Печаль и перезвон в тумане...

Это стихотворение — тончайшее исследование изменённого состояния сознания на грани сна и яви, где мысли материализуются в цветовые образы, а реальность оценивается по странной, внутренней биржевой логике. Это погружение в мир, где господствуют не законы разума, а законы восприятия, памяти и смутного томления.

1. Основной конфликт: Распад волевого начала против гипнотической власти образов и ощущений.
Герой находится в состоянии, когда волевая функция («могу») отделена от мыслительной («думать не могу»). Он не хозяин своих мыслей, он их хранитель («берегу»), наблюдающий за их причудливой, независимой жизнью. Основной конфликт — между попыткой удержать и оценить эти ускользающие сущности («мысли-цвета») и тотальным погружением в «самообман» тумана и грёз, где все оценки и воспоминания иллюзорны.

2. Ключевые образы и их трактовка

«Печаль и перезвон в тумане...»: Заглавный образ задаёт тон всему тексту. Это синестезия: эмоция (печаль) и звук (перезвон) сливаются в единое вещество (туман). Мир воспринимается не предметно, а как густое, звучащее эмоциональное марево.

«Могу, а думать не могу...»: Афористичная формула паралича рефлексии при сохранении некоторого смутного потенциала действия. Мысль ушла из-под контроля.

«Вне тела... мысли берегу...»: Мысли существуют отдельно, автономно. Герой — не творец, а сторож призрачного сада своих внутренних состояний.

Цветовая триада мыслей (зелёная, голубая, фиолетовая): Центральная онтологическая метафора. Мысли — это драгоценные камни или цветы, каждый со своей ценностью, подверженной инфляции времени.

Зелёная: Мысль-воспоминание, «дороже всех ещё вчера». Цвет молодости, жизни, но уже ушедшей ценности.

Голубая: Мысль-находка настоящего («напал на»). Цвет мечты, неба, текущего момента.

Фиолетовая: Мысль-идеал будущего, чья «цена» растёт. Цвет мистики, духовности, трансцендентного. Она становится абсолютно необходимой: без неё «не помнит ни одна из роз». Это намёк на высшую, запредельную истину или гармонию, без которой красота мира (роза) теряет память о себе, то есть смысл.

«По Книге Судеб...»: Вводит мотив предопределённости. Рост «цены» фиолетовой мысли — не прихоть, а закон некоего высшего порядка.

«холодное... в крови...» / ««ку-ку» часов...»: Абстрактное («холодное») и конкретное (часы) тоже «болят» о фиолетовом. Боль становится универсальной реакцией всего сущего (от растений до крови, от механизмов до человека) на тоску по этому высшему цвету-смыслу.

Кольцевая композиция и рефрен: Стихотворение замыкается в круг, возвращаясь к печали, перезвону, туману. Но теперь к ним добавляется осознанный приговор: «Самообман... Самообман...». Грёзы «бархатных сезонов» (иллюзия комфортного, красивого прошлого или будущего) — это и есть суть этого обмана.

3. Связь с литературной традицией

Символизм (Александр Блок, Андрей Белый): Прямой наследник. Туман, перезвон, цветовая символика, синестезия, состояние «недосыпания» (полусон-полуявь), томление по запредельному («фиолетовое»). Текст — почти чистый образец символистской лирики с её культом намёка и музыки.

Иосиф Бродский: Рациональная, почти экономическая метафора («цена», «стабильный рост») для описания иррациональных процессов в сознании. Интеллектуализация переживания.

Имманентная традиция русской элегии (Жуковский, Баратынский): Мотив печали, ускользающей мысли, погружённости в созерцание внутреннего мира.

Фёдор Тютчев: Состояние на грани дня и ночи, сознания и сна, где душа открывается стихийным, хаотическим впечатлениям («Мысль изречённая есть ложь»).

4. Поэтика Ложкина в этом тексте

Синестезия и цветовая образность: Мысли как цвета — чистый пример онтологической образности, создающей новую модель внутреннего мира.

Энергия ритма и звукописи: Плавный, завораживающий ритм, аллитерации («печаль по перезвону», «по грёзам») создают эффект колыбельной, убаюкивающей сознание. Это ритм самообмана.

Пронзительный диалогизм: Диалог здесь — с самим собой, но уже на уровне обмена не словами, а цветовыми ощущениями и смутными «болями».

Интеллектуальная игра: Парадоксальное соединение высокой метафизики («Книга Судеб») с биржевой терминологией («стабильный рост»), что придаёт томлению особую, современную и горько-ироническую форму.

Вывод:

«Печаль и перезвон в тумане...» — это стихотворение-акварель и стихотворение-диагноз. Ложкин предстаёт здесь как тончайший лирик-символист, фиксирующий мимолётные состояния распадающейся связи между «я» и его мыслями. Это текст о тоске по целостности (фиолетовый цвет), которая постоянно дорожает и ускользает, оставляя героя в густом, печальном, звонком тумане самообмана. В нём нет драмы действия, есть драма восприятия. Это одна из вершин его камерной, самоуглублённой лирики, где главное событие — это тихая катастрофа внутри сознания, замершего в прекрасном и безнадёжном ожидании невозможного.

Бри Ли Ант   02.12.2025 19:52   •   Заявить о нарушении