих или чужих квартирах.

Люди звенят мелодией джаза,
Роком, попсой, симфонией даже,
А когда они телефон не берут,
То продолжение музыки ждут.

Бывает, люди сами звонят,
И вместо них другие звенят.
Часто просят перезвонить,
Чтоб позвенеть и поговорить.

На заседаниях, в театре, кино
Люди упорно звенят все равно.
И в туалетной сольной кабине,
В пути на метро или машине.

Если о людях совсем позабыли,
 Они не звенят вовсе, в помине,
Жить они так долго  не в силе,
Никнут, ждут, чтоб позвонили.


   УПАКОВКА

Упаковка – это обложка,
Способ выдать, достичь, намекнуть.
И достанет  изящной бумажки,
Чтоб красиво других обмануть.

Современная облицовка,
Как хотите, для жизни важна -
Деликатная подготовка
Предваряет и манит сполна.

Интригует, располагает,
Заставляя не преминуть.
Современники твердо знают -
В упаковке особая суть.

И потом ее можно выбросить
И потом она не нужна,
Но для выбора и восприятия
Презентабельна и хороша.

И без этого мы не можем,
И без этого не тот лоск.
Как без сцены, бархата занавеса
Не воспримет театра мозг.

Торжество, вечеринка, сияние,
В общем,  праздная тусовня.
И на ней современные гости - 
Упакованные господа.

Есть у каждого упаковщики.
Имя этих  у всех  на слуху.
И бравируют ими, и носятся,
И выпячивают упаковку свою.

Заплатите и вы упаковщикам
И шепните: «Мани – маню».
Вам такую упаковку заделают,
Что попадают кони в строю.

Ну, вот дама с глазами дворняжки.
Упаковка ее – обалдеть.
Ей  хирург-упаковщик спортняжил
Губы пухлые, как   розы в букет.

И она вся такая напыщенная
Тарталетку берет со стола
И несет, как драгоценность,
Задержав чуть у самого  рта.

Это просто  кусочек хлеба
И икринок в нем черный помет.
Как  закатывает глазки к небу,
Выражая полнейший восторг.

А кругом в  упаковках   гости
С упакованными выражениями лиц.
Слишком броски и лживы обложки
Прячут похоть порочных   страниц.

Их улыбки, будто приклеены
И язык себе,  надо, прижмут.
Только дай им немного свободы,
Так они друг друга сожрут.

Упакованы улицы в камень.
Упакованными  люди идут.
Кому лень тротуары мерить, 
Те садятся в упаковку и едут.

Каждый тип уникален, отличен
И на нем индивидуальный прикид,
И  своим упакованным видом
Он о  многом другим говорит.

Все кругом упаковано.
Упаковки,  упаковки, еще.
 Ими все, везде сформировано.
 Не обходится без… - ничего.

 И в  политике  есть  упаковки.
 Как  улыбки милы и слова,
 И стройны, и  достойны  предлоги.
 Кровохлещет изнаночная сторона.

 Надоело! Давай на природу!
 Чтоб не в парки, чтоб не в сады!
 Принимаю любую погоду!
 В поле,  в лес, где озера, пруды!

 Чтоб  пройтись тропинкой извилистой,
 И обмыться чистейшей водой,
 Надышаться  вольности воздухом,
 Опроститься в траве  с лопухом.

 Утром выйти и  выслушать эхо,
 Особливо если   с ранья.
 Распеваются  трелями  птицы,
 Обходясь, как всегда, без вранья.


  ЛИЦА

Я читаю чужие лица
Бегло внимательно глубоко.
Для меня, как воды напиться,
Чувства лиц – немое кино.

Читаю взахлеб, ненасытно лица
Справа налево и сверху вниз.
Прекрасный роман. Листаю страницы
Каждый день, каждый час, каждый миг.

Я читаю людские лица.
Губы, носы, глаза, ресницы.
Движение складок на лбу и  у рта.
Как хорошо!.. Встретиться  и тут же проститься.

Я  постигаю чужие лица –
Росписи лет, знаки жизни, печати судьбы.
Новые главы. Мелькают страницы.
Тем, кто ушел, не возвратиться.

Тайные  коды племени - лица,   
 Шифры, приметы  времени – лица,
 Зерна и россыпи семени - лица… 
 Чтоб исчезая  возобновиться…

Лица, лица, лица… Еще лица…
Важные, строгие, дорогие, родные.
Отнимите у меня эти лица,
И я могу душой разориться.

Лица, лица… Остановиться…
Важною мыслью навылет пронзиться…
Только подумать, если б не лица,
Я бы вообще мог не случиться.


ТАК ЧТО ЖЕ ЖИТЬ ИЛИ КАЗАТЬСЯ

Так что же быть или казаться,
Звездою слыть или светить,
Пустому славе предаваться,
Лгать или правду говорить.

Уверенно вершить делами
Иль занятость изображать,
До ломоты убраться в доме
Или со шваброй постоять.

И рассылать знакомым фотки,
Где ты со шваброй хороша.
И представляться чистоплотной –
Душевно нищей, без гроша. 

Полетным асом называться
И крыльями везде махать.
Собой безмерно восхищаться
И выгодно себя подать.

В скафандре в космос отправляться,
В надежде звезды все открыть
И на словах за дело взяться,
Но смочь светила лишь закрыть.

И в ложном благородстве пыла
Врачом представиться – налгать
И в кресле восседать красиво
Иль врачевать, лечить, спасать.

Иль лучше было не родиться,
Чем проживать чужую жизнь.
Собою проще возгордиться,
Не падая на самый низ.

Так что же жить или рядиться
В обертку краденого дня
И, струсив, напоказ храбриться,
Поводья бросив на коня.

Не красть, не лгать перед собою,
Что сам являешься иным –
Умнее, выше и сильнее,
На редкость будто дорогим.

Да, быть собою честным трудно,
Когда амбиции гнетут,
И в суете страстей подспудно
На эшафот судеб ведут.

Одним словам не стоит верить,
А нужно верить лишь делам. 
И похвальбы все нужно множить
На ноль или делить напополам.

Познать себя не так уж просто –
Копать до дна, соизмерять,
Что скажут о тебе в народе
И видеть в зеркале печать.

И все же быть! И все ж являться!
И к должному себя стремить.
Всего, что нужно, добиваться
И все желанное свершить.   






ВРЕМЕНА
                1
    Старинных глыб листая книги,
    Былых свершений вижу  я.
    Они прошедших дней вериги,
   Картин  мельканий  времена.

  И было в  счастье упоение,
  Расцвет, надежды и мечты,
  Но вот настало разорение,
   Амбары, закрома пусты.    

  Я вижу - степняки лихие.
  Рвут коням губы удила.
  И слышу крики кочевые, 
   Тревожно бьют колокола.
     Горят дома, горят  селения
     Убитые в траве  лежат,
      И плач звучит, как озаренье
      Беды, пришедшей  невпопад.
           
                2

      В тени качаясь на качелях,
      Копя силенок  про запас,
      Я преисполнен дачной лени
      На отдыхе в полденный час.

      Кипит работа за забором.
      Вот слышу те же голоса.
      И стройка движется напором.
      Гортанных звуков  кутерьма.
    
    Понять нельзя, что говорится.
     Слышны нерусские слова.
     Важней всего  договориться,
     Еще важней вершить дела.

     Ушли мечты завоеваний.
Иные  нынче вектора -
    В них экономика дерзаний.
    Как изменились времена.



   
     3

  Войска, сражения большие, 
  Гонцы бегут со всех сторон
  Тараны, стены крепостные,   
  Стоит из лучников заслон...
 
  …Редуты, выстрелы картечью,
  Орудий грохот  пробивной.
  Полки бросаются навстречу.
   Летит снарядов жуткий рой…   

…На танках  в огневое пекло
С движением солдатских душ
Шло наступление  на Запад
Под музыку родных  «Катюш»…

Походы, войны и набеги -
Историй вязи письмена
Достигла вот и наши бреги.
Пришли другие времена
 
            4

Теперь в военном переборе
Войска не нужно собирать. 
Оружье вечно наготове,
Лишь нужно кнопочку нажать.

И нет противника в помине.
Исчезла сразу вся страна,
Пропала в мусорной корзине.
Вот - это наши времена. 

Нацелены ракеты – иглы,
Приказа пораженья  ждут.
Здесь политические игры
Весь мир в заложники берут.

А если кто-то раньше дрогнет,
С ума  неистово  сойдет, 
Иль что-нибудь кому взбредет?
Где, кто, кого потом найдет?


          Часть вторая

        5

Землянки, избы, глинобиты.
В них жил тогда честной народ.
Тесны, скромны их  габариты. 
Крыша, стены, окна, выход - вход.

Сейчас иные достиженья -
Бетон железо и стекло.
Идет этажное строение -
Высотки колют неба свод.

Окна - от потолка до пола,
На крышах парки и сады
У входа камеры и домофоны,
Развозят жителей лифты.
 
В домах бело, чисто, тепло,
Есть свет, вода и туалет,
Есть холодильник  в уголке
И в нем  продукты в холодке.

  7

Нас расстояния разделяли
И письма шли без выходных.   
Их почтальоны всем носили,
Везли на тройке почтовых.

Их поезда везли по рельсам
И самолеты  по местам.
Их заменили телеграммы,
И шли они по проводам.
 
В телефонии преуспели.   
Послание незачем писать
И можно говорить по делу,
И просто с другом поболтать.

Явились мировые сети,
Летят библиотеки, голоса,
Текут потоки - инфореки,
На скоростях идут  дела.




          8

Ночами в космос все смотрели,
Вселенских тайн закон познать
В стремленьях, мысленно летели,
Чтобы рукой до звезд  достать.

Летит с Земли космокорабль,
Посланец мудрых дел и дум
И рукотворный  предстоятель,
Что будоражил долго  ум.

Жилые станции, летают -
Рассчитаны орбит  пути.
Их звездолеты навещают,
Чтоб косможителей найти.

Привет Вам Боги-человеки!
Грядут для Вас великие дела.
Так прославляйтесь Вы навеки!
Придут иные времена.




ИЗМЕРЕНИЯ

В мириадах звезд, их кружения -
Лабиринты не постижения,
Пирамиды гор не свершения.
Измерения… Измерения…

Между нами версты, галактики,
Отчуждение, холод Антарктики,
Километры не совпадения,
Миллиметры разъединения.

Между нами века не сближения,
Годы тянущегося презрения,
Все под действием притяжения,
Постоянного преодоления. 

Все условно и относительно.
Все таинственно, вопросительно.
Мы стоим и все же в движении,
Находясь в одном измерении.

Чтоб намеченное было сделано,
Достигаемое  не растеряно,
Все должно быть преднамеренно
Досконально, точно измерено.

Если выявлены  несовпадения,
В результатах, вычислениях,
Виноваты во всем расхождения
В измерениях, в  измерениях.

И  сказать, что все потеряно -
Некорректно, несвоевременно.
Может быть все перемерено.
Перестроено… Переделано…

2

За плечами у нас мгновения,
Завихрения, их сплетения.
Нас преследуют неисполнения,
Невезения… Невезения…

В бесконечности - одиночества,
В одиночестве есть пророчества.
Перед нами многоточия,
А за нами двоеточия.

Все обиды – недоразумения,
Приближения, разъединения,
Заключения, расторжения -
Изменения, изменения…

Измерения обновления
В траекториях передвижения.
Измерения отношения
В созиданиях, разрушениях.

Все обиды должны быть измерены
И все бирочки к ним приклеены,
И на каждой надпись - «Прощение»,
И на нескольких   - «Нет прощения».

Постоянны только мгновения,
Но они  - часть движения.
Переменное –  зов  вечности.
Бесконечности… Бесконечности…

И  одним важней притяжение,
А другим как раз отделение.
Вот и снова несовпадение.
   Врозь нельзя – это сцепление.

3

Отношения  все измерены
И во времени перепроверены.
Скрепы нового поколения
Обусловливают продолжения.

Искривления, выпрямления -
Мы живем будто мгновения.
Родословных коленей ветвления -
Поколения… Поколения…

Даты, вехи, эпохи, явления,
Судеб рек потоки стремления.
Что мы делали, что мы сеяли,
Что растили, что лелеяли?

То ли ели мы, то ли пили,
То ли строили, то ли курили,
То ли сидели, то ли ехали,
То ли встали, то ли доехали.

То ли жили мы, то ли не жили,
То ли были, то ли не были.
То ли  сделали,  то ли вырастили,
То ли создали, то ли выстроили.

Измерения поколения
Во все стороны,  направления,
И во времени, и в терпении,
И в движение, и в продолжении…
 
Измерения… Измерения…
Умножение, разделение,
Сочетание,  вычленение,
Округление, усреднение.

Измерения… Измерения…
До открытия,  до прозрения.
Где кончается измерение,
Там неверие… Там забвение…

Измерения… Измерения…
Измерения - суть движения.
Где кончается измерение -
Появляется безвременье.

Измерение… Измерение…
В нем везение, исправление…
Измерение… Измерение…
В нем свершение, совершение.

Измерение… Измерение…
В нем спасение… В нем спасение…
От незнания… От неверия…
 В нем спасение… В нем спасение…

Измерения… Измерения…




   Мир чудесен…

  1
Как же в мире все перемешано
В разделение связано, взвешено.
И постичь глубины невозможно,
Потому что все просто и сложно.

Все планетное население -
Гармоничное, разное, целое,
Сбалансировано в сотворении
Сущева, пространства и времени.

2
Я окашивал травку с лужочка
И косилку катил в полшажочка.
И машинка трудилась, гудела,
И ножами, как надо, вертела.

Лягушонок в прыжках торопился,
Как ребенок, в траве  ворошился.
Торможу, чтоб малышку спасти.
Снова он   на обратном пути.

Я  покосом по лугу  сдвигался,
Ну, а он мне опять попадался.
Я подумал,  пусть дальше уйдет.
То подпрыгнет он, то отползет.

Вспомнил, как лягушку лопатой,
Не заметив, копнул у ограды.
Та жила себе, скрывшись в земле,
 И не знала о близкой беде.

Я с покоса  травку  таскал,
Муравьев ненароком топтал.
И не знал, что они под ногами
Не желая того, погибали.

Остро, с зудом кольнула скула. 
Я прибил  на щеке комара.
Комариная эскадрилья
Вся побита за это насилье.

Мимо вдруг промелькнул мотылек,
Словно трепетный белый флажок.
За ним серая  птичка летала -
Острым клювом беднягу хватала.

Тот от клюва  легко уходил
И то выше, то  ниже кружил.
Делал петли, перевороты,
Повороты и развороты.

Он ажурные плел кружева,
И от этого радость  росла.
Виртуозно кружил летчик - ас,
Демонстрируя высший класс.

Птичка серая следом металась,
Трепыхалась и кувыркалась.
Мимо – клювом и снова - мимо.
Мотылек уходил  красиво.

Только стал мотылек уставать.
И в движениях  отставать.
И тогда летунок изловчился -
В куст смородины устремился. 

Птичка следом - в гущу теней
И попалась в ловушку ветвей.
Трепыхалась, словно в силках,
Но не сдался ее птичий нрав. 

Отдавались  природной натуре.
И сверкнул мотылек в ее клюве.
Он от птички увернуться старался, 
Кувыркнулся и в клюв ей попался.

Где теперь дорогой мотылек?
Никому, боже мой,  невдомек.
Равновесие в природе осталось.
 Ну, а жизнь, она  продолжалась.

Не заметила птичка кошку,
Задремавшую в траве понарошку.
Вдруг, прыжок и птички не стало.
Только перья вокруг разметала.


А за кошкой погналась собака -
Я бежал и кричал ей: «Не надо!»
Кошку  выручить я сумел.
Жалко, что мотылька не успел.

Равновесие в природе осталось.
Ну, а жизнь, она продолжалась.
Стрекотала, гудела и пела
И трещала, пищала, галдела.

Я на мостик пришел искупаться,
Чтоб озерной водой забавляться.
И узрел подвесные мосты,
Завораживающей  красоты.

От цветка до цветка протянулись
Метра на три и чуть  прогнулись.
Поражали в них легкость и нежность 
И  природная совершенность.

В эти прелести, изящные дужки
И попалась пролетавшая мушка.
Тут же к ней подбежал паучок,
Исполняя смертельный бросок. 

Он вонзил в нее зубы-кинжалы. 
Биться муха в сетях перестала.
Равновесие в природе осталось.
 Ну, а жизнь, она  продолжалась.

По-над озером летал истребитель, 
Ужасающий гнезд разоритель.
Длинный клюв и длинные ноги
Черно-белые  крылья огромны.

В небе битвы - ярые схватки.
Жизнь со смертью играла в прятки.
Чайки цаплю от гнезд отгоняли,
Настигали и с криком клевали.

Цапля грозно от атак уходила,
Возвращалась и снова кружила.
После битвы порхала шатко
И за лес улетела  гадко.

3
 
Столкновения, вытеснение,
Возрождение, преображение.
Мир чудесен, прекрасен и тесен,
Полон разностей и  интересен.

В людях – залежи, накопления,
Все природные претворения.
Кто-то жертва, а кто насильник,
Кто радетель, а кто противник.

Один трудится, как верблюд,
А другой живет, как паук.
Волк коварен особенно в стае,
Слабых режет и убивает.

Слон, ворочаясь, давит мелочь.
Что же под ноги лезет бестолочь.
Раздавили опять насекомое, 
Не узнали   даже живое ли.

Гордый думает, что он лев,
На себя личину надев.
А на самом деле обезьяна -
Мышек ест мало по малу.

Одноклеточные, многоклеточные…
И одних поедают другие.
Те, которые поедают -
Их  невидимые изнутри разъедают.

Не смотря на огромность и малость,
Равновесие в природе осталось.
 Жаль, что у жизни  модель одна -
Жри другого, пока не съели тебя.

Государства сбиваются в стаи,
Чтоб другие  их не сожрали.
Там они и сильней, и смелее, 
Им кусать одного веселее.

Все как прежде и как везде.
Все в дерзаниях и борьбе.
Все, как в хищной среде…
И как в нашем дворе.




              ИЮНЬ

Июнь, жасмин, пьянящий запах.
Уж солнце  входит в силу без стеснений.
Дожди балуют на слабеющих ветрах.
Тепло на дрожках  из причудливых  явлений,
Не опоздав,  примчалось впопыхах.
Заколосилась рожь! Запахло свежим хлебом!
Воздушными настоями из трав!
Не умолкает  птичье ликованье.
Звучит оркестр  кузнечиков в садах.
Цветы богатыми нарядами одеты,
Танцуют в центре и на всех углах,
Блестя коронами соцветий,
Как королевы  на балах…

Как летом вкусно пахнут детские макушки
И остро не хватает время для забав.
Так манят из печи румяные  ватрушки,
Желания прочно все в себя вобрав.
Так вкусен малосольный огурец в кадушке -
Ведь летом за столом всегда он прав.
Так увлекательно колеблются верхушки,
Деревья под собой  околдовав.
Дорожка лесом выведет, плутая,
На озеро, где места хватит всем.
Где взрослые и детвора нагая
Хохочут и резвятся целый день.
Едва деревья за спину отступят,
Как неба синь ударит по глазам.
И озеро, блаженство раздавая,
Спешить к нему заставит по мосткам.
Обхватит радостно и будет обниматься
Пока прохладою своей не одарит.
В ответ невольно будешь улыбаться
И   счастливо, с душой благодарить.
И,  стоя на мостках после купанья,
Осознавая жизни новый поворот,
Заметишь, как отражает небо озеро лесное,
Переворачивая мир наоборот.



         Жасминовое счастье
Ах, как люблю жасминовые кущи,
Где запах сладкий голову кружит,
Где девушка в цветочных пущах,
Волнуясь, что-то тихо говорит.

Как манит  праздник беззаботный!
В нем торжеством цветение дорожит,
И  соловей, в любовных трелях звонко,
Кудесником о счастье ворожит.
 
Старинный парк листвой колышет.
Гуляли в нем по  вечерам.
Моей он молодостью дышит
В спортивном беге по  утрам.

И я схожу с ума от счастья,
Когда в жасминовом кругу
Стою от  радостной напасти
И надышаться не могу.
 
Прошли года и снова лето… 
В старинный парк опять спешу
Чтоб надышаться по рассвету, 
Застыв в жасминовом кругу.

Вдохнув, отдаться сладкой доле, 
Чтоб днем пошло все чередом,
Упиться соловьиной волей
И  радостно вернуться в дом.

Где кошка томно поутру,
Поев,  из мисочки  паштету,
Жует в мечтаньях пустоту,
Собой опровергая немоту.

И спит жена, сопя в подушку -
Ей спится лучше на боку.
И, подтянув ладошки к ушку,
Вся в сновидениях наяву.

Остыло на плите  варенье,
Над ним летает стая ос,
Клубы клубничного творенья
И запах свежих абрикос.
На завтрак будет угощенье.
Перед работой нужен прок.
Налью чайку, поем  варенья,
Достану свежий творожок.

И сытым выйду в одночасье,
Точней сказать, в восьмом часу.
Опять жасминовое счастье
Я на работу унесу…

И буду встречным улыбаться,
Работать, зная: «Всех  люблю»!
И в перерыве между делом
Чаёк жасминовый попью.

А ввечеру я буду бредить,
Как утром снова в парк  пойду,
Искать  жасминовое счастье.
Я знаю, с ним  не пропаду. 

И пусть все снова повторится.
Цветенье, запах и  восторг!
И  c соловьем все возродится.
         И  счастье будет, видит бог!



       БАБОЧКА ПЬЮЩАЯ НЕКТАР

Бабочка с глазами на крыльях  летит на цветок.
Танец ее прекрасен,  в нем удивление, восторг.
Крыльями машет,  будто плетет легкий узор.
Так балерина в прыжке постигает гармонию гор. 
Опахалами крыльев   она грациозно цветок  овевает.
Поле цветка  притяжением невозможно страдает.
Сядет ли бабочка на цветок, ведать ему не дано.
Могут ведь выбрать в последний момент не его.
Бабочка над цветком в танце кружится,  порхает.
Между этим цветком и другим она выбирает.
Чуден цветок,  разговаривал тихо с другими…
Запахами и по  ветру пыльцой они говорили.
Бабочка слышала, что говорил этот цветок,
И поняла, что именно он тревожит ее и зовет.
Этот цветок показался ей нежен и  мил,
И она притворилась, что у нее нет больше сил.
Ножки коснулись  цветка, крылья сложились.
«Как хорошо в лепестках»! - слегка подивилась.
По цветку ступает она, будто танцует.
Желтый бархат цветка ее несказанно  волнует.
Ее хоботок удлинен, тонок и   остр,
Цветок полон нектара, дивен и прост.
Она погружает хоботок  в него на всю глубину.
Как упоительно то,  что принадлежало  ему.
Бабочка очарованно поднимает свой хоботок. 
Как восхитителен оказался  последний глоток.
Бабочке хочется  пить еще и еще, ища.
И хоботок снова скользит вниз трепеща.
Хочется ей быть лучше, тоньше, стройнее
И удивительнее, и виртуознее, и красивее.
Хочется ей постигать мира суть новизны.
И для этого нужно достигать цветка глубины.
Бесконечен день, бесконечен цветок…
Бабочка замерла, нектар с наслаждением пьет.
Солнце ярится и с Востока идет на Восток.
Грядущая ночь никогда не наступит и не придет.
Бабочка пьет…


 РУЖЬЕ ВРЕМЕНИ В ТИРЕ ВОСПОМИНАНИЙ

Мне снится сон, что девушка стреляет из  ружья.
Беззвучен выстрел ружья времени. 
Оно стреляет  прошлым и попадает прям в меня.
«Мы оба виноваты, - бьется в темени, -
Что жизнь  коварна и не обратима,
Не повторяется  в своем течение».
И  жалко, что промахнуться  из ружья нельзя.
И увернуться от выстрела в движение.
А то, как в жизни, получилась бы ничья.
Она и я  отдельно, в разъединение.
Могло бы быть иначе, если бы не сгоряча.
Но виноватым  не чувствую себя.
Ночь. Темнота. И снова сон.
И снова девушка с ружьем.
И я в мучительном  бреду
Все ж объясниться с ней    хочу. 
Мы с нею одинаковы в стремлении,
Но вновь расходимся в движении.
И снова  охотницу не вижу я,
Но знаю точно – метится она…
Выстрел - и попадает прошлое  в меня.
Мне лучше бы уже не спать, и  лучше встать,
Чтобы у прошлого себя отнять.
Я не хочу опять скакать  и быть мишенью, 
Чтоб    снова  муки с  болью испытать.
Рассвет забрезжил, мелькнуло утро  тенью.
И снова в тир воспоминаний 
Я захожу и засыпаю с прежней ленью.
Ее напрасные упреки не приму.
И пусть она стреляет прошлым.
Все мимо просвистит…
Она опять с ружьем. Стреляет...
И прошлое дробью мимо пролетает.
Но девушка  собою попадает -
Она во мне дробиной застревает.
Я просыпаюсь. Она во мне.
И это наяву, а не во сне.
Но память под контролем - на замке.
Все, хватит боли, мук, страданий.
Встаю с постели  в  светлой новизне
И  закрываю тир воспоминаний.



ДОРОГА ДОМОЙ

Дрожит как женщина дорога,
Колеса крутятся во мгле.
Ты вспоминай моя подруга
Немного чаще обо мне.

Передо мною сумрак ночи
Бежит. На нем два белые пятна.
Они сливаются. О боже!
Как в этой жизни ты и я.

Теней обочин монотонны.
Природа снежна, холодна,
Дерзка, озлобленна, спокойна –
Так от меня ты далека.

В надежде явно, незабвенно
Вдали мелькает огонек.
Зовет, манит к себе нетленный,
Как нашей жизни костерок!

Бел горизонт, бела дорога.
Стремится в небо увести.
Ты оказалась недотрогой
По милости моей. Прости!

Но изменю тебе, дорога,
Когда потом, как век спустя,
Произнесу я у порога:
«Супруга, здравствуй, это я!»



      МАЛЬЧИК-ДОЖДЬ

Ливни ахнули и прошумели.
Дождик мелкий, малый идет.
Лужи полные мглы обмелели,
Дождик знает, что скоро умрет.

Он идет и изящно танцует
Постучит, на мгновение замрет.
Снова бойко по лужам гарцует
И под нос свою песню поет.

Тучи ветра узнали движение,
Между ними явился просвет.
Они требовали продолжения.
Мальчик-дождик танцует степ.

  Так танцуй же, танцуй, ребенок,
И бросай свое тело вниз.
Отбивай же чечетку, чертенок.
Для тебя этот танец жизнь.

В танце знаешь бывает такое,
Когда падаешь и летишь,
И ломаешь шею с коленом,
И в попытке подняться дрожишь.

И, не зная в танце смиренья,
Снова падаешь и летишь,
Разбиваешься от невезения,
Снова падаешь, снова  летишь.

В легком танце землю целуешь,
В откровение солнышка ждешь.
И до капли последней танцуешь,
Точно зная, что скоро уйдешь.

Солнце вышло, а он все танцует.
Жизнь проходит и пусть пройдет.
Он по лужам  картинки  рисует.
Кто -то позже  все это поймет.

Для других ничего не жалко,
Но ему еще хочется жить.
И, возможно, что где-то жарко,
И кому-то захочется пить.

Солнце тучи раздвинет сильнее.
Проявляя слепой альтруизм.
Чтобы стало счастливей, светлее,
 Мальчик-дождь станцует жизнь.


       СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ

Стало озерцо ледком, лужи зеркалами,
Лед  вороны босиком пробуют ногами.
Вышло солнце из-за туч, ветерок балует,
И морозец разбитной о своем толкует.

Вышли люди погулять и собаки с ними.
В парке можно увидать разные картины.
Поводок ослаб, провис, натянулся туго,
Тащит моська за собой молодого друга.

Дог ведет на поводке гордого мужчину
И походка у двоих, видимо,  по чину.
Ученица кличет мопса, тянет на прогулку.
Заупрямился слегка  и затявкал гулко.   

Здесь тандемов кутерьма, не важна порода
Все собаки  хороши   у моего  народа.
Все любимы, все  резвы и живут в заботе
Это нужно для семьи, и для счастья вроде.   
 
Мужичок в пальтишке старом стережет собаку.
Вывел тоже погулять - жалко  бедолагу.
Та стара, больна давно, спинка выгнута дугой.
И дрожит. Ей по нужде трудно шевельнуть ногой.
 
Сам здоровьем оскудел, и давно не пышет.
Потихонечку стоит и с собакой  дышит.
Тоже мерзнет сам себе, слезы видно на щеке.
Понимает он в уме - все идет теперь  к беде.

Вот и женщина пришла. Сколько радости внесла.
И  зовет свою собаку. Глаз искрится, весела.   
И за нею, ты мой бог,  кто-то скачет и ползет.
Что за чудо? В чем порок? У собаки нету ног…

На передних и без задних она скачет, как лягушка,
Подползет, подпрыгнет, упадет на хвост, на брюшко.
Женщина ее  бодрит! Сколько счастья на двоих,
Посмотрите, ради бога. Вот вам и собачья жизнь…




    ЮРЬЕВ-ПОЛЬСКИЙ

Усыпленная пейзажем
Церковь дремлет на земле.
Городочек, словно в рамке
Отдыхает на реке.
Весь причудливо спокойный
В ожерелье тишины.
Как домишки низкорослы,
По-старинному стройны.
Дорогое захолустье,
Расскажи-ка чем живешь?
Если мокро и дождливо,
По сухому не пройдешь.
Расповедуй, чем богаты?
Вижу, люди хороши.
Перескакивая лужи,
Узнаю лицо страны.
Улицы скромны, неброски
Протянулись так и сяк.
В них запутались домишки.
И куда ни бросишь взгляд,
Видишь церкви, словно вдовы,
Тихо с богом говорят.
В центре вал, за ним
Домишки неказистые стоят.
Пусть немного кособоки
И обшарпанно бедны.
В них заброшенность, невзгоды
И привет от старины.
В середине обваловки за домами
Стены белые видны.
Это Кремль и в нем обитель –
Охранитель сей земли.
Многоглавой красотою
Церкви небо теребят,
С колокольней величаво
В гости к богу норовят.
Но обшарпанно убоги,
Дыры видны в куполах.
Подождите ради бога.
Часть уже стоит в лесах.
Слава богу! Понемногу
Реставрация грядет.
И дорога вокруг вала
Обрамлением идет.
Скоро город заиграет, засверкает
В золотом кольце страны.
Здесь провинция скрывает
Тайники души страны.
Город славный и торговый.
Рядом с валом, за наезженной дорогой
Есть торговые ряды.
Как шкатулочки большие
От купечества достались
Двухэтажные лари.
Площадь, улица большая
И дома в два этажа.
Все из камня и похожи,
Словно близкая родня.
Ну, а дальше деревянные
Поскромней пошли дома.
По обочинам равнение
И лучами от Кремля.
Вокруг города – Ополье.
Все поля, поля, поля
И бескрайнее раздолье,
Драгоценные края.
          
Город Юрьев –Польский основан Юрием Долгоруким в 1152 году  на берегу реки Колокши и имеет  богатую историю.
Март 2016


   СВЯТО-ТРОИЦКАЯ СЕРГИЕВА ЛАВРА

      У России  место намоленное.
      Растянулась дорогами вширь.
И, идя путями проторенными,
      Открываешь скитальческий мир.

  Заповедные храмы осваивая,
  Руси-матушке поклонись.
  Сними шапку и простоволосым
  Во все стороны помолись.

       И куда только  ни взглянешь,
  И куда только не пойдешь, 
  И  какие места ни вспомянешь,
       Всюду церкви и храмы найдешь.
      
  Если честен во всем и совестлив,
  Значит, бог у тебя внутри.
      Покрестись по-крестьянски
                размашисто,
  И  покорно  в церковь зайди.

   Перед церковью губы не красят,
       Не закуривают сигарет,
       От святых  глаза не отводят.
       Просветления  ищут  и свет. 

      Если в храмы ходить скучно,
      Если  занят и времени нет,
      Все равно потянет к святому,
      Если русский ты человек.
      
                2

Монастырь стоит на возвышенности
Купола издаля видны.
     Как красивы они да радостны -
    С голубым золотые цветы.

Посмотреть  на них, залюбуешься -
    Упоительная благодать.
    Почему же так сердце волнуется
    И  последнее хочешь отдать?
 
    Стены белые, башни граненые
     Завлекают к себе чистотой.
     Так на святках снегами постелено,
     Чтобы праздновать рождество.

     Перед ними низины, извилины
     И дорога  повыше ведет.
    Так поднимешься в горку, как исстари,
    И  степенно к воротам пройдешь.

    И невольно рукою потянешься,
   Крестным знаменем ся  осенить.
   В этом мире все как-то сложится,
   Лишь бы главного не избыть.
 
    Где-то здесь наша  Русь былинная   
Становилась могучей страной.
     И отсюда пошло понимание,
     Как земля становилась родной. 

Отчего здесь так славно дышится?
     Что за воздух  так светел и чист?
     Колокольный звон вдруг послышится,
     За собой позовет, удивит.

     И на площади, как оглянешься,
     Всюду храмы, как на Руси.
     Колокольня, надкладезная часовенка,
     Тут же  сень родниковой воды.
    
И  Успенский собор высится, 
Укрепленный духом святых.
      В подземелье  покоятся  мощи
      Святейшеств и преподобных иных.
 
И монахи здесь вовсе не скаредные
     И служители местные тож.
     Ты на храм положи, сколько можешь.
     Ну, а свечи возьми,  сколько хошь.

    Обелиск стоит высоченный,
     Где затвержено в камне одно, 
     Что для воинства и для Дмитрия 
     Сергий стал духовным отцом.
    
Храбро бился Пересвет с Челубеем
За родимую сторону.
И сражалось воинство русское,
Чтобы легче молилось отцу.

И дрожало Куликово  поле.
Стоны, вопли, ржанье коней.
Бились русские  насмерть на воле,
Чтоб не знали потомки цепей.
 
Слава Богу,  воины выстояли.
Неприятель не смял, не сломил.
Землю  русскую врагам не отдали.
Сергий Радонежский отмолил.

Похоронен он в Троицком храме,
Сделав в бдении все, что смог.   
Под стеклом покоится в раке
И над ним церковный чертог.

Вереница людей, раскручиваясь,
Протянулась к входу в храм,
Чтобы прошлому поклониться,
Приложиться к святым мощам.

Полутьма, угольями горят свечи.
У икон всевидящие глаза.
 Поднимаются все друг за другом.
Блещет  рака у алтаря.

Подошли. Окошко с мощами.
И за ним святая рука.
Поклонившись, целуют  стеклышко,
Крестным знамением покрывая себя. 

Уходить от святого не хочется.
Вся история здесь, пред тобой.
И вливаются чувства во множество,
И душа обретает  покой.

Просветленным выходишь из храма,
Причащенным  для жизни вновь.
Появляется свежесть важная,
Будто влили  новую  кровь.
      
И светло на душе и радостно.
Слышишь эхо божественных слов.   
И как будто вести  хорошие
Только что получил от волхвов.




ПРИСТАНЬ ЗАТОНУВШИХ КОРАБЛЕЙ

1
Сердце дрогнет и часто забьется
И потянет к решетке ворот.
На свиданье двигаюсь с робостью
И степенно, как  прочий народ.

Растревожит странная вольница,
Ветер дует прямо в лицо,
Солнце светит не слишком искренне
И на улице как-то свежо.

Мачтам тесно от края до края.
И обломки торчат от судов.
По-над скопищем птицы летают
И выискивают надежный остов.

На табличках имена капитанов
Где написано, кто и когда.
Старики и совсем молодые -
Время всех уровняло в правах.

И на пристань приходят команды
И бывает по одному…
  К бригантинам  или шаландам, что
Тихонько пошли здесь ко дну. 

Да иных уже нет, те далече,
И не крикнуть: «Свистать всех наверх!»
Подниматься некому, нечем.
Да и крикнуть такое здесь грех.

2
Воскресенье сегодня. Вербное.
Я на кладбище светлым пришел.
Перед пасхой насквозь чистым
Я порядок могильный нашел.

Тут кресты, как мачты корабликов,
Плиты каменные, как паруса.
Здесь покоится наше прошлое.
Те, кого  победили шторма.

Мы мотались на нашем суденышке
И намаялись по жизни  вдвоем.
И нашли нашу тихую гавань,
Но и там нас настиг шторм.

И теперь стою я над холмиком,
Где кораблик прибитый землей,
Где покоится моя  мама,
 Под крестом и без всяких затей.

Вспоминаю и что-то выискиваю,
Что не дал, не сумел и не смог.
Виноватым себя снова делаю
На отмеренный жизнью срок.

Прихожу и прошу прощение,
Словно в детстве слеза на щеках,
И ищу себе оправдание
В невеселых житейских делах.

Птицы певчие что-то щебечут,
И вороны подачек  ждут,
И еще сумасшедшие чайки
Разлетались, найдя свой приют.

И, отдав с поклоном дань прошлому,
Отправляюсь в обратный  путь,
Оставляя за спиной море горя,
Море слез и могильный уют.

Оставляю цветастый берег,
На который нас тоже прибьет,
Прошепчу: «Покойтесь с миром
Мы приложимся, время придет».

И на выходе сердце защемит,
Как от клекота  журавлей.
Обернешься… Видишь пристань
Затонувших во времени кораблей.


          ДИВАН

 Уже состарился диван
И он в отличие от ванн
Готов уютом угостить
И мягкость телу подарить.

Роскошный бежевый большой,
Когда-то очень дорогой,
Стоит в гостиной  на виду  -
Такого поискать слугу.

Он помнит праздников застолье,
Тостов возвышенных раздолье,
Речей душевных и простых
И звон бокалов налитых.

И он по-прежнему солиден,
И отовсюду славно виден.
Хотя потрачен кое-где,
Но это близко к ерунде.

Его подрали наши кошки.
Он потерял свой вид немножко.
Его потертость и примятость -
Морщинок лишних неопрятность.

Но он по-прежнему красив
И сам собою горделив.
Но если все же приглядеться,
От ранок никуда не деться.

Ему б чиновником служить
И взятки брать, и кофе пить.
Но он домашний и родной,
И любит тишину,  покой.

Он знает толк в лежании славном
И знает в отдыхе, кто главный.
И  никогда не подведет -
Подставит спину или бок.

Мечтаньям предаваться  любит,
Хотя лежанием долгим губит.
Мошенник, милый басурман.
В его объятиях есть обман.

Присядешь, только обопрешься,
От мягкости потом не оторвешься.
Прижмется и заставит млеть.
С ним невозможно похудеть.

Захочешь встать – полно хлопот,
Так он сонливость призовет.
Навеет мысли не у дел,
Забудешь даже, что хотел.

Ты телек хочешь посмотреть.
Начнет лентяйству гимны петь
И будет потихоньку нежить,
и незаметно глазки смежит.

Готов он всех к себе принять,
Кто сядет, ляжет полежать.
И кошки  в ногах, и в  головах
Лежат на равных все правах.

Вот  вечером пошло кино.
Как на диване хорошо,
Смотреть сюжет во все глаза -
Чудна иллюзий кутерьма.

Как будто замерла картина.
И время бег не слышен мимо.
И телек - есть сплошной обман.
Об этом знает наш диван.

Когда-то был он атаман
И скоро превратится в хлам,
Как и хозяева его…
Но тихо,  ведь идет кино.





   ДОМИК У ЛЕСА

В лесу у озера в лощинке
Раскинулся, как кот спинке,
Поселок дачный, заводской. 
Сюда на отдых по старинке
Народ стремится трудовой.
При въезде у ворот сторожка
И рядом с нею магазин.
И  две дороги на развилке - 
Берут селение  в обнимку.
Дорога вниз между домами
Ведет в зеленую лощинку,
Где крыш цветные лоскуты -
Дома  лежат там,  как в корзинке.
 Вдоль леса поверни три раза…
И вот он дом с балконом важным.
Ворота  из пруткового металла -
Прямые   линии и есть с  изгибом,
И с завитком спиралевидным.   
Дорожка от калитки к дому
И дальше с поворотом в сад.
При входе розы и пионы,
Лилейники гусарами  стоят
И с остроумною улыбкой
Вокруг себя на все  глядят.
Дом трехэтажный без стеснений
Веранда снизу  - для веселий.
И наверху - для вдохновений.
Как наработаешься вволю,
Скорей наверх, чтоб свысока
Смотреть на  результат труда.
Ухожены цветы, луга -
Душа ликует: «Лепота!»
Передохнешь и за работу:
Там прополоть, а здесь полить,
Бордюр поправить, покосить.
А нет, на озеро купаться -
Чтобы поплавать, поплескаться.
Иль прыгнуть на велосипед,
Рвануть, по горкам покататься -
Быстрее вверх, и сразу вниз,
Чтобы послушать  ветра свист.
В  ларек заехать,  расстараться -
Конфет купить и возвращаться.
А  свечереет - сразу в гости
Собраться, под руку пройти.
Жену от зеркала   не  увести.
 Ей из дому и  выступить нельзя
Кругом знакомые, соседи и друзья.
И хочется всех по дороге покорять!
Ну и в гостях, конечно,  удивлять.
Ах,  женская природа хороша!
И как понятна мне ее душа.
Как хочется ей всех мужчин пленять
Но так, чтоб своего не потерять,
А еще больше привязать.
И как мужская природа хороша!
Хотя, казалось бы, не стоит и гроша.
Как хочется всех женщин увлекать
И, покоряясь им, повелевать и обладать.
Противоречия понятны, объяснимы. 
 Война и мир - пленения картины:
Кто покорится, и кто за кем пойдет,
Кто потеряется, кто, что найдет?
Еще есть дети, связи, узелки, разрывы,   
Смешенье чувств, нежданные порывы,
И  чувства к матери, и ревность за отца.
И, наконец, есть  принцип сына на века:
«Где папа был – там дядям не бывать
Им можно маму лишь слегка обнять».
И этот принцип сам я долго чтил
Ведь бог отцов и сыновей им наградил.
- Ну, все, к чертям все  эти сборы. Ты скоро?
- Последний штрих,  и я готова!
  И к домику у леса мы идем.
Все предвкушаем, знаем наперед -
Придем засветло и затемно уйдем.
Но подождите,  есть  всему черед.
Калитка, как всегда, открыта
Гостей здесь ждут и  это видно.
Дорожка чуть наискосок,
И в доме слышен  голосок.
Дом трехэтажный и уютный
И, кажется, не так велик,
Среди высоких, строгих елей
Как будто бы к земле приник.
Не торопливо и с оглядкой
Шагаем к дому по порядку.
Все, как всегда - и, слава богу!
Давно   изведали дорогу.
Вот палисадник под окном,
И дальше детская площадка,
Как будто бы живет там  гном.
Правее  на углу участка
Стоит  солидный банный дом…

Умом осанист и приличен,
Честолюбив, категоричен,
Душевно щедр,  философичен,
К победам, поражениям  привычен -
Он  патриарх технических наук,
Познав  творенья бесконечных мук,
Идет встречать, раскинув руки:
«О! Кто пришел! Какие люди!»
- Володя в дом веди гостей!
- Да, Валя, мы идем! Пошли скорей!
- А мы вас ждем. Да вы   с цветами?!
- Конфеты … Это тоже Вам!
Хозяйки радость не унять.
И  это надо твердо  знать, что  ненароком
 Хлебосольством вас долго будут удивлять.
Румяна, статна, деловита,
На щечках ямочки.
Вся для общения открыта.
- Что будем кушать? Что хотите?
Есть суп, огурчики,  картошка…
Грибочки делала сама…
Немножко сыра, колбаса…
Когда придешь, всего достаток.
Прекрасны наши  времена!
Окно большое на  первом этаже
И все готово на столе.
 И ели смотрят прямо в окна,
Чтобы понять, кто в доме есть,
Кому оказывается честь.
- Давно не виделись…
- Неделю…
- Какие новости? И как дела?
- Да молодеем! Как всегда!
 Вино прольется в рюмки и коньяк
И разговор польется просто так.
-  Ну, выпьем?! Как за что? Давай за встречу!
Велеречивы, пышны наши речи.
Пойдет душевный разговор,
Возникнет спор и разрешится.
Хватило б времени наговориться.
Я сказки с детства слушать был мастак.
Здесь сказочники за столом с тобой сидят.
Один про двигатель и про  работу.
Другая с вдохновением  про самолеты.
Уже закончим и начнем сначала,
Стемнеет  -  нам по-прежнему  все мало.
Наговоримся вволю и начнем прощаться.
Бывало, еще выйдем за ворота прогуляться.
А попрощаемся  -  так надо уходить.
И патриарх нас выйдет за ворота проводить.
- Вас дальше проводить или дойдете?
- Не нужно, так дойдем…
И двинемся по звездам под хмельком.
А вечер упоительно прекрасен,
Прохладен и чудесно не напрасен.
Духам   всегда травы я запах предпочту, 
И музыку отдам играть  сверчкам -
Не сыщешь лучшего  по вечерам.
Не чуя ног, не ведая дороги,
Бредем, как будто наугад.
В тиши, как боги,
Плывем в обнимку невпопад.
И лампы уличного света
Горят темнее светлячков.
И где-то впереди маячит кров.
И хорошо, что уходя,
Мы свет оставим для себя.
И он в окошке нас манит.
Поселок спит, и завтра снова
Нас днем приятным удивит. 



 
ДРОЗДИХА

1
Пробужденье весны в радость.
Встречи с ней  надеждой полны.
Как колдует природы кудесник!
Чувств движения  как  хороши!

Все случилось как раз под пасху.
Мы поехали с женой  на дачу,
Чтоб, помаявшись  на природе,
Справить  праздников череду.

Там хлопот  всевозможный избыток,
Подготовка к летним делам 
Диктовали - прибраться  нужно 
И повыбросить разный хлам.

Окунаясь в труды бесконечно,
Убирался с охотой в саду -
Снимал заросли со  шпалеры
Обрезая винограда лозу.

И, когда шпалера явилась
В первозданном своем естестве,
Вдруг глазам совершенно открылось
Изваяние в нерукотворной красе.

Перевитое и сплетенное,
Словно шапка засохшей травы.
И чудесно в шпалеру встроенное,
Будто сняли его с головы.

Рассмотрев изваяние ближе,
Я на цыпочки даже привстал
И припомнил, как от  зарослей
Перепуганный дрозд улетал.

А гнездо у дрозда совершенство
По округлости, толщине, глубине.
Все внутри до гладкости вылизано,
Словно жить собрались  в новине.   

Все травинки аккуратно пригнаны
Вплетены по ажурной канве,
Скреплены благодаря стараниям,
Принесенной  земле и слюне.
 
По верху гнезда четко выделена,
Как у башенки, верхняя часть.
В этой чаше  явно представлена
Архитектуры  природная власть.

И на дне этой чаши-шедевра
Пять яичек кладкой лежат,
Как в шкатулке зеленые камушки,
Рябовато  глазами глядят.

     2
Как-то  помнится уже было,
И гнездо, и  яички внутри.
Птица бросила кладку внезапно
И ее мы с женой не спасли.

Оказалось гнездо забытым,
На безжизненность обречено.
И у бани его разведали кошки,
И таки  добрались  до него.

«Что же делать? И что же дальше?»
Без защитной лозы, на виду
Оставаться  гнезду  открытым,
Повторить разоренья  судьбу?

Вспомнил детства наивность, деревню
И походы с ребятами в лес, как искали
В  кустах и деревьях птичьи  гнезда,
Чтоб запечь яички  и съесть.

 Птичьи гнезда искать не просто.
Здесь умение и сноровка нужна.
С деревенскими не мог я сравниться -
Выживания школа  не та.
 
Перед пасхой яички крапленые
Мне судьба в гнезде принесла.
Захотелось, как в детстве рисковом,
Их забрать и протухнуть не дать.
 
Но как будто что-то мешало,
Не давало руки поднять
И душа угнетенно страдала,
Не давая шедевр разорять.

Увлеклись работой по саду,   
Перекапывая, скребя и  метя.
А гнездо маячило брошено,
Огорчающе донельзя. 

Так до вечера  провозились.
В доме тоже нашлись дела:
Появилась протечка на кухне,
Захлестала  под мойку  вода. 

Торопливо перекрыв кран на вводе,
За ключами в гараж поспешил.
И спускаясь в ночь по ступенькам,
Я фонарик с собой прихватил.

Волновало гнездо на шпалере…
Мимоходом   его  осветил 
И увидел  картину дивную,
От чего на месте застыл.

На гнезде сидела дроздиха
И не двигалась, будто спала.
Желтый клюв и желтые веки -
Так  ждала своего   палача.

Налеталась, кружа   по округе,
Наметалась,  страхи круша,
И уселась   холодной ночью,
Беззаветно потомство спасать.

Это зрелище  поражало,
Открывая   глаза на все, 
И охотник во мне и поживщик
Превратились мгновенно в ничто.

Материнства  великая сила,
Пронизающая  суть Земли,
Источая  начал начало,
В сердце мне босоного вошли. 

И забыв про потоп на кухне,
Про заботы нехитрых  дел,
Я стоял, как маленький мальчик,
С восхищением на птицу смотрел.

Я вернулся из ночи светлым,
И на ропот жены: «Где ты был?»
Вдруг ответил: «Она села…
Инструмент только взять забыл».

3
Мы  поутру из разных окон
Все смотрели на птицу в гнезде
И боялись ее потревожить
И не знали, что делать и где.

И едва только вышли из дома,
Она тут же слетела с гнезда.
И опять мы волновались,
Что она улетит навсегда.

И тогда  с женою  решили -
В этот день не выходить.
Выполняли работу по дому,
Оставляя себя  взаперти.

Через  день осторожно  вышли,
Обходили гнездо стороной.
И  следили вдвоем за дроздихой,
А она  за женой и  за мной.

Словно лодочка распласталась,
Середины ее не видать.
И головка торчит, и хвостик  -
Их легко  над гнездом примечать.

Глазки черненькие на серой головке,
Шоколадная спинка - магнит.
Желтый клюв, словно тонкое шильце.
Прилетит… Посидит… Улетит…   

И, казалось бы, все наладилось
И вошло в свою колею.
Но задул неожиданно ветер
И устроил трепку гнезду.

Птица с места не двинулась даже,
Оставаясь на яйцах сидеть.
Ее перья  рвано вздымались,
На нее было страшно смотреть.
 
Тут и ливень пошел отчаянный,
Заливая  ее на беду.
А она сидела, как каменная,
Не давая промокнуть гнезду.

Над гнездом лишь тонкая досточка
Защищала сверху ее.
Привставала дроздиха, отряхивалась, 
И садилась опять на гнездо.

Я не раз на дождь порывался,
Чтобы зонтик над нею держать,
Но в последний момент сомневался –
Так боялся ее напугать.

4
А дроздиха мне мир открывала
Откровенно с другой стороны.
Примечать я начал такое,
Что не видел даже вблизи.

В дальний угол ходил по  делу -
Певчий дрозд меня часто встречал.
И откуда  являлся смелый?
Во хмелю все пел  и  плясал.

Он так ярко по веткам прыгал,
Отвлекая к рябине меня,
Что  увидел гнездовье  в  хмеле
И рябую подругу певца.

Оно пряталось под ветвями
И рябая головка, торча,
Все разглядывала   гостя,
Удивительного  наглеца. 
 
В можжевельник птичка ныряла,
Повторяя движение  опять,
И не мог  я уже  сомневаться,   
Что не буду гнезда  раскрывать.

Подступился к природе так близко,
Что едва посмотрев в лицо,
Захотел поклониться   низко,
Познавая ее глубоко.

Просыпался  с восходом солнца
Весь в предчувствии волшебства
И с желанием   делать  открытия
В ощущениях бытия.
 
Выйдешь утром росистой ранью -
Серебрится трава на лугу
И повсюду играют бриллианты –
То росинки дрожат на ветру.

И веранда золотом залита
И под солнцем слитком горит.
На березе  дрозд выступает,
Соловей  о своем  говорит.

Хоровая капелла леса -
Птичий хор несказанно поет,
Славит жизнь и душу ласкает,
Ждет, когда все кругом расцветет.

По  приезду  березы без  листьев,
Словно свечи  по ушедшим стоят.
Дни прошли -  все в сережках из  листиков
Закудрявились, словно стайка  девчат.

       5
Кошки вынюхали поживу 
Закружили вокруг гнезда
Отгоняли мы их от шпалеры
И кричали: «Нельзя! Нельзя!»

Боже мой, какой ужас
Испытал я, увидев в гнезде
Шевелящиеся кошачьи уши…
Но они показались мне.

Вот в какой-то момент я заметил,
Что дроздиха нарастила гнездо
И вести себя стала иначе,
Опуская головку на дно.

Улучив момент для познания,
Я приблизился тихо к гнезду,
Встал на цыпочки и увидел
Розоватых птенцов в пушку.

Те, заметив рядом движение,
Клювы подняли сразу ко мне,
Принимая, видно, за маму,
Потянулись головками вверх.

Вскоре папа к ним объявился.
Все летая по округе, треща,
Подлетать к гнезду  он боялся,
Может, думал, что папе нельзя.

Неуклюжий   слетел  с березы
И все долго сидел на краю,
И глядел в гнездо одурело,
Словно думал про жизнь свою.

Прилетела деловая дроздиха,
Протрещав, погнала   крылом.
Покормила птенцов из клюва 
И уселась сама на гнездо.

Начались семейные хлопоты.
Мама часто сидела в гнезде.
Прилетал неуклюжий папа,
С червячком, мотыльком в голове.
 
И она над гнездом вставала,
Забирала  из клюва корм,
И еду по ртам раздавала,
Исходя из природных норм.

Я с женой, замерев на веранде,
В умилении на действо смотрел
И шептал  с улыбкой растерянной:
«Вот смотри ж ты, все как у людей».

    6

В праздник к нам машин понаехало.
Мы встречали званых гостей
И знакомым, родным сообщали: 
«Осторожно, мы на гнезде!»

На вопросы друзей  отвечали,
Что высиживаем птенцов.
И, конечно, нашли понимание
Среди мам и степенных отцов.

Мы питомцев им показали, 
Рассказали  про наших дроздов.
С пониманием гости кивали,
Неотрывно смотря на гнездо.

За столом посидели славно,
Вспоминали знакомых,  дела,
Говорили тосты красиво.
А потом началась кутерьма...

И собачка по лугу забегала,
Меж гостей, что играли  в мяч,
И ребенок кричал от радости,
И смеялся… И слышался плач.

И дрозды наши разлетелись,
По березам, беспокойно треща.
Понемногу они притерпелись,
Закружили  опять у гнезда. 

Гости скоро от игр устали,
Захотели дроздихе помочь.
«Что  сидит она солнцем палимая?
Ведь не скоро наступит ночь…»

Предлагали построить ей домик
И картонкой накрыть и доской.
И две девушки, гнезд не имевшие,
Свили даже   дроздихе гнездо.

Из лозы виноградной, брошенной,
Со шпалеры которую снял.
Я был против экспериментов,
Но душевный порыв поддержал.
 
Под всеобщее одобрение
Как дрозды покинули дом,
Взял девичье хитросплетение,
Прикрепил его над гнездом.

В  ожидании действа   замерли. 
Что же дальше будет теперь?
Подлетела  Дроздиха в страхе,
Улетела с чувством   потерь… 

И второй раз она подлетела,
Не нашла гнезда и рванула прочь.
Я хотел отбросить сплетение
И хоть этим дроздихе  помочь.

Третий раз она подлетела,
Продолжая искать птенцов,
На сплетение робко села и нашла 
Под ним пять разинутых ртов.   

Все вздохнули и с облегчением
Собрались уезжать  по домам…
Мы поехали следом в город, 
Оставляя дачу дроздам…
 
7

Всю неделю  с женой волновались,
Вспоминали прошедшие дни.
И все ждали встречи с пернатыми,
И  все думали: «Как там они?»

К выходным поутру вернулись,
И скорей смотреть на  дроздят. 
Гнездо полно перьев и пуха,
Клювы сложены - птенчики спят.

Через пару часов проснулись
И ожило  дроздов гнездо.
И над ним, теснясь, появлялись:
То головка, то клюв, то крыло.

Папа с мамой к гнезду зачастили.
Клювы вверх частоколом торчат
И раскрытые рты огромны,
И похожи птенцы на орлят.

Вырастали питомцы быстро,
На глазах превращаясь в дроздов.
Уже клювами перышки чистят
И готовятся встать на крыло.

Вот один на край  навалился,
Оттолкнулся  ножками ввысь
И в полет, трепыхаясь, пустился,
Только чудом не падая  вниз.

Папа с мамой на пару кудахчут,
Провожая в первый полет.
Первый слеток у них появился.
Он Гагарин!.. Не просто  пилот. 

  А за первым второй пустился…
Скоро третий пошел выпускник.
И остался в гнезде последний -
Ослабевший   немного он сник.

Папа с мамой над ним старались
И кормили, чтоб встал на крыло.
Волновались   с женой за  питомца,
Оглянулись - а  в гнезде никого.

Разлетелись  наши дроздята,
Опустел  родительский кров.
Так и дети гнездо покидая,
Оставляют матерей и отцов.

    И в причастии к великой природе,
Вспоминаю дроздиху,  дроздят.
И они, и  случавшееся на даче
Душу мне о былом теребят. 
Как-то вышел я на веранду
Птиц послушать и  посидеть.
Прилетела смелая птица
И давай мне чего-то петь.

Видно, птица полета высокого
И уселась на сосну высоко,
Чтобы песня слышалась лучше,
Чтобы  виделось  далеко.

Ветер дует, сосну качает
И верхушку  мотает, кривит.
Птичка будто  об этом не знает
И поет, будто что говорит.

И в конце ее песни услышал
Я такой музыкальный сонет:
«Все копаешься на природе
Ну, от наших тебе привет!..»




ЭТОТ ВЕЧНО БЕГУЩИЙ ТАБУН…

Женщинам трудной судьбы
посвящается


              Вступление

За тех, кто в муках и печалях
По жизни каторжной бредет
И кто в нечаянных страданиях
С лихвой несчастья обретет.               



                1
Чудится мне на рассвете
Среди гаснущих бледных лун
В утреннем зыбком тумане
Скачет женский табун.

Тени вразброс прыгают.
Топот сбившихся ног.
Головы… Ноги… Падают.
Боже ты мой… Бог!..

Дни мелькают и месяцы
Годы - что звездопад.
Скачут лошади-женщины,
Не разбирая преград.

Скачут женщины – грешницы,
Земля ими же верится.
Судеб нагие  невольницы.   
Подмышки от бега пенятся.

Гонят их обстоятельства,
Беды,  несчастия,  горе.
Знают они предательства,
Вбитые грубостью  в тело. 

Женщины-лошади что же вы?
Лошади – женщины, беженки.
Вас бы в оклад, в  иконы бы.
Вам бы сберечь ноженьки.

Скачут женщины – лошади,
Скачут женщины – брошенки…
Было у них что хорошее,
Если они брошены?

Если  было, то  убыло.
Им бы забыть  прошлое.
Счастья, как нет – не было.
В остатке горькое, пошлое.
 
Скачут женщины-лошади.
Слезы - кобыльи были.
Словно казни на площади -
Эти были кобыльи.

Им бы заплакать - некогда
Им на грудь упасть - некому.
Им бы поглубже  воздуха…
И не подвернуть  ноженьки. 

Скачут они жеребые 
Жеребята в ногах крутятся.
Загнанные, хворобые.
Стригункам за что мучиться?

В жизни суетной пыльной
Что они видели? Ноги…
Да скакать за  кобылами,
Не разбирая дороги.

Что же мы делаем? Что же?
Что за  адская плата?
Они жеребята же!
Они же ребята!
 
Скачут лошади-женщины,
Мнут быль-траву поневоле,
Не чувствуя ран и боли.
Только скажите до коли?

               
                2
Как по России  по матушке 
Много подряд солнц и лун
По волюшке - долюшке
Скачет  женский табун.

Скачет с ропотом, стонами
По раздольям страдания,
С топотом и поклонами
Бездорожьем непонимания.

Вокруг глыбы презрения,
Горы, холмы отчуждения,
Провалы, канавы забвения,
Колдобины унижения.

Скачут лошади-женщины.
Роздыха нет - и не ждать.
Мадонны! Что с вами сделали?
Вам бы богов рожать.

Жалко же жеребят!..
Им бы идти в рост,
В азарте сосцы сосать.
Может, средь них Христос.

Гонит погонщик время,
Стегает табунщик судьба,
Бьет по бокам горя стремя,
Так и проходят века.

Скачут из холода в голод.
С ними  забот череда.
Скачут из голода в холод -
Будто иначе нельзя.

Скачут все наши матери
Ноги  разбиты в кровь.
Скачут они обманутые.
Преследует их нелюбовь.

3
Как по степи страдания
Среди гаснущих солнц и лун
По былинам незнания
Скачет женский табун

Ищет такое место,
Где обманутых ждут,
Где покинутым, брошенным
Счастья днями куют

Мчится, галопом скачет -
Головы, спины, хвосты.
Горек  потерь  вычет,
Но сладостен вкус мечты. 
 
Скачут лошади-женщины.
Заветное, чтоб найти -
Землю Обетованную.
А сами  они - соль земли.

Господи Праведный!
Боже наш! Помоги!
Господи Милостивый,
Спаси их и сохрани!


Конец.