Заблудший

С одиннадцати лет жизнь не казалась сказкой —
Для привлечения вальяжных дам
Я нанят был кричать перед торговой лавкой:
"Мадаполам, мадам, мадаполам!"

Она была скучна, тягуча и привычна:
Работа, сон, по воскресеньям — храм,
Где ожидал людей всё видящий Всевышний
И снисходил к мальчишеским мольбам.

Маня́щие слова ещё звучали эхом,
Летели по дворам и площадям,
Когда безумный год, как бронепоезд, въехал
И перерезал жизнь напополам.

Вещал с броневика беснующийся гений
О том, что обветшало "не убий",
Что старый мир пора поставить на колени
И разбудить энергию стихий.

Призывы бураво́м вворачивались в душу,
Брели за мной, как звери по следам.
И я из кожи лез, чтоб этот мир разрушить —
"Мадаполам, мадам, мадаполам!",

Косил буржуйский класс направо и налево,
Боролся за страну что было сил,
Чтобы простил Господь грехи Адама с Евой
И с неба Рай на землю возвратил.

Неистово громил врагов в церквях и лаврах,
Фальшиво пел, что прежде был ничем,
Расстреливал и пил за призрачное завтра,
Мечтал очистить жизнь от сволочей.

Как будто во хмелю, в безудержном угаре
Кружилась от восторга голова.
"Мы строим новый рай!", "Долой попов, товарищ!",
"Разгоним всех богов!", "Вперёд, братва!".

Впитавшие в себя агитки и цидульки,
Горят глаза у пьяных пацанов —
Сегодня в алтаре гуляет Клим Чугункин.
Он "Яблочко" там пляшет без штанов...

Призывные слова застыли на бумаге,
А новый мир стареет день за днём.
Безжалостен пахан в прокуренном бараке,
Постыло всё, гори оно огнём!

Из шумной суеты того, что было прежде,
Остались только тени по углам
Да голос озорной, ещё по-детски нежный:
"Мадаполам, мадам, мадаполам!"...

Застрявшему навек во времени распятом
Дойти до Рая не хватило сил.
Теперь я — шумный дух. Я жил ещё в двадцатом.
Любил Россию. Искренне любил.